Китайская шкатулка

Глава 32

1928 год, Сан-Франциско, Калифорния

Меня разбудили шум и крики:

— Пожар!

Подбежав к окну, я увидела языки пламени в ночном небе и клубящийся зловещими облаками дым. Я быстро накинула пеньюар, сбежала вниз по лестнице и наткнулась на мистера Ли, который путался в своем халате. Соседи тоже выскочили из своих домов, толпа перегородила улицу. Мы слышали вдалеке сирены пожарных машин, но когда они доберутся до горящего здания?

И тут я сообразила, что именно горит. Товарный склад мистера Хуана.

Кто-то уже организовал людей. Они встали цепочкой и передавали друг другу ведра с водой. Мы с мистером Ли присоединились к ним, как сумасшедшие хватали одно ведро за другим, расплескивая столько воды, что ведра прибывали к месту пожара полупустыми. Люди кричали:

— Пропустите пожарные машины! Пропустите пожарные машины!

И вдруг мы услышали, как закричала женщина:

— Где мой муж? Где мистер Хуан? Ай-я!

Не задумываясь ни на минуту, мистер Ли бросился в помещение склада. Я видела, как его поглотили языки пламени и дым. Я побежала за ним, но меня оттолкнули в сторону, потому что подскочили пожарные со своими шлангами.

— Надо вывести его оттуда! — крикнула я. — Мистер Ли там, внутри!

Тротуар стал скользким из-за пролитой воды, я потеряла равновесие и упала бы, но меня быстро подхватили чьи-то руки. Я оглянулась и увидела встревоженные глаза.

— Слава богу, с тобой все в порядке, — сказал Гидеон.

— Там внутри мистер Ли! — снова крикнула я.

Гидеон немедленно сорвал пиджак и нырнул в огонь, прикрывая лицо руками. Я зажала рот ладонью, когда поняла, что происходит. Теперь в этом аду оказались три человека — мои друзья и мой любимый!

— Помогите! — закричала я, бросаясь от одного пожарного к другому. — Вы должны спасти их!

Но кричали все, машин становилось все больше, пожарные раскатывали шланги. За огнем и дымом ничего не было видно, я не могла подсказать пожарным, куда именно пошли Гидеон и мистер Ли.

Пожарные проникли внутрь, вооружившись топорами, но очень скоро огонь выгнал их из пылающего склада. Я попыталась сама вбежать туда, но чьи-то руки схватили меня и оттащили назад.

— Гидеон! — простонала я. — Гидеон!..

И тут я увидела мистера Хуана — он сидел на бровке тротуара, обхватив руками опаленную голову. Я бросилась к нему, спрашивая, где мистер Ли и Гидеон.

Но он лишь тупо качал головой, еще не придя в себя от пережитого ужаса; жена, рыдая, обнимала его.

Пламя вырывалось из окон, облизывая ночное небо, дым взмывал вверх, словно дьявольское привидение, заслоняя звезды, а я могла только в ужасе смотреть на все происходящее.

Ко мне подошла миссис По и потащила меня прочь от горящего здания, а я, спотыкаясь, все оглядывалась назад, глаза застилали слезы. Гидеон…

Но когда мы повернули за угол, где было еще больше народа, пожарных машин и шлангов, я увидела его. Прислонившись к фонарному столбу, Гидеон вытирал пот со лба.

Я бросилась к нему, и он обнял меня. На его губах, прижавшихся к моим, сохранился вкус пламени и жара.

— Где мистер Ли? — спросила я, наконец оторвавшись от его губ.

— С ним все в порядке. Нам обоим удалось найти дорогу назад. Он пошел помочь тому, другому джентльмену… О боже, там внутри был просто ад.

Я поняла, что они выбрались на улицу через задние ворота, куда грузовики привозили травы и где расположилась моя маленькая фабрика. Огонь туда не добрался.

Я всхлипнула, и Гидеон взял мое лицо в свои ладони.

— Я думала, что потеряла тебя! — плакала я. Или это сказал Гидеон?

Его губы снова нашли мои — прямо посреди людной улицы, где вокруг сновали соседи. Не обращая ни на что внимания, мы с Гидеоном цеплялись друг за друга, словно утопающие.

Когда слезы перестали застилать мне глаза, я с тревогой осмотрела лицо Гидеона, но, судя по всему, он отделался испачканными щеками и опаленными волосами. Я взяла его за руку, отвела в свою квартиру и настояла, чтобы он выпил травяной чай, хотя Гидеон упорно отказывался от него.

Пожарные наконец справились с огнем. Большинство соседей вернулись в свои постели, но некоторые продолжали стоять и, качая головами, подсчитывать причиненный ущерб. Многие помнили большой пожар 1906 года, когда сгорел весь Чайнатаун.

Я оделась в спальне, пока Гидеон пил чай в гостиной. Он был дома уже полтора месяца, но не давал о себе знать — я только видела его фотографии в колонке светской хроники.

Когда я вернулась в гостиную, Гидеон какое-то время молча смотрел на меня.

— И как так получается, что каждый раз, когда я возвращаюсь, ты кажешься мне все более красивой? — произнес он наконец. — Я был на вечеринке на холме и, когда увидел пожар, не мог больше думать ни о чем, кроме тебя. Я сбежал оттуда, не сказав никому ни слова.

— Ты дома уже полтора месяца… — пробормотала я и тут же рассердилась на себя. Зачем я это сказала? Ведь он вовсе не обязан был навестить меня.

Гидеон нахмурился.

— Вспомни, Гармония, когда я попытался с тобой встретиться в последний раз, ты просто обманула меня. Я прождал весь вечер, а ты даже не позвонила. Я не хотел снова испытать что-либо подобное. Но, черт побери, Гармония, весь этот год в джунглях я думал только о тебе. Почему я не могу выкинуть тебя из головы?

Мы молчали, а в комнату вползал уличный шум — уезжали пожарные машины, перекрикивались соседи, кто-то поставил пластинку… Я не могла больше выдерживать его взгляд, поэтому подошла к окну и стала смотреть на закопченные окна над складом мистера Хуана.

— Гидеон, я так ужасно себя чувствую из-за этого!

— Почему? — Он подошел ко мне и заговорщически улыбнулся. — Неужели ты подожгла дом?

— Разумеется, нет! Но я уверена, что это произошло из-за меня…

— Из-за тебя? С какой стати?!

— Потому что я решила снять все это помещение для моей новой фабрики. Но, Гидеон, это был секрет! Никто о нем не знал, кроме моих девушек…

Он потер подбородок, все еще испачканный копотью, и неожиданно предложил:

— Поедем покатаемся.

— Кататься? В такой час?

— Здесь слишком шумно, а я хочу, чтобы ты мне спокойно обо всем рассказала.

Мы поехали вниз по Колумбус-авеню по направлению к Рыбачьей пристани. Я странно чувствовала себя в автомобиле, так как мне не слишком часто доводилось в них ездить. Еще более странным оказалось сидеть так близко к Гидеону, но к этому я быстро привыкла. Я смотрела, как мимо пролетает спящий город, и рассказывала Гидеону о том, что произошло за последний год.

Моя компания разрасталась. Новая торговая марка — плакучая ива над прудом — стала привычной. Даже те, кто не умел читать, знали, что, увидев эту картинку на коробочке или бутылке, они могут доверять находящемуся внутри лекарству. И хотя моя работа приносила мне прибыль, продуктов по-прежнему было не много, и они терялись на полках рядом с горами товаров «Красного Дракона», многие из которых были бесполезными, а иные и опасными. Как же покупателю выбрать? Я мечтала о расширении моей маленькой фабрики и о том, чтобы продавать нашу продукцию как можно большему числу людей.

Как-то поздно вечером, когда мы с моими девушками пили чай после тяжелого рабочего дня, я поговорила об этом с мистером Ли. Он предложил мне снизить цены хотя бы на один цент, потому что китайцы никогда не упустят выгоду. Но когда я на следующий день обошла магазины, то увидела, что «Красный Дракон» уже снизил все цены на цент!

Тогда мне пришла в голову мысль продавать мои лекарства не только в специальных магазинах, но и в бакалеях, в табачных киосках, даже в мастерских по починке велосипедов. Через несколько дней я обсудила это с мистером Ли — и тут же продукция «Красного Дракона» появилась в бакалейных лавках и у продавцов сигарет.

Несколько позже я придумала новый освежитель дыхания — твердую квадратную плоскую таблетку, состоящую в основном из лакрицы и ментола. Я не успела даже отправить ее в магазины, как «Красный Дракон» выпустил в продажу совершенно новый продукт, очень похожий на мой. При этом они заявляли, что их таблетки не только освежают дыхание, но и лечат больное горло.

Так я догадалась, что кто-то передает мои секреты «Красному Дракону»…

Гидеон очень внимательно слушал меня и, когда я кончила, решительно заявил:

— Ты совершенно права, Гармония. Не приходится сомневаться, что среди твоих служащих есть шпион. Кто-то доносит твоим конкурентам, что происходит у тебя на фабрике.

— Мистер Хуан сказал, что пожар был неслучайным. Один из пожарных нашел пустую канистру из-под бензина и тряпки. Но у меня такая маленькая компания, Гидеон! А «Красный Дракон» — фирма крупная. Зачем им это делать?

— Я знаю, насколько это крупная фирма, Гармония, — задумчиво произнес Гидеон, а ветер тем временем трепал его прекрасные волосы. — Где бы я ни работал, я всегда видел в магазинах товары «Красного Дракона». Лично я считаю, что их товары низкого качества. — Он улыбнулся мне. — Во всяком случае, не такие превосходные, как твои лекарства. К сожалению, у «Красного Дракона» налажены контакты со многими зарубежными компаниями.

Мы остановились у светофора, и мимо нас со звоном проехал трамвай. Когда светофор переключили и мы двинулись дальше, Гидеон продолжил:

— «Красный Дракон» добрался до Юго-Восточной Азии примерно двадцать лет назад. И очень многие компании подписали с ним контракты. Местные рабочие принимают их снадобья на работе, берут домой, ими пользуются их жены. Поэтому, когда они отправляются за лекарствами в деревню и видят знакомые красно-золотые этикетки, эти лекарства покупают не раздумывая. Продукцию «Красного Дракона» приобретают потому, что ее продают, а не потому, что его товары хороши.

Я положила руку на приборную доску и задумалась, как люди могут путешествовать таким образом, когда земля так быстро несется у них под ногами.

— Но если у них так прекрасно идут дела, почему они обрушились на меня?

— Вероятно, ты составляешь им серьезную конкуренцию, раз они потрудились подослать к тебе шпиона. Ты когда-нибудь встречалась с владельцем «Красного Дракона»?

Но я только видела его фотографии в газетах. Китаец, любящий джаз и разгуливающий по барам с белыми женщинами, человек, которому безразлично, что его лекарства плохого качества и могут принести вред людям, что его этикетки лгут…

Я молчала, а машина мчалась по шоссе, повторяющему очертания залива, и луна неслась вслед за нами по черной воде. Мы проехали Чайнатаун и Рыбачью пристань. Впереди был Форт-Пойнт, а за ним — пролив Золотые Ворота.

Наконец машина свернула с шоссе на маленькую грязную дорогу, по ней мы доехали до поросшего травой утеса. Гидеон остановил машину и помог мне выбраться на бодрящий ночной воздух. Мы подошли к краю утеса, где ветер тут же вцепился в нашу одежду и стал трепать волосы.

— Посмотри, Гармония. — Гидеон сделал широкий жест рукой. — Что ты видишь?

Я видела ночное небо, черный, усыпанный звездами океан — и вечность.

Мы были совершенно одни на этом зеленом мысу, и мне казалось, что мы остались одни на земле.

— Здесь будет построен мост, Гармония, между вот этими двумя точками. Он свяжет Сан-Франциско и другой берег пролива.

— Ай-я! — прошептала я. — Но это ведь так далеко, и пролив слишком глубокий. Мост упадет!

Гидеон рассмеялся.

— Это будет не обычный мост, Гармония, а висячий. Его подвесят. Смотри! — Гидеон достал из кармана маленький блокнот и принялся рисовать при свете луны. — Мне эта мысль пришла как-то во сне. Нам только и надо сделать, что три отдельных массивных бетонных основания, которые будут соединены между собой ступенчатой конфигурацией. Видишь?

Я смотрела, но ничего не видела. Мои глаза были прикованы к рукам Гидеона, а не к тому, что он рисовал. У него были красивые руки — тонкие, выразительные. Руки поэта, а не строителя! А Гидеон между тем рисовал арки и дуги, быстро заполняя пространство листа чернилами, создавая картину, которая ничего не говорила мне, но явно виделась ему в воображении.

— Видишь ли, цель этого крепления состоит в том, чтобы сократить напряжение цепей, — говорил он.

— Цепи будут держать мост?

Гидеон просиял.

— Совершенно верно! К сожалению, многие сопротивляются строительству моста через пролив Золотые Ворота. Люди говорят, что он изуродует ландшафт. Но этого не произойдет! Мост станет великолепным памятником тому, как человек и природа могут работать вместе. В гармонии! — добавил он с веселым смехом, который я так любила.

Гидеон начал убирать блокнот, но я застенчиво удержала его руку и дотронулась до исписанной им страницы. Все еще смеясь, он оторвал ее и протянул мне. Пока я аккуратно складывала листок и убирала в карман платья, Гидеон смотрел на пролив и говорил:

— Все считают, что это невозможно сделать, что ветры, туманы и приливы будут мешать нам на каждом шагу. Но я построю этот мост, Гармония, вот увидишь!

— Я не сомневаюсь, что ты его построишь.

Гидеон повернулся ко мне, его глаза погрузились в мои зрачки, а руки обняли меня.

— Ведь ты веришь в меня, правда? Я вижу это по твоим глазам. А ты знаешь, что ни одна женщина не смотрела на меня так, как ты? Когда я впервые увидел тебя, то испытал такое, чего со мной никогда не бывало.

Я знала, что это действительно так: мы уже давно глазами сказали друг другу все.

Внезапно его губы прижались к моим губам, а мои руки обняли его за шею. Но только теперь это не было похоже на наш сумасшедший поцелуй во время пожара. Я целовала моего Гидеона так, как давно мечтала — нежно, с любовью.

— Выходи за меня замуж, Гармония! — вдруг выпалил Гидеон и, кажется, сам удивился своим словам. — Да! — подтвердил он со смехом. — Точно! Мы поженимся!

Я была захвачена врасплох и не смогла ничего ответить, а он неправильно понял мое замешательство.

— Не сомневайся, я смогу позаботиться о тебе, Гармония. Мне двадцать шесть лет, и у меня уже есть имя в моей профессии. Если ты станешь моей женой…

— О, Гидеон! — воскликнула я, поняв наконец, что он говорит серьезно. — Мы не можем пожениться! Разве ты забыл, что произошло тогда в аптеке?

— Ну не можешь же ты до сих пор думать об этом! Гармония, это был маленький магазинчик, а его владелец — всего лишь невежественный фанатик.

— Гидеон, меня считают цветной женщиной. Закон говорит, что я не могу выйти замуж за белого.

— Этот закон не имеет к нам никакого отношения. Ты американка, Гармония.

— Но я еще и китаянка…

— Я знаю. И так случилось, что я влюбился в вас обеих.

Я в отчаянии покачала головой.

— Ты то появляешься в моей жизни, то исчезаешь! Словно дождь. Никогда не знаешь, когда он пойдет, когда перестанет, будет ли это ласковый дождик или гроза. Мне нужна стабильность, Гидеон. Мне нужен дом…

— Но ведь об этом я и говорю! Я больше никуда не уеду. Как только я отработаю по последнему контракту, я останусь здесь, в Сан-Франциско. Я уже подал заявку на участие в строительстве этого моста. Мне сказали, что у меня хорошие шансы получить положительный ответ. Скажи, что ты выйдешь за меня замуж, Гармония!

Но сцена в аптеке до сих пор преследовала меня. Официант, посетители, которые смотрели и ничего не говорили, гнев Гидеона и его беспомощность…

— А как же Оливия? — спросила я.

— Оливия? — нахмурился он. — А что такое? Я же говорил тебе, что мы с ней просто друзья.

Но я видела на фотографиях в газете, как девушка на него смотрит. Это был взгляд не «просто друга».

— А твоя мать?

— Мама поймет, когда я признаюсь ей, как сильно люблю тебя. Она может казаться холодной, бессердечной женщиной, Гармония, но она понимает, что такое любовь. Их с Ричардом Барклеем связывала страсть, которая выпадает на долю избранных. Может быть, поэтому она и стала теперь такой… Она встретила Ричарда, когда овдовела, осталась одна с ребенком. Их любовь словно сошла со страниц романа, а потом она потеряла его. Мама знает, что такое любовь, Гармония. Она поймет нас.

Я сдержала слезы. Письмо Ричарда Барклея моей матери… Брак без любви… Я женился на Фионе из жалости… Ее бросили… Но Гидеон никогда не должен об этом узнать!

Гидеон взял меня за руки.

— Гармония, ты приходила к моей матери в надежде, что она признает тебя дочерью своего мужа. Ты хочешь носить фамилию отца, и это твое право. Ей не следовало так обращаться с тобой, она не должна была отбирать у тебя кольцо. Но если ты станешь моей женой, Гармония, я дам тебе фамилию отца! И смогу вернуть тебе кольцо.

Я покачала головой, поскольку не могла выразить словами то, что переполняло мое сердце. Наконец я проговорила:

— Если я выйду за тебя замуж, Гидеон, то не по этим причинам. Все, что произошло раньше, — прошлое. Мой отец, наши матери — сейчас все это ничего не значит для меня, потому что моя жизнь начинается вот в это мгновение, здесь, с тобой. Да, мой дорогой Гидеон, я стану твоей женой!

Он привлек меня к себе и прошептал:

— Ты сделала меня счастливейшим человеком на земле!

Мы любили друг друга на берегу пролива Золотые Ворота, под звездами, и верили, что наши мечты могут осуществиться.

Я смотрела на восьмерых девушек, работающих у меня.

— Кто-то из вас выдает мои секреты «Красному Дракону». Кто?

По тому, как они переглядывались, опускали глаза, слабо протестовали, говорили, что даже не знают, что я имею в виду, я поняла: они покрывают виновницу.

Ситуация была крайне неприятной. «Интересно, что бы мне посоветовал Гидеон?» — подумала я и невольно улыбнулась. Как я могла не улыбаться, вспоминая моего любимого? Он уехал всего несколько недель назад, а я уже считала дни до его возвращения. Десять месяцев казались мне вечностью. Зато когда он вернется, то сможет больше никуда не уезжать!

— Я хорошо относилась к вам, — сказала я девушкам. — В ответ я ждала только одного — верности. То, что делает одна из вас, наносит вред компании, а значит, и вам всем. Вы этого хотите?

Они казались пристыженными и старались не встречаться со мной взглядами. Что я должна была сделать? Разумеется, я не могла уволить всех восьмерых из-за предательства одной.

Я хотела обратиться за советом к мистеру Ли, но у него были свои трудности. Финансовые заботы семьи так согнули его плечи, что в тридцать лет он выглядел стариком. Я предложила ему денег взаймы, но он отказался, а работы для него у меня не было: этикетки мне теперь печатали в типографии в Окленде. Порой я говорила мистеру Ли, что на фабрику заходил человек, спрашивал, кто рисовал для меня этикетки, и просил художника сделать большой заказ для частной вечеринки. Мистер Ли немножко взбадривался, брался за чернила и кисточки, но рисовал, как всегда, очень медленно, ругал себя за то, что работа не будет готова в срок. Я успокаивала его, что заказчик, существовавший, правда, только в моем воображении, все поймет и подождет.

В конце концов, оглядев всех восьмерых девушек, я решила, что сделать ничего не могу. Перед своим отъездом Гидеон заставил меня пообещать, что я не стану предпринимать никаких действий, чтобы не привлекать внимания «Красного Дракона». Я должна на время забыть о моих планах, не пытаться даже чуть-чуть расширить производство, не экспериментировать с новыми лекарствами… Просто жить обычной жизнью, пока Гидеон не вернется.

— Я боюсь, что в следующий раз загорится твой дом, — сказал мне Гидеон тогда, возле пролива. Занималась заря, мы шли к машине; у Гидеона оставалось всего три часа, чтобы уложить вещи и отправиться в порт.

Около машины он снова взял мое лицо в ладони и сказал:

— Пообещай мне, любовь моя, что ты ничего не станешь менять. Никаких увольнений или найма новых работниц. Этот ублюдок из «Красного Дракона» очень опасен. Пусть он думает, что ему удалось тебя запугать.

Вспомнив об этом, я отпустила девушек и велела им снова приниматься за работу, а обернувшись, увидела на пороге мужчину в форме. На мгновение я приняла его за полицейского, но потом сообразила, что выходцы из Африки не могут стать полицейскими в Сан-Франциско — так же как и китайцы. Он спросил меня, я ли Совершенная Гармония, и передал мне, что миссис Барклей хотела бы со мной поговорить.

Я этого ждала: Гидеон пообещал мне, что расскажет матери о нашей помолвке до отъезда. И теперь я должна была узнать, как прореагировала Фиона.

Я представляла себе все, что угодно. Мать Гидеона могла предложить мне деньги или начать угрожать. Но я не ожидала увидеть возле своего дома улыбающуюся Фиону Барклей, сидящую на заднем сиденье длинного, сияющего автомобиля. Мужчина в форме оказался ее шофером.

Фиона пригласила меня на ленч в свой клуб.

— Давай оставим прошлое в прошлом, — тепло проговорила она. — Я уважаю желания моего сына. Ты скоро станешь членом нашей семьи. Нам пора с тобой познакомиться.

Мы условились, что через неделю она заедет за мной на своем длинном сияющем автомобиле.

Я очень волновалась, пытаясь выбрать из своей одежды самый лучший чунсон, и прикладывала к себе платье за платьем перед большим зеркалом, пока не поняла, что это было бы ужасной ошибкой. Миссис Барклей не захочет пойти на ленч с невесткой-китаянкой! Значит, я должна стать американкой.

Я покинула Чайнатаун и отправилась в салон красоты на Клэй-стрит, где мне остригли мои длинные волосы и сделали завивку — совсем как у Клары Боу на обложке журнала «Фотоплей». Я купила самую модную косметику — губную помаду цвета бычьей крови и такой же лак для ногтей от «Элизабет Арден». И в конце концов я приобрела роскошное шифоновое платье цвета сапфира с летящей юбкой, тщательно украшенное бусинками, кисточками и бантиками. Продавщица сказала мне, что в Париже это называется «платье для коктейля».

Когда прибыл большой автомобиль миссис Барклей, все мои соседи-китайцы выстроились на тротуаре, чтобы полюбоваться им, все обсудить и помахать мне рукой на прощание. Миссис Барклей улыбнулась и заметила, что я очень мило выгляжу и что она собирается представить меня своим друзьям.

Ее клуб располагался недалеко от площади Изящных искусств. Миссис Барклей объяснила мне, что когда-то это был частный особняк, но теперь его переделали в светский клуб для дам, где они играли в теннис и проводили различные мероприятия по сбору благотворительных средств. Я была так возбуждена, сердце так сильно стучало у меня в груди, что я почти не слышала ее слов. Мои глаза раскрылись совсем широко, когда машина скользнула в высокие чугунные ворота, а затем человек в форме открыл нам дверь и проводил нас до величественного входа.

Наконец мы оказались в великолепном вестибюле, напоминающем холл большого отеля. Роскошно одетые женщины сидели на банкетках среди маленьких пальм в глиняных горшках и лениво болтали, потягивая чай.

Клуб поразил меня. Обеденный зал, который назывался «Цветущий дворик», украшал высокий стеклянный потолок, пропускавший рассеянный солнечный свет. Здесь было множество цветов и растений, музыканты играли на скрипках и арфах, наполняя помещение чарующей музыкой. Когда мы шли за метрдотелем к столику, меня переполняла радость, что я оказалась в таком месте и что мать Гидеона добра ко мне. Мне казалось, что все это происходит во сне.

И тут я услышала шепот: «Я думала, в этом клубе строгие правила!» — и увидела, что все эти женщины смотрят на меня.

Но мать Гидеона словно не замечала взглядов и не слышала перешептываний. Мы наконец подошли к столику, где уже сидела Оливия. Я не думала, что миссис Барклей пригласит и ее тоже. Губы Оливии улыбались, а глаза кричали: «Я никогда не прощу тебе этого!»

И только тут я начала понимать, что совершила ужасную ошибку.

Оглядевшись, я обратила внимание на то, как одеты Фиона, Оливия и другие женщины. Дорогие свитера, клетчатые юбки бежевых, белых и пастельных тонов… Я сообразила, насколько неприлично выгляжу со своими завитыми волосами, ярко-красными губами и ногтями, в этом моем «парижском платье для коктейля».

Лишенная вкуса полукровка — невеста Гидеона!

Еда оказалась мне незнакомой. Мы начали с рыбьих яиц — миссис Барклей называла их икрой, — и я сразу совершила ошибку, положив себе несколько полных ложек. Для хозяйки дома в Китае это было бы наивысшей похвалой, а здесь, как я узнала потом, следовало положить на тарелку лишь одну крошечную ложечку. Затем последовали артишоки, к которым я даже не представляла как подступиться.

Леди, сидевшая справа от меня, повернулась ко мне с улыбкой и спросила:

— Итак, скажите мне, мисс…

— Меня зовут Гармония.

— Вы играете в бридж?

Я не поняла, о чем речь, и на всякий случай покачала головой.

Дамы разговаривали через стол, через мою голову, обсуждая других членов клуба, последние фильмы и книги. В этой беседе я принять участия не могла.

Соседка слева спросила меня:

— Где вы живете, милочка?

Не могла же я сказать: «Над „Счастливой прачечной“!» Я даже не могла произнести: «В Чайнатауне».

— На Джексон-стрит, — ответила я.

— Ах, так? Это рядом с Лавкрафтами. Они живут на Джексон-стрит, неподалеку от Бродерик-стрит.

Я сообразила, что эта леди имеет в виду Джексон-стрит на холме, а я говорила о Джексон-стрит внизу, в Чайнатауне.

— Я их не знаю, — сказала я.

— У вас восхитительный акцент, милочка, — вмешалась еще одна дама. — Откуда вы приехали, позвольте узнать?

— Из Сингапура.

— Ах, мы с мужем побывали там три года назад! У нас были восхитительные встречи с мистером Сомерсетом Моэмом в отеле «Раффлз». Вы с ним встречались?

Я даже не знала, кто это такой.

И тут наступил момент, которого я все время ждала. Правда, на сей раз это был пожилой метрдотель, а не молодой хозяин аптеки, но все остальное выглядело точно так же.

— Прошу прощения, миссис Барклей, но другие члены клуба спросили меня… — остальное он прошептал ей на ухо, так, чтобы мы не слышали.

Однако все прекрасно знали, о чем он говорит. Дамы за нашим столом сразу начали оглядываться по сторонам, складывать и разворачивать салфетки, вертеть в руках хрустальные бокалы на изящных ножках. Только Оливия не сводила с меня глаз, словно ожидая моей реакции.

— Вы можете передать другим членам клуба, Стивен, — спокойно проговорила миссис Барклей, — что эта юная леди помолвлена с моим сыном и скоро станет моей невесткой. Так что, как видите, у нее есть такое же право быть здесь, как и у меня.

Мужчина так покраснел, что мне стало его жаль.

И тут я представила, какой станет моя жизнь с Гидеоном. Множество блюд, которые я не знаю, как есть, болтовня, непонятная мне, игры под названием «бридж» и «поло»… И все будут многозначительно смотреть на меня, неловко кашлять и искать предлог, чтобы попросить нас уйти.

Я встала и сказала:

— Благодарю вас за то, что вы пригласили меня на ленч, миссис Барклей. — Я посмотрела на остальных дам: — Было приятно со всеми вами познакомиться.

Из клуба я отправилась прямо в Чайнатаун, вымыла голову, стерла с лица косметику Элизабет Арден, сняла парижское платье и надела чунсон. Потом я перешла улицу и, войдя в помещение моей маленькой фабрики позади торговой компании мистера Хуана, уволила всех девушек. Затем я отправилась к мистеру Ли и сказала ему:

— Я собираюсь снять другое помещение для фабрики и расширить производство. Я хочу, чтобы вы нарисовали все необходимое для моей рекламной кампании, включая постеры и рекламные объявления для журналов и газет. Я собираюсь дать бой «Красному Дракону»! — И добавила: — Я дам вам денег, чтобы вы привезли свою семью с Гавайских островов, и им всем я предоставлю работу на фабрике. Это не благотворительность и не заем, мистер Ли. Эти деньги я дам вам в ответ на услугу, о которой хочу вас попросить.

Наконец я вернулась в свою квартиру, села к столу и написала письмо Гидеону.

Прошел почти месяц с того рокового дня. Однажды вечером я услышала стук и, открыв дверь, застыла на пороге. Передо мной стоял Гидеон!

— Я понимаю, что мне следовало предупредить тебя, — быстро заговорил он. — Но я хотел прийти прямо к тебе. — Гидеон внимательно посмотрел на меня. — Гармония, ты остригла волосы!

Я машинально подняла руку к голове — к моим прямым китайским волосам, прикрывавшим уши.

— Ты должен был вернуться только через восемь месяцев, — пролепетала я, ничего не чувствуя от ужаса. Мне казалось, что передо мной привидение.

— Я разорвал контракт. Когда я получил твое письмо…

В его глазах я увидела боль и растерянность. Он держал в руке мое письмо — то самое, где я написала, что не могу выйти за него замуж.

— Гармония, что случилось? Что заставило тебя передумать? Моя мать чем-то тебя обидела? Неужели она сказала, что отговорит меня жениться на тебе? Господи, Гармония, ведь ты не думаешь, что меня может что-то остановить, если я хочу жениться на тебе?

— Твоя мать была ко мне очень добра. Она пригласила меня на ленч.

Гидеон положил руку на дверь.

— Пожалуйста, позволь мне войти. Нам надо поговорить.

Но я не собиралась его впускать.

— Я никогда не смогу жить в твоем мире, Гидеон. А ты никогда не войдешь в мой мир.

— Тогда мы создадим наш собственный мир, Гармония! Возьми. — Он улыбался, протягивая мне конверт. — Это для тебя. Это мой свадебный подарок. Я собирался подождать до нашей свадьбы, но лучше я подарю его сейчас.

— Что это такое?

Он открыл конверт и развернул несколько листков бумаги, скрепленных вместе.

— Это контракт между компаниями «Титан майнинг» и «Совершенная Гармония». Теперь твоя компания обладает исключительными правами на поставку и продажу своей продукции служащим и рабочим компании «Титан майнинг»!

Я в замешательстве смотрела на него, а Гидеон улыбнулся еще шире.

— Мне пришлось потрудиться, но я все-таки заставил их согласиться использовать только твою продукцию. Это означает, Гармония, что тысячи рабочих в Азии будут пользоваться твоими настойками и мазями. Это твой путь на рынок экспортеров! «Красный Дракон» не сможет больше господствовать на рынке. Ну? Ты мне что-нибудь ответишь или нет?

— Я не знала, что ты собираешься это сделать…

— Я хотел преподнести тебе сюрприз. У меня было множество всяких планов, но, боже мой, когда я прочитал твое письмо о том, что ты передумала, я чуть с ума не сошел! Поэтому и уехал раньше. Я объяснил, что у меня срочные дела дома. Но, как ты видишь, моя фамилия тоже стоит в контракте, — с усмешкой добавил он. — Так что мы с тобой теперь деловые партнеры, Гармония. Это контракт между «Титан майнинг», тобой и мной.

Я взяла бумаги и молча уставилась на них.

— Ты моя жизнь, Гармония, моя душа! — страстно произнес Гидеон. — Я не могу жить без тебя. Мне все равно, что думает моя мать. Если придется выбирать между тобой и ею, я выбираю тебя! Умоляю, Гармония, скажи, что ты станешь моей женой!

Я смотрела на бумаги в моей руке, но ничего не видела из-за слез, застилавших глаза. Только сейчас я поняла, какую ужасную, чудовищную ошибку совершила.

Я не могла смотреть в растерянное лицо Гидеона, не могла произнести ни слова. Я молча сделала шаг назад и открыла дверь в комнату, чтобы он мог увидеть людей в моей квартире, разрезанный на куски свадебный торт и мистера Ли в смокинге жениха.

— Здесь свадьба? — удивленно спросил Гидеон. — На ком же женился мистер Ли?

Держа в руке его свадебный подарок, чувствуя под сердцем мой трехмесячный секрет, я ответила:

— Он женился на мне.