Коллекция неловкостей

Глава 21

Утром Рада проснулась в каком-то смутном волнении. Сон она не запомнила, но в памяти роились неприятные образы, от которых в груди перекатывался ком тошноты. Она прерывисто вздохнула, провела рукой по лбу и села. Небо за окном было пронзительно голубым, как бывает только в октябре, когда утренний воздух холодно вдыхать, но до зимы еще есть время. Листья деревьев в солнечных лучах искрились теплым желтым светом.

Вера Михайловна, няня и домработница, с которой Рада провела не одно лето на даче, умерла в конце октября. Рада помнила, как они шли по кладбищу, вот таким ярким, будто только что вымытым, утром. Земля была жесткой от холода. У кладбища купили букет из маленьких сиреневых астр: такие росли у них на даче. Эта осенняя красота пробирала до самых поджилок, но была такой неуместной, слишком острой.

Рада вспомнила Веру Михайловну, вспомнила, как они вечерами сидели на террасе дачного дома, ели оладьи с пенками от малинового варенья и смотрели по телевизору Дживса и Вустера. Вера Михайловна так хохотала, что Раде самой становилось ужасно весело. Еще вспомнила большие серебряные сережки с топазами, железные шпильки, которыми Вера Михайловна закалывала седую косу в пучок и длинную жилетку на овчине, которую Виктор Павлович привез для Веры Михайловны из Прибалтики.

Рада наспех стянула волосы в хвост и пошла умываться. Она планировала поехать в университет пораньше, чтобы до занятий разобраться с заданиями в читальном зале. За завтраком она столкнулась с Денисом, который явно не выспался.

— Долго вчера сидел? — спросила Рада.

— До трех часов, — хрипло ответил Денис, нарезая колбасу. — Со Светой переписывался.

— Что там можно было обсуждать до трех часов? Опять кадрился?

— Не-а. Просто разговорились. Кстати, мне нужна будет твоя помощь.

— Угу, — Рада кивнула с набитым ртом.

— Сегодня после английского подойди к Романову и выведи его на разговор о ваших свиданиях. Только поближе к двери в аудиторию.

— Зачем?

— Света будет стоять за дверью и слушать.

— Господи, ты фильмов плохих насмотрелся?

— Тебе жалко, что ли? Ты сама вчера хотела спасти жертву этого интеллигентного маньяка.

— И что я должна буду говорить?

— Не знаю, подумай сама. Только ты должна сказать что-то такое, чтобы это ясно доказывало, что у вас были свидания, и чтобы он это тоже подтвердил.

— Вот ты удумал… Не знаю, это как-то рискованно и инфантильно. Может, она не расслышит, может, он выбежит сразу после пары. Всю прошлую неделю он со мной вне занятий словом не перебросился.

— Давай попробуем! А там будет видно.

Рада весь день размышляла о том, как подойти к Романову и что сказать. Ей не хотелось снова говорить с ним, было неловко, да и просто неприятно. Ноги сами не шли на английский, она сидела на скамейке перед учебным корпусом и потягивала горячий кофе. Взгляд ее блуждал по аллее, пока не натолкнулся на знакомую машину. Номеров было не видно, машина была припаркована боком у подъезда к воротам территории, но Рада насторожилась. Антон? Что ему тут делать? У него же не единственная красная шкода в городе. Просто нечасто встретишь машину цвета пионерского галстука… Она всматривалась в авто, пока не увидела, как через ворота на территорию университета входит Тоха.

Она не знала, куда ей деваться, как правильно себя вести. Рада спешно выбросила стаканчик и встала со скамейки. В этот момент Антон увидел ее и, замерев на мгновение, двинулся к ней. Она стояла и теребила пальцами бахрому на любимом шарфе.

— Привет, — Тоха подошел к ней и встал, засунув руки в карманы.

— Привет, — она заметила, что синяк, оставленный Денисом, уже начал желтеть.

— Слушай, мы должны поговорить. Я не могу так больше. Ты должна меня выслушать.

— Я… У меня пара сейчас, я должна бежать.

— Ясно.

— Да нет, ты… Если хочешь, ты подожди меня. Можешь пока тут погулять или попить кофе в корпусе. Просто я не могу сегодня прогулять. Или потом дома увидимся…

— Нет, я дождусь. Заодно отвезу тебя домой.

— Хорошо. Я тогда побегу на английский и тут же вернусь…

— Английский?

— Ну да. Подождешь?

— Ага.

Рада кивнула и зашагала в здание.

Все занятие она просидела, как на иголках. Разговор с Романовым, потом с Антоном. Что он ей скажет? Господи, а вдруг он, наконец-то…. Нет-нет, никаких надежд, ожиданий. Она взрослая, он взрослый, мало ли что случилось. Не портить же отношения из-за одного раза. Он будет оправдываться, а она ему: «Хочешь, дружи с Денисом, я не против. Мои чувства ты не заденешь, потому что их у меня нет». Да. Так и скажет. И он поймет, какой она зрелый человек. А Романов… Не может же она подойти и сказать: «Мы с Вами ходили на свидания и целовались, правда?» Надо как-то завуалировать. Вроде: «Я думала о Вас, Вы такой неотразимый мужчина — это что-то. Мне понравилось то, что между нами было. Вы так целуетесь! Бла-бла-бла». И тут он, конечно, скажет: «Я схожу по тебе с ума, давай я поскорее брошу свою кикимору, и мы с тобой растворимся в закате». Рада не удержалась и фыркнула, тут же изобразив кашель.

— Did I say something funny? — Романов недовольно обратился к Раде.

— No, no. Excuse me. It seems like I’ve caught a flue.

Она виновато опустила голову и попыталась сосредоточиться на сослагательном наклонении. И как ей подойти со своими шпионскими штучками к тому, кто вообще не расположен с ней разговаривать?

После пары девушки поспешили покинуть аудиторию, потому что за окном уже темнело. Рада намеренно задержалась, пока Романов складывал бумаги в портфель.

— Александр Николаевич, можно спросить по поводу домашнего задания?

— Да, я слушаю.

Она проводила глазами последнюю однокурсницу, кивнула ей на прощание и встала неподалеку от двери, сжимая руками сумку.

— Мне надо с Вами поговорить, — тихо сказала она, опустив глаза.

— В чем дело?

— Это личное, — снова негромко ответила Рада, не двигаясь с места.

Она рассчитывала, что если будет разговаривать тихо, то ему придется подойти ближе, чтобы услышать ее. А когда он подойдет, она перейдет на нормальную громкость, чтобы за дверью можно было разобрать слова. Уловка сработала, и Романов, одернув куртку, подошел к ней почти вплотную.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Я… Я не знаю, как сказать Вам. Я все время думаю о том, что между нами было. Я понимаю, я не должна, ведь Вы собираетесь жениться… И Вы — мой преподаватель. Но это сильнее меня. Я должна, понимаете, должна услышать от Вас, что все это ничего не значило, — она посмотрела ему в глаза.

— Рада… Я даже не знаю, что ответить. Ты ведь сама сказала… Я думал, что для тебя это проблема… — Романов отошел от нее, поставил портфель на стол и потер пальцами лоб.

— Я знаю. Я сама думала, что не смогу смириться с этим. Что это ниже моего достоинства. Но когда Вы поцеловали меня, это было как… Как в том дурацком романе.

— Я тоже почувствовал это. Но я не могу рисковать, если моя девушка узнает…

— Я понимаю, — она собралась было ретироваться, потому что все уже было сказано, дверь была приоткрыта на добрую треть, и если Света была там, но она была осведомлена по самое не хочу.

— Но послушай… — Романов снова подошел к ней. — Я не хочу потерять тебя.

Рада растерялась. Во-первых, она явно не ждала хэппи-энда. Во-вторых, она не могла себе представить, что Романов окажется настолько циничным, что станет осознанно предлагать ей параллельную связь. Она не знала, как подобает себя вести осчастливленной любовнице.

— А как же Ваша невеста?

— Невеста — это громко сказано. Мы же не собираемся в ЗАГС в ближайшее время. И потом, я не могу ее бросить, она… Она не переживет. Пусть пройдет немного времени, и я поговорю с ней. Ты ведь можешь немного подождать?

— Я не могу.

В дверях стояла Света.

Рада опешила. Но потом она увидела то, что заставило ее окончательно потерять дар речи. За спиной Светы стоял Антон. Судя по его взгляду, он тоже все слышал. Посмотрев на Раду, Антон развернулся и ушел.

Девушка замерла, не понимая, что происходит. Вокруг нее разворачивалась какая-то жуткая пошлая драма, а она стояла, как истукан, и не могла пошевелиться. Она чувствовала себя актрисой из плохого кино. То Денис устраивает мордобой за поруганную честь сестры, то она участвует в играх в прослушку, а потом становится свидетельницей личных разборок, и Антон, который впервые за неделю решился с ней поговорить, все это слышал… Спасибо родному универу за прекрасную акустику!

— Я не могла подумать, что ты, ты, несчастный очкастый препод, когда-нибудь так поступишь! Да я думала, что скромнее и надежнее тебя никого нет! — Света еле сдерживала слезы.

— Света, я…

— Нет, дай мне сказать! Знаешь, что мне говорила мама? Не доверяй богатым, у них сомнительные моральные принципы. Не доверяй красавчикам, кроме себя они никого не любят. Ищи скромного и умного простого парня. И я послушалась, а ты…

— Я пойду, наверное, — Рада попыталась боком пройти к двери и исчезнуть.

— Нет, постой! — окликнул ее Романов. — Объясни моей девушке, что это все несерьезно, что у нас толком ничего не было…

— Да я… — нерешительно начала Рада.

— Не оправдывай его! Благодаря тебе я все поняла. Господи, я ведь собиралась провести с ним всю жизнь!

— Да не буду я его оправдывать! — взорвалась Рада. — Александр Николаевич, извините, но у меня нет к Вам никаких чувств. Я просто хотела показать Светлане, на что Вы способны. И мне противно здесь находиться, уж извините.

Она развернулась и выскочила из аудитории. Ей осточертел весь этот идиотизм! Почему в ее жизни не может быть все просто? Почему нельзя просто встретить, полюбить и быть счастливой? Почему за всем должен стоять какой-то подвох? Почему все, что она пытается сделать, поворачивается против нее? Рада торопливо шагала к лифту, чтобы догнать Антона и все объяснить ему. И не для того, чтобы вернуть его, а для того, чтобы сказать, что она не такая! Она не стала бы встречаться с изменником! Она не хотела, чтобы Антон думал про нее плохо.

Лифт никак не ехал. Она нервно жала на железную кнопку. Наконец раздался звонок, двери распахнулись, и Рада шагнула в кабину. Скорее, скорее, скорее… Она торопливо пробежала мимо охранника, гардероба, выскочила из стеклянных дверей и заторопилась к парковке.

Но машины Антона не было на месте. Она увидела, как его красную шкоду уносит поток автомобилей.

Рада сбавила скорость и повернула в сторону метро. Она опоздала. Он разочаровался в ней окончательно. Зато теперь ему не надо выдумывать поводов, чтобы отшить ее. Она все сделала за него. Ну, и на здоровье. Пусть катится. Он даже не остался, чтобы выслушать ее. А она больше никогда не станет ничего доказывать. Она втянула носом холодный осенний воздух.

Я ненавижу тебя, октябрь.