Как приручить училку

Глава 32

Арина

Я открыла глаза, не сразу понимая, почему мне жарко, тяжело дышать и… невероятно уютно.

Пару секунд мне потребовалось на то, чтобы сообразить, что со вчерашнего дня я живу у Рината. Этот мужчина действительно умел добиваться своего, за что бы он ни брался. И его самоуверенные слова совсем недавно, что я безумно в него влюблюсь, стали пророческими – влюбилась я так, что кошкам и не снилось.

Я повернула голову, рассматривая спящего Рината, который собственнически подмял меня под себя и сладко спал, чуть приоткрыв рот, и не смогла не умилиться. В груди что-то теплое разливалось каждый раз, когда я так делала. Еще в отпуске в Магадане начала. Просыпалась чуть раньше и просто смотрела на молодого, но такого МУЖЧИНУ. Именно так, большими буквами, ибо до него я таких не встречала.

Самый лучший, самый надежный, он играючи решал все жизненные проблемы, умудрялся в худшие времена вызывать улыбку на лице, умел удивлять. И при этом сохранил в себе внутреннего ребенка, умеющего радоваться мелочам, широко улыбаться и громко смеяться.

Я давно замечала, что с возрастом мы становимся серьезными, суровыми, перестаем улыбаться и искренне радоваться. Жизнь так заставляет, ломает, переделывает. Всех – но не Барсова. Он стал хозяином собственной жизни и сам решал, какие проблемы выведут его из равновесия.

За неделю, что мы провели только вдвоем, я поняла многое. Смирилась с тем, что теперь моя душа и сердце принадлежат ему.

В таких, как Ринат, влюбляются на всю жизнь просто потому, что все остальные проигрывали на его фоне. Никто бы не дотянул до его уровня, и я не о финансах.

Первые часы после этого осознания было страшно, а потом… Ринат умел заряжать своей харизмой, бесстрашием, даже какой-то безбашенностью. Рядом с ним все проблемы казались глупой мелочью, не заслуживающей внимания.

Я восхищалась им. Всем, что он делал. Тем, как он это делал. Даже мелочами. Тем, как сладко и безмятежно он спал, как уверенно и спокойно водил машину, когда не злился. Как хмурил брови, когда задумывался о чем-то, и как расцветала на его лице улыбка, когда ему что-то нравилось.

Тем, как он брал меня за руку, когда мы куда-то шли. Он всегда был на полшага впереди, и я, наконец, приняла его позицию лидера. Не головой. Сердцем.

Я поняла, что идти за мужчиной – не значит быть порабощенной, не стать его собственностью, и это не признак тирании. Он не пытался меня сломать, подавить, подстроить под себя, заставить раболепно подчиняться. Наоборот, впервые я чувствовала себя настоящей принцессой, защищенной, за каменной стеной, за спиной своего мужчины.

И это был новый опыт для меня. Странный, чуть пугающий, незнакомый, но такое приятный в перспективе.

Неделя в Магадане заставила многое переосмыслить. Понять. И принять. Я впустила его в свою душу, открыв ее целиком. И верила и молилась, что никогда об этом не пожалею…

Я развернулась к Ринату лицом, протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке. Отросшая суточная щетина защекотала нежную кожу, вызывая на лице улыбку. Дурную и счастливую. Новая волна тепла, трепета и восхищения прокатилась по груди, когда Ринат сонно распахнул глаза, сфокусировал взгляд на мне и счастливо просиял.

– Ты такая красивая, когда в моей постели, – хрипло пробормотал он, переворачиваясь на спину.

Притянул меня к себе, укладывая мою голову себе на плечо, положил ладонь на макушку и блаженно выдохнул.

Я прижалась к нему теснее, уткнувшись носом куда-то в шею, и улыбнулась. Такой глупой, влюбленной улыбкой.

– Родионовна-а-а-а, – пропел он, зарываясь ладонью мне в волосы.

– Ринат, давно хотела спросить. Почему Родионовна? Откуда такая аллегория с Пушкиным и его няней? Из-за нашей разницы в возрасте?

– Первый раз мне лень дать тебе по заднице, но если ты еще раз заикнешься о разнице в возрасте, я тебя отшлепаю, – предупредил он.

– И все-таки? – надавила я.

– Блин. Ладно. Глупая история. Просто я, когда тебя в первый раз увидел в коридоре универа, запнулся, а в меня какая-то девчонка врезалась, и мне на ногу упал томик со стихами Пушкина. А потом я узнал, что ты Арина, и как-то само вышло.

– Господи, я-то думала… – вздохнула я. – А если бы тебе Маяковский на ногу упал? Или Ницше?

– Тогда было бы не так весело. Ты так смешно всегда морщила нос, когда я тебя Родионовной звал. Я бы просто лишился шестимесячного удовольствия это лицезреть.

– Ты звал? Меня весь университет Родионовной прозвал с твоей подачи. Даже декан один раз оговорился.

– Он к тебе приставал? – непонятно куда скакнули мысли Рината.

– Нет, конечно! Он женат!

– Ладно, пусть живет.

– Собственник.

Ринат что-то промурлыкал на незнакомом мне языке, а я снова пристала:

– Сколько иностранных языков ты знаешь?

– Давай считать. Русский, русский матерный, азербайджанский, это родной язык моего дедушки, папа и дядька с детства учили. Немного татарский знаю, дед мой на татарке женился, поэтому папка Рамиль, а дядька Эмиль, искали имена, чтобы и вашим и нашим. Я любил у дедушки с бабушкой гостить. Они, когда ругались, каждый на свой родной язык переключались. Никто ничего не понимал, но ругались от души. Думаю, поэтому они шестьдесят пять лет вместе и прожили – никто ни на кого не обижался, потому что непонятно было, какими словами кто кого ругал.

– А мама? – улыбнулась я.

– Мама русская с немецкой фамилией девичьей. Я билингв, с детства языки легко давались. Английский в школе учил, немецкий по фильмам и фантазиям о тебе, Аринка. Вроде все. Считай.

– Ты даже не представляешь, какой это ценный дар – знать много языков. И так легко об этом говоришь, словно это норма. А многие и один иностранный выучить не могут.

– Родионовна, у меня мама знаешь как говорит? Что нельзя научить рыбу залазить на дерево. У каждого свои таланты. Не получается языки учить – пусть математику осваивает. Или бизнес. Или рукоделие. Какой-то талант должен быть, просто его найти нужно и развить.

– Твоя мама – мудрая женщина, – восхитилась я.

– Угу. Нужно вас познакомить. И с батей тоже. Правда, есть нюанс.

– Какой?

– Внуков начнут требовать, возможно, попробуют подкупить. Или начнут давить на жалость.

– Скажи, что ты пока не готов.

– Я-то готов, – вздохнул Ринат.

Заставил меня поднять голову, взглянуть в его глаза и непривычно серьезно, едва ли не со страхом, уточнил:

– А ты?

Я растерялась, потому что банально не думала об этом. Не до того было. Голова была занята другими проблемами.

– Я…

– Выходи за меня, – огорошил меня Ринат. – Аринка? Согласна?

– Согласна, – брякнула я.

Лицо Рината разгладилось, он снова просиял, осторожно выпутал меня из объятий, подскочил, шкодливо на меня посмотрел, подошел к окну, раскрыл его и заорал:

– Она сказала «да»!!

– Ринат! – засмеялась я, прикрываясь тонкой простыней.

Барсову же на месте не сиделось. Он развернулся, подхватил меня на руки, закружил, при этом издавая победный клич неопознанных индейцев, и, задыхаясь, пообещал:

– Ты не пожалеешь! Слово даю.

– Верю, – выдохнула я.

Ринат поставил меня на ноги, запер окно, снова осторожно поднял над полом и понес в душ, где сразу же начал доказывать, что жалеть о своем решении я не буду никогда. Доказывал долго, со всей страстью и рвением, на которое был способен.

А я уже привыкла, что мужчину моего природа одарила огненным темпераментом. И, меня, видимо, тоже, потому что загоралась я от одного его взгляда. Млела от прикосновений. И забывала обо всем в его руках.

Даже о важном!

Потому что когда мы наконец вышли из душа, я взяла свой телефон и увидела сообщение от Луши, то не сразу сообразила, что моя новая подруга от меня хочет. А когда вспомнила, быстро написала ответ, вернула на лицо довольную улыбку и пошла на кухню – готовить завтрак своему мужчине.

И молчала не потому, что хотела что-то скрыть, а потому, что Ринат и так решает все проблемы за меня.

А это было мое личное дело… О котором я расскажу Ринату вечером, и мы вместе посмеемся. Надеюсь…