Кофейня на краю звёздного неба

Глава 3. Звездопад и лис

Проснулась я по ощущениям глубокой ночью от запаха кофе и едва слышных шагов. Сквозь пелену сна разлепила веки и увидела начищенные до блеска, лакированные ботинки. Стоп, что? Я же теперь живу одна. Ну, или почти одна, если не считать одного белоснежного нахала. Мысли, словно осколки разбитого зеркала, никак не желали складываться в цельную картину. В голове — густой туман, а перед глазами — эти чертовы ботинки. Что ж, не с ними же беседовать.

— Вы кто? — вскрикнула я, пытаясь продраться сквозь завесу алкогольного марева.

Воспоминания вспыхивали урывками, как кадры из плохо смонтированного фильма: Артем, выдающий мне отставку, Софа, моя верная боевая подруга, утешающая меня бокалом вина (который, кажется, незаметно превратился в бутылку), потом какой-то шарф, белая лиса, кофейня, договор и, о боже, покупка недвижки. Зачем, зачем я смешала шампанское с вином?! Желудок, очевидно, разделял мое негодование и решил немедленно извергнуть содержимое аккурат на начищенные до блеска ботинки незнакомца. Погодите, я же закрывала дверь! Точно закрывала! И вроде бы даже с лисом успела пропустить по стаканчику или мне это приснилось?

— Приятно познакомиться, Ада, — раздался голос, прорезая пелену похмельного забытья.

С трудом подняла голову. Надо мной возвышался, скажем так, весьма привлекательный экземпляр мужского пола. Высокий, со светлыми, как свежевыпавший снег, слегка взъерошенными волосами, которые небрежно падали на лоб, он напоминал мне кого-то, может какую-то модель? Красные глаза юноши смотрели на меня с таким неодобрением, словно я не на его ботинки, а на алтарь всех богов выблевала священную амброзию. Прямой нос и твёрдая линия подбородка говорили о сильном, даже упрямом характере. А вот губы, хоть и сжатые в тонкую линию, казалось, вот-вот растянутся в лёгкой, почти незаметной улыбке. Странное сочетание, как будто он одновременно и раздражён, и забавляется ситуацией. Нет, такого парня в моем доме быть не могло. И вообще, никаких парней в моем доме быть не должно! Только лис. Белый, наглый, молчаливый лис. Кстати, а где эта наглая морда?

— Ик, а откуда вы знаете мое имя? И кто вы вообще такой? — выдавила я, пытаясь встать. Получилось не очень грациозно, мир поплыл перед глазами, и я чуть не свалилась обратно на диван.

— Рейган Рейнхард, — ответил он, и тут же дернулся, словно вспомнив что-то неприятное. Сжав губы, он добавил — Или для тебя Алистер.

— То есть, я не сошла с ума, и лиса действительно стала мужиком? — пробормотала я, схватившись за голову. — Супер! Просто супер! На кой черт я только купила эту кофейню с таким дополнением?! Подожди то есть ты. Ты видел, как я танцую? — до меня внезапно дошёл весь ужас ситуации. В голове пронеслись обрывки воспоминаний: я, с лампой вместо микрофона, изображаю нечто среднее между танцем аборигенов и ритуальным обрядом вызова дождя.

— Если будешь столько пить каждый день, тебе не только такое привидится, но и дракон в панталонах, знаешь, таких розовых, — ухмыльнулся он, стрельнув в меня быстрым взглядом. — И да, я видел, как ты танцевала. Пеньюар, кстати, восхитительный.

Вот наглый лис! Озабоченный гад! Судя по его самодовольной ухмылке, девушек у него было много. Фу. И что он несет про дракона? Какой еще дракон?! Он, видимо, надо мной издевается. Может, он племянник мадам Дювалье? Ну не бывает же так, чтобы лисы превращались в людей! Это же не сказка какая-нибудь, и не роман! Хотя а что, если я именно в такой роман и попала? Где героиня ведет себя, как последняя идиотка хотя, потом у этой идиотки все хорошо. Но для этого надо влюбляться а я только рассталась. Ой… меня опять тошнит…

— Судя по твоему лицу, тебе нужно не кофе, а рассол, — констатировал Рейган (или Алистер? Да какая, к черту, разница!) и исчез в недрах квартиры.

А через пять минут вернулся с гадостью. Терпеть не могу рассол! О чем немедленно и сообщила лису, теперь уже в человеческом обличье.

— Тебя стошнило на мои ботинки, не выпьешь рассол — стошнит на ковер. Будешь тогда его сама чистить, — недовольно пробурчал он, протягивая мне стакан с мутной жидкостью.

— Вот и буду! — выпалила я. — И вообще, есть куча средств от тошноты! Например, чай с мятой!

— Если принесу, тебя перестанет тошнить? — спросил он со скепсисом. Дождавшись моего энергичного кивка, он исчез и вернулся через пару минут с чашкой чая и тазом. Своевременно, кстати.

Тошнота подкатывала мерзкими, липкими волнами, грозясь выплеснуть наружу остатки вчерашнего веселья. Прощай, шампанское, прощай, беспечность, а жаль. Без алкогольного дурмана осколки реальности впивались в душу особенно остро. Расставание с Артёмом пульсировало тупой болью где-то в районе солнечного сплетения, а перспектива вновь глотать успокоительные вызывала лишь горькую усмешку. Психологи, со своими мантрами про пять стадий принятия — отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие — могли катиться ко всем чертям. Отрицание? Да мне, кажется, плевать. Изменил, ну и ладно. Бывает, с каждым. Гнев? На кого злиться-то? На Артёма? На Пелагею, с которой он, собственно, и изменил? Нет, не то топливо, чтобы разжигать в себе пожар ярости. Вот депрессия… депрессия уже тут как тут, пригрелась, расположилась, как у себя дома. С ней-то я и начала этот алкогольный марафон, допившись до галлюцинаций, в которых лиса превратилась в мужчину. И не просто в мужчину, а в кицунэ. Точно! Кицунэ, девятихвостый лис из китайской мифологии! Воспоминание вспыхнуло в голове, резкое, как вспышка молнии.

— Ик, — вырвался судорожный звук, а вместе с ним — новая волна тошноты. Руки дрожали, как осенние листья на ветру. — Рейган Рейнхард? Кицунэ, значит? Раз ты умеешь превращаться из лисы в это, — голос хрипел, словно продираясь сквозь песок.

Алистер — или Рейган — поморщился, глядя на свои забрызганные ботинки, с отвращением аристократа, случайно вступившего в нечто неприличное. Потом неторопливо, с достоинством, выпрямился. Движения плавные, изящные. Настоящий принц, чёрт бы его побрал.

— Кицунэ, да, — голос у него был низкий, с лёгкой хрипотцой. — И теперь, благодаря твоему необдуманному поступку, твоя головная боль. Что касается имени зови как хочешь. Хотя Рейган мне нравится больше, всё же это моё родное имя.

Я обвела взглядом кофейню. Даже в полумраке она выглядела уютно, пропитанная ароматом свежесваренного кофе и ещё чего-то сладкого, пряного, успокаивающего. Но сейчас меня гораздо больше волновал говорящий лис-оборотень, материализовавшийся прямо передо мной.

— Необдуманному? Мадам Дювалье клялась, что всё законно! — в голосе прорезалось негодование. — И что значит «головная боль»?

Рейган вздохнул, проведя рукой по своим белоснежным волосам. Взгляд его красных, пронзительных глаз был полон снисходительной иронии. Он смотрел на меня, как на досадное недоразумение, случайно всплывшее на поверхности его безупречной жизни.

— Законно, да, — кивнул он. — Только она, видимо, «забыла» упомянуть несколько… нюансов. Теперь мы связаны, Ада. По договору, ты должна за мной ухаживать. А пока, как видишь, ухаживаю за тобой я.

Желудок снова неприятно сжался. Интересно, если меня сейчас вырвет прямо на него, он исчезнет? Растворится в воздухе, как мадам Дювалье? Хотя нет. Такой «ценный» кадр нужно держать при себе. Кто ещё поможет разобраться со всеми этими кофейными премудростями?

— Простите, — пробормотала я, чувствуя, как щёки заливает жгучая краска. — Шампанское, вино не лучшая комбинация.

— Я заметил, — сухо ответил Рейган. — Теперь, если ты закончила извергать на меня своё сожаление, может, объяснишь, зачем ты вообще купила эту кофейню?

— Не знаю, — честно призналась я. — Просто захотелось перемен. Артём ушёл, Софа улетела на Байкал искать свою первую любовь. А тут — Париж, кофейня, приключение казалось, это именно то, что мне нужно.

Рейган присел напротив, не спуская с меня пронзительного взгляда. Во его глазах читалось что-то непонятное, смесь любопытства, раздражения и может быть, даже тени забавы.

— Приключение, — медленно повторил он, растягивая слово, словно смакуя его на языке. В голосе — смесь иронии и чего-то ещё, неуловимого, пугающего. — Что ж, поздравляю. Ты его получила.

— И что же я получила? — спросила я, предчувствуя подвох. Сердце екнуло, предвещая неприятности.

— Проблемы, — отрезал Рейган. — Огромные проблемы. Ты хоть читала договор, который подписала?

— Ну да, — промямлила я, чувствуя, как меняется выражение лица Рейгана. В его красных глазах вспыхнули озорные искры.

— И тебя не смутил пункт про помощь существам, попавшим в беду? Преодоление их страхов, комплексов и прочего? — в голосе слышалась явная издевка.

— Да знаешь, как-то не особо, — пожала я плечами, стараясь казаться безразличной. — Порой всем нужно выговориться, а как мадам Дювалье называет клиентов — не моё дело.

— Это не она клиентов так называет, — отрезал Рейган, — это так и есть. Поздравляю, мой личный Ад, ты купила кофейню на краю звёздного неба.

— Ты так намекаешь, что если забраться на крышу, то можно увидеть звёзды? — спросила я, цепляясь за эту мысль, как за соломинку. Хоть какое-то утешение.

— Нет, — усмехнулся Рейган. — Но если с крыши упадёшь, увидишь не только звёзды. Открой входную дверь, Ада.

Встав, пошатываясь, словно канатоходец на тонкой проволоке, я поплелась к двери. В голове шумело, перед глазами всё плыло. Открыв дверь, я ожидала увидеть ночной Париж, мерцающие огни, Эйфелеву башню, упирающуюся шпилем в бархат неба. Но вместо этого темнота. Бескрайняя, бездонная, усыпанная миллиардами звёзд.

— А где Париж? — выдохнула я, недоумённо разводя руками. — Он же тут был!

— «Он же тут был», — передразнил меня Рейган. — Был, может, он тут, но теперь мы с тобой дрейфуем по мирам в поисках несчастных, которые к нам попадут. Пошли, экскурсию проведу, покажу, что тебе досталось.

И он, с видом заправского экскурсовода, повёл меня по кофейне. Что ж, всё не так плохо, как могло быть. Я стала обладательницей двухэтажного домика в викторианском стиле. Очаровательного, с резными балконами, затейливыми башенками и окнами, похожими на глаза сказочных существ. Как оказалось, помимо кофе, постояльцы могли тут и жить, если изъявляли желание, или если их терапия требовала большего времени. Первые две комнаты, которые показал Рейган, были совершенно одинаково обставленными: кровать, шкаф и письменный стол. В каждой — своя ванная комната. А вот комната мадам Дювалье, она напоминала лавку гадалки. Тяжёлые портьеры, затхлый запах благовоний, повсюду — гирлянды сухих трав, амулеты, кристаллы и цветы. Увядающие, задыхающиеся в этом полумраке. Сдохнут они скоро, — с мрачным удовлетворением подумала я. — И, слава богу. От всего этого волшебного антуража меня неизменно подташнивало.

— Рейган-Алистер, слушай, а куда, собственно, делась мадам Дювалье? — спросила я, разглядывая увядающие букеты. — Цветы-то все оставила, обычно так в спешке не уезжают.

— Она встретила старых знакомых, — ответил лис, растягивая губы в улыбке, которая больше напоминала оскал. Белоснежные клыки сверкнули в полумраке. — И решила отправиться в кругосветное путешествие. А меня, кстати, можешь звать Рейган, когда мы вдвоём. А при посетителях — Алистер.

— Но почему? — не унималась я. Любопытство, как назойливая муха, жужжало в голове.

— Почему что? — Рейган приподнял бровь, в красных глазах плясали лукавые искорки.

— Всё! — выпалила я. — И про мадам Дювалье, и про имя!

— Про мадам Дювалье — Рейган вздохнул, словно от усталости. — Ведьма, каких поискать. А ты взяла и купила у неё кофейню. Благодаря тебе, кстати, я теперь снова человек, а насчёт имени… у каждого из нас есть свои секреты, Ада. Просто так надо.

Как я ни пыталась выведать у этого хитрого лиса хоть что-то вразумительное, он лишь отмалчивался, отводя взгляд. В конце концов, сжалившись надо мной, махнул рукой в сторону лестницы.

— Пойдём, комнату твою покажу, — буркнул он.

Дрожь в ногах никак не унималась — ноющая, пробирающая до костей. То ли от пережитого стресса, то ли от выпитого шампанского, то ли оттого, что я только что узнала, что моя миленькая парижская кофейня — ни много ни мало — портал в другие миры. На втором этаже оказалось три комнаты. Свою лис показывать наотрез отказался, отрезав что-то невнятное про личное пространство и неприкосновенность частной жизни. Про третью комнату обмолвился, что там вроде как библиотека. А вот перед последней — моей, — Рейган театрально распахнул дверь, пропуская вперёд с ироничным поклоном.

И тут я забыла про дрожь, про лиса, про порталы и прочие неприятности. Моя комната пожалуй, это было единственное нормальное, что случилось со мной за этот безумный вечер. Небольшая, но уютная, она словно дышала покоем и теплом. Стены были выкрашены в сложный, приглушенный оттенок зелено-голубого, напоминающий цвет неба после летнего ливня, когда воздух чист и прозрачен, а сквозь разрывы в облаках уже проглядывает лазурь. Этот цвет, глубокий и мягкий одновременно, словно обволакивал, создавая ощущение спокойствия и умиротворения. На темно-коричневом, почти чёрном, деревянном полу он смотрелся особенно выигрышно, подчёркивая благородную текстуру дерева. Вместо люстры с потолка свисала изящная, воздушная конструкция, напоминающая ветвь фантастического дерева, с подвешенными на ней янтарными камнями, они мягко рассеивали теплый, медовый свет, наполняя комнату уютом и каким-то магическим очарованием. Казалось, что эти камни — не просто декоративный элемент, а живые, тёплые капли застывшего солнечного света. Они пульсировали мягким, приглушённым сиянием, создавая ощущение волшебства.

Первым, что бросилось в глаза, — огромная кровать с балдахином. Высокие резные столбики, поддерживающие полупрозрачную, словно сотканную из лунного света, ткань, создавали ощущение сказочного шатра, укрытого от посторонних глаз. На самой кровати, как белоснежные сугробы, громоздились пышные подушки, манящие своей мягкостью и прохладой. Закопаться бы в них, — мелькнула шальная мысль, — и забыть весь этот кошмар. Рядом с кроватью стоял небольшой столик с тонкими, изящно изогнутыми ножками. На нём — старинная лампа под зелёным абажуром, отбрасывающим мягкий, приглушённый свет, и стопка книг в потёртых кожаных переплётах. Я подошла ближе, провела пальцем по корешкам, вчитываясь в названия. «Занимательная ботаника», «Магия трав для начинающих», «1001 способ заварить идеальный кофе» Что ж, по крайней мере, скучно мне здесь не будет. Напротив кровати — старинный шкаф с резными дверцами, тёмное дерево которого словно впитывало свет, открыв его, я ожидала увидеть скелеты в шкафу, в прямом или переносном смысле. Но внутри висели несколько простых, но элегантных платьев, а на полках были аккуратно сложены полотенца и постельное бельё. У окна стоял небольшой письменный стол с удобным стулом, обитым мягкой, бархатистой тканью. Я подошла к окну, отдёрнула тяжёлые бархатные шторы, ожидая увидеть город и убедить себя, что тьма мне привиделась. Но за стеклом простиралась родная тьма. Бесконечная, чёрная бездна, усыпанная мириадами звёзд или проще говоря мой облом. Ни Парижа, ни мерцающих огней городов, только холодное, равнодушное сияние далёких светил. От этого зрелища стало не по себе, я быстро задернула шторы обратно, словно пытаясь отгородиться от этой пугающей красоты.

«Кофейня на краю звёздного неба», — вспомнила я слова Рейгана. Теперь это звучало не так уж и романтично. Скорее — зловеще.

— Ванная там, — голос Рейгана раздался из-за спины, заставив меня вздрогнуть. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, и с нечитаемым выражением наблюдал за мной. — Если тебе что-то понадобится не зови меня.

И, не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел, оставив меня одну в этой странной, уютной комнате на краю чего бы то ни было. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Жить мне с ним теперь, — подумала я с тоской. — Лучше бы замуж за первого встречного вышла, чем вот это вот всё.

Блин, ну его к чёрту, — подумала я, раздражённо отмахиваясь от назойливых мыслей о Рейгане и его секретах, не хочет говорить — и не надо. Лучше лягу спать, умывшись ледяной водой, я с наслаждением повалилась на мягкую кровать. Перед тем как провалиться в сон, зачем-то произнесла глупую присказку, в которую не верила, но отчего-то отчаянно желала поверить. Ну, согласитесь, раз уж кицунэ настоящий, то и суженый должен явиться, как по заказу?

— Сплю на новом месте, приснись жених невесте, — пробормотала я в пустоту, чувствуя себя полной идиоткой.

Пустота, естественно, не ответила. Зато в сон меня утянуло быстро, как в омут с головой. А снилась мне несусветная бредятина. Сначала я бежала за Артемом — своим бывшим, который сбежал к моей подруге, — и умоляла его не уходить. Потом вдруг появился Рейган, который что-то шептал мне на ухо, горячим дыханием обжигая кожу, и учил варить кофе. Учил долго, нудно, с издевательскими комментариями и язвительными замечаниями. Я, было, хотела ему сказать, что умею варить кофе как, повернувшись к нему, утонула в его глазах и его губы отчего-то начали приближаться.

Внезапный сигнал телефона, извещающий о приходе смски. От этого резкого «дзинь-дзинь» я подпрыгнула на кровати, оглядывая комнату и ища в ней лиса, но Рейгана не было, была лишь тьма. Зато телефон продолжал пиликать, намекая, что на сообщение следует ответить, интересно какой новый магазин отличился скидками. И какой умный человек решил прислать сообщение ночью. Стоп. А как сообщение пришло, если я в пустоте? В межмировой кофейне? Эта мысль, как ледяной душ, отрезвила меня окончательно. Внутри всё похолодело.

Открыв смску я вчиталась «Добро пожаловать в созвездие восьмой звезды Дракона, будьте осторожны, наблюдая за звездопадом»

— Спасибо тебе дорогой оператор, даже в другом измерении нашел — пробормотала я.

Звездопад это, наверное, красиво. Раньше я очень любила смотреть на звёзды, мечтать, загадывать желания. Потом посмотрела какой-то фильм про братьев, ловящих межгалактических чудовищ, и всё, желание выходить вечером куда-то пропало начисто. Выйдя из комнаты, я на цыпочках прошла по коридору. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом половиц под моими ногами. Рейган, наверное, спит. Спит или хм, тут где-то должен был быть балкон.

В библиотеку я заглянула не из желания почитать что-нибудь эдакое, а в поисках выхода на этот самый балкон. И — о чудо! — за тяжёлыми портьерами обнаружила стеклянную дверь. А заодно и Рейгана. Он сидел в плетеном кресле, задумчиво смотрел на звёзды и, казалось, просто наслаждался видом. Светлые волосы были слегка взъерошены, на нём — одни только штаны, никакой футболки, но холодно ему, похоже, не было. Если бы я не общалась с ним вживую, решила бы, что он даже милый и романтичный. Черт, что за наваждение? — подумала я, испугавшись собственных мыслей. Правильно Софа, моя лучшая подруга, говорила: "Когда рядом сидит красивый парень, а ты не хочешь влюбиться — смотри в небо, на траву, да куда угодно, только не на этого парня!" Поэтому я смотрела на чарующий звездопад. Одна за другой звёзды пролетали по чёрному бархату неба, оставляя за собой огненные следы, сгорая в пространстве. Каждая падающая звезда — как чья-то несбывшаяся мечта, как обрывок чужой истории, затерянный в бесконечности космоса. Но мой взгляд, словно магнитом, притягивало к красноглазому лису. И чем дольше я смотрела, тем сильнее казалось, что эти самые звёзды падают не где-то там, в вышине, а прямо в его глаза, отражаясь в них красными, зловещими искрами. Вдруг Рейган дёрнулся, словно от внезапной боли. Я испугалась, что он меня заметил, и, едва не споткнувшись о ковёр, поспешно ретировалась в спальню. Сердце колотилось где-то в горле, а в голове вертелся один и тот же вопрос: Что это сейчас было?