Каролина. Часть третья

16. Патруль

Туго зашнуровав ботинки, надеваю куртку и застегиваю молнию до самого подбородка. Около минуты смотрю в стену и убеждаю себя в том, что я справлюсь с работой, которую, по факту, сама для себя выбрала. Я не считаю себя слабой и немощной, такой я была в прошлой жизни. Сейчас я человек, который прошел не одно испытание и выжил. Смотрю на часы и выхожу из комнаты. Дейл ждет меня на диване, он одет во все черное, как и я – это поможет слиться с тенями ночи. Если бы мы вошли в дневной патруль, то облачились бы в светло-зеленую одежду. Черный мне сейчас ближе – цвет моей души. Глаза Дейла сверкают предвкушением, не помню, чтобы видела его таким довольным. Он, как и я, затух в четырех стенах. По рассказам Дейла, он всегда первым рвался на задания, лишь бы быть полезным.

– Готов?

– Более чем.

Дарю ему короткую улыбку, и мы направляемся вон из дома Куин. Стоит нам выйти наружу, как я вижу вдалеке одинокую фигуру, которая бредет в нашем направлении.

– Это Охра? – спрашиваю я у Дейла, всматриваясь в очертания.

На улице уже темно, но свет фонарей спасает от полной слепоты.

– Вроде она, – рассеянно отвечает напарник.

Идем ей на встречу. Замечаю, что она хромает и движется со скоростью раненой улитки. Бедная Охра, она, как и многие другие, пострадала от моих решений, пока я была на посту главы Салема. Чувство вины тут же дает о себе знать и машет рукой из-за угла.

– Тебя выписали? – спрашиваю я, пытаясь поддержать Охру за руку.

Девушка вся покрылась потом, невооруженным глазом видно, насколько трудно ей далась дорога от палаты до этой точки.

– Да. Не надо, я сама, – шепчет Охра. – Доктор сказал, чем быстрее я вернусь домой и начну сама за себя отвечать, тем скорее восстановится здоровье.

– Мне жаль, что с тобой все так вышло, – искренне говорю я и тут же спрашиваю: – А где Деймон?

– Люк сейчас с ним. Сказал, что через час или около того они будут дома.

Киваю и отступаю на шаг. Принимаю выбор Охры. Если она решила, что все будет делать сама, я даже не попытаюсь отнять у нее это право. В данный момент мы с ней похожи, как никогда. Обе пытаемся жить заново.

– Рада, что ты возвращаешься домой, но нам пора.

– Куда вы? – спрашивает Охра, утирая тыльной стороной ладони пот со лба.

– На работу, – гордо признаюсь я. – Теперь мы с Дейлом патрульные.

Охра вяло улыбается. Скорее всего она не понимает всю силу моей радости от нового занятия. Охра обходит нас и продолжает ковылять, а мы пару минут смотрим ей вслед и отправляемся к воротам.

– Ей досталось, – замечает Дейл.

– Она сильная, справится.

Я в этом уверена. Несмотря на то, что Охра еще достаточно молода и не имеет опыта в самозащите, у нее есть другое качество, которое открывает ей двери – доброта. Она с безграничной любовью относится к Дэймону. Даже находясь в больнице, не имея возможности ходить, она ждала его там, чтобы прочитать сказку или поиграть в спокойные игры, которые не требовали от нее физической активности. Я бы так не смогла. Как найти общий язык с ребенком, который ничего не говорит, да еще и не является твоим? Для меня это загадка. Скорее всего мне никогда не удастся понять этого безграничного чувства любви к детям. Своих у меня не будет, а к чужим я, по большей части, равнодушна. Дэймон мне нравится, но я до сих пор особо не пыталась сблизиться с ним.

Остаток пути до ворот преодолеваем молча. Не знаю, о чем думает Дейл, я же скачу по мыслям, как по камням. Вспоминаю детство, маму, Беринга, фермы, Брайана. С последнего камня спрыгиваю быстрее, чем с остальных, мне нельзя зацикливаться на нем, иначе снова впаду в уныние, а я больше этого не хочу. Достаточно.

– Нам сюда, – говорит Дейл и поворачивает налево, открывает дверь сторожки и пропускает меня вперед.

В небольшом помещении три на три метра сидит охранник, перед ним три экрана, каждый из них разделен на две части, итого получается шесть картинок, на которых показаны подъезд к воротам с двух сторон и территория стен. Ни на одной из картинок нет никакого движения.

Кроме охранника в сторожке стоит Брайан. Он отвлекается от созерцания экрана и поворачивается к нам. Стараюсь не смотреть на него, но это никак не помогает, ведь я физически чувствую его присутствие. Как так вышло, что я хотела избегать его благодаря патрулированию, но он оказался здесь? Это не его зона ответственности. Я проверяла.

Краем глаза замечаю, как Брайан отходит к стене, в которой скрыт шкаф, открывает его и достает оттуда разгрузочные жилеты, рации, тепловизоры и оружие.

– Вы последние, – говорит он.

От звука его голоса становится дурно. Надеюсь, что я больше никогда в жизни ни в кого не влюблюсь. Почему это так больно? Неужели присутствие Брайана будет мучить меня до конца дней? Уверена, я не первая, кто воспылал непрошенными чувствами и остался отвергнутым. Как эти люди справлялись? Что делали, чтобы избавиться от назойливого зуда под кожей? Что предпринимали, чтобы подавить желание смотреть на объект своего обожания? Слушать его голос? Мечтать?

Дейл подходит к Брайану и забирает свою часть, а мне не сразу удается оторвать подошву от пола. Все же поднимаю взгляд на Брайана, он сам подходит ко мне, сдерживаюсь, чтобы не отступить.

– Подними руки, – просит он, и я почему-то выполняю. Он надевает на меня разгрузочный жилет.

Я бы хотела, чтобы он ничего не говорил, молча закрепил его, но у Брайана другие планы. Он рассказывает про меры безопасности, про то, что наша зона ответственности обозначена на карте, которую он отдал Дейлу вместе с обмундированием. Он продолжает говорить и говорить, словно я ребенок, который не имеет критического мышления. Брайан не смотрит мне в глаза, я также избегаю зрительного контакта. Для жжения в груди более чем достаточно того, что он стоит слишком близко и с заботой говорит о том, что я должна делать за периметром чтобы не пострадать. Этот его чертов голос…

– Прекрати, – тихо прошу я.

Наши взгляды встречаются. Брайан затягивает один из ремешков и притягивает меня ближе к себе.

– Будь осторожна, – так же тихо приказывает он.

Это именно приказ. Зачем Брайан здесь? Патрульные сами приходят сюда, забирают нужное, расписываются в табеле и уходят за стену под неустанным оком охранника.

Брайана здесь не бывает.

– Что ты здесь делаешь? – прямо спрашиваю я.

– В данный момент надеваю на тебя разгрузочный жилет, – говорит он и затягивает последний ремешок.

– Ты обещал, что будешь держаться как можно дальше.

– Я стараюсь, но ты снова пытаешься убиться.

Вспоминаю наш разговор, когда Брайан вернулся в Салем и сказал мне, что когда-то он хотел убить меня, но оказывается, нужно было просто оставить меня одну, я бы и сама убилась. Это воспоминание вызывает у меня улыбку, но я быстро прячу ее и забираю у Брайана оружие, сама раскладываю его по карманам. Пальцы немного дрожат.

– Спасибо за заботу, – произношу я, прямо смотря Брайану в глаза. – Но это лишнее.

– Скорее всего ты права, – говорит он и отступает на шаг.

– Я всегда права, – бросаю я, рассовывая два пистолета и магазины по нагрудным карманам.

Дейл подает мне рацию, и я закрепляю ее на бедре.

– Распишитесь, – просит охранник и пододвигает к краю стола толстую тетрадь.

Дейл быстро справляется с этим делом, а я на несколько секунд впадаю в ступор, но все же подписываюсь «Куин», кладу ручку и быстро покидаю сторожку.

Вот зачем он пришел? Думает, что я не в состоянии надеть разгрузочный жилет? Переживает за меня? Допустим. Но ведь в этом нет никакого смысла, Брайан уедет и не сможет больше говорить мне про осторожность, следить за каждым моим неправильным решением. Он не сможет помешать мне убиться.

Ворота открываются, и мы выходим за пределы города. Следуя регламенту, который я выучила наизусть, дожидаемся, когда город снова будет закрыт, и отправляемся в вечернюю тьму. На часах примерно одиннадцать часов, но на улице практически ничего не видно. Тяжелые тучи затянули небосклон, спрятали в крепких объятиях звезды и луну. Солнце село несколько часов назад, поэтому на него нет никаких надежд.

– Без тепловизора не обойтись, – замечает Дейл и останавливается.

Снимаю с застежки прибор, похожий на очки, надеваю его и фиксирую на уровне ночного зрения. Не могу сказать, что все прекрасно видно, но теперь я хотя бы не врежусь в дерево, когда мы будем патрулировать окраину леса.

В нашу обязанность входит три квадрата. Один из них забрал третий член команды, жаль, что я не видела, кто это. Из-за неожиданной встречи с Охрой, мы немного задержались и разминулись.

– В последнее время вокруг города чисто, – говорит Дейл.

– Благодаря Адриану, это он договорился с мутировавшими. Теперь мы в безопасности, и бывшие враги вдруг стали друзьями.

– Называй его Люк, – в сотый раз просит Дейл.

– Кроме нас с тобой тут никого нет, можно разговаривать открыто.

– Предпочитаю осторожность.

Киваю, хотя Дейл этого не видит, так как идет прямо передо мной. Он прав, нужно быть более внимательной, иначе я могу когда-нибудь проговориться при людях и назвать не то имя.

Мы так плотно увязли во лжи, что до самой смерти не отмыться.

Ложь удивительная субстанция, стоит краю твоего ботинка наступить в нее, обратного пути не будет.

Продолжаем ходить вдоль стены, потом постепенно удаляемся в сторону лесного массива. Тут же вспоминаю, как мы с Брайаном вернулись в Салем после атаки бизонов. Он тогда спас меня. И не только в тот раз.

Боже. Насколько проще было существовать, когда между нами висела явная вражда и злость.

Тут Брайан прав – чувства все усложняют.

Даже в данную секунду я подвергаю себя опасности из-за того, что думаю о нем. Но как о нем можно не думать? Надо узнать у выживших Каролин, какими дарами они владеют, может, кто-то из них способен стереть Брайана из памяти? Это бы все упростило и сняло с души ненавистный камень. Чувствую, как он утягивает меня на дно, и понимаю, что все-таки наступит момент, когда я перестану сражаться и утону.

Тем временем мы доходим до первых деревьев. Останавливаемся и сканируем местность. Благодаря тепловизору обнаруживаю три крысы или кого-то их размера, они копошатся на одном месте, перелезают друг через друга и снова останавливаются.

– Надеюсь, они не мутировавшие, – говорю я Дейлу.

Он встает рядом и смотрит в том же направлении.

– Жаль, что Люк не может влиять и на них, – с сожалением произносит напарник.

– Да. Для Салема это было бы отличным преимуществом. Нам бы пришлось опасаться только людей.

– Только, – фыркает Дейл. – Люди опасней всего.

– Согласна.

Идем в направлении копошащихся грызунов. Останавливаюсь на расстоянии трех шагов. Это действительно крысы и они никуда не собираются сбегать. Они трапезничают мертвой лисицей.

В первую вылазку за стену тело лисицы, поедаемое крысами, стало самым впечатляющим моментом.

Всю смену мы ходим по маршруту, но ничего подозрительного или опасного для Салема не обнаруживаем. Мы мало разговариваем, каждый из нас пребывает в своих мыслях.

Все проходит ровно и спокойно.

Возвращаемся в Салем в двенадцать часов дня. Я так хочу спать, что, не думая, снимаю все, что мне выдали перед патрулем, расписываюсь в журнале и бок о бок с Дейлом отправляюсь домой.