Колумбина или... Возвращение голубков (СИ)

Глава 8 (свекровь…. пещера…)

Утром, прочитав приглашение от родителей прибыть в замок, Пётр был рад собраться со всеми именно туда. Хотелось забыть события последних двух дней и просто жить как жили.

После рождения Машеньки это была первая поездка из дома вместе с ней. Месяц от роду она была спокойным малышом, много спала, прекрасно ела. Причём питалась грудным молоком родной матери. Иона сама хотела кормить малышку, как и всех сыновей, относясь довольно ревностно к одной только идее, чтоб к ребёнку прикасалась кормилица.

В замок Аминовых поездка предстояла довольно долгая с младенцем на руках и в карете. Благо на дворе было лето и останавливались часто, чтобы отдохнуть. Через два дня такой поездки все были рады наконец-то встретиться с родителями Петра. Довольные, бодрые те выглядели свежо и счастливо. Со слезами на глазах они встречали новорождённую внучку, которую из-за ухудшения здоровья не смогли навестить, но встреча случилась сейчас и принесла ещё больше радости.

Когда Машенька тем вечером уже спала, свекровь позвала Иону и Петра прогуляться в саду. Пётр шёл рядом, чувствуя, что матушка хочет поговорить о чём-то важном, и она спросила, что беспокоит саму Иону, поскольку заметила в ней некое смятение или переживание о чём-то. Им пришлось рассказать о произошедшем на балу и после с Врангелями.

Матушка так и стояла на одном месте, слушая их и удивляясь всё больше. Она, казалось, тоже погрузилась в некий шок от событий и покачала головой, широко раскрыв глаза:

— Прямо мистика какая-то… Врангели…. голуби.

— Мне очень жаль голубку…. Колумбину, — вздохнула Иона.

— Это всё после родов. Женщины чувствительны, — кивнула в поддержку свекровь. — У вас что-то с голубями.

— Да, я всегда говорил, что у меня с ними что-то, — засмеялся Пётр, но его любимой было не смешно, а во взгляде укор.

Матушка кивнула сыну с неким намёком и, взяв Иону под руку, отправилась дальше по саду с нею без него. Пётр понял всё. Ему предстояло остаться одному на время, и он решил вернуться в замок.

— Пусть он побудет пока один, — загадочно сказала Ионе свекровь, оглянувшись на удаляющегося сына.

— Почему? — не совсем понимала Иона, и она остановилась.

Свекровь нервно стала потирать руки, разводить ими, пожимать плечами.

— Даже не знаю, как… объяснить… Мистика какая-то, но…

— Что случилось? — застыла Иона, не в силах ждать, когда свекровь, находившаяся в поисках слов, долго молчала.

— Ты не поверишь, но я у дороги нашла картину… с голубями и девушкой… Всё, что ты описала.

Иона смотрела в ответ так же, как и она: шокировано, пытаясь принять этот загадочный факт.

— Как? Где она?

— Идём, — позвала свекровь скорее за собой.

Она спешила покинуть сад, спешила в замок, но войти туда через совершенно другую дверь: маленькую, скрытую от глаз… Оттуда они прошли по узкому коридору, где пахло сыростью и было редко освещено факелами на стенах, и спустились скоро по винтовой лестнице, выложенной неровными камнями, в другой коридор.

— Темницы? — спросила несмело Иона, следуя за свекровью, но та лишь прошипела и улыбнулась, махая рукой следовать за нею.

Путь казался долгим, нескончаемым. Свекровь скоро взяла один из факелов и освещала им коридор, где была кромешная тьма. Холод, волнение, странное чувство таинственности и мистики тревожили Иону.

Когда же свекровь остановилась и потянула за висевшую в стене верёвку, перед ними медленно открылась дверь, пропуская слабый свет.

— Пещера, — подивилась увиденному Иона и прислушалась к доносившемуся шуму снаружи. — Вода?

— Водопад, — подтвердила догадки свекровь. — Здесь мой тайный уголок, и вход сюда тайный. Однако, — она повела вокруг рукой, указав на это помещение в пещере, где находились.

Здесь было уютно, хоть и не совсем светло. На стенах горели факелы, а из стены напротив, по бокам через узкие щели струился свет. На полу лежал персидский ковёр, посреди которого стоял круглый столик, кресло, а у стены стояли две картины: одна — с нарисованной берёзовой рощей, выглядевшей, как настоящая; а другая — та самая картина девушки с голубями, которую Иона видела на балу во дворце Врангеля.

— За той стеной, — указала свекровь на щели в стене. — Это дверь… А там выход из пещеры. Мы за водопадом. Об этом туннеле никто не знает, и я его умело скрываю за этими стенами.

— Невероятно, — восхитилась Иона и подошла к картинам. — Здесь две!

— Обе лежали у дороги. Я нашла их и принесла сюда. Ничего не успела пока предпринять. Даже не знаю, кто рисовал, но когда ты рассказала про картину с голубями, я была поражена.

— Так же поражена сейчас и я, — улыбнулась Иона. — Но ведь как судьба удачно распорядилась! Я верну картину Габриэле. И спрошу, не пропала ли ещё какая картина. Вот только странно всё, вам не кажется?

— Очень странно, а потому лучше пока никому больше ничего не говорить. Петруше скажи, может, а вот дальше… Думаю, у Врангелей что-то не так. Ты поговори с его супругой тайно об этом. Думаю, влезать в их проблемы совсем не стоит.

— Я понимаю, но мне её так жаль. Я чувствую, что она там жертва, — призналась Иона. — Я такая чувствительная в последнее время.

— Это всё из-за беременности и родов, — нежно улыбнулась свекровь и взяла её руку в тепло своих ладоней. — К тому же, у вас родилась доченька. Уделите ей внимание.

— Я бы не хотела, чтобы мою дочь постигла участь Габриэлы. Как уберечь ребёнка от подобной судьбы?

— Мы не можем это предугадать, — вздохнула свекровь. — Лучше держаться подальше от неприятностей, в данном случае от Врангелей…