Как приручить джигита

Глава 45. И в горе, и в радости

Выбегаю на улицу в тот момент, когда Руслан падает, как подкошенный от одного единственного удара.

— Дамир, — ахаю и бегу к ним.

Дамир оборачивается, и я впервые вижу его таким… Он не просто злой, он в ярости. Испуганно отшатываюсь, потому что кажется, что он набросится на меня.

— Юля, — выдыхает он сердито, ловит меня за руку и притягивает к себе, — зачем ты вышла?

Обнимает. Крепко прижимает к груди, укрывая дубленкой. До меня только доходит, что я так торопилась, что выскочила без верхней одежды. Чувствую даже сквозь одежду, как его сердце колошматит об ребра.

— Я испугалась за тебя, — шепчу, оглядываясь на садящегося со стоном Руслана. Вижу кровь на его губах.

— Точно за меня? — коротко бросает Дамир, а я поднимаю на него удивленный взгляд. Хмурится.

— Да, — хмурюсь тоже. — За тебя.

— Не надо за меня бояться. — черты лица Дамира смягчаются. — Иди в дом, холодно.

— Нет, — выдыхаю. — Без тебя не пойду.

На самом деле, теперь я боюсь, что мой джигит покалечит непутевого бывшего. Не хочу, чтобы у одного были побои, а у другого проблемы.

— Уходи, — повышает голос Дамир. Вздрагиваю, но потом понимаю, что он говорит это не мне, а Руслану. — Скажи спасибо Юле. И больше не лезь в нашу семью.

Руслан встает и, шмыгая разбитым носом, уходит, что-то тихо бормоча себе под нос.

— Что он хотел от тебя? — шепчу, глядя ему в след.

— Что хотел, то получил, — вздыхает Дамир и открывает заднюю дверь машины. — Садись, поговорим.

По спине пробегает неприятный холод. Я боюсь, что Руслан что-то успел наплести Дамиру, и теперь он будет винить меня в том, чего я не совершала.

— Руслан приходил сегодня и просил меня стать суррогатной матерью для них с женой. — выдаю как на духу, когда Дамир садится рядом. Играю на опережение, так сказать.

Дамир замирает на секунду.

— Я его сейчас убью, — рычит на выдохе и открывает дверь обратно.

— Не надо, пожалуйста, — всхлипнув, обхватываю его за шею и тяну обратно. — Дамир, не надо! Я боюсь, когда ты злишься!

Напряженные плечи обмякают. Дамир оборачивается и испуганно смотрит на меня.

— Юля, ты что, плачешь? — прижимает меня к себе и вглядывается в мои глаза. — Прости меня.

— Все хорошо, — шмыгаю носом и пытаюсь перестать реветь, жмусь к нему крепче. — Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за этого идиота.

— Да не будет у меня никаких проблем. И тебя, пока ты рядом со мной, никто не обидит. — шепчет Дамир, целуя меня нежно. — Почему ты сразу не сказала, что он приходил?

— Я не хотела, чтобы ты знал. — признаюсь. — Боялась, что будешь ревновать.

— Буду, — усмехается. — Я очень ревнивый, Юля. Но, это не значит, что я буду думать о тебе плохо.

— Что Руслан тебе сказал? — пытаю Дамира, но он вместо ответа снова получаю поцелуй, а затем еще один, более настойчивый.

Пытаюсь увернуться, но хрен там!

— Сказал, — между поцелуями выдыхает Дамир, — что… тебе пора переезжать.

— Врун, — усмехаюсь, но чувствую, как таю от его сладких слов. — А ты его за это ударил, да?

— Блин, — вздыхает мой джигит, скидывает с себя куртку и, затащив меня к себе на колени, укрывает ей, — а так складно казалось.

По спине проносится волна мурашек, когда горячие ладони скользят по моим бедрам и нетерпеливо сжимают их.

Забываю про то, что мы сейчас возле дома с соседями, про то, что Дамир дрался, про все на свете, потому что рядом с ним мне ничего не страшно, кроме одного. Я боюсь, что это все окажется сном. Поэтому я хочу наслаждаться каждым мгновением в объятиях этого сказочного мужчины и не думать о том, что будет завтра. Пусть все идет своим чередом.

— Юля, — рычит Дамир, когда я скидываю его куртку и стаскиваю с себя футболку, — замерзнешь.

— Заведи машину, — шепчу, стаскивая футболку с него.

Не заводит. Потому что завел меня и завелся сам, и теперь нам совершенно не хочется отвлекаться на лишнее.

Стекла запотевают от нашей близости, от жара разгоряченных тел, от прерывистого частого дыхания.

Дамир валит меня на диван и, судя по интонации, шепчет что-то явно бранное на своем языке, с трудом устраиваясь сверху.

Толкается в меня, заставляя застонать и прогнуться. Ловит губами мою грудь, зацеловывает всю, а я чувствую, как моя влага стекает по бедрам на его кожанные сидения и сейчас мне уже совершенно не стыдно, потому что голова отключается, а я вся превращаюсь в комок нервов, который пульсирует и вот-вот взорвется энергией.

Ахнув, вжимаю голову Дамира в свою шею и обнимаю его крепче, ловлю первые вспышки предвестников оргазма. Хочется кричать на весь мир о том, что этот мужчина — самый лучший на планете, но вместо этого я сжимаюсь в конвульсиях и замираю, чувствуя на себе тяжесть расслабляющего тела моего джигита, мурашки на его коже под пальцами, утихающие толчки его бедер.

Понимаю, что я хочу быть с ним рядом всегда. И в горе, и в радости. И в богатстве, и в бедности. И как там еще говорится?

Окончательно осознаю, что произошло то, чего я так боялась. Я влюбилась. Наглухо и, кажется, окончательно. Обнажилась перед этим мужчиной не столько внешне, сколько морально. Беззащитная теперь перед ним совершенно. Захочет обидеть — запросто это удастся.

Всхлипываю.

— Юля, что случилось? — тут же реагирует Дамир.

— Все хорошо, — всхлипываю громче.

— Разве это “хорошо”? — хмурится он, садится и заводит машину, а затем снова притягивает меня к себе на руки. — Рассказывай.

— Ты точно хочешь, чтобы мы с Ромой к тебе переехали? — смотрю на него, задержав дыхание и пытаясь унять слезы, но получается только хуже.

— Конечно, — прижимает Дамир мою голову к своей груди и гладит по волосам. — Если я предлагаю, значит, хочу. А что?

— Ты говорил, что на разведенках с детьми у вас не женятся, — рыдаю, выплескивая всю горечь и страхи, что скопились в душе. — Зачем мы тебе?