Капля в океане счастья

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Анна заметила грузовичок Налдо в конце ряда только что посаженных деревьев.

Она сощурилась, стараясь разглядеть среди рабочих величественную фигуру Налдо. И вот она его увидела.

На его лице застыло сосредоточенное выражение. Даже в простой рабочей одежде он выглядел необыкновенно элегантно. Его широкие ладони приминали почву вокруг тоненького деревца. При виде нежности, с которой он обращался с растением, у девушки перехватило дыхание.

«Деревья — это такие же члены нашей семьи», — вспомнила она его слова.

Черт возьми, эти сантименты не доведут меня до добра! Сейчас мне нужно быть жесткой и сосредоточенной, как никогда.

— Налдо, — громко позвала Анна.

— Анна. — Он поднялся на ноги. Едва заметная морщинка пересекла его лоб. — Ты пришла, чтобы извиниться?

— Извиниться? — Ее пульс участился. — Ты шутишь?

Налдо посмотрел в сторону, оттуда раздавался шум машин.

— Пойдем прогуляемся. — Он стряхнул землю с брюк. — Там нам никто не помешает, — он указал рукой на апельсиновую рощицу вдалеке.

— Ты не догадываешься, зачем я здесь? — поинтересовалась Анна. — Это низко — подсылать ко мне сестру, чтобы она уговорила меня продать землю! Не думала, что это твой стиль, Налдо.

Его темные брови сошлись на переносице.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Изабелла. Она приходила ко мне в коттедж.

Налдо смотрел на нее как на сумасшедшую.

— Она предупредила меня о том, что ты ни перед чем не остановишься, чтобы получить землю.

Он разразился громким смехом.

— Да уж, она хорошо меня знает. Неужели ты испугалась?

— Нет. Мне нечего и некого бояться. — Анна высоко задрала подбородок.

— Верю. И это мне в тебе нравится. — Вызывающая усмешка не сходила с его губ.

В ней бушевал гнев.

— И Изабелла случайно обмолвилась о том, что твой отец передал драгоценности моей матери на законных основаниях.

Улыбка Налдо тут же исчезла.

— Да, он заплатил налог на дарение. Они принадлежали ей, а теперь они твои. Я сам только сегодня узнал, поэтому у меня не было времени рассказать тебе.

— Итак. — Анна откашлялась. — У меня есть предложение. Я бы хотела продать тебе драгоценности, но сохранить за собой коттедж и землю. — Идея пришла ей в голову незадолго до того, как она решила ее озвучить. Это вовсе не означало, что ей придется жить в коттедже, но тем не менее он всегда будет в ее полном распоряжении. Она затаила дыхание в ожидании ответа.

— Нет.

— Почему?

— Все или ничего. Я должен вернуть и землю и драгоценности.

— Ты здорово придумал, попросив Изабеллу сказать, что она сама хотела бы жить в коттедже.

Налдо слегка нахмурился.

— Я не имею никакого отношения к тому, что Изабелла приходила к тебе. Если она и старалась выкупить у тебя землю, то на это у нее были собственные причины. У нее наверняка есть какой-то план. Тебе ведь известно, она хочет, чтобы я продал все поместье. Может быть, таким образом она желает связать меня по рукам и ногам. Черт возьми, даже в своем собственном поместье я не могу никому доверять.

— Прежде всего, я не могу доверять тебе, Налдо. Ты не остановишься ни перед чем, чтобы добиться своего.

— Похоже, ты тоже меня хорошо знаешь. — В его глазах мелькали задорные огоньки. — И кстати, раз уж об этом зашла речь, что ты скажешь о трех с половиной миллионах за землю, коттедж, драгоценности и поваренную книгу?

У Анны едва челюсть не отвисла от такого предложения.

— Ты можешь получить эти деньги прямо сегодня. Наличными или в виде счета в банке — как пожелаешь. — Выражение лица Налдо стало более серьезным. — Я уверен, мы оба хотим как можно скорее разрешить эту ситуацию.

— Хотим, — почти шепотом согласилась она.

Три с половиной миллиона долларов!

Мысль о том, что все эти деньги будут зачислены на ее счет, лишала ее рассудка. Дрожь прошла по всему ее телу. Она сделала глубокий вдох, и ее легкие заполнил аромат цитрусовых.

— В этом году будет большой урожай, — пробормотала Анна.

Три с половиной миллиона долларов. Этого более чем достаточно, чтобы сделать все что угодно. Или ничего.

Я независима, у меня ни перед кем нет обязательств. Я уеду отсюда и никогда не вернусь.

Эта мысль ударила ее в живот, словно огромный увесистый кулак. Если она возьмет деньги, то больше никогда не увидит это место.

Анна колебалась, в то время как слегка кисловатый запах цветущих апельсиновых деревьев витал вокруг нее, затуманивая ее чувства.

— Ты дал бы мне денег, а мне бы пришлось… уехать. — Отчаяние, которое она услышала в своем голосе, заставило ее сердце сжаться.

— Да. — Что-то странное промелькнуло во взгляде Налдо.

Он хотел вырвать ее, как дерево из земли, вытолкнуть в грубый мир, в котором она снова превратится лишь в крохотный росток.

Анне стало тяжело дышать. Может быть, виной тому аромат апельсинов в воздухе или яркое солнце, слепившее глаза, но ей не хватало кислорода, чтобы заставить свой язык произнести «да». Налдо застыл на месте словно статуя. Верхние пуговицы на его черной рубашке были расстегнуты, обнажая загорелую кожу. Она видела, как напрягся его кадык, когда он произнес:

— Четыре миллиона.

Его голос звучал очень низко. Что-то странное в его тоне отняло у Анны возможность мыслить здраво. Его взгляд был еще боле странным. Он подошел ближе и взял ее за руку.

Теплое прикосновение длинных пальцев Налдо заставило Анну затаить дыхание. Он взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза. Его брови были сдвинуты, а глаза прищурены. Она шевелила губами, надеясь, что разумные слова все же слетят с ее языка, но этого так и не произошло.

Налдо опустил взгляд на губы Анны, его ресницы задрожали, и он моментально захватил ее рот глубоким, чувственным поцелуем, от которого по всему ее телу пробежала дрожь.

Анна тут же запустила пальцы в его густые волосы. Запах его одеколона смешивался с ароматом цветущих деревьев, полностью завладевая ее чувствами.

Девушка провела рукой по накачанным мускулам груди Налдо и засунула ладонь под ремень его брюк. В следующее мгновение она почувствовала, как его живот напрягся. Налдо застонал. Он сдвинул бретельку платья на ее плече, желая прикоснуться к ее груди. Он так крепко прижал ее к себе, что она едва не задохнулась. Огромный и сильный и в то же время такой нежный и бережный, он сводил ее с ума.

Анна спешно расстегивала пуговицы на его рубашке, стараясь как можно быстрее прикоснуться к гладкой загорелой коже. Одним ловким движением Налдо расстегнул молнию на ее платье. Желание заставляло их действовать молниеносно.

Налдо аккуратно уложил Анну на мягкий песок и лег рядом. Его черные глаза горели огнем желания, а руки скользили по телу девушки, еще больше разжигая в ней пламя страсти. Вдруг он остановился.

— У меня нет презерватива. — Пот проступил у Налдо на лбу.

— Я принимаю противозачаточные таблетки, — пробормотала Анна, с трудом находя в себе силы говорить. Ее тело ныло от желания. — Не останавливайся.

Ее соски стали твердыми, а тело молило о прикосновении его горячих пальцев. О боже, еще мгновение, и она снова станет одним целым с Налдо де Леоном.

С Налдо де Леоном!

Что я делаю?!

Он предложил мне четыре миллиона долларов, и вместо того, чтобы схватить деньги и броситься бежать, как любой здравомыслящий человек, я набросилась на него и едва не разорвала на нем одежду.

Разумеется, мне следовало бы…

Анна раздвинула ноги, желая, чтобы Налдо как можно глубже проник в нее. И он исполнил все ее мечты, унося ее на крыльях блаженства в мир чувственного удовольствия.

Она прижималась к нему, шепча его имя.

Я люблю этого мужчину.

Эта мысль прокралась в разум Анны. Почему-то она не хотела отбросить ее как ненужную.

Сильный, страстный, всей душой преданный своей знаменитой семье и семейным традициям, Налдо был особенным мужчиной.

Он застонал от блаженства, по его телу прошла волна удовольствия.

Через какое-то время Анна заставила себя открыть глаза. Она встретила пристальный взгляд Налдо.

Я люблю тебя.

Она подавила желание произнести это вслух. Нет смысла выставлять себя еще большей дурой.

На его щеках появились ямочки.

— Ты действуешь на меня странным образом, — с притворством упрекнул он ее.

— Да, я заметила.

— И похоже, что это взаимно. — Его чувственные губы тронула слабая улыбка.

— Я бы не сказала, что… — Анна попыталась состроить серьезную гримасу, но Налдо принялся щекотать ее живот, и ей ничего не оставалось, как захихикать. — Скажи мне, я кричала? А что, если кто-нибудь услышал? — От ужаса ее глаза стали огромными.

— Деревья служат хорошим звукоизолятором, — успокоил ее Налдо.

— В любом случае твои преданные рабочие вряд ли поспешили бы мне на помощь. — Губы Анны растянулись в улыбке.

— Хорошо быть боссом. — Он подмигнул. — Тебе ведь это известно.

Она сглотнула.

Он все еще не знает о том, что у меня за душой нет ни гроша, что я банкрот, неудачница.

— Полагаю, у тебя денег куры не клюют, раз ты все время отказываешься от предложенной мной суммы.

Если бы только.

— Дело не в том, что я не хочу денег… — Голос Анны оборвался.

— Но ты слишком гордая, чтобы взять их, да?

Она задумалась. Неужели это и впрямь гордость? Может, совсем чуть-чуть. Но было что-то еще. Сентиментальное отношение к месту, которое она когда-то считала своим домом.

— Мне просто необходимо удостовериться, что ты честно компенсируешь мне мою долю. — Анна как за соломинку ухватилась за первую мысль, которая пришла ей в голову. — Как тебе известно, я деловая женщина.

— Я полагаю, все дело в поваренной книге. — Налдо на мгновение потупил взгляд.

— Ты имеешь в виду книгу в красном кожаном переплете, которую я нашла на кухне? — Она вспомнила аккуратно исписанные кремовые страницы с забавными рисунками.

Его брови сошлись в тонкую линию.

— Да, именно ее. Мой отец ее проиллюстрировал. — Он поднял на нее взгляд. — Ему всегда нравилось рисовать.

О… Так вот почему я не помню, чтобы моя мама увлекалась рисованием. Книга стала их совместным трудом. Трудом любви.

Анне едва удавалось сдерживать слезы.

— Мне сложно представить, чтобы подвижный, все время занятый делами поместья Роберт де Леон тратил время на разрисовку поваренной книги.

— О да. Он занимался рисованием обычно по утрам, до того как начинался новый день. Он любил выходить в сад с мольбертом и запечатлевать цветущие деревья.

Аромат цветущих апельсиновых деревьев окутывал их, пробуждая в Анне странное ощущение.

— Не думаю, что где-нибудь на земле есть более красивое место, — прошептала она, глядя на белые цветки на фоне бурно-зеленой листвы.

— Нету. — Налдо посмотрел на нее. — Я много путешествовал и теперь точно знаю, что если рай на земле и существует, то он именно здесь. Мой отец знал: он живет в раю, и он старался не терять даром ни секунды.

Анна сжала губы. Когда-то ей очень хотелось уехать отсюда, окунуться в «настоящую жизнь». Жизнь в большом городе стала огромным разочарованием по сравнению с той жизнью, которую она вела здесь, в поместье «Парадиз».

— Что случилось? — Он аккуратно отодвинул с ее лба прядь волос.

— Я и не представляла, что буду так скучать по этому месту.

— Оно впиталось в твою кровь, да? — Налдо провел пальцем по ее щеке. — Целиком и полностью заполнило твой мир и не хочет отпускать. Я думаю, это и есть истинная причина того, что де Леоны прожили здесь так много времени.

И именно поэтому я тоже не хочу навсегда уезжать отсюда.

Почувствовав волну паники, Анна отрицательно покачала головой.

Мне придется уехать. Я не могу поступить иначе. Это больше не мой дом.

— Именно поэтому меня ужасает даже мысль о том, что в поместье есть один акр земли, который не принадлежит де Леонам. — Ямочки снова появились на щеках Налдо.

Его слова, произнесенные так непринужденно, заставили ее желудок скрутиться от боли.

Боже, он мечтает о том, чтобы я как можно скорее взяла деньги и вернула ему его землю.

Анна, стараясь успокоиться, потянулась за своим платьем.

Мысли здраво и веди себя как деловая женщина.

— Мне до сих пор не понятно, почему поваренная книга была упомянута в завещании. Неужели она представляет собой какую-то ценность?

— Дело не в книге, а в рецептах, которые в ней записаны. Я думаю, мой отец хотел всем сказать, что их изобрела именно твоя мать. — Налдо приподнял темную бровь. — Знаешь, соусы, джемы, соленья… одним словом, все, что продается на мелкооптовом рынке под маркой «де Леон», готовится по рецептам Летти Маркус.

На Анну словно вылили ушат ледяной воды.

— Ты имеешь в виду те продукты, которые принесли три миллиона прибыли только за первый год продаж?!

Знакомая морщинка снова появилась на его переносице.

— Твоя мать придумала эти рецепты, работая в поместье. — Его голос звучал холодно и безразлично.

— Ну, разумеется. — Вспышка новой боли смешалась с гневом. — Благодаря ей твоя семья получила миллионы долларов, в то время как ей самой всю жизнь пришлось довольствоваться лишь скромным жалованием поварихи. Тебе не кажется это несправедливым?

— Ей была выплачена компенсация.

— Драгоценности? — Кровь застыла в жилах Анны. — Таким образом твой отец решил заткнуть ей рот, чтобы она не проболталась?

Налдо сел.

— Что с тобой произошло, Анна? Что сделало тебя такой язвительной и недоверчивой? Мой отец любил твою мать! Они были командой, — ты не представляешь, как мне больно признавать это, но они почти все делали вместе. Он подарил ей акр своей земли. Такое не случалось никогда прежде за всю многовековую историю семейства де Леон.

— Поместье. Мысль о том, что один акр земли не находится в твоем распоряжении, сводит тебя с ума, не так ли? Должно быть, тебе уже доложили: я не хочу, чтобы косили траву рядом с моим коттеджем.

Налдо улыбнулся.

— Да, Рикки сказал мне. Но почему ты против? Ты хочешь, чтобы все заросло? Или это твой очередной каприз, дорогая Анна?

Эта женщина и впрямь сумасшедшая. Стоит чему-то пойти не так, как ей нужно, она сразу же раздражается.

Налдо с трудом подавил улыбку. Да, он хотел вернуть землю, но ему также хотелось снова окунуться в этот огонь страсти.

Анна встала и отряхнула платье.

— Я думаю, тебе лучше принести драгоценности в коттедж, — требовательным тоном заявила она.

При виде ее длинных стройных ног, которые совсем недавно обнимали его талию, желание вспыхнуло в нем с новой силой.

— Хочешь, я помогу тебе с молнией? — Налдо даже не пытался скрыть дрожь в своем голосе.

— Спасибо, я справлюсь.

— Тебе никто не нужен, да? Не удивительно, что твой брак продлился так недолго.

На секунду Анна потеряла дар речи.

— Ты ничего не знаешь о моем браке.

— Не знаю. А следовало бы?

Черт! С одной стороны, Налдо было любопытно, а с другой, ему не хотелось вообще ничего знать об Анне и ее мужчинах. Он потянулся, чувствуя дискомфорт.

— Он бросил меня. — Она произнесла это быстро, и на секунду показалось, что огонь в ее глазах погас. — Бросил ради женщины, которая была моей полной противоположностью. Сказал, что ему нужна тихая и заботливая жена, более уступчивая.

— Прости. — Боль Анны разрывала Налдо на части. — Мне кажется, этот мужчина тебе не подходил. Ты рождена не для того, чтобы быть тихой и уступчивой.

— Должно быть, я вообще не создана для брака.

— Эй! Не позволяй одному неудачному опыту испортить тебе жизнь. Просто тебе нужен человек, который будет ценить тебя такой, какая ты есть.

— Не думаю, что найдется такой сумасшедший. — Она постаралась заставить свой голос звучать беззаботно, но ей не удалось провести Налдо.

— Ты потрясающая женщина.

— Да что ты? — Анна провела рукой по волосам и прищурилась. — И именно поэтому ты готов выложить четыре миллиона долларов, чтобы поскорей от меня избавиться?

Налдо не мог не рассмеяться. Как здорово она его подловила!

Почему он решил завести роман с дочерью любовницы своего отца? Анна Маркус — последняя женщина на земле, на которую ему следовало обращать внимание.

Налдо покачал головой. На самом деле он испытал облегчение от того, что драгоценности принадлежали ей по закону, иначе он чувствовал бы, что завладел ими обманом. То же самое можно было сказать и о поваренной книге. Вначале он намеревался заставить девушку уехать, так и не сообщив ей, что именно подразумевал под собой этот пункт завещания. Но он не смог так поступить.

С тех пор как Налдо увидел Анну после долгой разлуки, в нем проснулось желание защищать ее интересы и права — даже ценой собственных интересов, не говоря уж о своей собственной безопасности.

Но сейчас мне надо сохранять холодный рассудок. Чем больше я буду настаивать, тем сильнее она будет сопротивляться.

А что хуже всего — Налдо нравилась эта игра. Пылкость Анны зажгла огонь в его сердце. До сих пор это не удавалось сделать ни одной женщине.

Ему нравилось, что она постоянно бросает ему вызов, что она не вертится у него под ногами, не кокетничает, не пытается завоевать его, как многие женщины, для которых он был всего лишь лакомым кусочком, трофеем.

Напротив, Анна видела в нем человека, мужчину.

И как бы Налдо ни старался, он не мог не видеть в ней женщину. Сообразительную деловую женщину, которой не нравится, когда из нее делают дуру. Верную и заботливую дочь, которая хочет, чтобы чтили память ее матери. Страстную и чувственную женщину, которая пробуждает нечто более сильное, чем просто желание заняться с ней сексом.

Налдо чувствовал: Анна любит поместье так же, как он. Она крепко привязана к этой земле. Может, поэтому ей так тяжело уехать отсюда навсегда?

Ну, хватит, эти сентиментальные мысли не приведут ни к чему хорошему!

Пришло время вспомнить о прагматизме.

— Я велю Тому принести драгоценности. — Налдо снова растянулся на песке и закинул руки за голову, стараясь выглядеть так, словно ему все на свете безразлично.

— Отлично. — Анна бросила на него томный взгляд и пошла вниз по аллее.

Налдо всего лишь желал вернуть все на свои законные места, хотелось сохранить целостность поместья и похоронить в родной земле семейные тайны. А для этого ему нужно во что бы то ни стало заставить ее уехать — и как можно быстрее.

Но вместо этого Налдо хотелось провести пальцами по шелковистой коже Анны и покрыть поцелуями ее гордо вскинутый подбородок. Заняться с ней любовью, и делать это снова и снова.

Со мной что-то происходит. Но вот что? Расслабься. Это честное предложение. Она прислушается к здравому смыслу, возьмет деньги и уедет.

Удивительно, но подобная перспектива с каждым днем нравилась ему все меньше и меньше.