Княжна. Тихоня. Прачка (СИ)

Глава 18 О Юге и людях

Оставив Амалу с радостной Катериной, я отправилась с самого утра по своим делам. Чтобы пройти магическую комиссию, мне нужно было идти в Большеградский университет. Здание его было не таким представительным, как в Устинске, но все же выделялось среди аккуратных домиков города как позолоченная коробка шоколадных конфет на полке с печатными пряниками. Оно располагалось в пригороде, было построено аж в три этажа и обнесено высоким кованым забором. Четыре круглые башни из красного кирпича, увенчанные остроконечными шпилями, символизировали четыре факультета: медицинский, технический, боевой и естественных наук. На каждом шпиле — свои флюгеры: змея, ласточка, волк и почему-то щука. Или еще какая-то зубастая рыба, я не разбираюсь. Какое отношение имеют естественные науки к хищным рыбам — для меня загадка, разгадывать которую я вовсе не собираюсь.

Разумеется, в парке возле университета прогуливались по большей части юноши. Девушек я видела лишь двух — и те могли быть не студентками, а работницами или чьими-то сестрами. Может, даже невестами.

Такая же картина наблюдалась и в Устинске, хотя там женщинам дозволялось учиться наравне с мужчинами — если они могли оплатить обучение. А поскольку мало у кого имелось столько денег, девушки на лекциях являлись скорее исключением. Мне отец учиться запретил. Сказал, что бытовая магия — это не самая нужная вещь. Хватит с меня и домашних учителей. И вправду, хватило. Я умела гораздо больше, чем обычные горожанки с подобным даром.

Отделение магической комиссии, как я уже знала, располагалось на первом этаже основного здания. Немного побродив по гулким коридорам, украшенным портретами неизвестных мне личностей, я нашла нужную дверь.

Постучалась, услышала приглашение, вошла.

Секретарь, сухонький старичок, внимательно меня выслушал, покивал и заверил, что проблем не возникнет.

— Уровень магии?

— Полагаю, что шестой. Но не уверена точно.

— Отлично. Квалификация?

— Что?

— Ну, кто вы, госпожа — металлист, портальщик, ботаник?

— Бытовик.

— Естественные науки, ага. Взнос — двести золотых. Если есть диплом университета, то скидка в пятьдесят процентов.

— У меня нет диплома.

— Какие-то документы об обучении? Прослушанные лекции? Опыт работы в подмастерьях?

Я подумала и мотнула головой.

— Самоучка.

— Что ж, — он со вздохом принял увесистый мешочек с золотом, тщательно все пересчитал и записал мое имя в толстую тетрадь. — Мы известим вас о дате экзамена. Заседать комиссия будет в ратуше.

— А долго ожидать? — уточнила я.

— Обычно два или три дня. Не забудьте повторить Правила магической деятельности и закон об ответственности мага перед обществом. Всего вам хорошего.

Я вышла из здания Университета с легкой сумкой и тяжелым сердцем, а потом застыла напротив огромной каменной тумбы с объявлениями.

«Открытые лекции по следующим предметам: „Бытовая артефакторика“, „История магии“, „Основы рунной письменности“, „Универсальные заклинания и принципы их построения“. Приглашаются все желающие. Вступительный взнос 5 золотых».

Неплохо. Если основы письменности и историю магии я когда-то изучала, да и в универсальных заклинаниях разбиралась, то «Бытовая артефакторика» меня заинтересовала. Соединить заклинание и предмет доступно не каждому. Но вот разобраться в принципах работы артефактов — дело нужное.

«Практикум по природной магии — только для студентов от четвертого уровня и выше».

«Запретные артефакты и их влияние на магический фон и психику человека» — о, про это мне Гор рассказывал. Интересно, но мне не нужно.

«Родовспоможение» — бр-р-р.

Не найдя больше ничего интересного, я не утерпела — прогулялась по парку. Не смогла себе отказать в этом удовольствии. Дожди закончились, солнце снова припекало почти по-летнему (а на Севере, в Синих Горах уже и снег в такое время выпадает), золотые листья шуршали под ногами. Дышалось привольно.

Если я останусь тут навсегда, я смогу жить так, как хочу, и никто мне не указ. Не нужно будет опасаться обид отца — он просто от меня отречется навсегда. Не придется больше посещать светские салоны и приемы. Не нужно строить из себя кого-то, кем я не являюсь, не нужно улыбаться неприятным теткам, не нужно рассматривать «подходящих» мужчин как кандидатов на твою руку и сердце. И Университет — кто мне запретит ходить на лекции? Захочу, так вообще поступлю на естественный факультет! С моей подготовкой и силой — не думаю, что будут проблемы.

Вот только Амала… ну так вольным слушателем пойду, а нянька у меня уже имеется.

Покачала головой, нахмурилась и пошагала домой. Нет у меня денег на учебу. И времени тоже нет. К тому же я хотела покупать дом, а это снова работа-работа-работа. И все равно: вернуться на Север — значит, сломать свои новенькие, такие пока еще нежные крылья. Отец живо поставит меня на место. Предназначение женщины — помогать мужу и рожать детей. А работают лишь те, которым не повезло родиться в нищете.

Работающая женщина — позор для мужа, позор для отца.

А мне плевать.

По дороге я купила булку у мальчишек-разносчиков и съела ее прямо на улице, с откровенным удовольствием представляя ужас на лице отца — вопиющее нарушение приличий! Обругала шепотом извозчика, который окатил меня водой из лужи — матушка упала бы в обморок, поняв, что я знаю такие бранные слова. Сняла шляпку, подставляя лицо нежному осеннему солнцу. Задрала юбки до колена, перепрыгивая грязь на мостовой. Сегодня я позволила себе быть бунтаркой.

Все равно по сравнению с тем, что я легла в постель с незнакомым практически мужчиной, это были лишь цветочки.

В Лавровом переулке кипела жизнь. Суетились мужчины в грязных куртках, звучала грубая брань. Повсюду были разбросаны трубы. Старичок-цирюльник с роскошными усами с любопытством наблюдал за суетой из окна. Завидев меня, он бодро выбежал на улицу, ухватил меня за рукав и зашептал:

— Представьте себе, госпожа, водопровод тянут! Прачечную открывать будут!

— Да, госпожа Шанская оплатила ремонт.

— А вы, стало быть, та самая прачка? Я вас запомнил, вы приходили недели две назад? Я еще подумал: благородная северная барышня! Такие в наш переулок заглядывать попусту не будет.

— Я не благородная, — тихо сказала я. — Просто горожанка.

— Глупости. Благородство не в крови, а в поведении. Я воспитанную барышню из хорошей семьи от уличной шаболды завсегда отличу. Вы вдова?

— Да.

— Вот видите, я все про вас знаю! Детки есть?

— Двое.

— Муж, поди, был подлецом?

— Пьяницей. Как вы узнали?

— Ну, что с Севера — это понятно. Вы и говорите по-другому, тихо, не кричите. И платье у вас северного покроя. Держитесь скромно, но с достоинством. Сразу видно, что воспитания строгого. А про мужа… ну так от хорошей жизни из дома не уезжают. Если уж родные края оставили, значит, была причина!

— Вы очень наблюдательны, мэтр…

— Мэтр Люберский к вашим услугам, госпожа…

— Марта Плетнева.

— Дражайшая моя Марта, раз уж мы будем соседями, предлагаю вам дружбу и мужскую защиту!

— Премного благодарна.

Правда, он был так стар и хрупок, что, скорее, я его буду защищать. Но от дружбы отказываться не нужно. Мне это ничего не будет стоить!

— А хотите, я вас стричь буду? Совершенно бесплатно! А вы взамен мне позволите трубу с водой к себе протянуть?

— Вот уж этот вопрос нужно задавать госпоже Шанской, — любезно улыьбнулась я. — Она тут хозяйка.

— Да я задавал, — с досадой пробормотал старичок. — Она денег потребовала. Эх, ну ладно. Хоть зубы приходите удалять!

Я вздрогнула. Вот уж что-что, а зубы я собираюсь лечить только у магов. Да, недешево, зато с гарантией. Никому постороннему не позволю в своем рту орудовать!

Зубы — то еще мучение! В отрочестве у меня криво вырос один зуб, так матушка крик подняла и потащила меня к целителю. У леди зубы должны быть идеальные! Вырвали мне тот злосчастный зуб, а потом выращивали новый — ровно. Выращивали быстро, а потому мучительно. Я потом головными болями еще полгода страдала. И почему-то дважды ломала руку в те времена…

Нет уж, дорогой мэтр Люберский, я к тебе — ни ногой.

Полностью удовлетворенная приятным зрелищем, я отправилась домой. Я ожидала, что с одним ребенком управляться будет вдвое легче, но снова ошиблась. Амала, скучавшая по брату, капризничала и требовала внимания. Весь остаток дня я провела, ее развлекая. Что нужно таким маленьким детям? Книжки и сказки ей неинтересны, нехитрые игрушки были с негодованием отвергнуты, на прогулке девочка закатила натуральную истерику, и мне пришлось, краснея и пряча глаза, на руках отнести ее домой. Наконец Амала уснула, а я почувствовала себя совершенно измученной. Даже подавальщицей в трактире было работать легче.

И словно для того, чтобы окончательно меня уничтожить, быстроногая Катерина принесла мне письмо из Комиссии. Мне предстояло явиться на экзамен в ратушу через два дня. А это значит, что нужно снова подниматься и отправляться в общественную библиотеку для того, чтобы освежить свои знания.

Хорошо, что у меня есть безотказная нянька!

Из библиотеки я возвращалась очень поздно. Темные улицы южного города освещались одной лишь луною. Никаких газовых фонарей, как на Севере. Здесь практически нет грабителей и насильников, но риск сломать ногу или свалиться в канаву перевешивает все страхи.

По пустынной мостовой прогрохотала черная бричка, затормозила возле меня.

— Марта, что вы делаете на улице среди ночи?

Гор. Как всегда — вовремя. Судьба мне на что-то намекает?

Мой знакомец — на козлах. В пролетке — еще двое дознавателей, все они буравят меня укоризненными взглядами. Пришлось каяться:

— Засиделась в библиотеке, господин Огневицкий. Через два дня у меня экзамен на патент.

— Что вам стоило сходить в библиотеку с утра? — голос Гора звучит сурово и даже сердито. — Вы совершенно не заботитесь о себе. А если б на вас напали?

— Кто? В Большеграде безопасно, — пожала я плечами, умолчав о том, что в рукаве у меня на такой случай спрятан кинжал, раньше принадлежавший старшему брату — не совсем же я безголовая. — Здесь полиция работает очень хорошо.

— И все же, госпожа, ночные улицы небезопасны, — подал голос один из дознавателей. — Залезайте, мы довезем вас до дома.

Я ухватилась за протянутую руку и тут же запрыгнула в бричку, посмеиваясь про себя. Одна — в экипаже с тремя мужчинами. И никто меня не осудит!

— Вы уезжали? — обернулся ко мне Гор. — Я приходил к вам…

— Да, отвезла сына к дальним родственникам мужа, — тут же соврала я. — Он немного приболел… Возможно, в деревне ему станет лучше.

— Вы поступили безрассудно. Стоило показать мальчика врачу.

— Его троюродный дядюшка как раз целитель. Уверена, все будет хорошо.

— Что ж, вы — мать. Вам виднее.

Мы быстро доехали до моего дома, я вежливо распрощалась с дознавателями и поднялась в квартиру.

Катерина не спала. Она бросилась ко мне, тревожно сжимая руки:

— Марта, простите, простите!

— Что случилось? — похолодела я.

— Амала вся горит. Заболела. Матушка дала ей молока с медом, но ее стошнило. Я все убрала, не подумайте! Нам нужен целитель как можно быстрее.