Клуб голливудских девчонок

2. Лидия Олбрайт и ее туфли от Александры Нил

У Лидии Олбрайт разваливался фильм. Исполнитель главной роли Брэдфорд Мэдисон сидел на нарах. Режиссер Займар торчал на Бали — на тайской «травке». Студия «Уорлдуайд пикчерс» перекрывала кислород, замораживая финансирование: фильм закрывали. Лидия была самым крупным продюсером в Голливуде, имея кассовые сборы свыше миллиарда долларов и эксклюзивный контракт с «Уорлдуайд». Однако ее последний фильм, «До конца», публике не понравился. Картина обошлась студии в 175 миллионов долларов, а в мировом прокате она собрала всего 125 миллионов. Еще 100 миллионов поступят от продажи DVD-дисков, однако эти цифры, по меркам «Уорлдуайд», недостаточно велики. И Лидия знала, что здесь, где делаются огромные деньги, ее следующий фильм, «Семь минут после полуночи», просто обязан стать хитом.

Лидия сбросила туфли от Александры Нил и босиком прошлась вдоль застекленной стены офиса, размещавшегося в бунгало на территории «Уорлдуайд». Посмотрелась в зеркало на северной стене (установленное там, чтобы она могла поправлять прическу). Для тридцати восьми (если честно, ей сорок два) лет ее светлая кожа выглядела великолепно — пока ни подтяжек, ни рубцов. Только химический пилинг и еженедельная микродермоабразия. Густые волосы цвета красного дерева уложены в высокую прическу, чтобы подчеркнуть высокие скулы, и ветераны (в основном вышедшие в тираж, но по-прежнему завтракавшие в «Нейт-н-элз») утверждали, что она похожа на Джейн Расселл в фильме 1953 года «Джентльмены предпочитают блондинок». Правда, лоб пересекала морщинка, а под голубыми глазами обозначились темные круги, которые сегодня утром она тщетно пыталась замаскировать густым тональным кремом от Лоры Мерсье. Этой ночью она плохо спала. Как же это случилось? За последние двое суток фильм «Семь минут после полуночи» мог навсегда распрощаться с возможностью выйти на большой экран.

Когда Уэстон Бирнбаум, президент «Уорлдуайд пикчерс», скоропостижно скончался, а президентом по производству стал Арнольд Мэрфи, Лидия поняла, что это может стать концом не только ее фильма, но и ее карьеры в «Уорлдуайд». Она тяжело опустилась на стул. Вопреки обещаниям дизайнера по интерьеру декор терракотовых тонов и насыщенный красный цвет стеновых панелей, призванные создать в офисе атмосферу тепла и уюта, себя не оправдали.

Чертов Мэрфи! Как они могли назначить Арнольда Мэрфи президентом по производству? Он был заклятым врагом Лидии и законченной свиньей. Толстяк-коротышка, лысоватый, с клочками рыжих волос, Арнольд полностью соответствовал прозвищу, которое Лидия ему придумала, — Лепрекончик. Теперь око за око, зуб за зуб. На сей раз, и Лидия это знала, у Арнольда был целый ряд преимуществ, чтобы нанести ей сокрушительный удар.

Шесть лет Лидия добивалась запуска в производство «Семи минут после полуночи». Наконец у нее были нужный режиссер (сейчас он находился вне досягаемости, в борделе на Бали), нужный актер (его отпустят под залог) и нужный руководитель студии. Как ни странно, найти нужного руководителя студии оказалось самой хитроумной частью головоломки. Делать фильм не хотел никто — ну почти никто, кроме Лидии и Уэстона Бирнбаума. Именно Уэстон в итоге дал добро и обязал бухгалтерию «Уорлдуайд» подготовить смету. Господи, упокой его душу!

Лидия взглянула на «Дейли вэрайети» на столе. Да, тот самый Уэстон Бирнбаум, которому она делала, минет (ну и здоровущий же у него был член) во «Временах года» два месяца назад. Ничего неприятного, хотя теперь она этим почти не занималась, по крайней мере, чтобы проталкивать фильмы (она завязала с фелляцией, когда перестала сниматься). И теперь этот чудесный человек умер. Обширный инфаркт. Лучшая подруга Джессика Колфилд позвонила вчера в четыре утра.

— Их было две, — сказала Джессика. — Близняшки-азиатки. Думаю, ты их знаешь. Видела «Пляшущий пес, спрятанный на мельнице»?

— Дерьмо, — вздохнула Лидия. — И которая из них перестаралась?

— Одна делала, минет, другая сидела на его физиономии — одновременно.

— А есть вероятность, что поставят Арнольда? — спросила Лидия, ужаснувшись перспективе, что во главе студии, финансировавшей большинство ее фильмов, окажется этот поганец.

— Никакой, — сказала Джессика. — Он залетел на бабки больше всех. Прикинь, она сидела на физиономии Уэстона, а у того случился обширный инфаркт. Сам к праотцам, потом полиция и все такое, — продолжала Джессика, которую скабрезные подробности кончины Уэстона занимали значительно больше, чем судьба фильма Лидии.

— Если Арнольд, мне кранты, — заметила Лидия. На душе у нее было неспокойно. Ну почему Уэстон умер именно сейчас, когда все составляющие ее фильма наконец-то собраны вместе? — Полные кранты.

— Не настолько, как Уэстону.

И вот оно — в сегодняшней «Дейли вэрайети». Доказательство того, что коротышки с комплексом Наполеона могут управлять киностудиями. Лидия снова пробежала глазами заголовок: «"Уорлдуайд" назначил Мэрфи магнатом киномира». «И совсем скоро, — подумала Лидия, — мое кино в помойное ведро». Она развернулась в кресле и снова посмотрела на цитадель власти, штаб-квартиру «Уорлдуайд пикчерс» — 36-этажное сооружение из стекла и стали, возвышавшееся на территории киностудии. Арнольд, должно быть, уже занял угловой офис на самом верху и поглядывает свысока на Лидию, зная о судьбе ее фильма. Смакует удовольствие, гад, играет с ней, точно кот с дохлой мышью.

— Арнольд Мэрфи на первой линии! — крикнула Тодди, преданная помощница Лидии. У нее было три помощницы: первая, Тодди, отвечала на звонки и следила за расписанием. Вторая занималась всем тем, на, что у Тодди не хватало времени. А третья, личная помощница, ведала ее частной жизнью — ежегодно записывала на маммограмму, ежемесячно организовывала оздоровительный комплекс, еженедельно — микродермоабразию, раз в две недели — посещение врача, а маникюр и педикюр — почти ежедневно.

Лидия надела наушники и улыбнулась. Первое правило Голливуда: хмурый вид собеседника угадывается даже по телефону.

— Поздравляю, Мэрф! Страшно жаль Уэстона, но работать с тобой такая радость!

— He гони туфту, Ли-и-ди-и-я-я, — протянул Арнольд сквозь помехи сотовой связи.

Лидию передернуло от его голоса. Он всегда именно так произносил ее имя, точно говорил с маленьким ребенком, и это страшно бесило ее.

— Мэрф, дуся, тебе забыли наполнить фляжку перед выездом на работу?

Он даже еще не добрался до своего фигового офиса и звонил, чтобы закрыть ее фильм.

— Мы не будем делать твой фильм, — сказал Мэрфи.

— Нет, будем. — Лидия почувствовала, как ее сердце забилось сильнее.

— Нет.

— Слушай, рыжий сморчок, вы уже потратили двадцать миллионов на один только подготовительный период. Вы уже связаны обязательствами с исполнителем главной роли, режиссером и со мной, продюсером. Если ты откажешься делать фильм, семьдесят миллионов долларов вылетят в трубу прежде, чем начнется твой первый рабочий день на этой распрекрасной студии. Это произведет не лучшее впечатление на совет директоров, верно?

Мэрфи гоготнул:

— Ли-и-ди-и-я-я, твой режиссер под кайфом, актер — в тюрьме, а удача — была да вышла.

Черт! Черт! Черт! Он закрывает «Семь минут после полуночи».

— Мы оба знаем, как мне тяжело это делать…

— Селеста Соланж на второй линии! — крикнула Тодди.

Лидия отключила микрофон.

— Селеста в Новой Зеландии.

— А разве в Новой Зеландии нет телефонов?

— Мэрф, подожди секундочку. — Лидия переключилась на вторую линию. — Сиси?

— Лидди.

— Сиси, ты где? Судя по звуку, близко. Я думала, ты в Новой Зеландии.

— Я рядом, ну относительно, конечно. Перед глазами — океан, а я — по эту его сторону.

— Что стряслось?

— Ты уже видела «Пипл»? — спросила Селеста.

— Нет, пока не могу оторваться от сегодняшней «Дейли вэрайети».

— Дэмиен трахается с восемнадцатилетней соплячкой. Устроился на съемках со всеми удобствами. Зачем я ему там?

— Забавно. Дэмиен трахает малявку, а меня — Лепрекончик.

— Что?

— Ты уже видела сегодняшнюю прессу? «Вэрайети», «Голливуд рипортер»?

— Только абзац о том, что без пяти минут бывший муж турнул меня из фильма, — огрызнулась Селеста.

— Угадай, кто получил бразды правления «Уорлдуайд»?

— Спроси что полегче. Я всего лишь актриса, наемная прислуга. Марсала или Уолтер? А, погоди-ка… черт побери, Лидия, неужели Мэрфи?

— В точку. Он сейчас на первой линии. Закрывает «Семь минут после полуночи». Первый звонок в ознаменование его назначения на должность главы студии. Ублюдок еще в пути, не добрался до офиса, но уже закрывает мой фильм.

— А я звоню, чтобы сказать, что согласна сниматься в нем, — ответила Селеста.

— Что?! Сиси, я тебя обожаю и всегда в первую очередь думала о тебе, но не прохожу в бюджет. Мы с Джессикой уже обсуждали это, но я не смогу выплатить даже половину твоей ставки в двадцать миллионов долларов. А теперь еще Мэрфи, который меня закрывает, но со сценарием и с фильмом это никак не связано. Не думаю, что мне удастся его переубедить.

— А если предложить фильм другой студии? Например, «Саммит» или «Гэлэкси»?

— Сиси, ты прелесть. Но Мэрф не позволит другой студии выкупить проект. Дело не в деньгах и не в фильме. Это личное, между Мэрфом и мной.

— Не переживай. У меня есть выход на Робиноффа.

— Что? — Лидия уронила «Дейли вэрайети», которую просматривала. — Черт возьми, Селеста, ты молодчина! — Тед Робинофф заправлял «Уорлдуайд пикчерс», был боссом Арнольда Мэрфи и личностью совершенно неуловимой. Виртуальным отшельником. Некоторые считали, что Робинофф общается с Господом Богом по выделенной линии. Другие были убеждены, что связаться с Робиноффом можно только через небесную канцелярию. — Как ты это сделаешь?

— Говорю тебе, Лид, я могу это устроить. А ты добейся, чтобы режиссер очухался, актер вышел под залог, и не говори Мэрфи, кто это сделал. А мы все уладим через Теда прежде, чем Мэрфи доберется до студии. Просто закончи разговор. Поручи это Тодди: пусть скажет, что тебе надо бежать по срочному делу.

Лидия бросила взгляд на помощниц — все трое торчали на ее линии. (На любой разговор приходилось по меньшей мере восемь, а порой и больше ушей: звонящего, его абонента и помощниц. Второе правило Голливуда: здесь секретов нет.)

— Слышали? Тодди, переключись на первую линию и дай Лепрекончику отбой. Сиси, я так рада, что ты на моей стороне. Должно быть, у тебя на Теда серьезный компромат.

— Ничего подобного, просто старый должок. Мне нужна перемена и хотелось бы сделать фильм не с кем-нибудь, а именно с тобой. А еще говорят, что парень, который у тебя в главной роли, довольно неплохой актер и, кроме нар и съемочной площадки, любит валяться в постели. И сценарий отличный, Лидди. Я тебе из этой роли конфетку сделаю.

— Я всегда в первую очередь думала о тебе, но знала, что мы с Джессикой никогда не договоримся по условиям контракта. Бюджет, сама понимаешь.

— Да, но здесь дело не в деньгах. Ты получишь Селесту Соланж по сходной цене. Все, что мне нужно, — это продюсерский кредит и проценты со сборов.

— Только скажи Джессике, что это твое решение, иначе она больше никогда не позволит мне ангажировать звезд через Си-ти-эй.

— Джесс я уже сказала.

— А она что? — не удержалась от вопроса Лидия.

— И глазом не моргнула. Это будет твой самый легкий контракт. Позвони ей. Мой адвокат уже готовит бумаги. Джессика отправит их факсом тебе и в юридическую службу «Уорлдуайд». Все схвачено.

— Я твоя должница.

— Мы подруги и сделаем этот фильм.