Глава 3

Спускаюсь в бальный зал поместья. Мы редко устраиваем приёмы, так мне непривычно видеть работающими абсолютно все светильники, включая огромную люстру, камни которой стоят, как целая деревня где-нибудь в провинции Аниона.

На расписанном под ночное небо полукруглом потолке мерцают будто настоящие звёзды. Позолоченная лепнина ловит блики свечей. А вдоль белых стен расставлены круглые столы, застеленные скатертями и украшенные цветами.

Не будь в заявленной программе вечера моей помолвки, я бы наверно даже восхитилось тем, как всё успели собрать за один день. Впрочем, мы в столице, тут и не такое могут.

Гостей тоже хватает. Большая часть общается, сидя за столами и играя в карты, некоторые танцуют.

Я спешу сбежать с лестницы, и уйти к стене, чтобы не привлекать внимания. Итак, что я могу здесь натворить?

Если я спалю причёску какой-нибудь жутко знатной даме, это будет слишком мелочно. Лучше уж женишку что-нибудь испортить, чтоб на собственной шкуре осознал, что ко мне правильнее не приближаться.

Замечаю отца в компании худой женщины в бледно-голубом платье. Судя по позам, это и есть его новая пассия.

Ужас. Я, конечно, понимаю, что после мамы ему вряд ли удалось бы найти кого-то хоть отдалённо настолько же привлекательного, но чтоб… Эту женщину иначе как мышь не назовёшь!

— Смотрю, ты опять крадёшься по углам будто воришка.

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Мерзавец стоит у стены с бокалом, в котором позвякивают цветы из карамели. Он всё в той же форме, будто намеренно игнорирует строго торжественный стиль остальных гостей.

— Отвали, а?

— Твой женишок ещё не приехал, — кривится мерзавец и отпивает. — А даже если и приехал бы, чего толку прятаться? Думаешь, от судьбы сбежишь?

— Вот тебя только не спросила, — огрызаюсь я.

Мимо проходит слуга, предлагая напитки и я снимаю с его подноса бокал, в котором так же плавает беловато-розовый цветок. Лёгкий фруктовый вкус обволакивает и приятно пощипывает язык, оставляя мятный холодок.

— Зря вы приехали, — бросаю я. — Твоя мать ему не пара.

— Твой отец ей тоже, — парирует зеленоглазый. — Он слишком старый и мерзкий.

— На себя посмотри! Думаешь, я верю в сказки о том, что такие, как ты, людей защищают? Уверена, на твоих руках крови-то немало, — тут же вспыхиваю я, а потом оскаюсь.

Я что, бросилась защищать отца? Того, кто продать меня собрался?

Мерзавец только хмыкает.

— Твой отец — советник. Он разменивает куда больше людей, чем я могу убить за всю жизнь. Не интересовалась, почему он до сих пор на посту?

Закатываю глаза. Зачем я вообще разговариваю с тем, кто меня бесит?

Оглядываю зал. Может мне и делать ничего не нужно? Женишок сам смекнул, что ему счастья со мной не увидеть, вот и свалил куда подальше?

Гаргулья срань, так нечестно! Я уже настроилась пакостить!

Смотрю в сторону отца и вижу, как он украдкой целует мать мерзавца. О, боги… кажется, меня сейчас стошнит…

— А знаешь что, — мой вроде-как-сводный, вырастает над плечом. — Тут скука смертная. Пошли-ка, потанцуем.

— Чего? Эй, отстань!

Мерзавец меня не слушает. Отнимает бокал, опрокидывает в себя содержимое и ставит, схватив за руку, тащит меня в центр зала. По пути он успевает оставить на столе пустые бокалы. Выбора у меня как бы и нет…

Загрузка...