Как приручить училку

Глава 18

Ринат

Бесконечное падение во сне, когда ты летишь в пропасть, а потом резко просыпаешься, закончилось болью в затылке.

Я раскрыл глаза, сонно пытаясь понять, что пошло не так и когда я стал видеть настолько реальные сны, когда понял, что лежу на полу. Моя удивленная и очень суровая училка стояла на постели на четвереньках и смотрела на меня сверху вниз.

– Ты обалдел? – налетела она на меня раньше, чем я окончательно проснулся.

– Я? – возмутился я.

Давно я не просыпался оттого, что меня банально сбросили с кровати. В последний раз – лет в восемнадцать, когда батя решил заняться воспитательной работой. Но тогда я получил за дело, ибо домой приполз на четырех конечностях и лыка не вязал, а любимый родитель решил наглядно показать, что алкоголь – зло. После того как я целый день в компании отца и в состоянии жесткого похмелья драил всю нашу квартиру, я перестал после гулянок приходить ночевать домой. Сработало, конечно, не так, как планировал батя, но такой уж я…

И вот спустя восемь лет меня снова сбросили с ложа, еще и наорали. Ни за что, между прочим!

А как все начиналось… Хорошо так, уютно, когда Арина засопела в моих объятиях, расслабилась, развернулась и к груди прижалась. Я даже что-то вроде экстаза поймал. Уснул крепким богатырским сном, пока училка вероломно…

– Арина, твою ж туда ж… Четыре двадцать утра! Не зря ты немецкий преподаешь, – прошипел я, глядя на часы. – Фашистка!..

– Почему ты в моей постели голый? – возмущенно воскликнула Родионовна.

Ну фурия! Настоящая фурия. Глаза горят, волосы разметались, если на немецком заговорит – точно нечисть вызовет, ведьма привлекательная!

– Потому что ты мне вчера предлагала сегодня переспать, – вежливо уведомил я, – вот я и решил, чтоб далеко не ходить, сразу утром процесс начать. И я не голый, я в белье.

– Я предлагала… Что?

Она, как кошка, еще и на кровати подпрыгнула.

– Переспать, – повторил я. – И две пуговицы оторвала. Не знал, что ты такая темпераментная, еле отбился, пуговицами пожертвовал.

– Барсов!

– Пить надо меньше, а не Барсов! Я, может, готовился, лучшие труселя напялил, а ты…

Родионовна села. Задумалась. Вспомнила.

– Ты меня обманул!

– На немецком, пожалуйста, чтобы я до самых глубин души прочувствовал все волшебство момента, – улыбнулся я. – И руку так наверх вытяни, ага.

Мне в живот прилетела подушка, а Арина обиженно засопела. Скрестила руки на груди и села на колени, буравя меня недовольным взглядом.

– Ты воспользовался тем…

– Цыц! – осадил я. – Если бы я воспользовался, то ты бы до сих пор стонала подо мной. А сейчас я стону под тобой, но как-то неправильно! Головка болит?

– Болит, – пожаловалась Арина.

– На тумбочке стаканчик с водичкой, – подсказал я. – Видишь, я заботливый, а ты меня с кровати…

– Спасибо, – пробурчала Родионовна и потянулась за водой.

Залпом выпила все и пыталась отдышаться.

– Госпожа Фюрер, разрешите обратиться?

– Не разрешаю, – пробурчала она. – А если будешь оскорбляться – прикажу тебя расстрелять.

Она попыталась встать, застонала, а я обрадовался:

– Не вели казнить, вели слово молвить, – распоясался я, – ты мне сегодня секс обещала. Так что давай, пей таблеточку, прими душ и владей мной полностью.

– Барсов, я ложусь спать! И ты иди еще поспи.

– А вот не буду, – уперся я. – Ты меня уронила и даже не извинилась. Я ранен! Почти убит!

– Еще одно слово, и будешь убит совсем, – пообещала Арина, падая на постель.

– Насмерть? – ахнул я.

– Барсов, у меня голова болит.

– У меня тоже. А теперь еще и душа. Я обижен до самой ее глубины. Я тебе вчера поверил, а ты меня обманула.

– Я учусь у лучших, – вздохнула Арина.

– Опять началось. Ладно, повторю на трезвую голову. Я для тебя старался, потому что хочу быть с тобой, а если бы я не притворился бомжом, ты бы меня выгнала. А так ты уже почти влюбилась, осталось совсем чуть-чуть поднажать, и все! Ты моя, я твой, все такое…

– Ринат!.. – простонала Арина.

– Как ты стонешь мое имя, – промурлыкал я, чувствуя, что по утрам встает не только солнышко.

В моем случае солнце еще только появлялось из-за горизонта, а вот кое-что другое бурно среагировало на стон училки. Но она так сексуально стонала мое имя, что я перепутал его с мартовским Барсиком.

Боже, что ж меня так клинит на этой женщине? А еще над Багратычем ржал, когда он субботник во дворе любимой устроил. Я сам готов был к субботнику, колке дров и чему угодно, лишь бы хоть немного отпустило.

И это она только застонала…

На мгновение я пожалел о своем решении вчера гордо отказаться от ее предложения заняться любовью, когда нижняя голова взяла верховенство над всем организмом.

В душ! Срочно.

Я молча поднялся, ушел в ванную, включил холодную воду и задорно стучал зубами пару минут. Кажется, от меня шел дым, но это не точно.

Выключил воду, обтерся, обмотал бедра полотенцем и вышел.

Меня встретила абсолютная тишина: Родионовна сладко спала, обняв подушку!

Нет, нормально? Я, значит, страдаю, а ей хоть бы что?!

Никакого сочувствия! Даже не поругались как следует!

Я долго стоял, рассматривая слишком привлекательного для меня Фюрера. И в груди тепло становилось и так… Словно я парил над полом, а не твердо стоял ногами на земле.

Какая-то невыразимая, невыносимая нежность затопила с головой, не давая толком дышать.

Что-то такое, от чего дух захватывало. И даже мое напряжение куда-то ушло, пока я смотрел на спящую Арину.

Ее темные волосы разметались по цветастой подушке, длинные ресницы подрагивали во сне, ротик слегка приоткрылся…

Я поправил полотенце, а Арина дернулась и крепче прижала к себе подушку.

Нужно будет сегодня начать действовать. Вернуть деньги Малыгина, позвонить нашему главбуху, чтобы помогла грамотно закрыть ее ИП.

Еще проститутка эта, и долг Морозову. Он напрягал, потому что оставался единственным темным пятном во всей этой истории.

Я осторожно запер дверь в ее спальню, нашел свой мобильный и написал сообщение начбезу. Попросил Алана сегодня немного покошмарить Морозова на тему долгов усатого.

Если быть точнее, то объяснить товарищу, что у него больше нет претензий к моей женщине. А если какие-то претензии останутся, то он может смело адресовать их мне.

И на развод подать!

Может, наших юристов подключить к этому вопросу? Их нанимал Багратыч, а он в штат брал только бульдогов, которые такое творили в суде, что можно было с попкорном слушания смотреть. Если до слушания доходило дело, конечно…

Составил список дел на завтра, неспешно выпил чаю и лег спать.

А когда проснулся, на улице вовсю светило солнце, а училки дома не было!

Опять!

Эта женщина когда-нибудь меня до воровства доведет, честное слово! Украду ее, пристегну к себе наручниками и никуда не отпущу!

Пока я рычал, ходя кругами по комнате и вызванивая охрану, заметил на кухонном столе записку.

Да моя ж ты прелесть, соизволила мне что-то написать!

«Ринат, я уехала на встречу с бухгалтером!»

Потрясающе!

Нужно что-то делать с этой самостоятельной.

О’кей, Гугл, как объяснить женщине, что когда я обещаю решить ее проблемы, я это делаю?

Гугл, конечно, мне не ответил, пришлось по старинке, самому, надевать пиджак, вызывать машину охраны и напяливать рубашку без двух пуговиц, потому что вчера я банально забыл свой пакет с нормальной одеждой в машине Багратыча.

Решив уже не скрывать свои возможности, я набрал номер Арины.

Она ответила спустя три гудка:

– Алло.

– Ты в последний раз сбежала, училка! – пообещал я.

– Я не сбежала, а ушла решать проблемы! Мне нужно закрыть это чертово ИП! Без бухгалтера я не справлюсь!

– В последний! И только попробуй меня не дождаться, – душевно пообещал я.

Я не стал ждать ее возражений, которые непременно бы появились, не брось я трубку.

Запер дверь, спустился и приказал охраннику гнать, на ходу набирая номер Алана…