Каскадер и амазонка

2

Несмотря на внешнюю браваду, Алиса побаивалась встречи с сестрой Джеймса, да и тот немного опасался злого языка Мелли. Сначала каскадер хотел предупредить ее о гостье заранее, но потом, решив, что неожиданность – пятьдесят процентов успеха, не стал звонить домой. Теперь, завидев в конце улицы знакомую крышу, он жалел об этом.

Вот и увитый плетистыми розами дом – гордость Мелани и предмет зависти всех ее приятельниц. Словно почувствовав приближение хозяина, чуть шевельнулась штора в окне первого этажа – и в ту же минуту на пороге появилась полная китаянка в элегантном сине-белом платье.

– Кажется, Мелли собралась в гости, – с надеждой пробормотал он, вылезая из машины. Широко улыбаясь, он пошел навстречу сестре, и та нежно прильнула к груди брата.

– Джимми, дорогой, как я рада тебя видеть! Я собралась в гости к Кэтрин, но, думаю, она меня простит, когда узнает, из-за чего я задержалась… Я как чувствовала, приготовила отличный ужин. Все, что ты любишь. Пальчики оближешь!

Джеймс ласково погладил сестру по собранным на затылке в пучок волосам.

– Здравствуй, сестренка! Ты как всегда на высоте. Но я приехал не один. У нас гости.

Только тут Мелани увидела стоявшую рядом с джипом рыжеволосую женщину, наблюдавшую за их встречей. Это был как удар поддых. От улыбки на лице китаянки не осталось и следа. Сурово сдвинув брови, она посмотрела на брата.

– Джеймс?!

– Мелли, разреши представить тебе Алису – знакомую Энди. Она некоторое время поживет у нас. Будь с ней, пожалуйста, поласковее. Я тебя очень прошу.

На лице Мелани изумление сменилось возмущением, которое перешло в искусственное выражение радости.

– Дорогой братец, – пропела она, расплываясь в приторной улыбке и испепеляя гостью глазами, – я буду сама любезность.

Она шагнула навстречу Алисе, с вежливым любопытством наблюдавшей за семейной сценой.

– Милочка, очень рада видеть вас у нас в гостях. Проходите, пожалуйста, в дом. Я поселю вас в комнате для гостей, да, Джеймс? Мой братец селит там всех своих женщин.

– Дорогая Мелли, это так романтично, – в тон хозяйке промурлыкала гостья. – Я буду рада оказаться в таком многообещающем месте.

Мелани возмущенно фыркнула, а Джеймс облегченно вздохнул: похоже, Айдахо был прав – эту дамочку не так-то просто выбить из седла. Он распахнул дверь, пропуская в прохладный сумрак холла насупленную сестрицу и сохраняющую безмятежно-спокойный вид гостью.

– Дамы, предлагаю отметить встречу в ресторане. Кто за?

– Нет! – Обоюдное нежелание женщин видеть друг друга подтолкнуло их на редкое единодушие в ответе.

Мелани метнула гневный взгляд на брата.

– Можете идти куда хотите, а у меня уже есть приглашение на вечеринку к Кэтрин. О господи, я опаздываю! Не сомневаюсь, Джимми, что ты сам с удовольствием покажешь гостье ее спальню, – ядовито добавила она, хлопнув за собой дверью.

– Знаете, Джеймс, у вас очаровательная сестра, – тихо засмеялась Алиса, когда затихли шаги Мелани. – По-моему, вы чересчур мрачными красками описали ее характер.

Окинув взглядом холл, она отметила про себя изящество интерьера и подумала, что ее гостеприимный хозяин не лишен чувства меры. Дверь в комнату налево была полуоткрыта. Алиса вопросительно взглянула на Джеймса, и тот, распахнув створку, сделал приглашающий жест. Благодарно кивнув, гостья перешагнула порог помещения, оказавшегося гостиной, выдержанной в приглушенных зеленовато-золотистых тонах.

У широкого окна, выходящего в садик, стоял мягкий диван, на котором живописно расположились расшитые драконами подушки, справа от него прижался к стене камин с тихо тикающими старинными часами. Была еще какая-то мебель, но взгляд Алисы привлек стеклянный шкаф, уставленный спортивными наградами.

Она подошла к домашнему музею и, приоткрыв дверцу, коснулась статуэтки древнего китайского воина с мечом.

– Честно говоря, не ожидала увидеть у вас столько регалий. Оказывается, вы выдающийся спортсмен.

Он беззвучно возник за ее спиной.

– Это не совсем так… – Его баритон и привычка чуть растягивать гласные действовали на нее завораживающе. – Просто хотелось чего-то достичь в жизни. Вы ведь, наверное, тоже в юности чем-то увлекались?

Она обернулась, чтобы ответить, и оказалась почти зажатой между стеклянной горкой и его телом. Ощущение близости мужчины после всех перенесенных унижений вызвало в душе привычное чувство страха и отвращения, но… тело ответило жаркой волной влечения. На мгновение в ее памяти возникла утренняя картинка: почти обнаженный Джеймс в номере Энди… От мужчины шла такая волна сексуальной энергии, что Алиса смешалась и, скользнув в сторону, отошла к камину, чувствуя, как предательская краска заливает щеки.

Губы Джеймса дрогнули в улыбке, а карие глаза превратились в темные омуты, скрывающие в своих глубинах опасные водовороты.

– Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору, в конце которого хозяин дома распахнул одну из дверей.

– Вот ваша обитель.

Она оглядела свое новое пристанище. Комната была обставлена белой мебелью, чуть розовевшей в лучах заходящего солнца. Внезапно Алиса так заразительно расхохоталась, что Джеймс, удивленно стрельнув в ее сторону глазами, тоже фыркнул, а потом недоуменно поинтересовался:

– Что вас здесь рассмешило?

Алиса лукаво взглянула на хозяина апартаментов:

– Знаете, Джеймс, я дважды ошиблась в своих предположениях. Во-первых, подумала, что попаду в китайский квартал, а у вас тут типичный американский дом. Во-вторых, после слов Мелани я решила, что посреди моей комнаты должна будет стоять огромная кровать «а-ля Помпадур». Полумрак, тихая музыка – и все такое прочее… Здесь же все наоборот!

– Вас это огорчает?

Алиса подавила улыбку.

– Первое, признаться, да. А вторая ошибка… порадовала.

Лицо и голос Джеймса ничего не выражали.

– Очень рад за вас. Размещайтесь, пожалуйста, и будьте как дома. А через полчаса спускайтесь вниз – Мелли, помнится, хвасталась наличием роскошного ужина.

Он вышел, и Алиса осталась наедине со своими мыслями и эмоциями, которые было необходимо привести в порядок. События этого дня развивались столь стремительно, а чувства, вызываемые хозяином дома, были столь противоречивы, что она ощущала себя совершенно выбитой из колеи.

Алиса была уверена, что до конца своих дней не подпустит к себе мужчину. Но героическая профессия Джеймса, вкупе с его наградами, прекрасной фигурой, глубоким баритоном и добрым к ней отношением не оставили бы равнодушной даже Снежную королеву. В голове ее был полный сумбур, откликавшийся в душе легкой паникой.

В какой-то момент у нее возникла мысль сбежать через окно, но, немного поразмыслив, она поняла глупость подобного демарша и, решив предоставить событиям развиваться, как запланировано судьбой, переоделась и вышла из комнаты.

Подходя к лестнице, она услышала, как хлопнула входная дверь и раздался голос Мелани. Разумеется, эта мегера не долго просидела в гостях, зная, что ее дражайший братец остался наедине с женщиной! Это же цирк с конями: мужику за сорок, а его пасут, как… Внезапно она уловила свое имя. Сознавая, что совершает не самый красивый в жизни поступок, Алиса тихо спустилась на несколько ступенек и прислушалась к голосам, доносившимся из гостиной. Она ловила каждое слово, удивляясь тому, что ей так важно, что скажет о ней случайный знакомый, чей дом стал ее прибежищем на несколько дней… или недель.

Ничего не подозревающий Джеймс рассказывал сестре о встрече с Энди и его протеже, а Мелани комментировала повествование ехидными замечаниями, причем Алиса с удивлением заметила, что Вэй почти полностью опустил ее историю, упомянув только, что она убежала от мерзавца мужа. Мелани тут же вскипела и, накинувшись на брата, обвинила его во вмешательстве не в свои дела. Под потоком колкостей, смысл которых сводился к тому, что надо думать головой, а не тем местом, что отличает мужчину от женщины, Вэй замолк.

Поняв, что пора вмешаться, Гаевская тяжело вздохнула и храбро двинулась на звук голосов. При виде нее собеседники замолчали.

– Извините, я не помешала?

– Ну что вы! – Джеймс поднялся и предупредительно пододвинул кресло, ничем не показывая, что над его головой только что пронеслась гроза. – Мы с сестрой как раз обсуждали наши планы. Думаю, мы поступим следующим образом. Жить вы будете здесь, а чтобы в городе не было пересудов, мы скажем, что вы – подруга Мелани, приехавшая погостить…

– Что?! – Мелани буквально подпрыгнула в кресле.

– Видите ли, Алиса, – будто не расслышав вопля сестры, невозмутимо продолжил Джеймс, – есть два варианта объяснения вашего пребывания в этом доме. Вы подруга либо моя, либо Мелли. Мне кажется, что будет лучше…

– …если Алиса будет твоей подружкой, – подхватила Мелани. – Во всяком случае, так будет честнее.

– Ну, если гостья не возражает…

– Не возражаю, – как можно любезнее отозвалась Алиса. – Быть подругой каскадера – мечта всей моей жизни. Правда, вам придется для большего правдоподобия поухаживать за мной.

– С удовольствием, дорогая, – улыбнулся ей Джеймс.

Мелани почувствовала, что сделала что-то не так. Запоздало сообразив, что собственноручно толкает эту рыжую стерву в объятия брата, она резко сменила тактику.

– Собственно, я не имею ничего против того, чтобы числиться приятельницей Алисы, – быстро проговорила она. – Я с удовольствием введу ее в круг наших знакомых. Предлагаю следующую версию: когда-то мы вместе отдыхали на Гавайях, где очень подружились. Потом Алиса вышла замуж, и мы на время потеряли ее из виду. Недавно ее муж погиб. Его, например, могла убить русская мафия. Ведь вы из России, верно? – Алиса невольно вздрогнула. – Вот она и приехала ко мне, своей доброй подруге, чтобы пережить горе вдали от мест, где каждый камень напоминает о любимом муже. Ну как, подойдет?

– Мелли, ты умница, – кивнул Джеймс.

В это время раздался телефонный звонок, и Вэй начал с кем-то обсуждать новости о подготовке фестиваля боевых искусств. Метнув взгляд на брата и убедившись в том, что его внимание поглощено разговором, Мелани отбросила наигранное дружелюбие, наклонилась к Алисе и ядовито прошептала:

– Что это вы, дорогая, так нервно реагируете на русскую мафию? Вы что, знаете о ней не понаслышке?

Прошел день, за ним другой, третий… Джеймс устроил Алису администратором в свой клуб боевых искусств. Теперь до позднего вечера она околачивалась в зале, а затем брела домой и, забившись в комнату, старалась без особой надобности не высовывать оттуда носа, чтобы не столкнуться с Мелани, с которой у нее установилось состояние вооруженного нейтралитета. За прошедшие дни Мелли поняла, что Алиса не собирается становиться хозяйкой дома и не имеет матримониальных видов на Джеймса, в связи с чем согласилась на перемирие и даже взяла гостью с собой на девичник, организованный дамами городка. Там она шепнула двум-трем наиболее болтливым приятельницам заранее отработанную «легенду», пояснив, что уговорила Джеймса взять Алису к себе на работу, чтобы таким образом отвлечь любимую подругу от печальных мыслей. Дамы тут же прониклись сочувствием к бедняжке, выразившимся в потоке приглашений на различные вечеринки. Излишняя суета вокруг ее персоны несколько осложнила существование беглянки и окончательно испортила мнение Мелани об интеллекте своих приятельниц.

Чтобы чем-то занять свою гостью, Джеймс предложил научить ее основам ушу. Та с радостью согласилась, и теперь каждый вечер после окончания занятий Джеймс час-другой посвящал новой ученице, оказавшейся довольно способной. Мелани, разумеется, встретила новость без особого восторга, но и без скандала. Казалось, она уже примирилась с присутствием посторонней женщины в доме, что, зная ее собственнические взгляды на брата, было весьма удивительно.

Изменился и Джеймс, незаметно привыкший к постоянному присутствию Алисы. Осознав это однажды, он сначала испугался, а потом убедил себя, что такое отношение обусловлено тем, что Гаевская – интересный собеседник и хороший товарищ. Правда, ему очень нравилось наблюдать за ней, касаться ее во время отработки приемов, любоваться ее фигурой, пропорции которой немного нарушала большая грудь, подчеркиваемая обтягивающими майками. Не раз в своих фантазиях он срывал эти тряпки и целовал горячее женское тело, но затем воспоминания о просьбе Энди всплывали в его памяти, и он гнал от себя фривольные мысли.

Лед тронулся в тот день, когда одновременно произошло два события: Мелани рано утром укатила к приятельнице в Санта-Монику, а Джеймс подвернул ногу. Пришедший по настоянию Алисы врач зафиксировал лодыжку и прописал больному обезболивающее лекарство и полный покой.

С ногой, затянутой эластичным бинтом, Джеймс вызвал у Алисы приступ материнской заботы. Хорошенько поразмыслив, она пришла к выводу, что больному необходимы приятные эмоции, а поскольку у мужчин центр удовольствий располагается где-то в районе желудка, то стоит приготовить что-нибудь вкусненькое. Быстро составив список, она отправилась в магазин, где накупила целую гору продуктов, изрядно озадачив широтой своей души продавца.

Не прошло и часа, как Алиса уже колдовала над кастрюлями, готовя, по ее словам, нечто божественное. Чтобы «пациент» не скучал, в углу кухни было поставлено кресло, на котором восседал Джеймс, положив больную конечность на мягкий пуфик, экспроприированный из комнаты Мелани. Накинутый на ноги пушистый плед и чашечка ароматного кофе привели Вэя в благодушное настроение. Черты его сурового лица смягчились, глаза излучали мягкий свет. Занятая готовкой, Алиса с улыбкой поглядывала на обычно сдержанного каскадера, который сейчас напоминал скорее сытого домашнего кота, чем сурового супермена.

Кухню заливали солнечные лучи, в свете которых мир выглядел на редкость уютным. Отбросив привычную настороженность, Алиса умело расправлялась с мясом и овощами, вполголоса напевая что-то по-русски.

На Джеймса вдруг снизошло состояние полного покоя и тихого счастья. В глубине его сознания мелькнула мысль, что он готов сидеть так до скончания мира. Глаза его начали предательски слипаться, и он погрузился в ленивую дрему.

Вдруг Алиса вскрикнула, прижав ладонь к губам. От неожиданности Джеймс вскочил со своего нагретого гнездышка, уронив на пол плед и расплескав остатки кофе.

– Что случилось? – в тревоге выдохнул он. – Ты порезалась? Я же предупреждал, что нож слишком острый!

Девушка перевела на него взгляд, полный отчаяния.

– Я забыла купить чеснок. Понимаешь, без него борщ будет совсем не тот.

Мгновение Джеймс продолжал непонимающе смотреть в ее расстроенное лицо, а потом облегченно расхохотался, плюхнувшись обратно в кресло.

– Господи! Меня чуть инфаркт не хватил от твоего крика. Я думал, что все, без руки осталась, а она о чесноке переживает!.. Посмотри в шкафчике, у Мелли все есть.

Последовав его указаниям, она распахнула дверцы шкафа и обнаружила целую коробку чесночных головок. Ловко чистя одну из них, Алиса посчитала необходимым оправдаться.

– Понимаешь, последнее время мне так редко приходится готовить, что я уже начала забывать про некоторые ингредиенты.

Джеймс открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом замялся, но после минутной паузы все-таки не выдержал.

– Алиса, можно я тебя кое о чем спрошу?

Даже со спины было видно, как напряглось ее тело. Продолжая помешивать борщ, она, не оборачиваясь, кивнула.

– Ты любишь своего мужа?

В его голосе прозвучало что-то отдаленно напоминающее ревность. Невесело рассмеявшись, она повернулась к мужчине.

– Когда-то, в другой жизни, мне казалось, что да.

– А сейчас?

– Сейчас я его презираю.

– Ты не хочешь мне рассказать, из-за чего вы расстались?

– Тебе же уже все успел выболтать Айдахо.

– Я бы хотел услышать твою историю от тебя самой.

Она отрицательно покачала головой.

– Но если он здесь появится, – продолжал пытку Джеймс, – ты вернешься к нему?

– Если он здесь появится, – ровным голосом ответила Алиса, – это будет конец всему, потому что он появится не один. А это значит, что мне придет конец, а у вас с Мелани будут крупные неприятности. По хорошему, мне давно пора оставить ваш дом. Это будет правильно, – через силу добавила она.

Только Джеймс собрался возразить, что бегство – не решение проблемы, как раздалось шипение, и из-под крышки стоящей на плите кастрюли хлынули красные горячие струи. Обрадовавшись возможности прекратить тягостный допрос, горе-повариха кинулась ликвидировать последствия потопа.

Обед прошел просто прекрасно. Джеймс, правда, несколько раз пытался вернуться к начатому разговору, но Алиса вежливо, но твердо меняла тему. Однако в конце застолья она вдруг разоткровенничалась.

– Черт с тобой, раз ты так хочешь, то я сейчас буду плакаться тебе в жилетку. Так ты уверен, что хочешь этого?

Боясь спугнуть собеседницу, Джеймс молча кивнул, но она уже и так не могла остановиться.

– Да, я любила своего мужа. Или мне казалось, что я его люблю? Во всяком случае, из любви или из дурости, но я не замечала многое из того, что должна была видеть. Его непорядочность, его трусость… То, как он всячески помогает этому негодяю добиваться меня. И главное, что его окружение – это просто бандитское гнездо. Я ничего не видела и не слышала, пока не узнала, что продана Французу. Это так они своего главаря кличут за схожесть с Аленом Делоном. Их было семеро, а я одна. – Она подняла к потолку глаза, в которых блеснули слезы. – Он говорил, что это мои университеты… В общем, через неделю мне удалось сбежать. Без денег, без документов… В полицию обращаться бессмысленно, в посольство тоже. Перебивалась случайными заработками. Постаралась автостопом уехать как можно дальше. Через несколько дней в поисках работы зашла на конюшню к Энди. Он дал мне работу, стал другом, отцом, помог понять, что среди мужчин есть и нормальные люди. Потом Энди решил, что меня нужно увезти подальше. Так возникла идея перебраться в Лос-Анджелес к одной его знакомой. К сожалению, выяснилось, что она уезжает в Европу. Короче, в тот момент, когда я решила освободить Энди от забот о моей персоне, появился ты, и вот я здесь, хотя мне надо быть отсюда за тысячу миль. Поверь, Джеймс, это страшные люди, и я не хочу, чтобы с тобой или Мелани что-нибудь произошло. Шестое чувство подсказывает мне, что тучи сгущаются. Если честно, я очень боюсь… – Ее голос задрожал.

От вызывающей уверенности Алисы не осталось и следа: перед Джеймсом сидела испуганная… и очень привлекательная женщина. Как любого нормального мужчину, его покоробил рассказ о том, что с ней случилось, и легкая тень отчуждения легла между ними, но последние слова разбудили в его душе самые лучшие чувства. Еле сдерживаясь, чтобы не стиснуть Алису в объятиях, Джеймс бережно взял ее руку в свои широкие твердые ладони и ласково сжал.

– Не надо бояться, Элси. И не надо никуда уезжать. Мы с Мелли сделаем все возможное, чтобы защитить тебя.

Алиса представила себе сестру Джеймса в роли своего телохранителя и, не сдержавшись, улыбнулась сквозь слезы.

– Особенно Мелли!

– Ты зря смеешься. Между прочим, она относится к тебе очень прилично. Обычно мои знакомые дамы сбегают отсюда через пару дней, максимум через неделю, а ты живешь здесь уже второй месяц – и вы еще не сняли скальпы друг с друга.

– Что касается меня, то я вполне лояльно отношусь к Мелани. Кстати, она должна сейчас появиться, так что мне пора помыть посуду и пойти посмотреть, что делается в клубе.

Она помогла Джеймсу переместиться на любимый диван и устроила его там с максимально возможным комфортом: под головой подушка, на ногах плед, в руках детектив Рекса Стаута.

Быстро убрав со стола и включив посудомоечную машину, Алиса поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться и взять сумку со спортивным снаряжением.

Джеймс проводил ее долгим взглядом. Надо поговорить с Мелли. Впервые в жизни он готов был взбунтоваться против тирании сестры, безраздельно царившей в доме многие годы.

Будучи старше на семь лет, Мелани относилась к Джеймсу, как к маленькому мальчику, упорно игнорируя тот факт, что «мальчик» уже «разменял» пятый десяток и легко крушит ладонью стопки кирпичей. Так уж сложилось, что, оставшись одна, она всю нерастраченную любовь перенесла на брата. Неудивительно, что женщин, появлявшихся в их доме, она воспринимала как посягательниц на свой душевный покой. При этом она постоянно уверяла, что мечтает о том моменте, когда в жизнь Джеймса войдет та единственная, которая будет его достойна. Если бы ей сказали, что это махровый эгоизм и лицемерие, она бы не на шутку обиделась.

Джеймс несколько раз пытался восставать против навязчивой опеки, но потом смирился и махнул на все рукой. И вот теперь, в свои сорок два года, он был уверен, что уже никогда не свяжет себя узами Гименея. Вернее, был уверен, пока в его жизнь не вошла Алиса. Сильная, красивая тридцатипятилетняя женщина, она могла в себя влюбить любого мужчину, а ее равнодушие к представителям противоположного пола только разжигало его интерес. Не раз, лежа в постели, он вспоминал дерзкий взгляд ее «ведьминских» глаз, с ужасом ожидая часа, когда она соберется уходить. А то, что она это сделает, не вызывало никаких сомнений.

Несколько раз он видел, как Алиса, думая, что вокруг никого нет, снимала маску железной леди и сидела с грустным и растерянным лицом. В такие моменты Джеймсу ужасно хотелось заключить ее в свои объятия, покрыть поцелуями лицо, но он понимал, что только смутит и рассердит ее.

Ему стали сниться до такой степени правдоподобные эротические сны, в которых он обладал Алисой, что в первые мгновения пробуждения он не мог сказать, приснилось ему все это или было на самом деле. Не раз Мелли, проснувшись посреди ночи, слышала через стенку, как он вскрикивает во сне. В такие минуты она ненавидела Алису за мучения брата. Если в начале пребывания Гаевской в их доме отсутствие с ее стороны знаков внимания к брату Мелани воспринимала за хорошо продуманное кокетство, то теперь она стала испытывать обиду за Джеймса.

Сначала она воспринимала поселение в доме Вэев, как кратковременную остановку в пути… Но, прожив с ними полтора месяца под одной крышей, Алиса почувствовала, что эти люди стали частью ее жизни. Даже Мелани.

А Джеймс… Ее мозг и душа протестовали против мысли о близости с мужчиной, а тело отказывалось подчиняться воле. Сколько раз ее охватывал чувственный трепет от его случайного прикосновения! Он возникал в ее мыслях и сновидениях гораздо чаще, чем она могла это допустить. Бывало, в спортзале, видя, как он, по пояс обнаженный, занимается на тренажерах или проводит спарринг со своим ассистентом Дэном, она исподтишка любовалась его гладким телом, игрой мышц, пластикой движений. Ей хотелось прижаться к его груди, почувствовать запах кожи, утонуть в объятиях крепких рук. Иногда встречаясь взглядом с бездонными зеркалами его печальных карих глаз, она чувствовала их магическое притяжение, но в то же мгновение страх перед мужчиной возвращал ее в обычное состояние холодной отчужденности.

Но она все чаще стала задумываться над тем, что может произойти, если про ее убежище станет известно Французу. При одной мысли о том, чем может обернуться Вэям их гостеприимство, у нее выступал холодный пот. Ее стали одолевать дурные предчувствия. Вроде бы все было по-прежнему, но ощущение надвигающейся беды не отпускало…

– Джим!

Вэй тряхнул головой. Полулежа на диване, он так ушел в свои мысли, что не заметил, как вошла Мелани. Увидев стоящую в изголовье брата палочку, она бросилась к нему.

– Джимми, дорогой, что случилось? Ты сломал ногу! Боже мой, какой ужас! Где врач? Что он сказал? Почему ты один в доме? Где болтается эта чертова кукла, которая могла бы побыть с тобой, пока меня нет?! Ты голодный?

Джеймс едва вклинился в поток причитаний.

– Честное слово, Мелли, все нормально. Просто я подвернул ногу. Что касается Алисы, то она только что была здесь, а теперь пошла помогать Дэну. И я совсем не голоден, потому что она накормила меня отличным обедом.

При упоминании об обеде у Мелани поднялись брови.

– И чем же это она тебя накормила? Неужели этой дрянью из «Макдоналдса»?

– Ну до такого кошмара дело не дошло, – глядя на перепуганное лицо сестры, усмехнулся Джеймс. – Алиса сделала очень недурной обед. Если хочешь, можешь сама убедиться.

С подозрительным видом Мелани прошествовала на кухню и, приподняв крышки, принюхалась к содержимому. Она не могла не признать, что запах ей понравился.

А Джеймс, пока сестра дегустировала блюда, снова распластался на диване, репетируя предстоящий разговор.

Когда Мелли вновь появилась в гостиной и с довольным видом рухнула в кресло, он с самым невинным выражением лица поинтересовался ее мнением о качестве обеда.

Немного поколебавшись, Мелани одобрительно кивнула, издав носом звук, долженствовавший означать полное удовлетворение съеденным.

– Съедобно. Даже, я бы сказала, недурственно. Пожалуй, я буду ей иногда позволять что-нибудь приготовить.

Она искоса взглянула на брата. Почувствовав немой вопрос, тот, немного помявшись, наконец решился:

– Мелли, я бы хотел с тобой поговорить об Алисе.

Мелани только кивнула. Джеймс еще выдержал паузу, подбирая слова, а потом медленно начал:

– Мелли. Я хочу попросить тебя пересмотреть свои отношения с Алисой. Пожалуйста. – В его голосе прозвучала почти мольба. – Я прошу тебя понять, что мне небезразлична ее судьба. И мне бы не хотелось, чтобы здесь продолжалась гражданская война. Вы обе мне по-своему дороги, и мне больно видеть эту междоусобицу. Алиса о тебе хорошо отзывается, и, если ты постараешься себя сдерживать, то есть шанс, что мир и покой воцарятся под этой крышей. Мне бы этого очень хотелось.

Мелани была полностью деморализована утверждением Джеймса о том, что они обе ему дороги. Обе! Ни разу в жизни ему и в голову не приходило поставить на одну доску ее и кого-то еще. Она с возмущением посмотрела на Джеймса. Брат смотрел мимо нее отсутствующим взглядом, и Мелани почувствовала жалость к нему и еще что-то, сильно напоминающее угрызения совести. В голове ее мелькнула мысль, что это она виновата в том, что Джеймс одинок. Подойдя к нему, она тихо села рядом.

– Ты любишь ее? – почти шепотом спросила она, коснувшись ладонью его щеки.

Не меняя позы, он неуверенно пожал плечами.

– Наверное, да, как это не смешно звучит в моем возрасте.

– А она?

– Не знаю, Мелли. – Взгляд его стал грустным. – Честное слово, я не знаю. Мелли, родная, что мне делать?

– Джимми, расскажи мне о ней, – вдруг тихо и ласково попросила сестра.

И он рассказал все, что услышал от Энди, да и от самой Алисы. Слушая его, Мелани испытывала сложные чувства. С одной стороны – она была в ужасе от того, чем вся эта история грозит ее брату, с другой – жалела «своего дорогого мальчика», угораздившего влюбиться в проститутку, ибо, как известно, дыма без огня не бывает. Небось, строила глазки бандиту – вот и получила по заслугам! Но Джимми! Он так страдает!

Как маленького ребенка, она погладила брата по густой гриве волос и ласково поцеловала в щеку:

– Хорошо, обещаю, что больше не буду с ней ругаться. И вообще… Знаешь, пригласи ее в ресторан. Посидите, поговорите. Может, что и изменится в ваших отношениях. Или – еще лучше – отведи ее куда-нибудь потанцевать!

Он сжал руки Мелани.

– Сестричка! Ты у меня просто умница! Только… я так давно не танцевал…

– Судя по твоим рассказам, ей было тоже не до вальсов. Так что здесь вы на равных. Ну же, Джимми, не трусь. Это не страшнее, чем твои безумные трюки. Кстати, ты не находишь, дорогой, что я тоже только что совершила маленький подвиг?

Он притянул ее к себе и неловко чмокнул в нос:

– Я всегда говорил, что ты лучшая сестра на свете, но только танцевать я все-таки не пойду.

– Ах, так? – Резким движением она отшвырнула в сторону его плед и потянула за руку с дивана. – Давай, вставай, лежебока! Будешь тренироваться, пока не затанцуешь как бог.

– Мелли, ты рехнулась? Врач сказал, чтобы я сегодня не нагружал ногу. Сама же только что чуть в обморок не упала.

– Ничего подобного! – Мелани охватил приступ какого-то детского задора. – Я уже совершила подвиг, согласившись не обижать принцессу. Теперь твоя очередь побыть Ланселотом.

Несколько мгновений он вглядывался в глаза сестры, а потом, встав с дивана, вышел на середину комнаты. Мелани запустила магнитофон, и Джеймс, припадая на больную ногу, склонил голову, приглашая даму на танец. Но Мелли не вскинула руки ему на плечи. Отрицательно покачав головой, она посмотрела долгим взглядом ему в глаза и печально улыбнулась:

– Похоже, братец, ты действительно влюбился. Что ж, храни тебя Бог. Прости меня за эту глупую выходку.

Он примирительно обнял ее за талию, и так они и стояли в лучах заходящего солнца…