Кофейня на краю звёздного неба

Глава 2. Шарф и кофе

Милая парижская кофейня.… Ах, как я мечтала о них, разглядывая фотографии в журналах и киношные кадры! Атмосфера, знаете ли, особый шарм, обещание маленького чуда в каждой чашке. Но эта кофейня… от нее веяло чем-то странным, темным, одновременно манящим и отталкивающим. Словно за бархатной портьерой скрывалась не комната с уютными столиками, а вход в кроличью нору, ведущую в неизвестность.

— Доброго утра, дамы, — раздался мелодичный голос. Из-за стойки вышла миловидная женщина, с улыбкой оглядывая нас. — Что привело вас в мою скромную обитель в столь ранний час?

— Ваш лис… он утащил мой шарф, — выпалила я, чувствуя себя немного глупо.

— Ах, Алистер, негодник! Ты опять за свое! — старушка покачала головой и вдруг произнесла на французском языке: — Et quel genre de prince es-tu?

Я решила, что она окончательно тронулась умом. Мало того, что она заговорила с нами на чистейшем русском, так еще и обратилась к лису на французском! Да еще и «принц»! Кто в здравом уме назовет лиса принцем?

— Знаете, мы, пожалуй, пойдем, — пробормотала я, оттягивая Софу за собой. — Зайдем в другой раз.

— Ну, куда же вы, а кофе? — воскликнула мадам Дювалье, всплеснув руками.

— Да мы в другой раз, — нервно поддакнула Софа, уловив мое беспокойство.

И тут дверь за нами с грохотом захлопнулась.

— Девушки, — мадам Дювалье ласково улыбнулась, но в ее глазах мелькнуло что-то хищное. — Сначала кофе с историями, а потом уж все остальное. Пойдемте.

И она указала на дверь, ведущую в сад.

Софья всегда говорила, что с сумасшедшими лучше не спорить. Согласиться, а потом — смыться. Мы переглянулись и, словно повинуясь негласному приказу, двинулись за мадам Дювалье.

— Соф, надо как-то сбежать, — прошептала я, оглядываясь по сторонам. — Мне тут… не по себе. Сад, в который мы вышли, казался продолжением странной атмосферы кофейни. Воздух, пропитанный ароматами незнакомых цветов, был густым и тяжелым. Странные тени плясали на извилистых дорожках, а деревья, словно скрюченные пальцы, тянулись к бледному небу. Меня охватило ощущение, что мы попали в какую-то ловушку, из которой не выбраться.

Эта парижская кофейня… черт бы ее побрал! В фильмах они всегда такие уютные, романтичные, а здесь… атмосфера, конечно, есть, но какая-то тягучая, темная, как черный кофе без сахара. Манит и отпугивает одновременно. Будто за изящными вензелями на обоях скрывается что-то древнее, колдовское.

— Девушки, я вам налила кофе на свой вкус, — мадам Дювалье поставила перед нами две чашки, изящные, с тонкими узорами. На чашке Софы расстилался луг с заснеженными горными вершинами, а на моей — глубокое, бархатное звездное небо. Но даже оно не могло успокоить нервную дрожь, поселившуюся где-то в районе солнечного сплетения. Пять утра! Какая кофейня работает в такую рань? И почему она даже не спросила, какой кофе мы пьем? Может, тут так принято — выбирать напитки за клиента, играя в кофейную рулетку?

— Тебе, детонька, я налила «Карамельный взрыв», — обращаясь к Софе, пропела мадам Дювалье. — Выпив его, ты почувствуешь прилив энергии и желание искать то, что давно потеряла.

— Ты слышала, Рин? — Софа хихикнула и сделала глоток. А потом ее словно током ударило. Глаза заблестели, щеки порозовели. — Пойду искать Влада!

Владислав Марельский… Первая любовь нашей любвеобильной Софы. Именно после него вереница парней, свидания, мимолетные романы, но до… кхм… до того самого, как с Владом, ни с кем так и не дошло. Не знаю, что их так связало, но роман закрутился еще со школьной скамьи, они даже в один институт поступили. А потом, на третьем курсе, Софа перевелась в мой, расставшись с Владом. Я пыталась выяснить причину такой резкой смены курса (в прямом и переносном смысле), новой прически, нового имиджа, но подруга лишь отмалчивалась, закутавшись в непроницаемый кокон тайны. Сейчас, глядя на ее горящие глаза, я понимала, что надо ее остановить. А то и правда поедет! Вот Владислав удивится!

— Я слышала, что он на Байкал уехал, новый филиал открывать, — произнесла я, разглядывая свою чашку. Молчит чашка, ничего не говорит. А ведь должна была, по идее, выдать какое-нибудь пророчество, послать меня куда-нибудь. Все вокруг пытаются впихнуть нам приключения, а чашка молчит, как партизан на допросе.

— Поеду к нему! — Софа, казалось, не слышала меня. — Пусть женится на мне! Устроюсь к нему на работу, и пусть любит меня, как раньше! Чувствую, он — тот единственный, кто мне нужен!

Вытаращив глаза на подругу, не веря своим ушам. Слова о сомнение в здравом уме и твердой памяти вырвались у меня прежде, чем я успела подумать. Кто в здравом уме попрется за бывшим, которого сама же и отправила в отставку? А что Софа? Софа выглядела так, словно вернулась лет на десять назад. Даже ее фирменные блондинистые кудри, которые она так усердно завивала, начиная с третьего курса, словно почувствовав перемену в ее настроении, начали лениво раскручиваться, превращаясь в прямые, шелковистые пряди, точно такие же, как в школьные годы. В ее глазах, обычно искрящихся смехом, плескалась какая-то странная смесь надежды и отчаяния. Мне стало не по себе. Чувствовала, эта история добром не кончится.

— Софа, может, не стоит горячиться? — попыталась я вразумить ее. — Надо все взвесить… Тем более, сомневаюсь, что у вас с Владом была такая уж любовь. Так, первая влюбленность… сильная, но…

Мадам Дювалье хитро улыбнулась, словно только этого и ждала. Ее темные, с проседью волосы, вдруг словно ожили, зазмеились, приобретая форму рогов. Я моргнула — показалось! Бабулька, заметив мой взгляд, поспешно спрятала волосы под платок.

— Дорогая, любовь требует времени, — пропела она. — Надо побороть страсть, чтобы родились истинные чувства. — Она многозначительно посмотрела на меня. — А ты почему кофе не пьешь?

— А я безлактозное пью, — промямлила я. — А это, наверное, с молоком…

Пить кофе неизвестного происхождения… брр! А вдруг она туда что-то подсыпала? Ядовитый гриб, снотворное, или, еще хуже, какое-нибудь зелье, превращающее людей в лягушек! Сейчас вырубимся, а она нас ограбит, продаст на органы или, того хуже, заставит работать в этой кофейне до конца жизни! Я еще раз оглядела садик. Глиняные горшки с чахлыми цветами, железные стулья, облупившаяся краска на стенах.… Да кому мы нужны? Хотя… деньги никогда не бывают лишними.

— Фи, вот на придумали гадости, молодежь! — Мадам Дювалье поджала губы. — Аллергия, что ли, у тебя? — Ее черные глаза сверкнули, как два уголька в костре.

— Нет, не аллергия, — промямлила я. — Просто… перенасыщение молочными продуктами.

— Вжух! — Мадам Дювалье сделала какой-то странный пасс рукой, словно фокусница на детском празднике, и, уверив меня, что в кофе теперь точно нет молока, отправилась в дом.

Ну, все, точно сумасшедшая! Но кофе… кофе оказался на удивление вкусным. С каждым глотком меня наполняло странное возбуждение, желание действовать, менять свою жизнь, покрасить волосы в фиолетовый, сбрить их на лысо, да хоть на луну улететь — только бы что-то изменить! Но одна мысль, заноза в мозгу, не давала покоя: Софья. Неужели она всерьез решила ехать к Владу?

— Соф, ты что, правда, поедешь к Владу? — спросила я с недоверием.

— А почему нет? — Софа мечтательно закатила глаза. — Я поняла, что из всех моих парней любила только его! Почему я должна жить, все время, ища мимолетную любовь? Я хочу, чтобы меня любили постоянно!

Любовь. Особенно постоянная любовь. Забавно. Каждый из нас хоть раз в жизни хотел, чтобы его любили чисто и искренне, так же помимо этого желания у нас было желание, чтобы и мы любили этого человека в ответ, ведь как жить без любви? Без взаимной любви? Может Софа права? Надо хоть иногда следовать за своим сердцем и не боятся перемен? Вот только мешает этой идее адекватность, которая здраво расставляет всё по полочкам и считает что это всё излишне и бесполезно. Ведь вдумайтесь, только вдумайтесь, если вы спустя много времени поймете что любили того самого то побежите к нему? Побежите к нему с криком, что любили его всю свою жизнь и только его вам в этой жизни и не хватало? Однажды я смотрела интервью, там женщина говорила, что ей её знакомая показывала фотографии и сказала, что вот этого молодого человека она любила, а за этого вышла замуж, потому что так было правильно. Так как же надо поступать в жизни? Так чтобы было правильно? Или так чтобы сердце пело? В данный момент идея Софы меня с одной стороны привлекала, ведь Влада она действительно любила, но с другой стороны нельзя вот так бросаться в морскую пучину. И вот я, было, хотела сказать софе, что не считаю, эту идею здравой как из домика появилась мадам Дювалье.

И тут, словно из-под земли, появилась мадам Дювалье.

— Рина, — пропела она, — раз уж ваша подруга поняла, что ей нужна любовь, то может, вы купите у меня кофейню? Я уже стара для таких дел. Надоела эта вечная суета, хочу отдохнуть на старость лет.

Поперхнувшись выпитым глотком, я решила просветить старушку такому понятию как безопасность в жизни. Вообще мне казалось, что почти все знают парочку непреложных правил, из разряда незнакомым дверь не открывай, не бери у незнакомого парня бокал и не продавай свою собственность незнакомым людям. Но старушка видимо последний урок пропустила.

— Мадам Дювалье, — начала я, — никто не предлагает сомнительным людям с улицы купить у них недвижимость в центре Парижа.

— А у меня недвижимость с дополнением, — перебила она меня. — Неприятным, я бы сказала. Лис идет в комплекте. — Она театрально вздохнула. — Я так стара,.. хочу увидеть мир, а с ним это не выйдет. Белый гаденыш всю пенсию мне испортит, я в этом уверена.

Я посмотрела на наглую морду белого лиса. Наследство, конечно, сомнительное. Но… почему бы и нет? Меня здесь ничего не держит. Почему бы раз в жизни не совершить авантюру? Тем более, кофейню мадам Дювалье предлагала за гроши. Мы с Софой пробежались глазами по договору. Составлен грамотно, черт возьми! Только один пункт смущал: «Если за принцем придут, вас могут убить». Ну, это, наверное, шутка такая неудачная. Мы отправились к нотариусу. Месье Широн, высокий, холеный, с хитрой ухмылкой и лихо закрученными усами, смотрел на нас, как на дивных птиц, залетевших в его чопорный кабинет. В его глазах плясали смешинки, а кончики усов подрагивали, словно от едва сдерживаемого смеха. Понимаю его, честное слово! В его идеально вылизанный, богато обставленный кабинет ввалились две слегка пьяные девицы и эксцентричная бабуля с подозрительно-радостным блеском в глазах. Бабуля, кстати, не унималась, тыкала меня локтем в бок и пыталась говорить за меня, нахваливая свою кофейню, словно расписной самовар на ярмарке.

— Аврелина Адриана Владимировна, — нотариус прокашлялся, покручивая ус, — вы действительно хотите приобрести данную недвижимость?

— Да, — твердо ответила я, стараясь не обращать внимания на его еле сдерживаемую улыбку. — Заявленная мадам Дювалье сумма в две тысячи евро у меня имеется на счету.

Господи, что я творю?! Я обвела взглядом нотариуса, который явно знал что-то, чего не знала я, довольную мадам Дювалье, сияющую, как начищенный пятак, и Софу, которая, вообще не обращая внимания на происходящее, покупала билеты в Москву через телефон. Мир сошел с ума! Они — меняют жизнь, летят куда-то, а я — привязываю себя к какой-то кофейне с призрачной историей и лисом в придачу!

— Тогда поздравляю с удачной покупкой, — торжественно произнес месье Широн, и в его глазах наконец-то вспыхнули откровенные смешинки.

Никогда еще я так быстро не тратила деньги на такую ерунду! Да еще и с сюрпризом! Каким — узнаю в кофейне. Но сюрприз точно будет, судя по тому, как хохотал месье Широн, когда мы вышли из его кабинета. Мы попрощались с мадам Дювалье. Она торжественно вручила мне ключи и сообщила, что соберет вещи и покинет Париж сегодня же. Странная какая-то.… От чего она бежит?

— Ты хоть что-то сейчас поняла? — спросила я Софу, глядя вслед удаляющейся фигуре мадам Дювалье.

— Да нормально все, Рин! Ты преувеличиваешь! — отмахнулась Софа. — Обычная хрупкая… маленькая… толстенькая… бабулька, которой надоели французы, и она решила поездить по миру.

— Чем таким надо заниматься, чтобы в тебе проснулось ТАКОЕ желание? — фыркнула я.

— Вот поработаешь в кофейне столько, сколько она, и расскажешь, чем надо заниматься, чтобы так устать!

Да чем там заниматься? Париж, миллион кофейнь… какая вероятность, что кто-то зайдет именно к тебе? Бред какой-то! Вот поработаю и докажу Софе, что это легче легкого! Кофейня маленькая, труда там — раз плюнуть. Заодно и свой страх ответственности поборю. Эксперимент, так сказать. Сад, правда, после меня сдохнет, но это мелочи.… Кстати, о саде!

— Софочка, вы правда, едете на Байкал? — с интересом спросила я.

— Да, я уже прошла собеседование на должность бухгалтера в его фирму! — Софа лучилась счастьем, ее глаза сверкали, как два бриллианта. — Все должно получиться наилучшим образом!

Бедный Владик! Ждет его атомная бомба в виде любвеобильной Софы. А ведь парень живет себе припеваючи, холостяцкую жизнь ведет, горя не знает… Я посмотрела на подругу и поняла: Софа не отступит. Прощай, холостяцкая жизнь, Владик! Надо будет выпить за упокой… стаканчик кофе, конечно.

— Ты чего на меня смотришь, как на вдову с тремя детьми? — Софа нервно хихикнула.

— Да так, — ответила я. — Думаю, выпить за смерть холостяцкой жизни Влада.

— Ха-ха! Тогда лучше выпей за мою нервную систему! И за слезы моих поклонников, которых я сегодня бросила!

— Что, всех? — удивилась я. — Всех поклонников? Даже Владимира Юрьевича? — Я вспомнила седовласого высокого мужчину, вздыхающего у ног Софы. Как такого можно бросить? Он же ее на руках носил, подарки дарил… — А как же машина?

— Верну ему! — отмахнулась Софа. — Пусть сам катается или передарит. А меня ждет мое любимое сокровище!

Любимое сокровище.… У меня тоже могло быть любимое сокровище. Если бы не наше расставание. Интересно, как он? Только я подумала о нем, как Софа вдруг схватила меня за руку и потянула за огромную кадку с каким-то чахлым цветком.

— Что ты делаешь?! — возмутилась я.

— Спасаю тебя! — прошипела Софа, указывая на пару, стоящую у входа в отель.

Темноволосый мужчина в костюме и черноволосая девушка… обнимаются… Артем и Пелагея. Я невольно всхлипнула. От Пелагеи всегда пахло лавандой, значит, от Артема пахло не шампунем. Хотя, как посмотреть. Шампунь «Пелагея»… пахнет как разбитое сердце. Я смотрела, как они садятся в такси, смеясь, и чувствовала, как слезы текут по щекам, оставляя горячие дорожки. Париж, город любви… для кого-то.

— Риночка, ну не плачь, — Софа обняла меня. — Хочешь, я никуда не поеду? Мы ему отомстим!

— Нет, Софа, поезжай, — прошептала я. — Лучшая месть в этой ситуации — быть счастливой.

Как бы глупо это ни звучало, но… когда мир разбивается на осколки — улыбайся. Когда мир катится в бездну — улыбайся, твори, меняйся. Создавай себя заново. Может, я не зря купила эту кофейню? Перемены — это то, что мне сейчас жизненно необходимо. Я вдохнула прохладный парижский воздух, и мне вдруг показалось, что он пахнет не лавандой, а… свободой. Свободой от прошлого, от боли, от разбитых надежд. Впереди — новая жизнь, новая я, новая кофейня… с лисом в придачу! И кто знает, какие еще сюрпризы готовит мне этот безумный, волшебный город? А вдруг этот белый лис — и есть мой билет в сказку? В сказку, где нет места разбитым сердцам и запаху лаванды, а есть только аромат свежезаваренного кофе, смех друзей и… что-то еще, неуловимое, волшебное, ждущее своего часа, чтобы ворваться в мою жизнь и перевернуть ее с ног на голову.

Мы с Софой, словно два суровых инквизитора, ворвались в номер отеля, готовые к расследованию. Я взяла запасные ключи у портье, который смотрел на нас с плохо скрываемым любопытством. Поднявшись, мы застыли на пороге, как две соляные статуи. Пустая бутылка вина, остатки ужина, тарелки с засохшими каплями соуса, и кровать.… О, эта кровать! Помятая, с разбросанными подушками, она красноречиво свидетельствовала о чьем-то бурном времяпрепровождении.

— Хм, а дорогое винишко нынче козлы пьют, — процедила Софа, брезгливо осматривая бутылку.

— Ну и пусть пьет за счастье молодых, как говорится, — философски пожала я плечами. Хотя внутри все клокотало от злости и обиды. Счастье молодых… на моей кровати!

Запихивая в сумку вещи, я наткнулась на маленькую фотографию, сделанную на полароид. Мы с Артемом, счастливые, сидим у костра, обнявшись. Нет, рвать фотографию я не стала. Сентиментальность, знаете ли, зато прихватила его любимую рубашку. Пусть живет без нее! А мне половая тряпка давно нужна. Софа, наблюдавшая за моими действиями, неодобрительно покачала головой, но промолчала.

— Удачи с Владом, Софик! — обняла я подругу на прощание. — Приезжай в любом случае, расскажешь, как покоряла нашего зимнего мальчика.

— Ты тоже приезжай, когда у нас с Владом наладится! Будем тебя ждать! А может, даже сами приедем!

Я проводила взглядом Софу, вздохнула и поплелась в ближайший магазин. Так, мясо, овощи, приправы, вино… и, конечно же, шоколад! Корзина постепенно заполнялась постельным бельем, мягким пледом, шампунем, кремами и прочей мелочью. Надо же создать уют в своем новом… доме?

Зайдя в кофейню, я почувствовала, как тут… пусто. Мебель есть, телевизор, барная стойка,.. но стены словно дышали холодом и одиночеством. Включив музыку, я отправилась на кухню. Разрезала мясо на кусочки, замариновала, приготовила… и половину отдала лису. Наглая морда оценила яства, но на полу есть отказалась. Пришлось усадить его за стол. Мы сидели друг напротив друга: я — с бокалом вина, он — с миской молока. Лис, словно маленький принц в изгнании, изящно лакал молоко, изредка поглядывая на меня своими хитрыми глазами. За окном сгущались сумерки, парижские фонари зажигались один за другим, отбрасывая на стены кофейни причудливые тени. Музыка наполняла пустое помещение жизнью, а аромат жареного мяса смешивался с терпким запахом вина, создавая удивительно уютную атмосферу.

— Ну что, дружок, — подняла я бокал, глядя на белого лиса, — начнем же новую жизнь… вместе.

В этот момент мне показалось, что лис улыбнулся. Или это была игра теней? Не знаю. Но в эту минуту я поняла, что не так уж и одиноко мне в этой маленькой парижской кофейне, с ее тайнами, призраками и… белым лисом, который, возможно, знает путь в волшебный мир, где сбываются все мечты. Мир, где нет места слезам, предательству и запаху лаванды. Мир, где царит магия, любовь и… аромат свежезаваренного кофе.

Чашка раз, чашка два… Вино, знаете ли, коварная штука. Расслабляет, развязывает язык, а потом… включается Ася с ее душераздирающими песнями про разбитое сердце. Я стянула свитер, напялила ночнушку и… пустилась в пляс! Да, прямо посреди кофейни, подвывая Асе и размахивая руками, как безумная мельница. Лис, Алистер, сидел на стуле и с любопытством наблюдал за этим беспределом.

— Что, Алистер? Тоже хочешь станцевать? — хихикнула я, глядя на него. Мне казалось, что он вот-вот засмеется или, что еще хуже, поставит лапку у виска и прокрутит ее, мол, досталась мне хозяйка — сумасшедшая. Но лис просто молча смотрел на меня своими умными глазами. — А нельзя! У тебя лапки!

Белоснежный, красивый… и совсем не дикий. Как мадам Дювалье его приручила? Да еще и так воспитала? Он сидел с таким достоинством, словно не лис вовсе, а заезжий принц, случайно забредший в мою кофейню.

— Эх, лисик, — вздохнула я, делая очередной глоток вина, — нет в моей жизни нормального мужика! Такого, чтоб сердце замирало… Воспитанного, умного,.. а главное — любящего!

Алистер, казалось, слушал меня с пониманием.

— Да, лис! Был бы ты мужиком с такими характеристиками, я бы за тебя замуж вышла, не раздумывая! — Еще глоток вина, и меня понесло… — Бибиди-бобиди-бум! А стань-ка ты мужиком! Настоящим! Чтоб как из этих… дорам! Как их… кицунэ! Во!

Внезапно комната поплыла перед глазами. Голова закружилась, пол ушел из-под ног. Последнее, что я увидела, — белый лис, сидящий передо мной. Он словно покрылся серебристым маревом, начал расти, меняться… превращаться… в мужчину? Сознание, не выдержав такого издевательства, милосердно отключилось. Надо меньше пить! И меньше кутить!