Каскадер и амазонка

5

Следующие две недели были счастливейшими в жизни Алисы и Джеймса. Даже ревнивая Мелани смирилась с присутствием «этой рыжей ведьмы», тем более что Алиса всячески старалась подружиться с сестрой любимого человека. Примирению способствовало еще и то обстоятельство, что у них нашлась еще одна общая страсть – цветоводство. Если Джеймсу по каким-либо причинам приходилось оставлять гостью на несколько часов одну, то, возвращаясь домой, он заставал ее в цветнике сестры, где женщины увлеченно обсуждали причины преждевременного увядания какой-нибудь душистой красавицы.

Нахлынувшее чувство преобразило каскадера. Вечно хмурое лицо Джеймса смягчилось, непроницаемые глаза приобрели выражение мягкой задумчивости, а губы иногда подрагивали, намекая на сдерживаемую улыбку. Если раньше он редко появлялся дома раньше одиннадцати, то теперь стал настоящим домоседом, с неохотой покидающим свой кров.

Еще больше изменилась Алиса. К ней вернулись природная жизнерадостность и чувство юмора, а холодный вызов зеленых глаз сменился сиянием солнечных бликов. Джеймс с удивлением обнаружил прелестные ямочки, появляющиеся на ее щеках каждый раз, когда она заливалась смехом. Единственное, что лежало темным пятнышком на безоблачном небе ее настроения, – это спортклуб. С удивлением она обнаружила, что ревнует Джеймса ко всем дамам от двенадцати до семидесяти лет…

Впрочем, не только ей хотелось ограничить присутствие Джеймса на тренировках. Неожиданно взбунтовался Дэн. Изумленно понаблюдав несколько дней за своим партнером, он заявил, что тот похож на ошалевшего мартовского кота и совершенно деморализует своим видом учеников. Вэй так удивился этому демаршу, что даже не нашелся, что возразить, а Дэн, не встретив отпора, набрался смелости и выпалил, что будет лучше, если Вэй станет бывать в клубе как можно меньше, иначе все будут таращить глаза на совершенно не похожего на себя учителя. Затем, без всякого перехода, он поздравил Алису с правильным выбором и выразил надежду, что теперь Джеймс наконец поймет чувства всех влюбленных на планете и перестанет ругать его, Дэна, за мелкие шалости. И, наконец, он обнял своего друга и пожелал ему счастья. Вэй был растроган, хотя и старался этого не показать. Кто бы мог подумать, что плейбой Дэнни способен так радоваться чужому счастью!

А они были счастливы, как подростки, впервые познавшие радость плотских наслаждений. Словно два исследователя изучали они тела и характеры друг друга, иногда восхищаясь, иногда удивляясь привычкам партнера. Так Алиса выяснила, что Джеймс боится щекотки, и бессовестно пользовалась этой слабостью, с хохотом наблюдая, как всегда невозмутимый каскадер по-детски поджимает ноги, пряча от нее голые пятки. Со своей стороны Джеймс был шокирован, обнаружив, что его смелая возлюбленная боится… бабочек.

Казалось, ничего не предвещало неприятностей, хотя Мелани, молчаливо наблюдавшая за развитием событий, была уверена, что их еще ждут испытания. Боги завистливы и очень скупо отмеряют людям минуты счастья. Недаром старые мастера специально немного портили совершенные фарфоровые вазы, чтобы оградить свое творение от их гнева. Мудрые предки знали, что делали. Она даже как-то напустилась на Айдахо, требуя, чтобы тот приехал, присмотрел за своей протеже.

Каким-то странным образом роман Алисы и Джеймса снова сблизил мисс Вэй и старого каскадера, расставшихся много лет назад по вине Энди, испугавшегося перспективы потерять пресловутую мужскую свободу. С той поры Мелли ни разу не произнесла его имени. Когда Гаевская только появилась в ее доме, оскорбленная женщина заявила, что ни за что не будет отвечать на звонки «этого облезлого койота», регулярно интересующегося жизнью своей протеже, но потом нехотя снизошла до кратких бесед, которые раз от раза становились все продолжительнее. Энди, осознающий свою вину, старался быть с Мелани предельно корректным, не замечая, что его тянет позвонить в Калифорнию уже не только беспокойство за Алису, но и желание услышать знакомый голос.

Узнав от Мелани о происходящих в доме событиях, он стал костерить последними словами Джеймса, не сдержавшего слова, предрекая, что всех ждут огромные неприятности. Сначала Мелли терпеливо слушала брюзжание приятеля, но в конце концов обиделась за брата и встала на его защиту, отстаивая право Джеймса и Алисы на личную жизнь. Да, она не исключала возможности появления полумифических гангстеров, но гораздо больше опасалась столкновения характеров брата и гостьи. Несколько раз между ними уже проскакивали искры, но, увлеченные друг другом, они гасили ссору в самом зародыше. Однако Мелли была уверена, что недалек тот день, когда они схлестнутся на почве главенства, и этот момент не заставил себя долго ждать.

Один из друзей Джеймса предоставил в его распоряжение свою конюшню, и влюбленные часто катались по утрам верхом. Однажды, когда жарким полуднем они лежали в тени деревьев у родника, прислушиваясь к тихому пофыркиванию пасущихся рядом лошадей, Алисе захотелось расшевелись дремлющего Джеймса, и она начала его поддразнивать, приписывая великому сифу любовь всех дам, занимавшихся в его клубе. Посмеиваясь, она рассказывала, как миссис Ривз ради него купила до неприличия открытую майку (с ее-то габаритами!), а мисс Кинг исхудала, чтобы достичь модельных стандартов, в расчете на то, что Джеймс непременно влюбится в нее и увезет в Голливуд.

Заложив за голову руки и жмурясь от падающего на лицо солнечного света, Вэй слушал ее с невозмутимым видом хитрого восточного бога, но в конце концов не выдержал и, перекатившись на живот, притянул к себе притворно сопротивлявшуюся девушку и губами в губы прошептал:

– Прекрасная амазонка, неужели ты ревнуешь меня?

– Еще чего! – Она фыркнула от показного возмущения. – Между прочим, мне Дэн тоже строит глазки!

– Неужели? – Только что искрящиеся смехом карие глаза сразу вобрали в себя бездонность неба.

– Честно слово! – Не замечая напряженности в тоне Вэя, она продолжала игру.

– А тебе он тоже нравится? – Бархатный баритон Вэя зазвучал подозрительно равнодушно.

– Я его просто обожаю! Такая фигура, с ума можно сойти! А какие у него выразительные глаза! А какие сильные руки! Пока ты помогаешь миссис Ривз сгонять лишние фунты, он поднимает мне настроение.

– Ну что ж, рад за тебя – если решишь меня бросить, будет куда уйти.

Он пружинисто вскочил на ноги и, подхватив лежащее потником вверх седло, пошел к своему коню. Только сейчас до Алисы дошло, что шутка зашла слишком далеко. Она озадаченно посмотрела на Вэя.

– Ты что, прогоняешь меня?

На мгновение его руки, подтягивающие подпругу, замедлили движение, но голос оставался таким же ровным.

– Ну что ты говоришь ерунду, дорогая. Просто мне показалось, что тебе с ним интереснее, чем со мной.

Он обернулся и одарил Алису обаятельнейшей из улыбок. Гаевская попыталась всмотреться в его лицо, но, стоя против солнца, увидела только черный контур мужского тела. Она хотела возразить, что это была шутка, но упустила момент. Девушке почудилось, что она видит дурной сон. Но, увы, все происходило наяву, и Джеймс с каждой секундой все больше от нее отдалялся.

Казалось, его абсолютно не угнетает повисшее молчание. Зацепив повод гнедого за ветку дерева, он равнодушно прошел мимо стоящей в растерянности женщины и, взяв второе седло, направился к рыжему арабскому жеребцу, на котором любила ездить Алиса. Тот фыркнул и попятился, не убегая, но и не желая подставлять свою спину. Изловчившись, каскадер поймал коня за уздечку и, невзирая на неудовольствие животного, заставил-таки его подчиниться человеку. Возясь с ремнями подпруги, он неистово надеялся, что Алиса опровергнет его слова, но та стояла в молчании, подтверждая его худшие опасения.

– Ну вот и все, – похлопав по горячей шее скакуна, он обернулся со щемящим ощущением потери. – Можно ехать.

Она хотела что-то возразить, но мужчина уже повернулся к ней спиной. Недоуменно пожав плечами, она подошла к своему любимцу, бьющему копытом по пыльной земле, и легко взлетела к нему на спину. Соскучившийся по родной конюшне арабчонок радостно заржал, заплясав на месте. В тот же миг рядом с ним оказался гнедой англичанин, сдерживаемый рукой Джеймса.

Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Алиса с вызовом взглянула на каскадера. Как уже бывало не раз, холодный блеск изумрудов утонул в бездонности карих омутов. И тогда, завизжав, она сдавила бока коня. Не привыкший к такому обращению, он взвился на дыбы и понесся рыжим пламенем над пожухлой травой.

В душе Алисы все кипело. Нет, не зря сторонилась она мужчин. Даже этот – лучший из них – оказался ревнивым эгоистом! Ладно, мы еще посмотрим, кто кого!

Алиса была уверена, что легко оторвется от своего спутника. Что для нее, прекрасной спортсменки, какой-то неумеха, который до их знакомства и на лошади-то толком не сидел! Но не тут-то было! Сзади раздался нарастающий топот копыт, и боковым зрением она увидела, как их настигает Джеймс на гнедом. Вот преследователь поравнялся с крупом ее жеребца, вот кони понеслись ноздря в ноздрю, вот гнедой обошел арабчонка на полкорпуса… Но тут Джеймс натянул поводья и, когда рыжий снова начал вырываться вперед, схватил его за повод у трензеля, заставив смирить сумасшедший галоп. Было видно, как под рубашкой каскадера вздулись могучие мышцы, обретая скульптурную рельефность. Собрав силы, он заставил коней умерить свой бег, перейдя с галопа на рысь, а затем и шаг.

– Если у тебя плохое настроение, малыш, не вымещай его на тех, кто зависит от тебя.

Голос его звучал вежливо. Но и только.

По дороге домой они не перемолвились ни словом. И хотя внешне все было как обычно – Алиса вернулась вместе с Джеймсом на его джипе – Мелани с первого же взгляда поняла, что сбылись ее худшие опасения. По своей привычке вмешиваться в дела брата, она попыталась расспросить того о причинах размолвки, но он хмуро отмалчивался.

Алиса тоже не была расположена к откровениям. Проскользнув мимо Мелани в свою комнату, она наскоро приняла душ и, даже не перекусив, умчалась в клуб. Будь это несколько недель назад, Мелани обязательно провела бы целое следствие, но сейчас она только растерянно вздохнула и поплелась в цветник поднимать настроение.

Но розы, как ни странно, не произвели на нее своего обычного умиротворяющего действия. Она начала было стричь лишнюю поросль, но по ошибке отхватила несколько роскошных бутонов, после чего бросила секатор на дорожку и, дождавшись, когда за Джеймсом закроется входная дверь, решительно направилась к телефону.

Ей пришлось долго рыться в потрепанной записной книжке, а потом бесконечно ждать, когда на другом конце поднимут трубку. Но в конце концов господь смилостивился над ней, и в ответ на знакомый голос, произнесший «алло», она глубоко вздохнула и проговорила чуть запинающимся голосом:

– Энди, это я, Мелани. Нам надо поговорить.