Каролина. Часть третья

21. Жизнь после

Кажется, что жизнь разделилась на «до» и «после». «После» началось с момента, когда Брайан уехал, забрав с собой все вещи, но забыв прихватить мои воспоминания о нем.

Я ожидала увидеть его каждый проклятый день. Всматривалась в толпу, надеясь различить среди чужаков родное лицо. Оборачивалась, словно почувствовала его энергию или пронзительный взгляд серьезных глаз.

Я поняла, что безумна.

Так нельзя.

Не может так продолжаться.

Две недели я каждый божий день выхожу за пределы города, чтобы погрузиться в ночь за стеной. Удивительно, но за все это время не произошло ничего необычного. Мы с Дейлом патрулируем свои квадраты, иногда видим животных. Мутировавших убиваем, обычных не трогаем. Я уже настолько выучила охраняемую нами территорию, что, не смотря под ноги, переступаю поваленные деревья в самом начале леса. На автомате разворачиваюсь у стены и иду в другую сторону.

Когда я только задумала пойти в патрульные, я даже не догадывалась, что именно эти ночные хождения будут помогать мне не потерять голову окончательно. В патруле Дейл всегда рядом. Если бы нужно было подобрать всего одно слово, чтобы охарактеризовать его, то я бы выбрала «комфортный». Мне безумно комфортно рядом с ним. Он никогда не начинает пустые разговоры, не надоедает, не пытается залезть в душу и узнать, как у меня дела. Он просто рядом. Поддержит, если нужно, прикроет при необходимости. Я даже не помню того момента, когда перестала считать его личным конвоиром и стала расценивать, как близкого друга. Близкого по духу и характеру.

Дейл перестал ходить за мной по пятам вне рабочего времени, теперь мы сотрудники одной организации. Выполняем рутинную работу и никогда не говорим про Брайана.

Я ни с кем о нем не говорю.

И никто не пытается поговорить о нем.

Брайан – табу.

Уверена, что если хотя бы раз услышу его имя из чужих уст, а не внутри мысленных монологов, то потеряю часть себя. Я развалюсь, как плохо склеенная давно разбитая ваза.

Первые дни я думала, что патрули как-то помогут стереть из памяти мужчину, который вместо воспоминаний о нем забрал мое сердцу и душу. Я настолько сконцентрировалась на злости из-за отсутствия последнего «прощай», что только эта злость заставляет просыпаться меня каждый день.

Стоя под теплыми струями душа, я лениво провожу ладонями по телу и стоит мне только прикрыть глаза, как лицо Брайана моментально появляется перед внутренним взором.

Брайан – мой личный кошмар.

С психом выхожу из душевой и яростно вытираю тело махровым полотенцем. Когда-нибудь это прекратится и его след в моих мыслях будет едва различим. С упоением жду этого момента.

Надеваю спортивный костюм и застегивая кофту под самое горло. Расчесываю длинные волосы и задумываюсь о том, чтобы обрезать их. Может, изменения во внешности помогут перестроить жизнь? Направить ее не по руслу внутреннего разрушения? А по какому?

Выхожу из ванной комнаты и, бросив взгляд на кухню, обнаруживаю там Адриана. Сейчас мы достаточно редко видимся, но сегодня придется провести вечер вместе. Праздник. Будь он неладен. Я устала одаривать прохожих лживыми улыбками, а на празднике будет весь город, выдержу ли я это?

– Ты не ходила к доктору? – с ходу спрашивает Адриан.

Тяжко вздыхаю и еле сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза.

– Нет. Я здорова.

– Не уверен.

Плюхаюсь на высокий стул напротив Адриана. Он волнуется за меня и даже не представляет, насколько это ценно. Пытаюсь объяснить изменения во мне, не прибегая к упоминанию Брайана:

– Я злюсь, постоянно психую…

Адриан прерывает меня:

– И плачешь.

Прикрываю веки и веду внутреннюю борьбу. Да, он прав. Иногда я позволяю себе слезы, но об этом никто не должен знать. Раз в несколько дней, когда этот прекрасный город и его добродушные мирные жители встают у меня поперек горла, когда я уже не могу улыбаться и притворяться, что со мной все в порядке, я ухожу к себе в комнату, запираюсь и беззвучно кричу. На смену безмолвного крика всегда приходят слезы – это неизменное явление моих срывов. Их мало, практически нет, но я всхлипываю так, словно секунду назад потеряла все.

– Иногда, – признаюсь я, ведь Адриана не одурачить.

– Чаще, чем необходимо, – спокойно замечает он.

Открываю глаза и стараюсь перевести разговор в более спокойное русло. Я не выдержу, если кто-то станет непосредственным свидетелем моей истерики. Это мое глубоко личное. Адриана в эту тьму я затягивать не хочу. Я продолжаю дышать только из-за того, что люди думают, будто у меня все хорошо. Когда-нибудь и я в это поверю.

– Кто-то придумал лимит слез? – спрашиваю я в шутку, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

Адриан не ведется.

– Эшли, сходи к врачу.

Этот разговор повторяется уже в шестой раз. Решаю сдаться.

– Ладно. Сегодня перед праздником схожу.

– Ты не лжешь, – заключает он.

Адриан почувствовал изменения во мне сразу же после того, как я пришла из первого патруля после момента начала отсчета «жизнь после». Он решил, что я заболела. И я бы согласилась с этим утверждением, вот только Адриан думает, что я больна физически, хотя с телом все в порядке. Я загибаюсь морально.

– Скажи мне, когда у тебя будет очередной урок по контролю мутировавших даров? – спрашиваю я.

– Завтра.

– Отлично.

Адриан серьезно смотрит на меня и сообщает:

– Но это не значит, что после того, как я научусь их контролировать, то перестану ими пользоваться.

– Угроза?

– Информация.

Показываю ему язык, и Адриан улыбается. У него тоже идет момент «после», пять дней назад мимо Салема проходила группа мутировавших. В этот момент Адриан был за пределами города, он периодически покидает Салем, чтобы выдохнуть и немного развеяться от людского присутствия. Он попросил помощи у мутировавших, и они согласились. Согласились, не попросив ничего взамен. Это дико, но я надеюсь, что тренировки помогут Адриану не сойти с ума. Сейчас история Куин пишется по нашей с ним жизни и не хотелось бы, чтобы последняя глава завершалась тем, что правящая чета Куин закончили свои дни в доме Печали.

Со второго этажа разносится пение Охры, а следом детский смех.

– Дэймон рад, что она вернулась, – говорю я и принимаю кружку с чаем из рук Адриана.

Он опускается на стул и кивает, бросив при этом беглый взгляд в сторону лестницы.

– Охра вернулась в этот дом только благодаря тебе, – заключает он.

– Я, как твоя жена, все же имею влияние.

– Не смешно.

– Смешно. В любом случае спасибо, что позволил ей вернуться, – искренне говорю я.

Адриан поднимает на меня внимательный взгляд.

– Я поверил тебе. Не ей.

Я ходила к Охре в больницу и еще дважды влезла к ней в разум. Это были краткие визиты, направленные не на то, чтобы исправить ее воспоминания, а чтобы убедиться в благости ее намерений в будущем. Больше всего она переживала из-за вероятности никогда не увидеть Дэймона. Эта мысль шла во главе остальных.

– Что мы должны будем делать сегодня вечером? – интересуюсь я, ведь мы не обговаривали праздник. Только в общих чертах, таких как дата, время и место. Сегодня в десять вечера на площади.

Адриан складывает руки в замок на столешнице и внимательно смотрит на меня.

– Я понимаю, что тебе неприятно притворяться и играть роль… моей жены, но это нужно сделать хотя бы сегодня. Я стараюсь не втягивать тебя в дела Салема по максимуму, но все же есть определенные события, при которых ты обязана присутствовать.

– Мне не неприятно. – Беру паузу и говорю правду: – Мне безразлично. Если моя помощь нужна тебе, я готова ее дать. Мы оба заинтересованы в том, чтобы в Салеме царил мир и покой. И если мне периодически придется стоять рядом с тобой и улыбаться толпе, то я не против.

Он кивает и после небольшой заминки объясняет:

– Праздник в честь семьи основателей этого города. По факту, это только твой праздник. Он проходит на площади, намечается выступление музыкантов и танцы. У всего города, кроме охраны, медиков и тех, кто готовит праздник, выходной. Даже все фермеры вернулись. Нам просто нужно быть там, общаться с людьми, слушать их и пытаться понять, что за жизнь они ведут. Может, есть какие-то проблемы, которые я не замечаю, сидя в кабинете.

Интересно.

Киваю и, порывшись в воспоминаниях детских лет, вынимаю два с этого праздника. Одно такое тусклое, что быстро возвращаю его обратно в коробку, а второе разглядываю под разными углами.

– Не думаю, что Куин заботился о нуждах населения, – размышляю я. – Из того, что я помню, этот праздник был ярмаркой тщеславия. Все были обязаны возносить правящую семью и восхвалять отца, в частности.

Адриан хмыкает.

– Мы – не он. Я хочу построить более-менее здоровое общество, – задумавшись, рассказывает он. – Насколько это возможно.

Смотря на Адриана, я вовсе больше и больше не вижу в нем того молчуна, с каким познакомилась. Это открытый, добрый и душевный человек. Его качества кардинально противоположны его внешности. Местные уже привыкли к изменениям. Но эти рисунки и красные крапинки в глазах навсегда будут напоминанием того, что он не один из них. Адриан другой.

– Во что мне нарядиться?

– Платье бы подошло замечательно, все же праздник нашей семьи.

– У меня нет платьев.

– Лежит в твоей комнате.

У меня нет ни желания, ни настроя спорить и выяснять что-либо. Если Адриан позаботился о наряде, то я буду ему только благодарной за это.

– Спасибо, – искренне благодарю я. – Одной проблемой меньше.

Поднимаюсь из-за стола и слышу уставший голос Адриана:

– Эшли, сходи в больницу.

– Ага, – хмыкаю я и выхожу из дома.

Стоит мне остаться наедине с собой, как тут же опускаются плечи. Намного проще находиться в социуме. Разговоры, присутствие посторонних вокруг меня, чужие проблемы – все это отвлекает от мысли о нем. Но Брайан мне часто снится. И в каждом сне я отвешиваю ему звонкую пощечину.

За то, что уехал.

За то, что не передумал.

За то, что не попрощался.

Медленно бреду в сторону больницы и разглядываю город. Людей на улицах больше обычного, всеобщий выходной выгнал многих на улицу. Солнечная погода и отсутствие ветра придают этому дню особый шарм.

Люди приветствуют меня, я с улыбкой киваю в ответ.

На душе должно быть светло и спокойно, но я чувствую, – что-то грядет. Что-то ужасное, оно снова перевернет мою жизнь с ног на голову. Или это отголоски внутренних метаний?

Я вроде бы нашла место в жизни. Мне не приходится бедствовать, я устроилась и отлично справляюсь с работой, которая мне нравится. Я живу с Адрианом и мне вполне комфортно. Единственное, меня раздражает то, что он в курсе моего плачевного состояния. Как бы я не улыбалась, не шутила с ним и не делала вид, что я в порядке – он всегда знает, что это не так.

Но будет.

Я сильная девочка.

Пройдет время, и я убью в себе все эмоции, которые хотя бы косвенно относятся к Брайану. Он не заслужил того, чтобы я убивалась. Более того, он это знал заранее, а я поняла только сейчас.

Я согласилась отпустить его и пожертвовать своими чувствами.

Он отказался жертвовать своими страхами и наплевал на мои чувства.

Эгоистично.

Несправедливо…

Останавливаюсь на пороге больницы и, хмурясь, понимаю, что мне нечего там делать. Как я объясню врачам причину, которая привела меня сюда? Физически я чувствую себя замечательно, ничего не болит, крутит или ноет. Я ведь не могу прийти к доктору и заявить: «Видите ли, у меня есть друг, он по запаху, который источает мое тело, считает, что я чем-то заболела. Помогите». И что со мной сделают после этого заявления? Уведут в дом Печали и посадят в соседнюю от мамы палату?

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаю себя. Если я не посещу больницу, то Адриан так и продолжит пытать меня своей заботой. Снова развернувшись, вхожу в здание и быстрым шагом отправляюсь к администратору. Как мне помнится, у медицинского состава сегодня короткий день, и для большинства он скоро подойдет к концу.

– Добрый день, – приветствую я девушку. Бросаю взгляд на бэйдж и добавляю: – Лия.

– Здравствуйте, миссис Куин. Что вас привело к нам?

– У меня с самого утра болит голова, не могли бы вы помочь мне избавиться от нее? От боли, не от головы. Сегодня праздник, не хочу, чтобы это недомогание испортило впечатления от него.

– Может, вас еще что-то беспокоит?

Беспокоит, но с этим мне никто не сможет помочь.

– Нет. В остальном все отлично.

Администратор, она же и медсестра, задает мне еще несколько вопросов, о силе боли, месте ее расположения. Выслушивает придуманные ответы и дает мне продолговатую пилюлю.

– Благодарю, – кивая, говорю я и тут же добавляю: – Надеюсь увидеть вас сегодня на празднике.

– Я буду, – обещает девушка.

Ухожу из больницы со спокойной душой. Прячу в карман на рукаве таблетку и останавливаюсь около свободной лавочки. Сажусь и больше часа наблюдаю за людьми. Особенно взгляд цепляется за пары различного возраста. Всего одна пара из восьми увиденных идет за руку и довольна. Остальные о чем-то спорят, пререкаются. Счастливы ли они?..

Мысль пропадает. Замечаю Дейла и машу ему. Увидев меня, он меняет вектор направления и быстро преодолевает расстояние до лавочки, предварительно пропустив несколько людей, что совершенно не смотря по сторонам, несутся по своим делам.

– Готов к празднику? – спрашиваю я, провожая очередную пару внимательным взглядом.

– Я буду в патруле.

Точно, а я и забыла.

Мы сидим в комфортной тишине.

– Не злись, – просит Дейл.

Напряженно поворачиваюсь к нему.

– А у меня есть причины злиться на тебя? – уточняю я.

– Пока нет, но…

Перебиваю его:

– Это касается Брайана?

Произнеся его имя вслух, тут же ругаю себя. Табу! Брайан – табу! Я не говорю о нем. Не сейчас. Не готова.

Рациональная часть меня выползает из-под завала истерик, поправляет очки в тонкой оправе на переносице и начинает читать мне нотации. Я, видите ли, не могу постоянно избегать упоминаний про Брайана. Он часть моей жизни, и я должна принять, что эта часть закончилась.

Больно…

– Не только его, – аккуратно произносит Дейл, вглядываясь заискивающим взглядом в мое лицо.

– Мне нужно это знать?

– Да.

Ладно. Была не была.

– Тогда говори.

– Брайан заехал в Ротон, когда уезжал из Салема. Поула там не было. Адриан просил меня не рассказывать тебе, чтобы у тебя было время… но я думаю, ты должна это знать.

Адриан и его забота.

Дейл и его нежелание меня обидеть.

– Поул жив, – шепчу я.

При этом не испытываю страха. Вообще. Кажется, что я катастрофически морально израсходована, что принимаю этот факт, как данность и не более того.

– Скорее всего.

– Ладно.

– Злишься?

– Нет.

– А я ведь три дня не мог тебе об этом рассказать.

Кладу ладонь на широкое плечо Дейла и, смотря ему в глаза, говорю:

– Спасибо, что сказал. Я должна быть готова, если Поул в очередной раз решит меня выкрасть.

Дейл кивает и выдает, отводя от меня взгляд:

– Брайан тоже так считает.

Прикрываю глаза и чувствую, как плечи опускаются все ниже и ниже. Хочу вернуть то время, когда Дейл не называл Брайана настоящим именем. Сейчас это было бы мне на руку. Но из-за того, что секрета в том, кто скрывается за маской грабителя и убийцы, больше нет, то и смысла величать его Крисом не наблюдается.