Каролина. Часть третья

25. Вперед

Наблюдаю за тем, как тело Адриана заживляет само себя в течение полутора часов. Это чудо. Иных слов и объяснений нет тому, что мне удается увидеть собственными глазами. Кожа в месте ранений срослась настолько, что на ней не осталось ни царапины. Как чистый лист бумаги. Идеально гладкая ровная кожа.

Адриан говорит, что это был первый раз, когда ранением задели внутренние органы. Будь он человеком, то не выжил бы со стопроцентной вероятностью.

Если оглянуться назад, то прошлое возвращение с конклава оказалось идеальным обстоятельством. Ведь если бы тогда Адриан спокойно вернулся в Салем, то сегодня бы он точно умер.

Не хочу терять его. В нашем прогнившем мире и так недостаточно доброты, а со смертью Адриана ее станет еще меньше.

Сижу на полу в противоположной части комнаты и смотрю на выздоровевшего Адриана. Он поднимается и молча уходит в ванную.

За пределами хижины слишком тихо. Противники притаились, выжидают, когда жертва покажется, чтобы расстрелять прямо на пороге.

Как же все это достало. Когда уже настанет момент безмятежности? Что должно произойти с миром, чтобы люди стали добрее? Хм… Ничего. Ничего не должно произойти с миром, что бы с ним ни случилось, люди всегда будут разными. Злость не искоренить никакими методами. Только полным уничтожением человечества. Этот вариант мне не подходит, поэтому продолжаем выживать в том мире, который имеем.

Адриан заходит в комнату. Он переодел верх и сейчас стоит передо мной в одной футболке с короткими рукавами, из-под них словно змеи вырисовываются темные линии.

Он подходит ко мне и присаживается на корточки.

– Как только я выйду, сразу же закрой дверь. Не выходи, что бы ты ни услышала за пределами хижины.

Отдавая мне пистолет, Адриан сжимает мои пальцы и, смотря в глаза, произносит:

– Спасибо, что спасла меня.

Бездумно киваю, поднимаюсь и иду следом за ним к входной двери.

– Теперь ты снова слышишь все, как раньше? – спрашиваю я с волнением в голосе.

– Да, – коротко отвечает он, останавливаясь у выхода.

– И сколько их за дверью?

– Семеро. – Адриан касается двери и снова смотрит на меня. – Как только я выйду, запрись. Когда дело будет улажено, я постучу пять раз, последний будет с задержкой.

– Хорошо. Но, может, нам лучше разобраться с ними вместе?

– Нет. Готова?

– Да.

Адриан открывает дверь и стремительно покидает хижину. Захлапываю ее, и по израненному полотну тут же приходится очередь выстрелов. Из-за них невозможно разобрать, что происходит снаружи. Обстрелы продолжаются недолго. Когда эхо последнего утихает, я еще сильнее прижимаюсь ухом к полотну двери.

Что там происходит?

Сердце колотится так, будто это я нахожусь снаружи, а не Адриан. Я в безопасности, головой это понимаю, но чувствами не ощущаю ни грамма спокойствия.

Адриан…

Первый стук звучит настолько неожиданно, что я вздрагиваю, отшатываюсь от двери и направляю на нее пистолет.

Второй стук.

Третий.

Четвертый.

Пауза в пару ударов сердца.

И пятый стук.

Протяжно выдыхаю и распахиваю дверь.

Адриан стоит по ту сторону, весь в крови с головы до ног.

– Ты ранен?

– Нет.

Адриан входит, а я выглядываю наружу. Вижу только алые следы от ботинок.

– Они мертвы? Ты убил их?

– Пришлось, – говорит он. – Они бы не оставили нас в покое и пошли бы за нами до самой переправы. Я не мог так рисковать.

Даже несмотря на то, что эти люди чуть не убили Адриана, ему все равно жаль, что пришлось приложить руки к их кончине.

Адриан проходит мимо меня и хватает свой рюкзак.

– Надо идти, мы и так уже опаздываем, – говорит он и выходит за пределы хижины.

Не знаю, заметил ли он, что весь покрыт кровью, но решаю не делать на этом акцент.

Мы действительно потерями много времени. Больше, чем могли себе позволить.

Бегу в комнату, хватаю свой рюкзак и покидаю безопасное место. Когда Адриан запирает дверь, я в ужасе смотрю на потрескавшиеся плиты стен хижины.

– Они теперь непригодны, – сообщает Адриан, проследив за моим взглядом.

– Мы должны об этом сообщить? – спрашиваю я.

– Да. На первом же заседании.

Киваю и, развернувшись на пятках, вскрикиваю. На дереве, что растет слева от тропы, чьи-то ноги, одна из них застряла между ветками, вторая висит параллельно земле. Талия – вот чем заканчивается тело. Талия с мотком кишков, свисающих, словно адские бусы на шее самой смерти.

– На уборку нет времени, – бросает Адриан, хватает меня за руку и тащит прочь.

Уборка.

Боже, что он с ними сделал? Разорвал голыми руками? Велика вероятность того, что Адриан выпустил зверя, которого сдерживал с момента мутации. Очень надеюсь, что с этим зверем у меня никогда не будет конфликта.

Иду за ним и еще около трехсот метров борюсь с тошнотворным чувством. Половина тела, висящего на ветвях, моментально появляется перед глазами, стоит мне моргнуть. Это зрелище переплюнуло то, что я сама убила человека. Замещение сработало, но я не могу определить в лучшую ли сторону.

Путь продолжается бесконечно долго.

День сменяется ночью.

Ночь отдает права дню.

Мы останавливаемся в других хижинах. Больше никого не встречаем. Мы с Адрианом решили, что Поул либо был уверен, что его люди справятся с задачей, и поэтому не отправил еще кого-то, либо его цель состояла в том, чтобы задержать нас.

Но есть большая вероятность, что мы никогда не угадаем его помыслы. Невозможно в здравом уме понять сумасшедшего.

Путь изматывает.

Сил становится меньше, а усталость больше.

Тратим слишком мало времени на сон, поэтому мысли путанные, а движения заторможенные.

Когда до слуха доносится звук плещущихся волн, я не могу сдержать улыбку.

– Добрались, – говорю я, уперевшись ладонями в колени. Дыхание все никак не может прийти в норму. Полупустой рюкзак весит тонну.

– Паромщик ждет, – сообщает Адриан.

– Больше на берегу никого?

– Никого. Идем.

Миновав последние деревья, выходим на берег в момент, когда солнце начинает подниматься и озаряет волны невероятным блеском.

Природа прекрасна, а шум воды завораживает.

Подходим к лодке по грубосколоченным доскам. Скидываю рюкзак и плюхаюсь на сиденье, лишь кивнув паромщику. Капюшон скрывает лицо Адриана, он бодро разговаривает с мужчиной, что уже отвязал узел и запрыгнул в лодку.

– Нет, вы не последние, – отвечает он на вопрос Адриана. – Еще не прибыл мистер Соул.

Вспоминаю старика в нежно-голубой мантии. Не удивительно, что он еще не прибыл. Его почетный возраст явно против таких долгих прогулок по опасной местности.

Плывем в сторону острова, и я мысленно готовлюсь к первой встрече с Поулом. Он не увидит страха в моих глазах. Но он будет знать, что я обладаю информацией о смерти Беринга. Поверят мне или нет, если я решусь сказать об этом вслух? Скорее всего нет, ведь Поула они знают гораздо дольше меня, и теперь он единоправный правитель Ротона. Города, владеющего вооружением. Но зерно сомнения я в силах посадить в их головах.

– Как ты? – спрашивает Адриан.

Поднимаю на него взгляд и не успеваю ничего сказать. Адриан меняется в лице и переводит внимание с меня на воду. Он смотрит в глубину так внимательно, что становится жутко. Что там? Выглядываю за борт, но ничего не вижу.

– Твою мать, – шепчет он ни к кому конкретно не обращаясь. – Этого не может быть.

– Что случилось? – в напряжении спрашиваю я.

Адриан вскидывает на меня растерянный взгляд. Кажется, что в таком раздрае я вижу его впервые. Оборачиваюсь и вижу, что мы уже практически подплыли к острову.

– Ничего, – говорит Адриан. – Это не важно.

Сомневаюсь, что это не важно.

Лодка ударяется о берег и паромщик выпрыгивает в воду. Подтаскивает лодку. Адриан выбирается первым, подает мне руку и помогает перелезть. Но не ставит меня в воду, а выносит на берег.

– Спасибо, – шепчу я, поднимая взгляд на вершину ворот и колючую проволоку, блестящую в лучах палящего солнца.