Клятва чести (ЛП)

Глава двадцать третья

Сенатор Руссо получил текст в середине завтрака. Предупреждение гласило HK1. Он ждал этого обновления два дня. Отложив вилку в сторону, он провёл большим пальцем по сигналу предупреждения и прочитал пять слов, которые вызвали волну удовлетворения, струящуюся через него. Товар в руках.

Он удалил сообщение, вытер рот прессованной льняной салфеткой и сказал жене:

— Извини, дорогая, мне нужно перезвонить. Машина будет здесь через полчаса. Ты будешь готова?

Он на самом деле не спрашивал, но его жена, казалось, лучше справлялась со стрессами агитации, когда она могла цепляться за атрибуты вежливости, с которыми её воспитывали. Она не любила публичных выступлений при лучших обстоятельствах, и тем более теперь, когда его речи всё чаще привлекали протестующих из какой-то либеральной левой группы или другой.

Он заверил её, что этого ожидают, когда кто-то с его силой убеждения и популярности привлекает людей и говорит правду. Её чувства южной красавицы раздражали бы его больше, если бы её фамилия не помогла ему перенести Глубокий Юг. Таким образом, он играл в игру, в которой она нуждалась, столько, сколько она делала, как он хотел. Она поняла, что должна была быть рядом с ним во время этих событий — он работал на платформе семейных ценностей, и она, естественно, была его главой. До сих пор ему удавалось скрывать весь вопрос об отсутствии его старшей дочери на заднем плане кампании. Нора рассказала историю Жака как ветерана войны в очень позитивной прессе, одновременно преуменьшая его сексуальные побеги и сомнительный выбор партнёров. Поскольку Джек дал понять, что она не будет участвовать в его публичных выступлениях, это было лучшее, что они могли сделать с точки зрения контроля ущерба. К счастью, у него была другая дочь, младшая, женщина, здоровая дочь, у которой не было никакого выбора участвовать.

— Да, конечно, я буду незамедлительной, — быстро сказала его жена, совершенно искусственная улыбка, не способная стереть тревожные тени в её глазах. — Я с нетерпением жду этого.

— Замечательно. — Он улыбнулся. — Надень синий костюм. Хорошо смотрится на камеру. И идёт так хорошо с твоими глазами.

— Спасибо, — сказала она, её внимание на её тарелке. — Я буду. Да.

Он подошёл к своему кабинету, мысленно пересматривая свои замечания о городском собрании, которое Нора запланировала позже тем утром в Неваде. Он хотел использовать форум сообщества, чтобы продемонстрировать свою солидарность с американским народом и дистанцироваться от недавнего акцента прессы на его частном богатстве. Он мог бы жить иначе, чем большинство американцев, благодаря семейным деньгам своей жены, но он всё ещё был один с людьми. Он открыл дверь своего кабинета и вошёл, довольный тем, как сейчас идут дела.

Оказавшись за столом, он открыл ещё один ящик, снял одноразовый сотовый телефон и позвонил Хукеру.

— Я получил твоё сообщение. Нет проблем, я так понимаю?

— Я сделал обмен на сумму, на которую мы договорились. У меня это будет завтра. И не слишком рано.

— Ты уверен в его подлинности?

— Насколько я могу быть уверен, — сказал Хукер. — Не то чтобы я был экспертом в таких вещах. Я здесь в основном курьер.

— Курьер или нет, я буду считать тебя ответственным за любую неисправность.

— Ты не тот, кто будет сидеть с этим материалом в его холодильнике. Это даёт мне мурашки по коже, — огрызнулся Хукер. — Ты нанял меня, чтобы заключить сделку и помешать игрокам. Я выполнил свой контракт. Как только это выйдет из моих рук, я закончу.

Руссо подавил свой характер. Каким бы непослушным ни был Хукер, у него были отличные контакты, он справлялся с работой и был таким же заслуживающим доверия человеком, как и любой человек в своей профессии.

Предвыборная кампания только начиналась, и ему снова понадобятся услуги Хукера.

— Ты прав, конечно. Какие новости у тебя есть от Вашингтона?

— Немного. Пока что переход не был проблемой.

Руссо хмыкнул, раздражённый неожиданной скоростью, с которой обычно медленная бюрократия Белого дома сменила главу WHMU.

— Неизбежный сбой может сработать на нашу пользу.

— Если мы будем двигаться быстро.

— Тогда, во что бы то ни стало, давай двигаться вперёд. — Руссо взглянул на настольный календарь. Декабрь был более чем наполовину. Скоро праздники будут в самом разгаре. — У тебя есть его маршрут?

— Обновлено с сегодняшнего утра.

Руссо улыбнулся.

— Мы могли бы хотеть продвинуть расписание.

— Мне просто нужно время, чтобы проинформировать доставщика.

— Очень хорошо. Я буду на связи. И хорошая работа. — Руссо отключился и запер телефон в своём столе.

Его план был смелым, и некоторые сказали бы, что он экстремальный, но они жили в экстремальные времена.

Американский народ стал самодовольным, когда экономические проблемы оказались в центре внимания общественности и увядали воспоминания о террористической атаке, подавляющей патриотизм.

Общественность нуждалась в тревожном звонке, и ничто не вызывало национального пыла, как домашняя атака. Настало время для правильного лидера привести их на путь морального искупления и возрождения власти. Он был готов.

— Пожалуйста, пристегните ремни, мы начинаем спуск в вашингтонский национальный аэропорт имени Рейгана, — объявила стюардесса.

— Эй, — тихо сказала Эвин. — Уэс, мы приземляемся.

Запутавшаяся, Уэс открыла глаза и сосредоточилась на ориентации.

Самолёт. Судорога в её плече. Её щека на плече Эвин. Она быстро подтолкнула.

— Сожалею.

— Это нормально. Ты быстро уснула, как только мы оказались в воздухе. Тебе нужен был отдых.

— Я спала большую часть утра. — Эвин забронировала им билет на вечерний рейс, и после того, как они по очереди приняли душ, Уэс уснула, наблюдая за CNN.

Она проснулась после полудня на кровати с одеялом над ней. Эвин укрыла её, пока она спала. Вспоминая этот маленький жест, она сместилась на своё место, пока их тела больше не соприкасались. Она не привыкла полагаться на кого-либо, и обнаружение, что ей нравится чувство заботы о ней, не совсем приветствовалось. Особенно, когда забота пришла от Эвин.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Эвин.

— Немного напряжённо, — сказала Уэс, вытянувшись в тесном пространстве. Она не хотела, чтобы Эвин волновалась — или думала, что ей нужна забота. Эвин сделала достаточно. — Я в порядке. Я думаю, что просто этим утром действительно помогла.

— Ты дрожала этим утром — всё ещё охлаждённая?

Уэс не могла ответить на этот вопрос.

Физически она чувствовала себя теплее — всепроникающий холод, который задерживался в её теле ещё долго после того, как Эвин вытащила её из океана, наконец исчез, но в центре её существа поселился ледяной пульс. Она чувствовала боль внутри так, как никогда раньше, даже когда она была ребёнком, неуверенным в будущем, даже когда она была физически и психологически истощена после нескольких недель в пустыне. Чем ближе они подходили к округу Колумбия — чем ближе момент, когда они с Эвин вернутся к тому, чтобы быть только профессиональными коллегами, — тем шире чувство утраты. Она не пожалела о решении. Они не могли работать вместе и быть чем-то большим, чем коллеги, даже если бы они хотели быть больше. И Эвин ясно дала понять, что они разделили, было единичным явлением. Уэс принимала трудные решения всю свою жизнь и принимала последствия, даже когда они причиняли боль. Боль не была смертельной, хотя она причиняла боль так же сильно, как и всё, что она когда-либо испытывала.

— Спасибо за всё. Я у тебя в долгу.

— Нет, не ты. — Голос Эвин дрожал. — Я хотела сделать всё, что сделала, в том числе и прошлой ночью. Ты это знаешь, не так ли?

Уэс накрыла руку Эвин там, где она лежала на подлокотнике между ними.

— Как я могла не знать? Ты красиво говоришь своим телом.

Эвин перевела дыхание.

— Ты всегда удивляешь меня самыми удивительными способами. Никто никогда не говорил мне ничего удивительного.

— Тогда они не обращали внимания. — Уэс улыбнулась, стойко отказываясь думать о других женщинах знавших Эвин.

Ревность была сенсацией и, по сути, абсолютно беспочвенной.

Нерационально это или нет, она всё ещё не хотела представлять, чтобы кто-то прикасался к ней. Казалось, она потеряла способность рассуждать, когда впервые почувствовала желание поцеловать её.

— Может быть, я была тем, кто не обращал внимания. — Эвин искала в памяти какое-то время, она чувствовала, что это связано, и очень боялась этого. Она схватила Уэс за руку. Огни DC появились в поле зрения. Волна паники накатила на неё — она ​​не могла не чувствовать, что у них не хватает времени, как будто она собиралась потерять что-то жизненно важное, даже не подозревая об этом. — Уэс, я не хочу, чтобы ты думала, что прошлая ночь не была особенной.

— Я так не думаю. Зачем мне?

— Я знаю, ты должна думать, что я делаю такого рода…

— Эй-эй. Я думаю, что мы обе хотели, чтобы произошла прошлая ночь.

Рука Уэс была такой тёплой, такой чертовски прекрасной в её. Эвин хотела повернуть время вспять — начать последние дни снова. Она хотела, чтобы Уэс была в безопасности, она хотела пригласить её на ужин, когда они обе не были истощены, она хотела заняться с ней любовью, когда они не пострадали, не были перемещены или боялись потерять свою хрупкую связь. Ад. Она хотела встречаться с ней, может быть, больше — то, чего она ни с кем не хотела, возможно, никогда.

— Я думаю, что облажалась.

— Нет, ты не сделала, — сказала Уэс. — Ты дала мне всё, что мне было нужно.

Огни башни вспыхнули красным на небе. Огни взлётно-посадочной полосы светились ярче с каждой секундой. Ещё минута, и они окажутся на земле. Эвин пожелала замедлиться. Ей нужно немного больше времени — когда всё у неё отошло?

— Нам нужно взять такси — команда отвезёт внедорожник обратно в дом. Мы можем поделиться им до твоего отеля, а потом я заберу свою машину.

— Всё в порядке, — сказала Уэс. — Мы можем отправиться прямо в дом. Я хочу провести несколько часов в офисе. Я была больше, чем была там с тех пор, как приехала, и пришло время организовать кое-что.

— Разве это не может подождать до завтра? — Эвин не возражала против нескольких лишних минут вместе, но Уэс была бледна. — Ты всё ещё выглядишь довольно красиво.

— Мы приедем на каникулы. Мы будем работать вдвое больше, чем сейчас, и после Нового года, чтобы у всех был выходной. Мне нужно просмотреть дежурные списки и расписание поездок — и ещё около десятка других вещей.

Самолёт приземлился, и двигатели заскулили в своём замедлении.

— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока капитан не подрулил к воротам и не выключил знак ремня безопасности.

— Что ты делаешь на Рождество? — спросила Эвин.

— Я новый парень, помнишь? Я работаю.

— Ты также босс.

— У половины команды есть дети — они должны быть с семьёй.

— Что насчёт твоей?

Уэс улыбнулась.

— Они привыкли, что я уезжаю на каникулы. Они понимают. Ты?

— Ах, я вызвалась и в праздничные смены. Хорошие сверхурочные, плюс мои братья и сёстры, и я подарила родителям круиз на Рождество. Во всяком случае, они уедут до Нового года.

— Итак, мы снова в одной лодке, — сказала Уэс.

— Кажется, много случается.

Люди вокруг них стали вставать и открывать мусорные баки. Эвин поняла, что всё ещё держит руку Уэс.

Ей придётся отпустить, и когда она это сделает, вчерашняя ночь действительно закончится. Она высвободила пальцы. Огни в салоне зажглись полностью, и она моргнула.

Пассажиры подались мимо. Уэс выпустила ремень безопасности и посмотрела в глаза Эвин, у неё возникли вопросы.

— Ну и что дальше? — спросила Уэс.

— Больше того же самого.

— Надеюсь, больше нет водных упражнений.

— Нет. — Эвин скривилась. — Мы закончили с этим. Вероятно, дай симам полдня и закончи на этой неделе.

— Как я поживаю? — Уэс действительно не ожидала ответа.

Эвин колебалась.

— У вас всё хорошо, капитан.

— Благодарю. — Уэс иронично ухмыльнулась формальности. — Кажется, у меня теперь есть жилые помещения в жилом отеле рядом с Дюпон-Сёркл, поэтому я могу использовать дополнительное время для переезда. Получила текст, когда я была в душе раньше.

— Нужна помощь с переездом? — спросила Эвин.

— У меня всё хорошо, у меня не так много. Но спасибо.

— Ну, если вы передумаете, дайте мне знать. — Сказала Эвин.

— Я буду в своём офисе этим вечером, если что-нибудь появится. — Уэс указала на проход, когда последние пассажиры устремились прочь, отводя взгляд. Она была слишком уставшей и слишком душевной, чтобы скрыть свою грусть, и она не хотела, чтобы Эвин неправильно понимала печаль сожаления. Она не пожалела ни минуты, проведённого вместе. — Время идти.

— Правильно. Не оставайся без работы пол ночи, — сказала Эвин, выходя в проход и вытаскивая сумку Уэс из верхнего отделения.

— Я не буду. — При скептическом взгляде Эвин она засмеялась. — Слово чести.

— Я могу позвонить тебе, чтобы напомнить тебе об этом.

— Нет необходимости, — сказала Уэс, её пульс учащался, несмотря на все её лучшие намерения, — но не стесняйся звонить в любое время.

Эвин сделала паузу, выражение её лица росло.

— Я это сделаю.