Как вспыхнуло мое лето

Посвящается моим родителям, Грейс и Джорджу Сальвато.

Спасибо вам за переполненную любовью, поддержкой и семейными приключениями жизнь.

Я люблю вас.

Глава 1

Я не всегда была девушкой, что, проснувшись в первый день летних каникул, получает уведомление о временном судебном запрете. Но все пошло наперекосяк, когда Джоуи, мой бывший парень, пришел на вечеринку по случаю окончания учебного года с новой девушкой – крашеной блондинкой-первокурсницей, с которой он мне изменял. Я не знала, что он и его ошибка на самом деле являются парой, пока не увидела их вместе. В тот момент я чувствовала себя так, словно кто-то тупым предметом выбил из моих легких весь воздух. Что тут скажешь? Сначала мне разбили сердце, а потом я лишилась рассудка.

Я выглядываю из-за занавешенной двери и смотрю на отъезжающую патрульную машину, мое лицо горит от смущения. А вдруг миссис Фридман наблюдает за всем этим с другой стороны улицы? Она никогда и ничего не пропускает. Какое же дрянное начало для утра понедельника.

− Такого просто быть не может, − говорю я.

− Рози, ты подорвала машину своего парня! Чего ты еще ожидала после такого? − говорит Мэтти, парень из соседнего дома.

− В последний раз повторяю, я не взрывала машину Джоуи! Она просто загорелась!

− И в чем же разница?

− Эй, никакого взрыва не было. Я просто сожгла все те вещи, что он дал мне, на подъездной дорожке у его дома. − Почему никто этого не понимает?! Я все выходные пыталась объяснить им эту ситуацию. − Этой коробки с вещами и близко не было около автомобиля Джоуи. Он же сам стоял прямо там. Я понятия не имею, как так вообще получилось.

− Легковоспламеняющаяся жидкость и плюшевые игрушки. Не самая удачная комбинация, знаешь ли, − подмечает Мэтти.

− Заткнись, Мэтти! Мне надо подумать.

− Думать надо было тогда, когда ты зажигала ту спичку.

− Это была зажигалка и… что ты вообще делаешь в моем доме? – Такое впечатление, что он больше даже не делает вид, будто собирается идти домой. Когда Мэтти было шесть, моя мать предложила ему оставаться у нас после школы, таким образом, его маме не надо было платить за няню. Очевидно, Мэтти думал, что это предложение будет действовать вечно.

Он слезает с дивана и подходит к парадной двери, где я все это время неподвижно наблюдала за последними поворотами событий.

− Успокойся, ладно? Я не виноват, что у тебя плохое настроение.

− Нормальное у меня настроение, − я смотрю вниз на свои ноги с фиолетовыми ногтями, избегая пронзительного взгляда голубых глаз Мэтти.− Я просто в ярости от этой ситуации.

− Можешь называть это свое состояние, как пожелаешь, если тебе от этого будет легче. Я уже привык и стал практически неуязвим к твоему едкому остроумию и язвительному сарказму, но в последнее время твое поведение больше похоже на... Даже не знаю, на враждебность?

Враждебность? Где он вообще увидел враждебность? Ладно. Возможно, я была немного нервной. В этом я с ним согласна. Но в нашей семье все всегда бурно реагируют, точнее мы всегда кричим: когда мы счастливы, когда мы расстроены, когда мы хотим, чтобы кто-нибудь передал пульт. Это − то, что мы, Каталано, всегда делаем.

Я смотрю на бумаги в своей руке.

− Думаю, это Джоуи вызвал полицейских.

− Думаешь?

Я чувствую себя так, словно только что прыгнула плашмя в ледяную воду. Мои родители будут в бешенстве от этой новости. Они уже и так посадили меня под домашний арест на неопределенный срок после того, как мама Джоуи позвонила им в субботу утром, чтобы заявить о поджоге машины после школьной вечеринки, который устроила ваша покорная слуга. А теперь мне еще и вручили запретительный судебный приказ. После такого мои родители уж точно запрут меня в четырех стенах до тех пор, пока я не окончу среднюю школу в следующем году. На долю секунды я задаюсь вопросом, а смогу ли я сохранить все это втайне? Да, конечно, словно это вообще могло бы сработать в моем случае. Я же даже коробку с воспоминаниями не могу поджечь так, чтобы не привлечь внимание полиции. Понятия не имею, что со мной происходит в последнее время.

− Может, это просто ошибка, − говорю я.

Мэтти выхватывает у меня из рук документ, состоящий из трех страниц.

− Конечно. Этот запрет предназначается для совершенно другой Розалиты Арианы Каталано, с которой встречался Джоуи, и которая тоже умудрилась взорвать его машину.

Я скрещиваю руки на груди и хмурюсь, пока Мэтти перечитывает титульную страницу судебного запрета.

− Я должна поговорить с ним.

− Ты должна держаться подальше от дома Джоуи и места его работы. Так же не должно поступать никаких жалоб от свидетелей о том, что ты или твои знакомые пытались лично с ним встретиться, связаться с ним в письменной форме, по телефону или по интернету. − Он делает паузу. – Тут прямым текстом говорится о том, что тебе нельзя возвращаться на место преступления.

− Я должна с ним поговорить, − повторяю я.

− Ты вообще слышала, что я тебе только что прочитал? − Мэтти машет бумагами перед моим лицом. − Это − запретительный судебный приказ.

− Но если я смогу ему все объяснить…

− Побереги свои объяснения для суда, который состоится через две недели.

− Что? − Суд? Я хватаю бумаги и начинаю просматривать страницы, но мои глаза не могут разобрать ни слова. Фрути Пэблз¹ поднимаются к горлу, и я начинаю потеть. Неожиданно у меня появляется желание швырнуть что-то тяжелое в экран телевизора. По телику идет шоу «Точка зрения»² − ну уж нет, с этим Мэтти разберется сам. Теперь у меня появилось непреодолимое желание бросить что-нибудь в чью-то плаксивую голову. Возможно, у меня действительно проблемы с контролем гнева.

Я возвращаю документы Мэтти.

− Я не могу найти здесь ничего про суд.

− Вот, это написано прямо вот здесь, − говорит он, указывая на нужную страницу документа. − Тебе приказано предстать перед Томлинсон, судьей Верховного Суда округа Эссекс, штат Нью-Джерси, и выступить с доказательствами в поддержку своей невиновности в, минутку, преступном посягательстве на человека, преступном причинении ущерба, преследовании и домогательстве. Домогательство, серьезно?

Я прикрываю глаза руками. Полагаю, меня сейчас либо стошнит, либо я просто разрыдаюсь. В этот момент я даже не могу решить, от чего мне станет легче. Я раздвигаю пальцы, чтобы посмотреть на Мэтти.

− Я написала ему всего несколько электронных писем и смс.

− Несколько?

− И, возможно, я несколько раз оказывалась в супермаркете «ShopRite»³, когда он выходил с работы.

− Хороший способ занять себя после расставания. Хочешь заполнить свободное время лишением свободы? − спрашивает Мэтти.

Он выглядит таким же огорченным, как я себя чувствую, поэтому мне нужно что-то перекусить. Отправляюсь на кухню и начинаю открывать шкафчики в поисках вкуснейших снэков, чтобы успокоить себя. Еще раз думаю о временном запретительном судебном приказе... Пропускаю соленые крендели и останавливаюсь на двойном печенье Орео. Открываю новый пакет и замечаю, что разбудила Пони, девяностофунтовую⁴ помесь лабрадора, который спал под центральным вентиляционным каналом кухни. Я улыбаюсь, когда он поворачивает свою голову таким образом, как будто говорит, «Кто-то достал еду?»

− Наблюдательный ты мой, − приговариваю я, как обычно сюсюкаясь со своим псом. Мой брат Эдди постоянно высмеивает меня за то, что я вожусь с Пони, как с маленьким ребенком. – А где же ты был десять минут назад, когда полиция стояла в дверях? Печенье − это совсем другая история, да?

Пони подходит к барной стойке и подталкивает своим большим влажным носом мой локоть, что заставляет меня простить его. Сладкие продукты вредны для собак, но я не могу сопротивляться его умоляющим глазам.

– Только одну печенюшку, здоровяк, – говорю я. Он мягко берет Орео из моей руки и глотает его целиком. Мэтти входит в кухню как раз в тот момент, когда я собираюсь налить себе молока.

− Думаю, я знаю, как справиться с этим, − говорит он.

Мэтти всегда пытается со всем справиться. Я постоянно расстраиваюсь из-за этого, потому что понимаю, что он только думает, что может. Во всем я обвиняю его отсутствующего отца, не то, чтобы Мэтти когда-либо рассказывал о нем. Однако, я знаю еще одну причину, по которой Мэтти нравится болтаться в нашем доме – здесь он чувствует себя ребенком. Сейчас Мэтти шестнадцать, он младше меня на год, как и мой брат, но он, по крайней мере, на целый фут выше, чем мы оба. Когда я была в средней школе, мы с Эдди, наконец, прекратили спор о том, кому "принадлежит" Мэтти, и решили, что он − наш Мэтти. Я люблю его как второго брата, и, к сожалению, иногда я ссорюсь с ним так же, как и с моим настоящим братом.

В последнее время большинство наших ссор происходят по моей вине. Я знаю, что со мной невозможно находиться рядом еще со времен празднования Дня памяти. Ведь именно тогда мы вместе с семьей поехали отдыхать на праздники, а Джоуи изменил мне с этой шлюхой-первокурсницей. В его оправдание могу сказать, что он во всем мне признался. Он умолял простить его. Сказал, что они просто целовались. Что это была огромная ошибка, такого больше не повторится и бла, бла, бла, бла. Я очень хотела верить каждому его слову, но меня просто распирало от боли, злости и полного потрясения. Я не могла выбросить из головы его измену и, следовательно, окончательно разорвать наши отношения. И с того самого времени я вела себя так, что если бы вы не знали меня, то подумали бы, что я − сука. И именно поэтому сейчас Мэтти лучше уйти. Я не хочу снова ссориться с ним.

− Я собираюсь позвонить своим подругам, − говорю я. – Не могу дождаться, чтобы рассказать им об этом. − Моя лучшая подруга, Лиллиана, и остальная часть нашей группы поймут. Ведь я не преследовала Джоуи, правильно? Я, правда, не знаю, о чем думала, когда делала это. Может, я пыталась отыскать доказательства того, что поступок Джоуи был всего лишь романом на одну ночь? А может я надеялась, что увижу этого парня грустно бродившим по городу в футболке с надписью «Я ЛЮБЛЮ РОЗИ»? Независимо от того, что это было, я, конечно же, не думала, что это было незаконно. Если бы только все мои выходки не закончились случайным поджогом автомобиля.

Я проглатываю последний кусочек Орео и начинаю набирать номер. Но Мэтти отбирает у меня телефон.

− Думаю, тебе стоит уехать из города на некоторое время,− говорит он.

Я выхватываю свой телефон обратно.

− А я думаю, что тебе следует уйти из моего дома… хотя бы на некоторое время.

− Я серьезно. В субботу я уезжаю в Аризону со Спенсером и Логаном. Ты можешь поехать вместе с нами.

Просто отлично. Вот только мое любопытство превосходит потребность того, чтобы он сию же минуту ушел из моего дома.

− Кто такие Спенсер и Логан?

Я знаю некоторых друзей Мэтти, но далеко не всех. Мэтти учится в государственной школе, в той самой школе, где и мой бывший парень со своей тупоголовой подружкой. О, и, конечно же, мой брат Эдди тоже там учится. Мои родители решили, что для меня будет лучше, если я буду учиться в женской католической средней школе, словно предел мечтаний каждой девочки-подростка – форма, похожая на одежду шотландского игрока на волынке. А все из-за того, что меня застукали за поцелуем с Арману Делвичио на вечеринке по окончанию восьмого класса, когда мы играли в «семь минут в раю». Дельвичио, к слову, целуется, как затычка. Это того не стоило.

− Спенсер Дэвидсон. Мы занимаемся вместе в кружке робототехники.

− Я и не сомневалась.

− Логан – его старший брат. Он только поступил в Университет штата Аризоны.

− Окей, а почему он уезжает сейчас?

− Он должен быть там для специальной летней сессии. Логан хочет забрать свой автомобиль с собой в Темпе и, немного подумав, он предложил сделать из этого поездку. А потом мы со Спенсом полетим домой на самолете.

Рассказывал ли Мэтти мне все это прежде? Скорее всего, вся эта информация просто затерялась в рое мыслей в стиле «я только что рассталась с парнем», что заполонили мою голову, так ведь? Мне становится немного стыдно.

− Итак, почему Спенсер попросил тебя поехать с ними?

− Он боится летать.

Конечно, боится. Теперь я представляю себе эту картину: я, застрявшая в автомобиле с тремя кретинами. Сомнительная ситуация.

− И я должна поехать с вами потому что…

− Ты сможешь держаться подальше от любых проблем в течение девяти дней. Тебе не удастся преследовать кого-нибудь в Нью-Джерси, если в это время будешь ехать со скоростью семьдесят пять миль в час в машине, что направляется на запад.

На пару мгновений я делаю вид, что обдумываю это предложение.

− Верно. Конечно, я поеду.

− Правда?

− Нет.

* * * * *

После того, как я рассказала Лиллиане в общих чертах об испытании запретительным судебным приказом, всю оставшуюся часть дня я пытаюсь чем-то себя отвлечь, как и в любой другой день с тех пор, как мы с Джоуи расстались. Сегодня это сделать намного сложнее. Прежде чем попытаться прочитать один из любовных романов, я вывожу Пони на длительную прогулку. Обычно я с трудом пробираюсь сквозь страницы книги, чтобы добраться до счастливого конца, но не сегодня, на пятой странице я просто отбрасываю книгу в сторону. В последнее время все – книги, лирические песни, фильмы, даже игры Янки — напоминают мне о Джоуи.

В конечном итоге я довольствуюсь бездумным поеданием чипсов и просмотром кабельного ТВ. Я просто снова хочу почувствовать себя нормальной. Я обожаю те шоу, где женщинам помогают подобрать подвенечные платья. Все платья безумно великолепны, но я всегда словно заранее знаю, какое именно платье будущая невеста, в конце концов, собирается выбрать. Одно из таких шоу даже вдохновило меня устроиться на полставки в магазин «Что-то Новое В Свадебное Бутике» на время летних каникул. В следующие выходные я начинаю там работать, просто не могу дождаться этого момента. Я мастерски умею выбирать вещи, в которых люди будут прекрасно выглядеть, и думаю, у меня есть уйма неиспользованного потенциала для того, чтобы заняться дизайном одежды. Я улыбаюсь, вспоминая набор для рисования от студии моды, что был у меня в детстве. В набор входил осветительный щит, цветные карандаши и всевозможные трафареты. Я могла часами смешивать и выбирать из шаблонов верх и низ, прически и обувь, создавая свой собственный эскиз. Я хранила все свои проекты в папке. Моя мама, которая обычно притворялась одной из моих клиенток, специально для меня написала на этой папке «КУТЮРЬЕ РОЗИ». Мне вдруг стало интересно, осталась ли у меня та папка, может, она действительно еще лежит где-нибудь.

Стрелки на часах показывают около трех часов дня. Я решила пойти позагорать на заднем дворе. Весь мир кажется намного лучшим местом, когда я загораю. Мне так нравится запах моей кожи после того, как я полежу на солнышке. Пони скулит, чтобы я взяла его во двор вместе с собой – он всегда следует за мной по пятам, когда я дома. Но через пять минут, он начинает задыхаться и встает у задней двери.

Именно в этот момент я вспоминаю, что забыла намазаться солнцезащитным кремом. Я встаю, чтобы впустить Пони в дом, нахожу бутылку в кухонном шкафу и возвращаюсь во двор. Моя кожа оливкового цвета и не может обгореть под солнечными лучами, но я панически боюсь всего, что связанно с раком кожи и преждевременным появлением морщин. Как только я открываю бутылку, мне становиться жаль, что я не рискнула и не загораю без своего крема с 50 уровнем защиты от солнца. От тропического аромата в моей голове всплывают воспоминания о том дне, когда я впервые увидела Джоуи. Он стоял на дощатой дорожке рядом с мини-гольфом, разукрашенным в пиратской тематике. Это был один из тех теплых сентябрьских дней, когда на дворе в полную силу царствует бабье лето, и мы с Лиллианой решили провести последний день на пляже. Я как раз балансировала на одной ноге, очищая песок, застрявший между пальцами, чтобы обратно надеть свои шлепанцы, когда увидела его. Он заметил то, как я на него пялилась, но у меня даже не было шанса смутиться.

− Я видел тебя раньше, − сказал он. Я не могла поверить, что этот красивый парень заговорил со мной. − Твой брат ходит в школу Честнутвилль, не так ли? – Мне было не по себе от того, что мои длинные волосы вились после дня на солнце и соленой воды. Я попыталась небрежно пригладить их, в то время как говорила с этим парнем, но он неожиданно протянул руку и убрал в сторону локон волос с моих глаз, словно, для него было вполне привычным подобное вторжение в мое личное пространство, а потом сказал:

− Мне нравятся твои кудряшки.

Неделю спустя мы стали парой.

Я часто думаю о нашем первом свидании, вспоминая то, как наблюдала за ним из окна своей спальни, пока он заезжал на подъездную дорожку у моего дома. Я успела полностью собраться еще за час до его приезда, но решила, что мне стоит позволить Джоуи позвонить в дверной звонок и выдержать тяжкие минуты знакомства с моей семьей, и только потом спуститься вниз. Если он собирался быть тем человеком, которого стоит удержать в моей жизни, то он должен не только расположить к себе мою семью, но и ему должны понравиться мои близкие.

Я стояла на лестнице так, чтобы меня не было видно, и слушала, как проходит знакомство, сопровождаемое легким смехом, когда мой брат сказал:

– Еще есть время дать задний ход, приятель. Не думаю, что Рози в курсе того, что ты уже здесь.

Когда несколько минут спустя я спустилась по лестнице, одетая в желтую шелковую майку, которая приятно контрастировала с моими темными глазами и волосами (их я ради него оставила вьющимися), я четко понимала, что у него не было ни малейших намерений отступать. Он весь измучался от ожиданий. Мы не разговаривали, но оба улыбались так, словно сегодня мы собирались фотографироваться для ежегодника. Люди думают, что подобные моменты, когда на какое-то мгновение время просто останавливается, бывают только в фильмах. Но они глубоко ошибаются. Подобное заявление может показаться сомнительным, но в тот момент все остальные просто исчезли, и казалось, мы были совершенно одни.

− Вы вообще знакомы? − спросил мой папа, рассеивая чары того мгновения. Все засмеялись, а затем мы вышли из дома.

Когда Джоуи открывал для меня дверцу машины, он наклонился и прошептал мне на ухо:

− Ты даже красивее, чем я запомнил. − Холодок пробежался по моей шее и распространился по всему телу.

Перед свиданием Мэтти и Эдди пытались предупредить меня, что Джоуи в школе имел репутацию парня, который обычно "поматросит и бросит". Но тем вечером Джоуи походил больше на взволнованного маленького мальчика, чем на высокомерного Казанову. Он задавал мне тонну вопросов и хотел знать обо мне все. Это выглядело так, как будто я действительно, действительно имела значение для него. И он все время беспокоился о том, чтоб мне было удобно. Я потеряла счет тому, сколько раз за вечер он спросил, были ли хороши мои тортеллини⁵ с соусом песто. А когда он пролил свою воду, то все его лицо покраснело, а мое сердце открылось ему. Я заставляла его нервничать. Я. Мне было все равно, что сказали Эдди и Мэтти о том, как Джоуи обращался с девушками в прошлом. Я могла с уверенностью сказать, что со мной все будет совершенно по-другому.

Ха! Очень смешно. Я закрутила крышку солнцезащитного крема, легла и закрыла глаза. Забуду об этом. Я уже обожглась.

* * * * *

В пять часов я переодеваюсь обратно в шорты и майку, готовлюсь к тому, что будет дальше. От крошечного подъема духа, которым я подзарядилась во время получения здоровой дозы витамина D от солнца, в обед не остается и следа. Наверное, это потому что у нас свиные котлеты и салат подаются к столу вместе с горячей семейной дискуссией о хулиганстве вне дома.

− Повтори еще раз, Рози, − говорит мама. − А то я не расслышала, ты сказала что-то вроде «запретительный судебный приказ»?

− Я так и сказала. «Временный запретительный судебный приказ».

Я без энтузиазма протягиваю документ. Моя мать забирает у меня документ, пристально смотрит на него, закрывает глаза и передает его моему отцу.

− О, Диос Мио⁶, − восклицает мама. − Ты пытаешься убить нас с отцом? Дело с Джоуи становиться только хуже.

Ну вот, пошла смесь английского языка с испанским. Когда мама начинает волноваться, то она превращается в Джорджа Лопеса. Как я и ожидала, вены на шее моего папы напрягаются, когда он читает условия временного судебного запрета. Надеюсь, что он сейчас не превратиться в Невероятного Халка.

− Я тебя не узнаю, − бухтит папа. Он свернул бумаги и машет ими в разные стороны, словно световым мечом. − Моя дочь никогда не сделала бы подобных вещей.

Ну, ваша дочь, все же, сделала это, говорит Рози в моей голове. Однако, он прав. Я ненавижу разочаровывать своего папу. Ковыряю еду, а он встает и начинает ходить по комнате. Я ждала, пока он поест, чтобы рассказать это всем. Низкий уровень сахара в крови только питает гнев моего отца. Моя мать трет виски. Пони, который под столом ожидал угощения, крадется из комнаты. Умная собака.

− Тебе же будет лучше, если я не узнаю, что вы с этим мальчиком спали, − кричит мой отец.

− Боже мой, папа! Ты не мог только что сказать подобное. – Я закрываю уши. Эдди выглядит огорченным. Так же как и мама.

И в этот момент у задней двери появляется Мэтти. Я увидела его первой и могу с уверенностью сказать, что он боится постучать. Я вижу, что он ждет, пока мой папа договорит. Наконец, Мэтти легонько стучит в дверь. Его приход – желанный отвлекающий маневр, ведь мои родители обожают Мэтти.

− Извините, что перебиваю, − говорит Мэтти. − Но я хотел спросить, рассказала ли вам Рози о моем плане?

Подождите, что? Зачем мне это делать? До этого времени я и не вспоминала о том, что он позвал меня в дорожное путешествие. Хорошо, возможно, Мэтти и не самый лучший вариант отвлекающего маневра, но слишком поздно что-либо менять, поскольку он уже выдвигает стул, чтобы сесть. Итак, десять минут спустя после того, как он поделится всей своей «выход из проблемы» идеей (он правда это так называет), мои родители впадают в жуткий транс.

− Можно, я все же кое-что уточню, − подает голос Эдди. − Рози взрывает машину, а после этого вы собираетесь отпустить ее на каникулы?

− В последний раз говорю, я ее не взрывала,− отвечаю я. − И кто сказал, что я вообще хочу поехать?

− Не важно, − говорит Эдди. − Если поедет она, тогда поеду и я.

− Как бы мне не хотелось отправить тебя в поездку, чтобы ты проследил за твоей сестрой, но ты не можешь поехать, − возражает мама. − Ты должен работать.

Этим летом Эдди будет работать спасателем в бассейне городского клуба. Эта работа его мечты, о которой он бредил с самого детства, и брал уроки плавания в YMCA⁷. Он ни за что от нее не откажется. Кроме того, я сама ни за что в мире не откажусь от своих собственных планов на лето. У меня в планах подработка в магазине для новобрачных по выходным, и я планировала потратить все накопленные деньги от этой работы на обустройство собственного бизнеса по выгулу, чистке и присмотру за собаками. Я даже подготовила флаеры и прочую ерунду. Кроме того, в конце августа я планировала провести две недели с Лиллианой и ее родителями в их пляжном домике.

− Рози тоже никуда не поедет, − обрывает папа.

− Какое облегчение, − бормочу я.

− Она будет работать у меня на фабрике. Так я смогу за ней присматривать.

Ой-ой. Что-то я поторопилась с ответом. Папа работает в семейном бизнесе по производству абажуров вместе со своим братом, моим дядей Домиником. Ох, я уже отработала когда-то свое время на фабрике: вырезала абажуры прямоугольной формы по образцам, пробивала отверстия в углах и группировала ткань при помощи машины для скрепления кольцами, чтобы создать образцы. Должна признать, у меня дар подбирать сочетание цветов и структур так, чтоб на них обращали внимание клиенты. Поэтому я больше создавала палитры, чем образцы.

Но с меня хватит подобного. Тем более, этим летом я хотела попробовать себя в чем-то другом, хоть и чувствую себя виноватой, потому что больше не помогаю папе. Наш бизнес становился все более убыточным, поскольку в течение нескольких последних лет на рынок поступало все больше всевозможных товаров, изготовленных в Китае, а зарплаты моей мамы, которая работала помощником управляющего в банке, не хватало для восполнения всех наших расходов. А теперь нам еще и придется нанять для меня адвоката. Сейчас моим родителям уж точно никак не в радость выбрасывать подобные суммы денег.

Но это официально. Я попала.

Я обещаю себе, что буду лучшей дочерью, как только разберусь с этим мега беспорядком с Джоуи. Возможно, мы сможем сказать друг другу, что сожалеем и начнем все сначала. Хочу ли я этого? В этом-то и кроется часть всей этой проблемы. И не думаю, что буду уверенна в этом, пока не поговорю с Джоуи. Зато я действительно знаю, что хочу, чтобы этот разговор быстрее состоялся. Смотрю на часы на микроволновке. Лиллиана и ее кузина Марисса скоро приедут и будут ждать меня в конце улицы. Если мне, конечно, удастся выбраться, мы собираемся проехаться мимо дома и работы Джоуи.

− Может быть, ей все же стоит поехать, − замечает мама. Она бегло просматривает маршрут поездки, который ей передал Мэтти.

− Что?! − орет папа. – Мы же даже не знаем этих парней.

− Что ж, мы, конечно же, сперва должны позвонить их родителям, но ведь Мэтти тоже будет с ней, − говорит мама. Я не уверена, что мне нравится то, к чему она клонит.

− Посмотри, − продолжает мама. – Для меня это тоже не самый идеальный вариант развития событий. Но так Рози сможет держаться подальше от проблем до самого суда, и она смогла бы узнать много нового.

− Вы же не серьезно! – кричит Эдди. Его нос и лоб порозовели от солнца, а вокруг глаз остались белые круги в форме солнцезащитных очков. Ему реально стоит обзавестись солнцезащитным кремом лучшего качества – довольно трудно отнестись к вспышке гнева всерьез, когда перед тобой сидит «Мальчик Енот». Я еле сдерживаюсь, чтобы не высказать ему этого вслух. У меня уже и так предостаточно проблем.

− Не влезай, Эдди, − предупреждает его мама. – Иди лучше погуляй. Все вы. Я хочу поговорить с вашим отцом.

Выйдя наружу, я шлепаюсь задницей на мягкую кушетку на шезлонге. Мэтти и Эдди идут вглубь двора, чтобы покидать мяч. К нашему гаражу, который стоит поодаль от дома, прикреплено баскетбольное кольцо. Довольно круто, что Мэтти одновременно является не только Супер Зубрилой, но и чертовски хорошим игроком в баскетбол. К тому же он – единственный второкурсник, который играет в университетской баскетбольной команде. И этот факт не раз спасал его задницу от пинков и побоев.

Я закрываю глаза и представляю, что это обычная летняя ночь. Я начинаю злиться, потому что понимаю, что взорвав автомобиль бывшего парня и получив запретительный судебный приказ, я лишила себя права даже на каплю человеческого сочувствия. Никогда не смогу произнести этого вслух, но я не очень-то и жалею, что сделала это. Я все еще зла и обижена. Я была влюблена в Джоуи, он был моим первым настоящим парнем, и он мне изменил. С тех пор как мы расстались, я надеялась, что он говорил правду, когда сказал, что эта порочная оплошность ничего для него не значила. Поэтому, когда я увидела его со своей новой девушкой в пятницу на вечеринке у Кевина, это было так больно, словно мне раз десять подряд сделали эпиляцию воском в зоне бикини. Хоть я и знала о ней, но не думала, что они встречаются. Я и подумать не могла, что она вот так просто сможет умоститься в объятиях под его рукой, как раньше это делала я. Увидев его с ней... Я потеряла контроль.

Но на самом деле главный облом в том, что я все еще люблю его. В моей голове мы уже давно были семейной парой с двумя детьми, мы жили прямо здесь, в нашем городе, со всей моей огромной семьей. Возлюбленные из средней школы. И жили они долго и счастливо. Конец. Я знаю, что должна мечтать о колледже и карьере, но, честно говоря, вместо этого я каждый день я фантазирую лишь о своей свадьбе. Никто из моих родителей не учился в колледже, но посмотрите на жизнь, которую они построили вместе. Конечно, мы с Эдди иногда действуем друг другу на нервы, но мне все равно очень повезло. Мы все близки и нет никаких сомнений, что мы любим друг друга.

Два коротких автомобильных гудка, которые слышно в передней части дома, пробуждают меня от моих мыслей к реальности. Я встаю с шезлонга и быстро заглядываю в дверную щель. Мои родители в разгаре тихого разговора. Я приоткрываю дверь и пытаюсь вести себя как можно более непринужденно.

– Я иду наверх, – говорю я. Никто из родителей не обращает на меня внимания. Круто. Я делаю вид, что громко поднимаюсь наверх, а потом тихо спускаюсь на цыпочках. Сандалии я преждевременно сняла и несу в руках. Хорошо, что парадную дверь не видно из кухни. Пони спит на диване. Я не хочу, чтобы он проснулся и помчал на кухню за поводком, тем самым выдав меня с потрохами. Осторожно поворачиваю дверную ручку и выскакиваю на улицу, пообещав себе, что делаю подобную глупость в последний раз. По крайней мере, в ближайшее время.

Я сворачиваю за угол и иду к автомобилю Лиллианы. Она бьет меня кулаком в плечо, когда я сажусь в машину.

− Запретительный судебный приказ. Миленько.

Лиллиана и ее кузина Марисса ходят со мной в католическую церковь «Пресвятое Сердце». Мы презираем клетчатые узоры на ткани и разделяем совместную тихую ненависть к власти. Нас никогда не задерживали, мы всегда ладили практически со всеми. Я заметила, что девочки довольно хорошо относятся друг к другу до тех пор, пока вокруг них нет парней. Во всех школах для девочек есть свои группировки и кружки, но мои друзья не входят ни в одно из подобных объединений и считают себя слишком крутыми, чтобы состоять в студенческом совете или каком-то там испанском клубе. Но я совершенно не чувствую себя также круто, когда у меня такие проблемы. Я волнуюсь каждый раз, когда размышляю о том, что обо мне говорят люди. Что будет, когда снова начнется учеба? Неужели мне дадут одно из тех прозвищ для социальных отбросов, как «Взрывная девушка-психопатка» или что-то вроде того?

− Давайте уже быстрее покончим с поездкой мимо дома этого подонка, − говорит Лиллиана. − Потом мы собираемся вытащить тебя немного развеяться.

Лиллиана больше не скрывает, что ей никогда не нравился Джоуи. Потому что она безумно скучала по мне все это время. Мы с Джоуи всегда были неразлучны.

− Я не могу пойти гулять. Я же под домашним арестом, вы не забыли? − напоминаю я. − Мне и так может влететь за то, что я тайком ускользнула из дома.

− Может, нам все-таки не стоит туда ехать, − замечает Марисса.

− Не будь такой трусихой, − огрызается Лиллиана.

− Запретительный судебный приказ – это вам не шутка. Рози может попасть в большие неприятности, если кто-нибудь увидит ее около его дома, − умоляет Марисса.

Мне жаль, что ей приходится переживать по этому поводу. В глубине души я хорошая девочка. Несколько месяцев назад я бы чувствовала себя точно так же. После того, как Джоуи мне изменил, во мне произошел своего рода психологический сдвиг. Конечно, я всегда могла вести себя довольно громко и закатывать драмы, но еще никогда прежде не устраивала подобных восстаний.

− Никто меня не увидит. Я спрячусь на заднем сидении, обещаю, − успокаиваю ее я, сползая вниз так, чтоб меня не было видно.

Я говорю довольно уверенно, но в тоже время прекрасно понимаю, что мне больше нельзя заниматься подобными глупостями. Неужели я хочу быть похожей на тех ненормальных, которых показывают в реалити-шоу? Мой папа сказал, что больше не узнает меня. Не он один. Я тоже себя больше не узнаю.

Мы едем по улице Фармс-Роуд, которая начинается на моем конце города, где дома старого стиля разделяют лишь подъездные дорожки, и вскоре проносимся по площади в центре города. Мы проезжаем угловой гастроном, где тусуются дети-скейтеры, и продвигаемся дальше по Фармс, пока она не приводит нас в район Джоуи, где все здания более новые и большие, но в тоже время такие одинаковые, вплоть до наборов игровых площадок почти в каждом дворе. Месяц назад это был мой любимый маршрут. Но сегодня вечером он приносит мне только боль и беспокойство. Когда мы подъезжаем к Элм Корт, я прячусь.

− Сообщите мне, если увидите его, − прошу я. − Кто-нибудь есть на улице?

− Нет, − отвечает Лиллиана.

− Его машина там? Она выглядит поврежденной?

− На подъездной дорожке нет никаких машин, − говорит Лиллиана. – И свет не горит. Похоже, там никого нет.

− Он, скорее всего, на работе. Поехали в «ShopRite», − предлагаю я.

Звонит мой телефон, а я еще прячусь на заднее сидение. Вот дерьмо! Это моя мама. Значит, она уже знает, что я сбежала из дома. Она знает, что я что-то задумала. Она уже в курсе всего. Чертово шестое чувство семьи Каталано.

− Алло?

− Ты где?

− Я в машине Лиллианы. – Я не вру.

− И где же машина Лиллианы, Рози?

− Она у закусочной. Мы собираемся зайти внутрь. – Теперь я вру.

− Хватит, − резко обрывает мама. – Ты сейчас же едешь обратно домой! Твой отец в ярости.

− Я знаю, что не должна была убегать, но это ведь просто закусочная и...

− Посмотри в заднее окно, − говорит мама. Я слышу, как она скрипит зубами.

− Ох-ох,− говорит Лиллиана, посмотрев в зеркало заднего вида.

Я медленно поворачиваюсь и выглядываю в заднее окно. Ага. Моя мама в своем внедорожнике как раз позади нас.

− Ты следила за мной? − кричу я в телефон, все еще прижатый к уху.

− Нет. Я и без того знала, где тебя можно найти.

Я украдкой вглядываюсь в темноту внутри ее машины. На пассажирском сиденье есть кто-то еще. Папа? Эдди? Ни в коем, гребанном, случае.

− С тобой Мэтти? – Так и есть. Предатель.

− Он уговорил твоего отца остаться дома,− отвечает мама. − Ты должна радоваться, что у тебя есть такой друг.

Да, я должна бы, но прямо сейчас это совершенно не так.

Глава 2

В эту субботу я уезжаю в Аризону. Я могла бы в деталях рассказать то, что произошло во время разбора полетов семьи Каталано, имевшего место в понедельник вечером, в котором мои родители приняли единогласное решение отправить свою единственную дочь в девятидневное путешествие по стране, но это было бы уж слишком утомительным занятием. Могу сказать только одно: в этот раз мамин эквадорский⁸ характер, точнее говоря темперамент, превзошел папин итальянский норов. Папа постоянно кричит. Но мама повышает голос только тогда, когда ей действительно что-то нужно. Мы никогда не упоминаем этого вслух, но все прекрасно понимают, что именно мама главная в нашем доме.

— Позвони своим придурочным друзьям и скажи, что я еду с вами, — бурчу я, когда Мэтти поднимает трубку. Уже поздно, но я знаю, что он еще точно не спит.

— Хорошо. Мне действительно жаль, если я каким-то образом прибавил тебе неприятностей, Рози. Я всего лишь пытался...

— Нет, нет. Это я должна просить прощение. Я облажалась. Снова. Спасибо, что поддержал.

— Всегда пожалуйста, — отвечает Мэтти. У него словно гора с плеч упала. Нам всем следует брать пример с таких парней, как он.

— Но мне нужно побыть одной до субботы, усек?

— Понял.

— И никаких просмотров «Точки зрения» на нашем диване.

— Понял, я все понял. Ты потом еще спасибо мне за это скажешь.

— Даже и не мечтай, — я вешаю трубку.

Я избежала семейной ссоры, но никак не могу заснуть. Впрочем, это не столь важно, ведь на второй половине моей двуспальной кровати дрыхнет Пони. Он умостил свою голову на мою подушку и издает эти повизгивающие звуки прямо мне в ухо, а еще подергивает лапой. Оу, бедняжка. Наверное, ему снится собачий кошмар. Я легонько глажу его по макушке до тех пор, пока его кошмар не проходит. Я вздыхаю. Может быть, у меня получится заняться бизнесом по присмотру за собаками после того, как я вернусь, но кто знает, что может произойти, когда завтра я позвоню в свадебный салон. Ведь нельзя ожидать, что они придержат для меня это рабочее место.

Я хватаю свою плюшевую лошадку породы клейдесдаль⁹, которую мне купили в Буш Гарденс¹⁰, когда мне было семь лет, и обнимаю его. Когда была маленькой, я мечтала научиться ездить верхом, потому каждый год умоляла родителей купить мне лошадь вплоть до моего тринадцатого дня рождения, когда они подарили мне Пони. К счастью, этот десятифунтовый¹¹ меховой комочек шоколадного цвета вырос и полностью оправдал свою кличку. Он был и остается лучшим подарком на день рождения, который мне когда-либо дарили. Но я до сих пор не могу отказаться от Клайда – моей первой «лошади». Как я посмею? Я прошла с ним через множество крепких объятий, прежде чем у меня появился Пони. И до сих пор я ни разу так и не покаталась верхом на лошади.

Я сажусь на полу между кроватью и окном, начинаю перебирать вещи с коробки, в которой собранно все, что осталось у меня от Джоуи. Я не все сожгла там, возле его дома. Есть вещи, с которыми я не могу расстаться, например, первая открытка, которую он мне подарил, и высушенная спрессованная роза – его подарок на месяц наших отношений. Каждый месяц он дарил мне по розе. Наверное, свою юбилейную десятую розу я так и не получу.

Еще есть одна фотография, которую Лиллиана сделала на зимнем балу. Мы танцевали медленный танец. Джоуи был одет в костюм и галстук, и выглядел, словно супермодель, с его черными волосами и холодными голубыми глазами. Я тоже довольно хорошо выглядела, не подумайте, что я хвастаюсь. Это была одна из тех ночей, когда все на своих местах. Идеальная прическа. На лице нет ни прыщика, живот не вздут, а еще я нашла удивительный серебристый карандаш для глаз, который сделал мои карие глаза очень выразительными. Я была в черном кружевном платье без бретелек, в котором каждый дюйм моего тела чувствовал себя превосходно.

Что с нами случилось? Это была та ночь, когда Джоуи впервые сказал, что любит меня. Он клялся, что я первая девушка, которой он это сказал. И я ему поверила. До сих пор верю. На этой фотографии был Джоуи Маркони, который каждый день забирал меня после школы и почти всегда приносил мне то, что, как он думал, должно обязательно мне понравиться – охлажденный кофе, Шведские рыбки¹², прохладительные напитки «Big Gulp». Мы были вместе каждый день. И он рассказывал мне обо всем. Например, о том, как он расплакался в первом классе, потому что дети обзывали его Джоуи Макарони, как он расстраивался, потому что его старшие братья затмевали его во всем, начиная с спортивных достижени в средней школе и заканчивая соперничеством за внимание отца. Мой Джоуи говорил, что никогда не будет давить на меня, чтобы перевести наши отношения на новый уровень. Он сказал, что может ждать этого вечно.

Как я могла не заметить тот момент, когда между нами все изменилось? Джоуи изменяет мне. Мы расстаемся. Он вызывает полицию. Может быть, это была идея его мамы. Она никогда особо меня не любила. Даже после того, как мы с Джоуи были вместе уже девять месяцев, она всегда делала вид, что не ожидала меня увидеть вновь.

— О, Рози. А я и не знала, что ты здесь. — Говорила она. Или же. — О, Рози, я и не догадывалась, что вы с Джоуи собирались сегодня вечером сходить в кино. — Никто не был достаточно хорошим для ее маленького мальчика. В этом доме Джоуи и два его старших брата были словно вторыми Эдипами.

И все-таки, я всего лишь хочу снова увидеть Джоуи. Чем больше мне запрещают видеться с ним, тем больше я убеждаюсь в том, что все будет в порядке, если я просто увижу его лицо и объясню ему, почему именно я так поступила. И у него появилась бы возможность принести мне извинения за то, что он дважды был таким придурком. Ведь все совершают ошибки. Я смогу простить его, не так ли? Тогда и он сможет простить меня. Я никогда не хотела, чтобы все вышло так, так неправильно…

Я уверенна, что могу это исправить. Поэтому, во второй раз за день, я нарушаю условия ВСЗ¹³. Кажется, акроним звучит намного приятнее. По крайней мере, у меня в голове так точно. Я набираю короткое сообщение: «ПОЗВОНИ МНЕ. Р.». Мне стыдно признаться, но через час я отправляю еще одно сообщение. «НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ. ПОЖАЛУЙСТА?». Я засыпаю около трех часов утра, все еще держа в руке телефон, и мое сердце будто разбивается снова.

Его молчание ранит даже больше, чем измена.

* * * * *

Ароматы кофе и жареного бекона будят меня ранним утром, несмотря на то, что я едва успела поспать и чувствую себя еще более подавленной, чем прежде. Мне просто хочется остаться в своей постели до тех пор, пока не закончится суд. Но мой живот урчит. Есть ли на свете запахи лучше, чем эти? Это, конечно, не поможет моему разбитому сердцу, но зато заполнит пустоту в моем животе. Мое тело кажется тяжелым, поэтому борьбу против хрустящего бекона, все-таки, выигрывает подушка, пока я не протягиваю руку к телефону. Но его нет рядом со мной на стеганном ватном одеяле. Откинув покрывало, я ищу его в спутавшихся простынях, а потом под кроватью. Пропал. Мама просто поражает своей вездесущностью. Я поднимаю свою задницу и спускаюсь вниз в хлопковых шортах и такой же футболке с изображением, которое напоминает маленького Пони, и надписью «Щенячая любовь». Мне стыдно за сообщения, которые я отправила Джоуи, и я побоюсь маминой реакции.

Я резко останавливаюсь на пороге кухни, когда слышу, что мама разговаривает по телефону. Знаю, она говорит с папой. Потому что он звонит ей каждое утро, когда добирается до работы, хотя не прошло и часа с тех пор, как он уехал. Обычно я любуюсь столь тесными отношениями моих родителей, но я знаю, что этим утром они обсуждают меня. Надеюсь, папа одумался и больше не хочет, чтобы я поехала в Аризону. Да, я знаю, что поездка поможет мне не думать о Джоуи, но это не должно происходить так далеко и с двумя парнями, которых я даже не знаю.

— Согласна, — говорит мама, когда я захожу в кухню. — Мэтти будет за главного. – В руке она держит мой телефон. Я действительно влипла, но от этого чувствую себя на удивление самодовольной и полностью готовой дать отпор. Я встаю перед мамой, скрестив руки на груди, с самым сердитым выражением лица. Она показывает указательным пальцем знак «одну секунду».

— Угу, да. Я тоже. Я поговорю с ней, когда она проснется. Люблю тебя. — Мама нажимает сброс, и я начинаю, прежде чем она может заговорить.

— Что означает «Мэтти за главного»? Я серьезно надеюсь, что вы не говорили обо мне!

— Успокойся. Мы с твоим отцом не хотим, чтобы ты снова попала в неприятности. — Мама указывает на мой телефон и говорит. — Твой отец поговорит сегодня с адвокатом. Он узнает, что мы должны сделать до суда и убедится, что все нормально, а ты сможешь свободно уехать из штата. Он и так слишком переживает по поводу бизнеса; мы не вправе позволить тебе звонить или писать Джоуи ни сейчас, ни когда ты уедешь в Аризону.

— Значит, Мэтти должен будет контролировать мой телефон?

— Дорогая, это ради твоего же блага. Мы любим тебя.

— Ты хочешь сказать, даже находясь в той машине, я все еще буду под домашним арестом. — Я демонстрирую маме свое раздраженное лицо. — Забирай мой телефон, я просто буду брать телефон у Мэтти.

— Ты ведь знаешь, что я часто пишу тебе и Эдди. Я не хочу, чтобы у Мэтти из-за нас были огромные счета за мобильную связь. И вообще… — Мама качает головой.

— Что?

Ее плечи поникли.

— В твоем телефоне установлен GPS. Твоему отцу будет легче, если мы сможем следить за твоим передвижением во время поездки.

— Матерь Божья... вы издеваетесь надо мной? GPS? С каких пор?

— Всегда. А точнее, с тех пор, как мы купили тебе твой первый телефон.

— Надеюсь, у Эдди он тоже установлен.

— Следите за тоном, юная леди. Он у него есть. Правда, он об этом не знает.

Я, конечно же, не собираюсь ему это рассказывать. Он должен узнать обо всем на собственном горьком опыте, как и я. Сейчас я пытаюсь вспомнить, сколько же раз я врала о том, где нахожусь на самом деле. Даже и не сосчитать. У меня кругом идет голова.

— Я не могу уехать. Не хочу. Пожалуйста, не заставляй меня уезжать. Кто будет выгуливать Пони? Ты же знаешь, он засыпает только со мной.

— С собакой все будет хорошо, вообще-то у тебя нет выбора. Послушай, для нас это тоже нелегко, но совершенно очевидно, что ты даже не задумываешься о последствиях твоих поступков. — Мама массирует виски, я знаю, она хочет сказать что-то еще. — Поверишь или нет, но я понимаю, каково это быть одержимой мальчиком. И лучшим лекарством от этого является расстояние. Оно открывает перед тобой новые перспективы. Кроме того, ты ведь даже сможешь повеселиться. Ты когда-нибудь задумывалась об этом?

Одержима? Я не одержима. Ничего не могу ей на это ответить, поэтому всего лишь бросаю на нее сердитый взгляд и беру свою кружку с «Hello Kitty». Рисунок Hello Kitty с мелким горошком уже довольно потертый из-за частого мытья в посудомоечной машине, но я все равно люблю эту чашку. И начинаю делать себе кофе. Прежде всего, я ложу три чайных ложки сахара. Потом я наливаю горячий кофе. Затем сливки, чтобы получилась этакая смесь всех компонентов. И наконец, я довожу кофе до того состояния, чтобы получился мой любимый оттенок мокко. Светлый и сладкий. Я беру большую тарелку с беконом и яичницей, но подумав дважды, все-таки возвращаю обратно на сковородку несколько ломтиков бекона. Я люблю поесть, мне повезло с хорошим обменом веществ, но в последнее время я уж слишком переусердствую с едой. Существует очень тонкая грань между понятиями «пышная» и «пухлая».

Я даю Пони кусочек бекона, и он проглатывает его целиком. Только хотела начинать есть яичницу, как замечаю возле входной двери Мэтти.

— Пространство, ты забыл? — напоминаю я.

— Спокойно, я на минуту. Мы пересмотрели маршрут. — Объясняет он. — И я принес копию для твоих родителей.

— Какой хороший мальчик, — мама обнимает его. Пока они не видят, я закатываю глаза.

Я хочу вспылить, но не могу. С его короткой стрижкой и вечно румяными щеками неважно, сколько ему лет, ведь Мэтти всегда остается маленьким соседским мальчишкой.

— Спасибо, Мэтти, — говорю я спокойно.

— Пожалуйста, — отвечает он. — Это будет незабываемое приключение.

Но я не хочу приключений. Я хочу вернуть обратно Джоуи и свою прежнюю жизнь. Но мама и Мэтти так на меня смотрят, что я изо всех сил пытаюсь искренне им улыбнуться. Я устала злиться на людей.

* * * * *

На следующий день у меня шоковое состояние от того, что родители разрешают мне пойти в торговый центр с Лиллианой, чтобы купить несколько вещей для поездки. Они такие наивные. Не то, чтобы я хотела уж так сильно заострять на этом внимание, но все же. Я должна позвонить им перед своим уходом и как только вернусь домой. И на все про все у меня есть ровно два часа. Мама забрала мой телефон с собой на работу. Сперва она хотела отдать его Лиллиане, чтобы по GPS отслеживать наше перемещение, но потом передумала. Мои родители наивны, но не настолько глупы. В любом случае они могут не волноваться. Я хочу обратно завоевать их доверие.

— Ну что ты ноешь? — Спрашивает Лиллиана. Мы находимся в «Macy’s»¹⁴ и она выбирает себе очки. У нее миленький нос, похожий на кнопку, один из тех, какой выбрал бы любой, кто собирался делать ринопластику. Ей идут очки любой формы. — Три парня, открытая дорога, Аризона. Подальше от родного города. Это будет прекрасная история из кантри песни.

— Я ненавижу кантри.

— Зато с остальным все в порядке.

Я только пожимаю плечами.

— Да, наверное, но я точно знаю, что ковбойская музыка действует мне на нервы.

— Джоуи действует мне на нервы. — Лиллиана выпаливает это прежде, чем успевает восстановить свое «счастливое лицо», и переводит тему на позитивные моменты в моей поездке. — Может, ты, наконец, сможешь заняться верховой ездой. Ты ведь так хотела этого, — говорит она. — Или воспользуешься временем для того, чтобы все обдумать и собраться с мыслями. Возьми с собой блокнот. Записывай в него все свои мысли.

Мысли? О чем она говорит? Я не создана для внеклассного мышления. Так же как и она. Я, по крайней мере, хотя бы читаю любовные романы, а для Лиллианы чтение ограничивается лишь тем, что она просматривает в своем телефоне.

— Я, скорее, человек-действие, — возражаю я. — Мне надо остаться здесь и поговорить с Джоуи.

— Это ты считаешь, что тебе нужно так сделать. Но давай не будем сейчас брать во внимание твои раненые чувства по поводу Джоуи. Ты же не забыла, что у тебя сейчас есть проблемы куда серьезнее вашего расставания?

— Пожалуйста, не напоминай мне об этом.

—Временный судебный запрет? Я просто говорю. Ты же с ума сойдешь, пока будешь ждать судебного заседания. Напомни-ка, что твой адвокат сказал твоим родителям?

— Чем дальше, тем лучше, — бормочу я. На самом деле его словами были «Подальше от штата будет идеальным вариантом».

Адвокат прав. Лиллиана права. Все правы. А я капризная. И мне нужна встряска.

— Пошли в зоомагазин.

В этом магазине в основном продают маленьких питомцев – хомячков, рыбок и птичек. Но у них также имеются собаки и щенки, которым ищут новый дом, поэтому я захожу сюда каждый раз, когда бываю в торговом центре. Я бы хотела вторую собаку, но не хочу расстраивать Пони. Он думает, что он мой ребенок. В любом случае сейчас я не в том положении, чтобы о чем-то просить.

В магазине «Домашние животные» имеется один восхитительный метис фокстерьера, которому как раз подыскивают новых хозяев. У него белая мордочка с черно-коричневым пятном вокруг одного глаза. Я так сильно хочу хотя бы несколько минут подержать его на руках, но сейчас не могу взять его только для того, чтобы потом отправить обратно в вольер. Даже на расстоянии он заставляет меня по-дурацки улыбаться, а Лиллиана тащит меня от него подальше.

— Что-то я проголодалась, — жалуется Лиллиана. — Давай покончим с шопингом до обеда.

— Ладно, ладно. Пошли.

— Что именно мы ищем? — спрашивает Лиллиана, когда мы проходим мимо мультибрендового магазина «Nordstrom».

— Все, что будет выглядеть красиво даже после нескольких часов сидения в машине.

— То, что будет без складок, понятно, — уточняет Лиллиана.

— И что-то светлое, — добавляю я. — В Аризоне в это время года чуть ли не сорок два градуса. Серьезно. Это вообще нормально?

— Твои родители отправляют тебя в ад. Черт, там даже океана нет. — Лиллиана, кажется, на секунду забыла, что она хотела, чтоб я поверила в позитивность этой поездки. И тут же она пытается исправить свое едкое замечание. — Но ты же, наверное, посетишь Гранд-Каньон? Или нет? Куда вы вообще собираетесь ехать?

Я смотрю на Лиллиану и поднимаю брови. На самом деле я знаю только то, откуда мы поедем и куда приедем, а что же будет между этими пунктами? На меня снисходит озарение, наконец-то я понимаю, что не имею ни малейшего представления о нашем маршруте. Я до сих пор не верю, что вообще куда-то поеду. Я действительно хотела просмотреть обновленный маршрут Мэтти, но как только я думаю об этом, то чувствую себя такой уставшей.

* * * * *

Дальше все проходит довольно хорошо. Я покупаю себе очень милые шорты, топы и сандалии. Одежда и аксессуары заставляют меня чувствовать себя лучше. Я экономлю деньги, выбирая вещи, которые со многим сочетаются.

Мы уже собирались остановиться, чтобы перекусить в ресторанном дворике, когда увидели его. Он обнимает это белобрысое нечто, что называет своей девушкой, и они стоят в новом баре, где готовят фрэши. Лиллиана останавливается на полуслове и следует за моим взглядом.

— Рози, — говорит она, обеими руками держа меня за предплечье с правой стороны. Я не могу понять, поддерживает она меня или удерживает на месте.

Джоуи не видит нас, но меня замечает его девушка, и когда наши глаза встречаются, она ухмыляется мне и целует его прямо в губы. Ох, серьезно, именно сейчас? Она, наверное, приняла меня за человека с большим терпением. Девушка продолжает бросать на меня косые взгляды, что побуждает Джоуи посмотреть в мою сторону. Наши глаза встречаются, и я ненавижу себя за то, что во мне зарождается огонек надежды. Он открывает рот, будто хочет что-то сказать, но потом обнимает Блонди и тянет ее прочь.

— Сколько футов между мной и этим ничтожеством? — Спрашиваю я. Я хочу пойти за ними, но Лиллиана прочно впивается своими ногтями мне в руку. В этот момент я так рада, что взорвала его машину, потому что если бы я этого не сделала, то сейчас бы уж точно стояла на его подъездной дорожке с бензином и зажигалкой.

— Успокойся, — говорит Лиллиана и тащит меня к выходу. — Мы уходим.

Мы не говорим, пока не добираемся до машины. Я сажусь на пассажирское сиденье, мое сердце стучит в груди, словно двойной бас-барабан. Я вся горю. Слишком быстрый взлет, а затем стремительное падение эмоций вызывает у меня головокружение. От гнева до печали, а потом смирения. Мои родители и Мэтти правы. Я не могу видеть его до суда.

— Ты в порядке? — наконец спрашивает Лиллиана.

Я глубоко вздыхаю и жду, пока замедлиться пульс. Моя новая роль сумасшедшей бывшей девушки Джоуи вызывает у меня лишь беспокойство, угнетение и истощение.

— Не уверена, что сейчас я в порядке, но буду. — Я нашла хорошую песню по радио и прокручиваю ее всю дорогу. — Через три дня я уезжаю в Аризону, не могу дождаться этого.

Возможно, сказав эти слова вслух, у меня получиться убедить себя в том, что это правда.

Глава 3

В субботу утром я следую за Мэтти и Эдди на крыльцо, окутанное предрассветной мглой. Чувствую себя словно после похмелья, потому что вчера ночью я долго не могла уснуть, а вырубилась лишь после того, как в два часа ночи выпила две чайные ложки Бенадрила¹⁵. После этого я должна была спокойно окунуться в царство Морфея, но вместо этого ворочалась, словно у меня была лихорадка. Мне даже приснился сон, в котором я бродила вокруг дома, глядя на свой телефон и отправляя Джоуи сообщение о том, чтобы в День независимости¹⁶ он встретился со мной в Фениксе. К счастью, когда я проснулась, моего телефона нигде не было видно. Мои родители, скорее всего, держат его в сейфе, пока не придет время отдать его Мэтти. И все же сон был таким реальным. Сумасшествие просто.

Я спускаюсь вниз по ступенькам и иду по газону. Трава такая влажная от раздражающей утренней росы, жаль, что я надела сандалии. Рядом стрекочут кузнечики, а дальше, подождите… это что, сова? Мои родители идут за нами. Папа несет мои чемоданы. Мама идет со своей кофейной кружкой в руках. У нас с ней серьезная кофейная зависимость. Но этим утром мой желудок чувствует себя так, будто у меня вновь появилось то тошнотворное чувство, которое посещает вас в первый школьный день, что еще больше усугубляет мое антигистаминное похмелье. И меня, скорее всего, стошнит, если я выпью или съем что-нибудь. Пони разочарован. Ведь именно я всегда делюсь с ним завтраком.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что бордовый Таурус¹⁷, припаркованный на подъездной дорожке возле дома Мэтти, и есть наш транспорт. Может ли быть еще хуже? Эта машина кричит о том, что способна выдержать только маленькую прогулку, но уж точно не готова к целой поездке по стране. Я все еще иду к машине, когда открывается передняя дверь, выходит парень в футболке с надписью «ОТРЫВАЙСЯ, СЛОВНО РОК-ЗВЕЗДА» и идет к нам. О, Боже.

— Привет, я Спенсер, — говорит он. Без шуток.

Мама Мэтти подходит к нам вместе с худой, темноволосой женщиной, которая, вероятнее всего, является мамой Спенсера и Логана. Я замечаю зеленый джип у обочины, который, должно быть, принадлежит ей. Вот на такой машине уж точно стоит отправляться в дальнюю дорогу. Спенсер пожимает всем руки, а миссис Дэвидсон представляется нам. За исключение телефонных разговоров, (и, вероятно, проверки на наличие скелетов в шкафу у этих парней одним из приятелей моего отца, что работает в полиции) это первый раз, когда наши предки встречаются. Мои родители улыбаются от уха до уха. О, я, кажется, даже могу прочитать их мысли. Они думают: «Аллилуйя! Рози собирается в Аризону с Мэтти и еще одним представителем пузатой мелочи. Что может пойти не так?». Но тут Логан — тихий ответ на риторический вопрос моих родителей – вылезает из этой машины. Он одет в облегающие джинсы, что идеально сидят по его фигуре, и темно-серую рубашку с V‒образным вырезом. Короткие рукава сексуально обтягивают его бицепсы, очертания которых четко проявляются на его руках. Его туловище вдвое больше, чем торс Спенсера, а также он напоказ красуется легкой щетиной, что выглядит очень сексуально. Мэтти понадобится недели три, чтобы отрастить хотя бы нечто подобное. Я вдруг начинаю сердиться на себя за то, что не потрудилась подвести глаза подводкой и воспользоваться тушью, потому начинаю шарить по сумке в поисках солнцезащитных очков, хотя солнце еще даже не взошло над горизонтом. К счастью, я уложила волосы. Я всегда делаю прическу.

— Я Логан, — говорит он. «Да. Да, именно ты», проносится у меня в голове, пока он пожимает всем руки.

— Не беспокойтесь. Мы позаботимся о Рози. — Логан улыбается моим родителям, а потом мне, и я замечаю, что он выше всех здесь собравшихся, он даже выше Мэтти.

Мое сердце и гормоны пускаются в пляску, словно услышав выстрел стартового пистолета. «Нет, нет, не сметь», говорю я им. «Вы оба уже и так наделали мне кучу проблем». Но мне так хорошо от того, что Джоуи хотя бы на время выветрился из моих мыслей.

Я оглядываюсь назад на наш дом. Пони наблюдает за мной через окно. Он дико виляет хвостом и на его морде отображается выражение «мне нужно немного ласки».

— Эдди, не мог бы ты выпустить Пони? Я бы хотела с ним попрощаться еще раз.

Брат немного ворчит, но все же повинуется и выпускает пса. Он не признается, но я знаю, что он тоже будет скучать по мне. И то, что он проснулся в такую рань, говорит о многом.

Как только Эдди открывает дверь, Пони сразу же бежит ко мне. Я думала, он будет прыгать около меня в ожидании прощального поцелуя, но нет, он бежит в сторону Спенсера и Логана, виляя хвостом. Я должна была догадаться. Он ведь так любит приветствовать новых людей, и пока не понимает, что не будет видеть меня некоторое время. Я стараюсь не ревновать, когда Логан приседает, чтобы погладить его, а Пони практически садится ему на колени.

— Иди сюда, мой мальчик, — говорю я. Он слушается, и я обнимаю его. — Заставляй Эдди брать себя на длительные прогулки. — Я поворачиваюсь к Эдди. — Ему нравится гулять со своей подругой, Сьюзи. Она живет на Кук Роуд.

Я целую папу в щеку, а он приобнимает меня за плечи рукой. Он отдает мой телефон Мэтти, а мое сердце начинает быстрее стучать, от того, что я вспоминаю о своем сне и сообщениях Джоуи. Это же был всего лишь сон, не так ли?

Мама ставит пустую кружку на ступеньки и крепко меня обнимает. Независимо от того, сколько мне лет, я никогда не устану от объятий мамы, особенно тогда, когда на моей рубашке остается запах ее увлажняющего крема фирмы Estée Lauder.

— Будь умницей. И хорошенько повеселись, — говорит она. Не глядя на нее, я знаю, что у нее на глаза наворачиваются слезы.

— Хорошо, мам. — Я хочу, чтобы это было правдой. Если и не для меня, то хотя бы для моих родителей.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мам.

— Позвони нам попозже, — говорит папа.

Мэтти несет мои сумки к машине, а мы с Эдди идем за ним. Пока Мэтти загружает мои вещи в багажник, Эдди открывает для меня дверь. Прежде, чем я сажусь, он быстро обнимает меня и шепчет на ухо:

— Береги себя. И постарайся никого не целовать.

Я решаю дать ему хороший совет.

— На заметку. В твой телефон встроен GPS, — шепчу ему. — Только не говори родителям, что я тебе рассказала.

Эдди медленно кивает, когда до него доходит вся суть информации, а затем уходит. Логан и Спенсер уже сели на передние сидения. Я собираюсь сесть в машину, когда замечаю, что я и Мэтти будем путешествовать вместе с акустической гитарой, неудобно расположенной между нами на заднем сидении.

— Ты бы не мог положить ее в багажник? — интересуюсь я.

— Логан говорит, что она занимает слишком много места, — объясняет Спенсер.

— Ну и что? Мы не можем потеснить багажник, но можем теснить людей? — спрашиваю я.

В моем рюкзаке лежит куча важных вещей: кредитная карточка для экстренных случаев, косметичка, расческа, журнал «CosmoGirl», любовный роман, сырные крекеры и многое другое. Поэтому я надеялась, что здесь будет больше свободного пространства.

— Просто закрой дверь, — бормочет Мэтти.

— Мэтти, можно мне мой телефон на секундочку?

— Мы еще даже не отъехали.

— Знаю. Но я быстро. Пожалуйста? — Мне надо успокоиться и оставить свои страхи.

— Держи. — Он отдает мне его в руки так, как будто это что-то запретное.

Я быстро пролистываю свои сообщения и убеждаюсь, что нету ни одного отправленного прошлой ночью. Фух. Вообще нет ничего отправленного Джоуи по поводу Дня независимости. Я отдаю телефон обратно Мэтти.

Я машу своей семье, а мальчики машут своим мамам. Как только мы отъезжаем от дома, до меня доходит, что от волнения у меня перехватило дыхание, я не в состоянии вымолвить ни слова. Я никогда прежде не была вдали от дома. Я, конечно, ночевала у своих бабушек и дедушек, и иногда бывала в пляжном домике родителей Лиллианы, но никогда не уезжала так далеко с новыми знакомыми. Мои глаза наполняются слезами. Кто вообще начинает тосковать по дому, не успев даже выехать из своего квартала? У меня не было особо много времени, чтоб погрустить по этому поводу, поскольку Логан начал диктовать свои правила, стоило нам только повернуть за рог, а моему дому пропасть с поля зрения.

— Просто, чтобы ты знала, можешь не ждать на особое обращение на свой счет. Мы можем делать все, что вдумается, и не надейся на какие-либо извинения за мальчишеское поведение, — предупреждает Логан.

— Хорошо, — отвечаю я Логану, пока роюсь в своем рюкзаке и ищу салфетку, чтобы вытереть с ног мокрую грязь. Тупая роса. — Но если к этому относится и порча свежего воздуха, то соизволь открыть окно. Даже моему младшему брату хватает совести так делать.

— Только если нам этого захочется, — заигрывает Спенсер.

Вау, только посмотрите на это, малыш Снупи¹⁸ пытается сделать вид, что он брутальный мужик.

— О, да, и мы едем строго по графику, — продолжает Логан. — Никаких задержек, даже на девчачьи штуки. Если ты не успеешь вовремя, то мы уезжаем без тебя.

— Нет, не уезжаем, — возражает Мэтти.

— Нет? — Логан смотрит на нас через зеркало заднего вида и поднимает брови. — Ты сомневаешься в моих возможностях?

— Ты сомневаешься в моих возможностях? — кривляюсь я, передразнивая «Крутого парня» в Таурусе. Мой пульс и гормоны тормозят так быстро, что оставляют после себя облако пыли. Он из тех людей, которые считают себя самыми лучшими и думают, что это дает им право вести себя так, как им вздумается. Мне хочется сказать ему, что к концу этой поездки он не будет чувствовать себя таким «классным». Я в этом абсолютно уверенна.

— Это кое о чем мне напомнило, — говорит Спенсер. — Вот твоя копия маршрута. Это должно помочь тебе соответствовать графику. — Еще одна? Он передает мне папку с двумя кармашками. Серьезно? С одной стороны папки сложены карты, а с другой — по меньшей мере десять печатных листов с информацией. У него также есть список номеров со всеми нашими контактами. Как будто мы собираемся разделяться? Теперь я понимаю, почему он и Мэтти такие хорошие друзья – они оба, словно два дружка-геймера с обсессивно-компульсивным расстройством¹⁹. Не буду читать это сейчас, я слишком устала. Логан настраивает радио и останавливается на волне с музыкой кантри. «НЕЕЕЕЕТ!» Кто ж знал, что у нас в городе есть радиостанция с таким музыкальным контентом?

— Полагаю, что вы не позволите мне выбирать музыку, — говорю я.

— Теперь до тебя дошло, — подмигивает Логан.

Как же я хочу стереть эту ухмылочку с его великолепного лица. Но вместо этого я надеваю свои наушники и закрываю глаза. Это и моя поездка тоже, потому на очереди песни Спрингстина²⁰. Не смотря на то, что мои друзья его не слушают, я чувствую с ним особую связь – даже если не учитывать всей этой тематики касательно Нью-Джерси в его творчестве – потому что родители назвали меня в честь одной из его знаменитых песен.

Я открываю свой плейлист, посвященный музыке Брюса, когда начинает играть «Девушки в летней одежде»²¹, я осознаю, что этим летом хотела бы побыть на пляже, а не ехать за две тысячи миль. Мне надо поспать. Может быть, через пару сотен миль я на все это посмотрю по-другому и подумаю, что это весело, как и Рози из песни Брюса.

* * * * *

Просыпаюсь через два часа — моя голова опирается о стекло, в уголке рта слюна, а гриф гитары упирается мне в колено. В машине никого кроме меня нет. Я смотрю в окно. Мы в месте под названием «Дом Вафлей», и эти ублюдки там без меня. Я сбрасываю гитару с коленей, стираю слюну с лица и пытаюсь распутать все колтуны в моих длинных волосах каштанового цвета. Затем открываю дверь машины, беру свой рюкзак и топаю в ресторан.

— Большое вам спасибо, — говорю я. Эти трое стоят около двери, возле знака «Подождите, чтобы занять столик».

— Мы бы разбудили тебя, когда сели за столик и определились с заказом, — отвечает Мэтти. Я в шоке. Он был тем, кто хотел, чтобы я поехала с ними, а сейчас хочет оставить меня голодной, чтобы произвести впечатление на Логана.

— Говори за себя, — вставляет Логан. — Она знает правила.

Придурок. Старшая официантка отводит нас в кабинку возле окна. Я закатываю глаза в ответ на реплику Логана, а затем занимаю место у окна. Мэтти садится рядом со мной. К счастью, напротив меня садится Спенсер, а не Логан. А то у меня мог бы случиться мышечный спазм и я бы «совершенно случайно» пнула его ногой под столом.

— Я бы принес тебе рогалик или что-нибудь еще, — говорит Спенсер. Он пожимает плечами и открывает меню.

— Спасибо. — Я улыбаюсь парню своей самой лучшей улыбкой, на которую только способна без блеска для губ и пихаю Мэтти под столом. — Итак, где мы?

— Это место указано в нашем расписании, — отвечает Спенсер. — Ты даже не удосужилась просмотреть наш маршрут?

Алло, а ничего что я спала все это время? Мне все же надо наладить контакт со Спенсером, если я хочу хоть как-то питаться во время этой поездки в самое пекло. Кроме того, даже эта его глупая футболка со Снупи не может стать достаточно веской причиной, которая помешает нам подружиться.

— Вы спланировали все наши остановки?

— Конечно, — говорит Спенсер. — У нас жесткий график. Мы должны успеть увидеть все, что запланировали.

— А что если я хочу увидеть что-то другое?

— Что ты хочешь увидеть, Рози? — интересуется Мэтти.

— Я не знаю, — отвечаю я. — У меня не было шанса все обдумать.

— А я думаю, что обдумывание плана мести твоему бывшему парню занимало все твое свободное время, — ехидно подмечает Логан.

— В чем твоя проблема? — огрызаюсь я. — Почему ты не можешь быть просто милым?

Теперь он улыбается своеобразной и даже немного милой, а не злорадной, улыбкой и его голос становится мягче.

— Мне казалось, что я был очень милым. Я ведь впустил тебя в свою машину, разве нет? И я даже пока что не просил у тебя денег на бензин.

— Полагаю, что сам по себе напрашивается вопрос, почему вы взяли меня с собой?

— Потому что твой друг Мэтти сказал…

Официантка в униформе в стиле 50-х годов подошла к нашему столику, и мы все замолчали. Женщина старше моей мамы и у нее на голове был черный пластиковый тарантул.

— Вы готовы заказывать или вам нужно еще время? — спрашивает она.

Я хотела бы сделать заказ, но мой мозг кричит: «Почему у вас в волосах пластиковый паук?»

— Мы готовы, — отвечает Мэтти. — Кстати, классное украшение.

Я стараюсь не смотреть на Мэтти. Боюсь, что если посмотрю, то не смогу сдержать смешок. Он всегда хорош в незаметных остротах. Он так поступает, потому что прекрасно знает, что это меня развеселит.

— Благодарю. Помогает поддерживать людей в бодром расположении духа, — говорит она, легонько дотрагиваясь до своей головы. — Что вам принести?

— Мне вафлю из пахты²², бекон и апельсиновый сок.

— Мне бельгийскую вафлю с шоколадной крошкой и кофе, — говорю я.

Логан и Спенсер заказали себе фермерские омлеты²³, английские маффины и апельсиновый сок, и я заметила, что Логан заказал еще и яичные белки. Я и не думала, что кто-то моложе тридцати лет может беспокоиться о закупоривании своих артерий.

Знаю, это звучит глупо, но я скучаю по Джоуи. Если бы сейчас мы были здесь вместе, то заказали бы поджаренные бутерброды с сыром и картофель фри, несмотря на то, что сейчас только завтрак. Нам нравился поджаренный на гриле сыр с кетчупом. Еще мы любили смотреть игры Янкиз, фильмы про зомби, повторы сериала «Шоу 70-х», прогулки по пляжу (даже в зимнее время), аркады и скибол, поездки на пароме в Нью-Йорк и просто совместное безделье, которое иногда могло длиться часами. Я так скучаю по всем тем мелочам, что были у нас с Джоуи. Но, больше всего, я скучаю по комфорту, который появляется тогда, когда ты можешь быть самой собой рядом с парнем. Он же влюбился в меня. В настоящую меня.

После того, как нам принесли напитки, я иду в дамскую комнату, чтобы поправить прическу и сделать макияж. Парням еще не подали их заказы, так что, думаю, без меня они не уйдут. Сейчас было бы самое удобное время, чтобы позвонить Лиллиане, если бы только у меня был с собой телефон.

Как я здесь оказалась? Эта мысль проносится в моей голове, когда я смотрю на себя в зеркало, тщательно вырисовывая подводкой стрелки на веках. Так мои глаза смотрятся лучше, но сейчас мне вообще ничто не кажется правильным.

Выходя из уборочной с уложенными волосами и медными тенями на веках, которыми обычно пользуюсь в летнее время, я чувствую себя более похожей на человека. Направляясь подальше от уборочных по коридору в сторону нашего столика, я замечаю платный телефон. Ага! Именно то, что нужно! Теперь мне лишь осталось узнать, как пользоваться этой штуковиной. Лиллиана дала мне предоплаченную телефонную карточку перед моим отъездом. Она пообещала, что будет моими глазами и ушами, пока я не вернусь домой. Однако, мой заказ, скорее всего, уже принести, а я сейчас совершенно не горю желанием быть брошенной на произвол судьбы в этом Доме Вафель в …. – а где же я, собственно, нахожусь?

Мэтти выходит из кабинки, пропуская меня на мое место у окна.

— Итак, когда наша следующая остановка? — спрашиваю я.

— Это есть в… — начинает объяснять Спенсер.

— Знаю, я прочту его, как только мы вернемся в машину. А сейчас ты можешь просто ответить на мой вопрос?

— Лурей, Вирджиния, — отвечает Спенсер.

— А что там?

— Лурейские пещеры, — подсказывает Мэтти.

— Что еще за Лурейские пещеры?

— Это одна из самых известных пещерных систем во всем мире. — Спенсер произносит эту фразу так, словно я его оскорбила.

Одна из? А есть еще более известные пещерные системы? Спенсер начинает рассуждать и рассказывать о кристаллизованном кальците, сталактитах, сталагмитах и еще куче всяких бла-бла-бла. Этот чувак знает все о пещерах. То, в каком восторге он пребывает во время своих рассказов о пещерах, отчасти очень даже мило. Я улыбаюсь и стараюсь внимательно его слушать (хорошо, может быть не так уж и внимательно), но все равно не могу не думать о том, что может скрываться среди тех горных пород.

— Э-э, в этих пещерах есть летучие мыши?

— Я так и знал, — восклицает Логан. — Ты сможешь подождать нас в машине.

— Может быть, я так и сделаю, — говорю я. Просто великолепный ответ.

Все остальное время я молча думаю о существах ночи. После трех чашек кофе я очень хочу в туалет и мне надо попасть туда, прежде чем мы уедем. Я тяну Мэтти за собой в сторону уборочных под предлогом, что мне нужно воспользоваться своим телефоном без посторонних ушей. По правде говоря, я просто серьезно подумываю о том, что Логан может действительно оставить меня здесь, если я опоздаю.

— Э-э, я не собираюсь туда входить, ты ведь понимаешь это? — Мэтти указывает на дверь дамской уборной.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься для меня поправить сиденье унитаза и вытереть его бумагой? Конечно, я знаю, что ты туда не войдешь. Просто жди меня здесь!

— Расслабься, — говорит Мэтти.

— Извини. Просто Логан такой идиот. И он меня бесит.

— Да, именно поэтому к тому времени, как мы попадем на границу между Пенсильванией и Вирджинией, ты в него влюбишься, — наполовину бормочет Мэтти.

— Чего?

— Ты меня прекрасно слышала, будь добра, просто иди и писай.

Одно хорошо. По крайней мере, я теперь знаю, что нахожусь в Пенсильвании.

* * * * *

Когда мы подходим к машине, я вижу недовольного Логана, прислонившегося к водительской двери. Он смотрит на нас, указательным пальцем изображая движения лассо, тем самым словно показывая всю «неподдельную радость» человека, который хорошенько от всего подустал, а потом запрыгивает в Таурус. Это что, таким образом этот придурок приказал нам поторапливаться?! Как же меня все это бесит.

После того, как мы все сели в машину, Логан глубоко и шумно вздыхает и только потом запускает двигатель.

— Обратите внимание, вы два раза сходили в туалет, а мы не ходили вообще.

— Да, ну ладно. А я слышала, что задержание мочи вызывает импотенцию, — язвлю я.

Это привлекает внимание Спенсера. Он перестает переключать станции на стерео и трясёт головой, прогоняя мысли.

— Нет, это неправда, — говорит Спенсер. — Где ты это слышала?

Это неправда. По крайней мере, я так не думаю. Но тут в разговор вклинивается Мэтти-миротворец и пытается поднять всем настроение. Он берет в руки гитару и начинает наигрывать мелодию Black Eyed Peas, придумывая к ней свои собственные слова.

— У меня такое чувство, — поет он, — что у меня пластиковый тарантул в волосах. У меня такое предчувствие, что это просто гигантский паукообразный. Но мне все равно.

— Когда ты начал играть на гитаре? — Я в шоке.

— Спенс меня учит. Я бы играл намного лучше, если бы у меня была собственная гитара, — говорит он.

Ха. И как это я не в курсе всего этого? Он же практически живет на нашем диване. Логан возвращается на шоссе, а я беру свою копию маршрута.

Лурейские пещеры, мы уже в пути.

Глава 4

— Мы едем в Даллас? Почему мы едем в Даллас? — бурчу я.

Я листаю папку, которую мне дал Спенсер, в то время как наш Таурус проезжает по Скайлайн Драйв. Согласно записям Спенсера – это 169 км поездки по живописным местам около Голубого хребта²⁴ в Национальном парке Шенандоа²⁵. Мы проехали множество холмистых и зеленых гор и даже видели двух диких индеек. До сих пор пейзажи не произвели на меня впечатления, я страдала от нехватки разговоров. После Люрейских пещер мы должны отправиться в Нэшвилль, потом в Мемфис, а дальше, по какой-то странной причине, мы должны отклониться от маршрута и по межштатной автомагистрали I-40 ехать на юг в сторону Далласа. Почему?!

— Животный инстинкт, — отвечает мне Спенсер. Он на переднем сиденье настраивает свою гитару.

— Что?

— Это не животный инстинкт, — настаивает Логан. — Мы заедем туда, чтобы навестить друга.

Я хочу, чтобы они оба перестали говорить «животный инстинкт».

— Ты не можешь просто «заехать» в Техас, — настаиваю я.

— Могу, — возражает Логан.

— Это, наверное, не просто друг, — говорит Мэтти. — Как ее зовут?

— Эйвери. Несколько недель назад мы зависали вместе на ориентации для новичков и прообщались все выходные. Она тоже поступила в Университет Аризоны.

В отражении зеркала заднего вида я вижу Логана. Он улыбается и это выбивает меня из колеи.

— И мы собираемся в Даллас, потому что...? — Мне нужно больше информации.

— Там живет Эйвери. — В голосе Логана я слышу нотки в стиле «Что тут непонятного?», мне это не нравится. — Мы много общались. И она сказала, что я могу заехать к ней, если буду в Техасе.

— Но мы не собираемся в Техас, мы собираемся в Аризону, и нам не по пути.

— По пути, если мой брат собирается заполучить... — Спенсер замолкает.

Логан держит руль левой рукой, а правой старается треснуть Спенсера по голове.

— Лучше за гитарой следи. — Спенсер забился в пассажирское сиденье с акустикой на коленях. Но чехол, к сожалению, до сих пор на заднем сиденье.

— Ты должна быть счастлива, — бросает мне Логан. — У тебя на несколько дней появится женская компания.

— Дней? Что означает «дней»? — Спрашиваю я недоверчиво. Насколько хорошо он знает эту Эйвери?

— Мы остановимся у нее на две ночи, — отвечает Логан.

— Вчетвером? — Он серьезно? Может, она из тех людей, которые зовут к себе незнакомцев, но на самом деле не имеют это в виду.

— Она сказала, что места всем хватит, — добавляет Логан.

— Ты должна была бы все это знать, — говорит Спенсер, оглядываясь на меня. — Это есть в…

Я поднимаю руку, чтобы остановить его.

— Хорошо, но если Логан может поехать в Даллас, то я хочу поехать в Долливуд²⁶.

— Я думал, что ты ненавидишь кантри музыку, — замечает Мэтти.

— Да, но я люблю американские горки и Долли Партон. Она крестная Майли Сарус. — У меня тайное пристрастие к Ханне Монтане.

— Но у нас нет времени, — возражает Спенсер. — Из пещер мы едем прямо до Нэшвилла.

— Ну и что? — говорю я.

— А то, что Долливуд находится рядом с Ноксвиллем, а он перед Нэшвиллем. И мы должны будем провести там ночь. А это не входит в наш план, — поясняет Логан.

— Можно же поменять план, — говорю я. — Мы можем провести только одну ночь в Далласе, а потом у нас будет время, чтобы провести вторую ночь в Долливуде. — А потом для пущего эффекта я произношу нараспев, — И в Долливуде-то девочек больше, чем у Эйвери дома.

Спенсер поворачивается ко мне и поднимает брови. Затем он смотрит на Мэтти, которого эта идея тоже заинтересовала. Ага, у меня есть все шансы устроить мятеж. Одаряю Мэтти и Спенсера понимающей улыбкой. Если у меня получится… Да здравствует Долливуд!

* * * * *

Через час мы подъезжаем к информационно-туристическому центру Лурейских пещер. Я хватаю свой рюкзак и следую за парнями к простому главному зданию, где каждый из нас платит за экскурсию восемнадцать долларов и продолжает двигаться к входу в пещеры.

Когда мы начинаем медленно спускаться вниз по гладкому каменному проходу, я понимаю, что тут просто жутко холодно. По моим рукам бегут мурашки. Если бы я так не беспокоилась, то подумала бы, что нахожусь на пути для поездки на аттракционе Пираты Карибского моря в Дисней Уорлд²⁷. Мне бы хотелось, чтобы это было действительно так. И где же Орландо Блум, когда он так нужен?

Наш экскурсовод Даррен разглагольствует о слоистых отложениях углекислого кальция и пористых камнях по мере того, как мы проходим по проторенной дорожке. Он объясняет и рассказывает о всевозможных формированиях горных пород – к примеру, о Сталактитовом органе²⁸, об этих скалистых породах, напоминающих всем своим видом глазунью — каждый из которых освещается впечатляющей подсветкой. При других обстоятельствах я могла бы насладиться красотой этих древних скульптур, но мне тяжело сосредоточится, потому что: а) я в ужасе от крылатых существ с клыками, и б) я одета в облегающую майку и короткие шорты, а здесь безумно холодно. Впереди парень с ребенком, сидящим у него на плечах, читает мои мысли и спрашивает о температуре.

— В пещерах постоянно около пятидесяти пяти градусов²⁹, — отвечает Даррен. После того, как я это услышала, мне становится еще холоднее, не говоря уже о том, что меня еще и мучает чувство голода. — Запомните, что самая низкая точка, к которой мы отправимся, будет находиться на уровне ста шестидесяти четырех футов³⁰ ниже поверхности земли.

Замечательно. Теперь мне кажется, что сжимаются стены.

— Сколько времени? — Шепчу я Мэтти. Без телефона я как без рук. Мне нужны часы. Мне нужен воздух. Мне нужно выбраться из этой пещеры.

— Одиннадцать тридцать.

— Сколько длиться этот тур?

— Около часа, — отвечает Мэтти.

— Если вы пройдете за мной дальше по этому пути, — говорит Даррен, — то мы приблизимся к озеру Мечты. Глубина озера составляет всего восемнадцать-двадцать дюймов³¹, а неподвижность его вод дает нам прекрасную возможность наблюдать за отражением сталактитового потолка. Это потрясающий момент, чтобы сделать фото.

Я медленно вдыхаю через нос и выдыхаю через рот. Стараюсь оценить красоту озера Мечты, но мои мысли возвращаются к горной породе, которая очень похожа на гигантские картофельные чипсы и напомнила мне о том, что в моей сумке лежит пачка Чиз-ит³². Даррен же ничего не упоминал о том, можно ли есть во время экскурсии? К черту. Мне холодно, я безумно хочу есть, меня все бесит. Встаю в конце группы и максимально осторожно вытаскиваю из своего рюкзака сырные крекеры, а затем закидываю несколько штук себе в рот. Все остальные смотрят на озеро Мечты и снимают его на камеры, но я, жуя, стою у стены, и с каждым укусом мне становится легче дышать.

Достаю из рюкзака бутылку воды, когда происходит это: что-то прыгает на мою голову. Я подавляю желание закричать, но у меня все равно падает сумка, а Чиз-ит рассыпаются по дну пещеры. Мое сердце вот-вот взорвется. Я начинаю вертеться в разные стороны и вожу руками по волосам, встряхивая их. Пожалуйста, пусть это будет не летучая мышь. Пожалуйста, пусть это будет не летучая мышь. Моя тихая истерика начинает привлекать внимание. Вот тебе и очаровательная красота озера Мечты. Оборачивается Мэтти. Когда он ловит мой взгляд и смотрит на мои волосы, на его лице появляется коварная улыбка.

— Боже мой, Боже мой, Боже мой, — кричу я шепотом, когда ко мне подходит Мэтти. — Мэтти! На меня просто что-то прыгнуло. Оно в моих волосах? Ты видишь что-нибудь?

Я думала, что Мэтти что-нибудь сделает, но он просто стоит, улыбается и качает головой. А вот Джоуи бы уже спас меня от этого кровососа. Правда, начнем с того, что Джоуи бы ни за что не согласился лазить по этой пещере.

— Мэтти, оно улетело? — спрашиваю я, когда хватаю его за руку и смотрю на потолок пещеры. — Это была летучая мышь?

— Не летучая мышь, — говорит Мэтти, — а Бэтмен.

Мэтти нагибается и поднимает с пола маленькую пластиковую фигурку. Теперь-то мы привлекли внимание нашего экскурсовода и нескольких туристов.

— У вас все в порядке? — интересуется Даррен, осматривая толпу. Затем он видит на земле Чиз-ит и его глаза выпучиваются. — Мисс, я хотел бы напомнить, что в пещеру нельзя брать с собой еду и напитки.

Затем я замечаю, что парень с ребенком идут к нам. Лицо малыша загорается, когда он видит у Мэтти в руках крошечного Рыцаря-в-Плаще³³.

— Вы нашли моего Бэтмена, — кричит мальчик.

Я испытываю такое облегчение, что даже не могу злиться. К счастью, Даррен идет дальше, и толпа уходит за ним.

— Ты идиот, — ворчу я на Мэтти. Даже смотреть на него не хочу, поэтому встаю на колени и собираю беспорядок, который устроила. В течение нескольких секунд Мэтти тоже склоняется к полу и начинает мне помогать.

— Это было забавно, — говорит он.

Я закатываю глаза.

А потом Мэтти начинает петь.

— У меня такое чувство, что у меня в волосах пластмассовый Бэтмен …

Я сжимаю губы и стараюсь не улыбнуться, но ничего не могу с собой поделать. Следующее, что я делаю, так это сильно смеюсь, от чего начинаю пыхтеть, словно у меня синдром апноэ,³⁴ и понимаю, что мне нужно в туалет. И знаете что? Я чертовски хорошо себя чувствую.

Глава 5

Как только мы отъезжаем от Лурейских пещер, я звоню своим родителям. Мэтти сам набирает номер. Он слишком ответственный. Это так раздражает. Такое ощущение, что прежде чем он отдает мне мой телефон, проходит минимум тридцать пять тысяч лет. Как приятно снова держать свой телефон в руках. Я так скучала по нему и постоянно ощущала отсутствие этого маленького прямоугольника. После стандартной болтовни с мамой о том, где мы и как я себя чувствую, я решила пустить в ход все свое обаяние.

— Знаешь, что? — Говорю я.

— Что? — Отвечает мама.

— Логан повезет нас всех в Долливуд. Можешь в это поверить? Я упомянула о том, что хотела бы попасть туда, а он ответил «хорошо».

Логан может быть тем еще придурком, если захочет, но сейчас он — придурок, который едет в Долливуд.

— Вы собираетесь ехать в Калифорнию?

— Нет, мам, в Долливуд. Который в Теннесси.

Наступает долгая пауза, которую я могу объяснить только двумя догадками: либо мама в замешательстве от того, насколько я рада поехать в Долливуд, либо же она попросту ошарашена тем, что такое место вообще существует.

— Это замечательно, милая, — мама, кажется, не совсем уверена, что это действительно так. — Повеселитесь! Погоди, я позову отца. Он тоже хочет поздороваться.

Когда папа, наконец, поднимает телефон, то он говорит, что мне нужно в ближайшее время поговорить со своим адвокатом.

— Его зовут Стив Джастис.

— Ты шутишь? — Я надеюсь это не какой-то там парень, которого папа нашел из дрянной телевизионной рекламы.

— Мой очень хороший друг порекомендовал его мне. Он сказал, что Стив знает свое дело в случаях, связанных с запретительными судебными приказами,— объясняет папа. — Ты должна позвонить ему и ответить на несколько вопросов.

— Хорошо, будет сделано, — отвечаю я. — Спасибо, пап.

— Люблю тебя, — говорит он, а потом просто вешает трубку. Мой папа не прощается по телефону. Никогда. Когда разговор кончается, он не говорит ни «пока», ни «до скорого». Только длинный гудок.

— Папа сказал, что возьмет на себя допуск в Долливуд. Я оплачу его своей кредитной картой для чрезвычайных ситуаций. — Внутри я съеживаюсь от своей лжи. Полиция судьбы скоро придет за мной.

Что еще я могу сделать? Если я не хочу провести лишнее свободное время в доме какой-то незнакомки, то я должна обеспечить нашу диверсию с Долливудом. Признаться, я больше забочусь о том, как сорвать планы Логана, нежели о поездке в тематический парк. Плюс, я не хочу, чтобы они знали, о моем разговоре про адвоката.

— Ох, и моя мама сказала поблагодарить Логана за то, что он так хорошо заботится об ее дочери. Так же, как и ты обещал это делать.

Мэтти поднимает брови. Он всегда с легкостью замечает моменты, когда я собираюсь что-то натворить, но я же знаю, что он тоже хочет поехать в Долливуд. В своей голове я обещаю Богу, что все до копейки верну своему отцу.

—Круто, — радуется Спенсер и вытаскивает свой iPhone. — Посмотрим, смогу ли я узнать какие-нибудь подробности про Долливуд.

У Спенсера такой же подход к жизни, как и у ребенка в кондитерском магазине — вокруг все очень мило.

Мой собственный телефон извещает о новом сообщении. Я смотрю на Мэтти.

— Можно мне его прочесть?

— Сначала я посмотрю от кого оно.

Мой желудок делает сальто. Я даже не хочу надеяться, что это Джоуи. Мне, конечно, обидно и я очень зла на него, но я все еще хочу поговорить с ним. Я должна расставить все точки над «ё». Я бы чувствовала себя намного лучше, если бы он поговорил со мной. А потом меня осеняет — может ли запретительный судебный приказ быть нарушен в обратном направлении?

— Лиллиана, — говорит Мэтти и дает мне телефон. Я смотрю на экран.

«ЭЙ. ЕСТЬ НОВОСТИ. ПОЗВОНИ, КОГДА СМОЖЕШЬ. ПОЗЖЕ. Л.»

— Я могу ей позвонить?

Мэтти набирает номер и отдает мне телефон только после того, как Лиллиана поднимает трубку. О чем он думает? Что я настолько хитрая, чтобы записать номер Джоуи под именем Лиллианы? Ладно, я бы это сделала. Если бы додумалась до этого вовремя.

— Что случилось?

— Джоуи рассказывает всем дерьмо о тебе, — говорит Лиллиана.

— Что еще за дерьмо?

— Он говорит всем подряд, что ты была готова заняться с ним сексом на первом свидании.

— Что? Как ты об этом узнала? — Я стараюсь сохранить спокойствие в голосе и поворачиваюсь к окну. Я знаю, что Мэтти, Логан и Спенсер слушают меня. И не хочу, чтоб они знали, что я расстроена, и что штат Вирджиния проносится у меня перед глазами сплошным туманом, состоящим из асфальтобетона и зелени.

— Этим летом мой брат устроился работать в супермаркет ShopRite. И у него несколько совместных с Джоуи смен. Он рассказал мне, что Джоуи хвастается всей той безумной хренью, которую вытворяет со своей шлюхой. Так же он говорит, что хоть ты и была покладистой, но она все равно лучше.

В нашем городе все либо работают в «ShopRite», либо знают кого-то, кто там работает. Эдди иногда зависает с братом Лиллианы. И я очень надеюсь, что эта отвратительная ложь до него не дойдет.

Какое-то время я просто молчу. Я боюсь говорить. Не хочу заплакать. Я в ловушке со своим гневом в этой машине и я ничего не могу с этим поделать. Какая же это подлость, я, конечно, прекрасно понимаю, зачем он хвастается своими подвигами с моей распутной заменой, но у меня в голове не укладывается, зачем он впутывает в это меня? Это что, месть за его машину? Я в шоке, что он хочет сделать мне больно таким образом.

— Ты в порядке? — Наконец-то спрашивает Лиллиана.

— Я в порядке. Позвоню тебе позже.

— Прости. Я просто подумала, что ты захочешь об этом узнать.

— Должна была. Я знаю. Спасибо.

Я отключаю телефон и отдаю его обратно Мэтти, не смотря на него. Я беспомощна. Моя жизнь в Нью-Джерси разваливается, а я в это время нахожусь за сотню километров от него и могу положиться только на Лиллиану — она сможет докладывать мне, что происходит. Я так растеряна. Неужели это все, что Джоуи хотел от меня все это время? Залезть ко мне в трусики? Я думала, ему было достаточно просто быть со мной, без этого.

Это бессмысленно. Джоуи всегда уважительно ко мне относился. Он никогда не подталкивал меня к тому, что я не хотела делать. Он позволял мне быть инициатором, но мы только целовались. И ему, кажется, это нравилось. На день Святого Валентина, когда мы были вместе в течение пяти месяцев, он сделал так, чтоб на несколько часов в нашем распоряжении был его пустой дом. Он заказал еду из моего любимого итальянского ресторана и купил мне в подарок золотые сережки в форме сердечек. Какое-то время мы дурачились на диване. Джоуи — мастер поцелуев. Он умеет делать своим ртом то, что заставляет девушку хотеть большего. Так что, да, это я была той, кто предложил пойти наверх. Я думала, что была готова, но, на самом деле, когда мы были в его постели и оказались на грани пересечения этой линии, я пошла на попятную. После того, как вы два с половиной года посвящаете учебе в женской католической школе, у вас в любом случае развивается своеобразное чувство вины.

В тот момент Джоуи был замечательным. Он просто обнял меня, повернул мой подбородок так, чтоб смотреть мне прямо в глаза и сказал:

— Я люблю тебя. И я подожду. — Потом он добавил. — Твой первый раз должен быть особенным. Даже если он будет не со мной. Запомни это, Рози. Ты достойна этого.

В тот момент он был для меня одновременно лучшим другом и парнем. Мне очень понравилось иметь это волнующее «когда-нибудь», чтобы держаться за него и я не могла представить свой первый раз с кем-то, кроме него. Он будет ждать меня. Я не понимала, что он имел в виду, когда говорил, что появится кто-то желанный. Может быть, если бы я тогда не притормозила, то мы бы были все еще вместе. У меня начинает болеть голова. Я закрываю глаза и опираюсь на спинку сиденья.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я открываю глаза, то в зеркале заднего вида встречаюсь с пристальным взглядом Логана.

— Тебя же не укачало от поездки в машине, ведь так, Каталано? — Спрашивает Логан в своей самой обычной, едкой манере. Но его глаза говорят о другом. Это странно, но мне кажется, что он обеспокоен. Еще более странно? Мысль о том, что он волнуется обо мне, странным образом привлекательна, что делает невозможными мысли о каком-либо язвительном ответе.

— Я в порядке, — говорю я. И больше не произношу ни слова.

На выезде из Вирджинии мы проезжаем девственно белый столбчатый забор, который кажется бесконечным. В надежде увидеть огромный фермерский дом или особняк, стоящий где-то вдалеке, я пытаюсь заглянуть через этот забор, но именно в этот момент я замечаю их — четверку великолепных лошадей, пасущихся на горном хребте у самой дороги. Один из них – черный конь с белой шестью вокруг копыт. Двое других – медно-коричневые, а четвертая лошадь – белоснежного, серебристого цвета — кажется, словно она вся переливается на солнце. И я говорю «она», потому что, несмотря на легкое колебание накачанных мышц во время ходьбы, она выглядит очень женственно. Лошади напоминают мне о Пони и доме. Интересно, следят ли мои родители за мной на каком-то веб-сайте, как это делают авиакомпании, прокладывая карту передвижения при помощи GPS.

Около семи вечера мы подъезжаем к мотелю в Пиджен-Фордж, штат Теннесси. Долливуд закроется через час, поэтому мы решаем пойти туда с утра, как только откроются ворота. Очевидно, что эта незапланированная остановка встревожила Логана. Но он полагает, что мы все еще можем завтра днем быть на пути в Нэшвилл, а затем на следующее утро поспешить в Мемфис. Он пытается наверстать время за Долливуд таким образом, чтобы потом мы все-таки смогли провести две ночи в Далласе. Либо он хочет быть в выигрыше, так же как и я, либо ему уж очень сильно нравится эта девушка. Или еще хуже: может быть, за всеми этими милыми разговорчиками скрывается то, что он точно такой же, как и Джоуи. И хочет только одного. Надеюсь, что дело не в этом. Но если все обстоит именно так, то у меня появляется еще большой стимул для срыва путешествие Логана в Техас.

Номер мотеля с двумя двуспальными кроватями. Если бы я и смогла заказать собственную комнату, то это была бы пустая трата денег, и, честно говоря, я бы испугалась. Я очень не люблю оставаться одна. Поэтому я вздыхаю с облегчением, когда Логан интересуется:

—Есть желающие сходить и узнать, где здесь можно достать раскладушку?

Никогда не признаюсь в этом, но мне нравится, как он управляется со всеми делами.

Несмотря на то, что он властный парень, именно рядом с Логаном в этой поездке я чувствую себя в безопасности.

— Мы со Спенсером могли бы сходить, — предлагает Мэтти.

— Кто-нибудь еще голоден? — спрашивает Спенсер.

— Почему бы нам с Логаном не сгонять за едой? — Неужели я только что сказала это вслух? Не могу поверить, что предлагаю провести время в машине с Логаном наедине, но я не горю желанием торчать здесь и пытаться донести до моего мозга тот факт, что проведу сегодняшнюю ночь в номере мотеля с тремя парнями. Уж поверьте, я-то знаю, как сделать так, чтоб мои родители мною гордились.

Так хреново, в буквальном смысле этого слова, снова вернуться в машину так быстро. Я не замечала ароматы мужской раздевалки, пока была в ней все это время. Мальчишки на самом деле еще те вонючки.

— Давай съездим в ресторан «У Венди». Мне нравятся их салаты, — предлагает Логан.

Что не так с этим парнем? Яичные белки. Салаты. Разве он не слышал о Беконаторе³⁵? Мне хочется ответить: «Да ну, нафиг». Но все же я придерживаюсь темы.

— Хорошо. Но я возьму себе гамбургер и картошку фри. И, возможно, мне захочется еще и замороженного десерта.

— У тебя могут быть проблемы, если не перестанешь заедать эмоции и переживания.

Теперь я злюсь, что не оскорбила его мужское достоинство, когда он сказал про салат.

— Послушай, доктор Фил³⁶. Я голодна. Я ничего не ела с тех пор, как мы были в хижине вафлей, а это, к твоему сведенью, было словно вчера, — я успела положить всего лишь две печенюшки «Чиз‒ит» в рот перед тем, как мне на голову свалился Бэтмен.

— Просто... ты, кажется, очень расстроилась после того, как поговорила со своей подругой. — Мы попадаем на красный цвет светофора, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Рада, что смогла обеспечить тебе дополнительное развлечение. Что? Уже надоело слушать кантри по радио?

— Я не подслушивал, — тихо говорит он. — Забудь об этом.

Он кажется обиженным. Может быть, именно поэтому я решаюсь рассказать ему правду.

— Мой бывший говорит всем о том, что… что мы...

— А разве нет?

Мои глаза расширяются, и я бью его по руке.

— Ауч, Каталано, это было больно.

— Это работает в обоих направлениях. Что это вообще значит: А разве нет?

— Я просто удивлен, вот и все. Я видел Джоуи в школе... и Мэтти рассказывал, что вы довольно долго встречались.

— Так ты удивлен, что я не распутная?! — Таким было его первое впечатление обо мне? Это из-за того, что он знает, с какими девушками обычно встречается Джоуи?

Логан выглядит смущенным. Его щеки вспыхивают, и он идет на попятную.

— Нет. Я имею в виду, что в этом нет ничего плохого, я просто предположил...

К счастью, мы уже подъехали к ресторану «У Венди».

— Отлично. Я рада, что ты все выяснил обо мне. – Открываю дверь машины, а затем, сильно хлопнув ею, оставляю его сидящим там на пару секунд. В конце концов, он догоняет меня в очереди к кассам продажи быстрого питания. Я смотрю на доску с меню, как будто не знаю ее наизусть. Логан встает в пределах моей видимости и улыбается мне. Мой живот начинает шалить. Я приписываю это к голоду. У него есть маленькая ямочка на правой щеке. А я и не замечала. Наверное, потому что он редко улыбается.

— Я не пытался тебя обидеть. Мне жаль. Правда.

Я отвожу глаза. Хочу разозлиться, но не могу. Тем более, он сказал, что ему жаль. Это больше, чем когда-либо делал Джоуи. Даже когда у нас были маленькие размолвки, он никогда не спешил извиниться.

— Ладно. Купи мне смешанный шоколадно-молочный десерт «Орео» и забудем об этом.

— Заедание эмоций, — напоминает он.

Я забираю гамбургеры для себя, Мэтти и Спенсера, а затем иду с Логаном к хозяйке «У Венди». Улыбаюсь, когда слышу, что он добавляет к своему заказу мой замороженный десерт. Он молча вручает его мне, когда мы возвращаемся к машине. Я быстро всовываю соломинку в молочно-шоколадный десерт и подношу ее ко рту Логана так, как раньше это делала для Джоуи.

Логан поднимает бровь, когда наклоняется в мою сторону, чтобы отпить немного десерта, не отводя от меня глаз дольше, чем я ожидала.

— Не боишься подцепить от меня вшей³⁷?

— Такой заразой меня не испугаешь. — Но почему ускоряется мое сердцебиение, когда он так смотрит на меня своими медового цвета глазами? Это уже совершенно другая история.