Капля в океане счастья

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Почему ты не хочешь, чтобы я уезжала? — Анна старалась понять, на что он намекает.

— Я не хочу, чтобы наш роман закончился. — Голос Налдо звучал абсолютно спокойно и уверенно.

— Роман, который вызвал такой скандал в местной прессе?

В его глазах зажглись веселые огоньки.

— Вот именно.

— А я думала, ты ненавидишь сплетни и инсинуации?

— Да, ненавижу. Но есть вещи, которые я ненавижу еще сильнее, например мысль о том, что мне больше не представится возможность целовать твои губы. — Улыбка Налдо стала шире.

Анна нахмурилась. Мысли вихрем проносились у нее в голове.

Неужели он влюбился в меня?

— Ты хочешь, чтобы я оставила коттедж себе и продолжала в нем жить?

— О, нет. — Выражение его лица стало более серьезным. — Ты можешь купить более комфортабельный дом в городе. Возможно, новую виллу с бассейном? Коттедж такой старый, он почти развалился.

Может быть, это очередная уловка, чтобы заставить меня продать свою долю?

— Моя мама любила этот коттедж.

— Знаю. Мой отец уговаривал ее переехать в домик побольше, но она даже слышать об этом не хотела. Она, как и ты, была очень упрямой женщиной.

Налдо взял руку Анны и поднес к своим губам. Эти плотно сжатые, чувственные губы с их вызывающей усмешкой заставляли ее трепетать от желания.

— Мне нравится, что ты живешь здесь, — прошептал он. Его теплое дыхание щекотало ей кожу.

Как часто она мечтала услышать, что Налдо де Леон любит ее!

— И тебя не волнует общественное мнение?

— Нет.

Его пламенный взгляд скользнул по лицу Анны. Ее щеки залились ярким румянцем.

Уже в следующее мгновение их губы медленно слились в поцелуе. Анна запустила пальцы в густые волосы Налдо. Он еще крепче прижал ее к себе, разжигая в ней страсть, заставляя затаить дыхание, в то время как поцелуй становился все более и более настойчивым.

Я люблю тебя, Налдо де Леон.

Последнее время эта мысль ни на секунду не покидала Анну.

Но разве такое возможно?

Он не просил ее переехать к нему, он не предлагал ей руку и сердце.

Она отпрянула назад. Одному богу известно, чего ей стоило оторвать свои губы от его губ!

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей официальной любовницей, — произнесла Анна, задыхаясь. Ее губы горели от поцелуя.

В сощуренных глазах Налдо застыло желание. Он моргнул и снова впился губами в губы Анны, действием отвечая на ее вопрос.

Какое-то время она не сопротивлялась, тая в его объятиях, наслаждаясь его близостью, потом снова отпрянула.

Резкая боль пронзила ее сердце. Налдо никогда на ней не женится, слишком многое их разделяет. Она — незаконнорожденная дочь поварихи, и ей не место в его мире.

Конечно, он хочет ее. Он хочет целовать ее, скользить руками по ее обнаженной коже, заниматься с ней любовью, достигая вершин наслаждения.

Тело Анны жаждало того же, но ее разум нашептывал: не верь ему, не верь.

Он использует меня. Он получит все, что хочет, а потом уйдет. И с чем останусь я?

— Я не хочу быть любовницей богатого мужчины.

— А ты и не будешь любовницей богатого мужчины. — Резкий голос Налдо раздался у нее в ушах. Неужели он намерен просить моей руки?

— Ты будешь подружкой богатого мужчины.

Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— И если ты примешь мое предложение, то станешь богатой подружкой богатого мужчины.

Веселые искорки мелькали в его глазах. Такой уверенный в себе человек! Он словно и мысли не допускал, что она скажет «нет».

— Четыре миллиона долларов. Тебе нужно произнести одно только слово, и все это станет твоим.

Анну вдруг словно током ударило.

Почему я так реагирую на его, в сущности, рациональное предложение? Что я испытываю? Любовь? Страх? Скорей всего, и то и другое, вместе взятое.

— Я слышу, как бьется твое сердце. — Налдо дотронулся длинными пальцами до пульсирующей жилки на ее шее.

Ей до боли хотелось прикоснуться к нему, утонуть в тепле его рук. Его нежные слова, словно паутина, опутали ее сознание, окончательно лишая здравого смысла.

— Я хочу заняться с тобой любовью. — Теплый шепот Налдо щекотал ухо Анны. Жар разливался по всему ее телу, в ее животе пульсировал теплый комок желания.

Руки Налдо скользнули вниз и сжали ее ягодицы.

Дыхание Анны участилось, ее затвердевшие соски терлись о его могучую грудь.

Я хочу любить тебя, Налдо.

Он же предлагал ей совершенное другое.

Она нервно сглотнула.

— Прекрати, прошу тебя. — Анна с трудом заставила эти слова слететь с дрожащих губ.

Рука Налдо остановилась на ее бедре. Ее кожа горела под его пальцами.

— Ты ведь знаешь, что хочешь этого не меньше меня. — Его бархатный голос окутывал ее, соблазняя.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — пробормотала Анна. Она уперлась руками в его грудь, пытаясь освободиться из его крепких объятий, несмотря на то что хотела этого меньше всего на свете.

— Ты и так слишком долго думаешь. — Налдо ослабил хватку. Его блестящие черные глаза встретились с ее взглядом. — Иногда лучше просто действовать.

— Все это так неожиданно. Сначала ты отчаянно желаешь избавиться от меня, а теперь ты хочешь, чтобы я осталась? Я не вижу логики.

Анна все еще не могла избавиться от навязчивого предчувствия, что все это часть его плана, чтобы заполучить землю и драгоценности.

— Доверься мне, я сделаю все как надо. — Налдо гордо вскинул голову. — Я повторял себе снова и снова: для семьи лучше, если ты уедешь. Будучи наследником поместья, мне следовало бы подыскать себе «подходящую» жену. Но я не хочу подходящую, я хочу тебя.

Страсть, прозвучавшая в его голосе, затронула что-то глубоко внутри нее. Но сами слова ранили как острое лезвие бритвы.

Я была права. Он никогда на мне не женится.

Налдо даже в голову не приходило, что его слова могут хоть чем-то обидеть Анну.

Она выскользнула из объятий Налдо. Здравый смысл велел ей согласиться на его предложение. Четыре миллиона долларов. Как сказала Изабелла, он может и передумать.

Налдо пристально смотрел на Анну.

— Если хочешь, то можешь по-прежнему жить в коттедже. Я знаю, он много для тебя значит.

Его слова заставили ее закусить губу. Несомненно, делая ей такое предложение, он шел на огромные уступки. Слухи разлетятся по всему городу в мгновение ока. Босс наведывается в коттедж прислуги, следуя многолетней семейной традиции. Но перспектива жить в «Парадизе» заставила ее кровь быстрее бежать по венам.

Если Налдо смог сделать столь решительный шаг и поддаться своему желанию, возможно, однажды он сделает еще более смелый шаг…

А что, если нет?

Что, если он просто воспользуется мной, как когда-то его отец воспользовался моей матерью?

Это разобьет мне сердце.

— Я думаю, сейчас тебе лучше уйти, — мягко попросила Анна.

Ей совсем не хотелось этого, напротив, она желала, чтобы он остался, навсегда. Взял ее руки в свои и пообещал ей все те вещи, которые никогда раньше не приходили ему в голову.

Налдо ушел, оставляя ее трепетать от желания.

Я могу получить все это. Много денег, Налдо, и солнечные дни в самом прекрасном месте на земле.

Но надолго ли?

Коттедж в «Парадизе» был тем местом, которое Анна могла назвать домом. Следует ли ей брать какие-то бумажки за такой замечательный дар? К тому же ее мама хотела, чтобы она хранила его всю жизнь.

А что там насчет рецептов? Возможно, мне следовало выяснить, какие законные права моей матери я могла бы защитить?

Нет. Моя мама создала эти рецепты, работая в поместье, которое она любила, и для людей, которых любила.

Анна взяла книгу и стала перелистывать страницы. Аккуратные рисунки открывали совершенно иную сторону характера владельца поместья, мужчины, — который сделал ее мать счастливой.

Девушка застонала. Ей в голову пришла неожиданная мысль. Возможно, ее мама предпочла сохранить в секрете любовь всей своей жизни потому, что не хотела, чтобы та бросала тень на успешную жизнь ее дочери.

Анна до боли прикусила костяшку пальца. Она едва сдерживала слезы.

Все или ничего — в этом вся ты, Анна. Ты должна получить все, или тебе вообще ничего не нужно.

В этом они с Налдо очень похожи. Считают, что жизнь состоит из черно-белых полос, без серых вкраплений.

Она всегда хотела выйти замуж, встретить любовь всей своей жизни, иметь полноценную семью, в которой у детей будут и мама и папа.

Анна закрыла книгу.

Научится ли она принимать жизнь такой, какая она есть? Любить этого гордого и требовательного мужчину, несмотря на то что, скорей всего, он никогда не предложит ей руку и сердце?

Анна тяжело вздохнула.

Скорей всего, нет.

Анна возилась на кухне, готовя ужин. Вдруг за окном раздался звук подъезжающей машины. Стоило ей выглянуть на улицу, как аппетит словно ветром сдуло.

Изабелла.

Она распахнула дверь до того, как та успела постучать.

— Что случилось?

Изабелла даже не сняла солнцезащитные очки, хотя солнце уже садилось.

— Налдо сказал, ты до сих пор не приняла его предложение. Что ты пытаешься доказать и кому? Разве ты не знаешь, что каждый день твоего пребывания здесь провоцирует еще больший скандал?

— А разве ты сама не хотела, чтобы этот скандал набрал обороты. Разве не ты предоставила журналистам всю информацию? — Анна выступила на порог, намеренно не давая Изабелле войти.

— Я думала, что тем самым смогу убедить Налдо продать поместье, что сплетни и слухи заставят его уехать. У меня и в мыслях не было поведать всему миру о позоре моего брата, который спутался с дочерью поварихи. Очевидно, ни у тебя, ни у него нет ни капли стыда. А что, если об этом пронюхают европейские папарацци? — Ее голос дрожал. Большие черные очки скрывали ее глаза, и Анна могла лишь догадываться о нестерпимом гневе, который в них пылал.

Она не могла сдержать улыбки.

— Ну, брось! Какое дело европейским папарацци до того, что происходит в маленьком городке во Флориде?

— Такой человек, как ты, не может это понять! — Губы Изабеллы искривились в презрительной усмешке. — Де Леон — одно из древнейших семейств в Европе, и все, что мы делаем, вызывает жуткий интерес у публики.

В твоих мечтах.

Анна скрестила руки на груди и мысленно послала Изабеллу де Леон ко всем чертям.

— В творческих кругах я хорошо известна, — прошипела Изабелла. — И мне бы не хотелось, чтобы благодаря тебе из меня сделали посмешище.

Анна с трудом подавила рвущийся из нее смех. Нет смысла унижать сестру Налдо.

— Тогда, возможно, тебе лучше немедленно вернуться в Париж и попытаться спасти свою репутацию. А сейчас, если ты не возражаешь, я пойду ужинать.

— Послушай меня. — Наконец-то Изабелла сняла очки. Злые черные глаза уставились на Анну. — Если ты не уедешь немедленно, ты разрушишь жизнь Налдо точно также, как твоя мать разрушила жизнь всех членов нашей семьи. Ты заманила его в свои сети точно так же, как твоя мать поступила с нашим отцом. С тех пор как ты приехала, ты не принесла нашей семье ничего, кроме горя и бесчестья. Забирай деньги — или не бери их, если ты слишком гордая и упрямая, чтобы признаться в том, что они тебе нужны, — и уезжай, прежде чем принесешь еще больший вред. — Она резко повернулась и поспешила к своему автомобилю.

Анна прислонилась к двери. Сердце выпрыгивало у нее из груди. Несколько секунд слова Изабеллы эхом звучали у нее в ушах. Интуитивно она понимала: сестра Налдо права.

Анна подумала о Налдо. Должно быть, он отстаивал ее права перед сестрой. Объяснял Изабелле, что будет совсем неплохо, если Анна останется в поместье.

Гордость за Налдо согревала душу Анны. Может быть, все само собой встанет на свои места?

Разумеется, она не могла предсказать будущее, но, так или иначе, сейчас она была дома. С этой успокоительной мыслью она доела ужин и отправилась спать.

Настенные часы показывали половину второго ночи. Анна проснулась от запаха гари в воздухе.

Гарь? В доме даже нет камина!

Она включила свет и прислушалась. Все было как всегда, но что-то тем не менее заставило ее насторожиться.

Когда Анна выпрыгнула из кровати, в ней бушевала настоящая буря. Неприятный запах щекотал ноздри. Машинально она натянула футболку и шорты.

В холле Анна нажала на выключатель, и яркий свет электрической лампочки резанул ее по глазам, заставив сощуриться. Откуда взялся этот запах дыма?

Ее нервы были натянуты, как струны. Она побежала вниз.

Страшная картина предстала перед ней. Оранжевое пламя бушевало за окном. Понадобилась секунда, чтобы понять, что огнем охвачен ее грузовик.

Анна схватила телефон и набрала номер Службы спасения. Ей было трудно дышать, воздух вырывался из ее легких со свистом. Стараясь изо всех сил не поддаваться панике, она выбежала во двор.

Где-то недалеко от крыльца должен быть садовый шланг. Анна с трудом могла ориентироваться в полной дыма темноте. При мысли о том, что, если грузовик взорвется, огонь перекинется на дом, в ее горле встал огромный комок.

Слава богу, она не заполнила бензобак!

О боже! Вот первая искра перебросилась на траву, потом еще одна и еще. Через пару мгновений искры подползли почти к крыльцу коттеджа.

Анна не успевала за ними. Стоило ей затоптать одну, как тут же появлялись еще три.

Она в отчаянии вскрикнула.

— Эй! — Громкий голос заставил ее вздрогнуть. Налдо бежал к ней. Его лицо покрылось капельками пота. — С тобой все в порядке? Ты не поранилась?

— Да, все в порядке.

— Дай мне. — Он схватил шланг и направил его на траву, но вода текла еле-еле. Как раз в этот момент ветровое стекло грузовика лопнуло.

Налдо бросился к Анне, сбил ее с ног и крепко прижал к земле.

— Ложись. Бензобак может взорваться в любую секунду.

— Он пустой, — прошептала она ему в грудь. — Но в грузовике вещи моей мамы.

Ее сердце сжалось от боли при мысли о том, что драгоценные вещи сейчас пылают в огне.

Налдо вскочил на ноги и грубо отбросил ее в сторону.

— Я вызвал пожарных, но они прибудут не раньше чем через пятнадцать минут. Рикки должен доставить воду с ближайшей плотины. Что произошло?

— Не знаю. Я проснулась от запаха дыма. Когда выбежала во двор, грузовик уже был охвачен огнем.

Анна заметила, что огонь совсем приблизился к крыльцу. В одно мгновение старые деревянные ступеньки вспыхнули.

Налдо бросился вперед и стал заливать огонь, но тоненькая струя из шланга не могла справиться с жарким пламенем, охватившим крыльцо коттеджа.

Анна топтала траву, потеряв счет многочисленным искоркам, которые пылали вокруг по всей лужайке.

Одно из окон дома треснуло, и осколки разлетелись в разные стороны. Девушка крикнула от ужаса и закрыла лицо руками.

— Ты поранилась? — На лице Налдо застыло выражение тревоги.

— О боже! Огонь проник внутрь! — С ужасом Анна наблюдала, как пламя охватывает старые цветные занавески.

— Рикки, черт бы тебя побрал! Давай сюда скорее! — В поле их зрения появился трактор, на прицепе которого стоял огромный бак с водой. Подошли еще несколько рабочих с канистрами и ведрами.

— Пламя распространяется вдоль дороги к деревьям, — сообщил Рикки.

— Необходимо создать противопожарную полосу. Нельзя позволять огню подобраться к саду, — прокричал в ответ Налдо. Он схватил Анну за руку и крепко прижал к себе. — Похоже, уже слишком поздно спасать коттедж. Нам придется заняться плантацией. Мы сделаем все, что нам под силу.

— О боже! Поваренная книга! Она наверху! И драгоценности, они тоже на чердаке!

— Боюсь, уже слишком поздно…

— Мне нужно спасти их. Я поднимусь наверх через заднюю дверь. — Анна уставилась на коттедж. Кровь пульсировала у нее в висках, заглушая все остальные звуки. Огонь пока еще не коснулся этой стороны дома. Шанс все еще был.

— Нет. — Налдо грубо схватил ее за руку. — Пламя может перекинуться туда в любой момент.

Воздух-все больше и больше наполнялся запахом гари. Анна топтала траву, пыталась гасить искры руками, но все было бесполезно.

— Почему, черт возьми, я не дала Рикки скосить эту проклятую траву?! — отчаянно прокричала она, смахивая слезы, которые ручьем лились по ее щекам.

Налдо схватил лопату и принялся копать траншею. За короткое время он сделал противопожарную полосу по всей лужайке, потом принялся копать еще одну.

Наконец-то они услышали рев подъезжающих машин.

— Пожарные приехали! — прокричала Анна.

Но окно на верхнем этаже уже было в огне. Еще чуть-чуть, и пламя перекинулось на чердак.

Слезы стояли у нее в горле, мешая дышать. Все поглотило безжалостное пламя. Дом, драгоценности, поваренную книгу — все, что связывало ее с миром Налдо.