Королевская пешка (СИ)

Часть 26

Столица Джанната встретила нас траурной тишиной.

Страх и горе были в глазах почти всех, кого я видела здесь.

И ненависть. Тщательно спрятанная за маской почтительности. Но ждать чего-то другого было бы верхом наивности.

Энираду лишь выше вздернул подбородок, почувствовав холод чужих взглядов. А я поправила складки на длинной юбке. Мое простое белое платье без намека на украшения странно контрастировала с подарком шахдияра, в то же самое время выгодно оттеняя его.

Улыбаться совсем не хотелось. Но моя главная роль здесь и сейчас — демонстрировать благорасположение Талие.

Все же Джаннат на данный момент идет на встречу требованиям страны-победителя. Ведьма щедрым, если подумать. Мы не аннексировали территории, не настаивали на контрибуции.

Потому что моя страна желает мирного неба над головой для себя и будущих поколений.

Признание равных прав и свобод любой личности.

Светская модель государства.

Отказ от религиозных догм, проповедующих любую расовую дискриминацию.

Но великодушие победителя имело обратную сторону. В закрытом традиционном обществе Джанната такие изменения продвигались с большим трудом. И я понимала почему. Что есть сейчас у этих людей?

Нищета. Ведь война вытянула последнее из них.

Безнадежность. Ибо надеяться они имеют право лишь на воздаяние после смерти. Здесь и сейчас надобно страдать. Ведь именно страдания очищают душу. Молитвы шли обязательным комплектом к предыдущему пункту. А еще им надлежало служить, но не обществу, а религиозным иерархам.

Страх того, что любое неосторожное слово можно трактовать, как неуважение к богу, традициям и истории. А за такие преступления принято наказывать не только провинившегося, но и всю его семью. Коллективная ответственность в деле, где за проступок отца будет расплачиваться будет младенец. Были тут прецеденты, правда, лет сорок назад, когда вместе с богохульником была казнена его беременная жена и дочь полутора лет.

Закостенелость мышления. Ведь заучивание религиозных текстов стоит в приоритете над изучением естественных наук.

Стыд. Потому, что они не смогли защитить свою родину.

Растерянность. Как мог Джаннат проиграть, когда руку их вел бог?

Сомнения. Был ли смысл в таком количестве смертей? Ведь мир не рухнул. А бездушные Измененные не кинулись уничтожать все и вся.

Ненависть — сейчас единственная неизменная. Она царила в сердцах людей тогда, и никуда не ушла сейчас. Я лишь надеюсь, что время вылечит эту рану.

Главным военным лозунгом стал призыв к восстановлению исторической справедливости, исправлению ошибок прошлый поколений. Талие и всех его генно-измененных граждан не должно было существовать. Колония не имела права объявлять о независимости. Трус и предатель Дамис Ас-Шаар, по недоразумению — не иначе, числившийся правителем Джанната, пошел против закона и морали, признавая княжество суверенным государством. И это все стало причиной богомерзкой ереси Изменения.

Лучше бы к демократизации общества вернулись. Нет, они границы империи тысячелетней давности возвращать собрались. Используя идеи геноцида и расового превосходства.

В резиденции посла Талие, после велеречивого приветствия последнего, мы с Раду разделились. Он отправился на переговоры. А меня ждала плотная культурная программа.

Приставленная ко мне сопровождающая оказалась весьма интересной девушкой. Симпатичной. Доброжелательной. Энергичной. Она с радостью отвечала на вопросы. И я почти ощущала свободную дружескую атмосферу.

— Какое положение вы занимаете при дворе шахдияра? — проявила я любопытство. Мне ее представили именем Самина. И все. Ни званий, ни титулов. Она может ведь оказаться, как наемным работником, так и родственницей кого-то из правящей семьи.

— Я служу роду Ас-Шаар. — Последовал ответ, который не прибавил ясности. Но настаивать было неловко.

Музей и университет оставили меня совершенно безразличной.

Архитектура и внутреннее убранство главного учебного заведения Джанната не вызвали почти никакого отклика в сердце, как и коллекция украшений принадлежащий тысяче поколений правящей семьи. Хотя, изумрудная тиара Найрият, оставленная в отчем доме была настоящим произведением искусства.

Я никогда не была неженкой, но девять часов на ногах, когда нужно не просто стоять, но и активно демонстрировать доброжелательный интерес, кого угодно заставят озвереть. Так что новость о том, что на ужин меня ждет шани Айше, была воспринята более чем благосклонно. Есть хотелось зверски. А еще было любопытно посмотреть на жену Гаяра.

Посмотрела. И моему разочарованию не было предела. Девушка-подросток, до боли напоминающая мышонка. Мне Данну хотелось обнять и плакать? Так все познается в сравнении. Я представляла себе рядом с шахдияром сильную, уравновешенную женщину.

Впрочем, вряд ли у него имелся большой выбор. Мы все оказались в ситуации, когда наши личные предпочтения отошли на второй план и приходилось придерживаться позиции меньшего из зол.

Но вместо ужина я имела честь наблюдать цирк с конями. Гаремный курятник попытался указать мне мое место.

Самина краснела, бледнела и явно мечтала упасть в обморок. Девушку было по-человечески жалко. А бессмысленный взгляд шани Айше в чем-то даже пугал. Казалось, ее транквилизаторами кормят.

Для начала жена шахдияра прочитала молитву. И ладно бы, искренне — с выражением. Но нет. Так двухлетка «Отче наш» тараторит, оставляя за гранью понимания, что там он у бога просит.

Потом служанки накрыли на стол. Обвинить хозяев в скупости ни у кого язык бы не повернулся. Столько разнообразных блюд я не видела никогда в своей жизни. Глаза просто разбегались. Шутка отказалась в другом. Веганским тут отказалась только зелень, которой мясо украсили. Томаты — и те фаршированные чем-то напоминающим рыбу.

Хорошо, что со мной Ладка. Она наши с Лелем гастрономические пристрастия не слишком разделяет, но ест и даже не кривится, особенно, когда голодная.

Шашлык, кстати, оказался не дурен. Специй, на мой вкус, многовато. Хотя, в целом… вкуснотища. Не умеют в Талие готовить мясо на углях. А я, может всю беременность об этом мечтала. Лепешки с сыром, также, привели меня в восторг. Попробовать остальное не дали.

Случилось явление тетки шахдияра.

Айше испуганной пташкой подскочила со своего места и с поклонами проводила к столу разряженную во все цвета радуги женщину лет пятидесяти. Украшений на ней было килограмма три — не меньше. Короче, живое воплощение понятия «Дорого-богато».

Заметила на лице Самины отчаяние бойца, на которого падает бомба. В смысле, прятаться некуда, молиться поздно — остается лишь достойно принять свою кончину.

Я изобразила доброжелательную улыбку и примерилась к паштету.

— Айше, я разочарована, — подчеркнуто-громко заявила женщина. — Ты позоришь сама себя, разрешая пересекать порог этих покоев предательнице своей крови и веры. Этого и за десять лет не отмолить. А еще за твоим столом сидит прислуга, которая забыла дорогу в мираб. Мать наследника не может проявлять подобное непочтение к памяти предков.

— Это она сейчас обо мне? — спрашиваю у своей сопровождающей.

— Ох, нет, ваша светлость, — торопливо зашептала Самина. — У шани Тамилы… возрастное. Она не всегда понимает, что говорит.

— В Талие давно научились лечить деменцию без вмешательства в генетический код. Я думаю, стоит обсудить программу обмена студентами. Мы готовы предоставить группу историков и культурологов для обучения здесь, а у себя примем медиков.

— Как смеет мерзкая еретичка говорить в моем присутствии?! — перешла на ультразвук тетка Гаяра, а приближенные Айше дружно закивали. Далее шла, по всей видимости, цитата — Та, что возлегла с измененным и понесла от него, должна быть предана огню вместе с плодом греха своего.

— А, по-моему, все-таки обо мне. — Я зло ухмыльнулась о обратилась к скандалистке тем самым тоном, которым Лель отчитывал мой курятник. — Женщина, встань и склони голову, когда с тобой говорит прямой потомок древних правителей Джанната. И вспомни, какое наказание ждет тех, кто смеет дерзить истинным Ас-Шааром.

Женщины вокруг меня, кажется, забыли, как дышать. Похоже не знали они, что безнаказанное унижение слабых приведет однажды к тому, что придет тот, о кого они обломают зубки.

— Сапфировый никаб с алмазными лилиями на гостье — знак величайшего уважения. Он же, на прямом потомке Старшей Крови — признание, право казнить и миловать. Для той, кто представляет Старую Династию в большей степени, чем ваш прошлый правитель. На колени, несчастные! Молите о прощении и молитесь, чтобы шахдияр сохранил ваши никчемные жизни. Я о милости его просить не стану. Вы проявили неслыханную дерзость. Гаяр Ас-Шаар гарантировал безопасность и уважение к послам доброй воли. Теперь я могу сказать, что его слово ничего не значит. Мы могли огнем пройти по вашей планете, но принесли мир. Мир, скрепленный словом шахдияра.

И ведь, действительно, пали на колени, подвывая на одной ноте. Самина — умничка, остановила шани Айше, усадив ее рядом со мной. Только разговаривать с этой малохольной оказалось сложней, чем с таби. Ящерки — существа человекоориентированные. Они тебя, хотя бы слушают, а иногда даже понимают.

Явление шахди Мурата обстановку разрядило лишь слегка.

Мальчик с радостной улыбкой протараторил что-то о том, как он счастлив и рад моему прилету, как это важно и нужно. А после поинтересовался, по какой причине мы наблюдаем данную коленопреклоненную композицию.

— Они в своем высокомерии посчитали, что могут идти против воли твоего отца. Я прилетела сюда, чтобы говорить о мире, о том, чтобы война между нашими странами никогда не повторилась, а шани Тамила предложила убить меня и моих детей.

— Зачем? — удивился ребенок. — Воевать же плохо. А то, что вы здесь — хорошо. Папа никогда такого не разрешит.

— Вот его мы и ждем.

— Ага. — шахди с облегчением кивнул и с детской непосредственностью залез мне на колени, после чего потребовал показать княжну Хаят. Потому, что интересно, красивая она или нет.

В моем комме оказалось несколько статичных голограмм и три видео, как моя дочка играет со стайкой табби. Вердикт трехлетнего мальчика был однозначным:

— Вырасту — женюсь.

— Почему?

— Я смотрю на нее и хочу улыбаться, — стало мне ответом.

Визит шахдияра в покои супруги и присоединение к нашему ужину не планировался. Но, судя по всему, о конфликте донесли.

Раду стоял за его спиной и успешно изображал мраморную статую.

— И что это за перфоманс? — спросил он насмешливо.

— Дамы захотели поиграть в привилегии старой династии и геноцид, — с доброжелательностью психопата проинформировала его я. — А у вас правда за беременность от Измененного предусмотрено аутодафе?

— Нет. Этот постулат — недавнее творчество религиозных фанатиков. Порицаемое законом и обществом. За разжигание межнациональной розни и призывы к насилию, у нас предусмотрено суровое наказание, а суд не знает снисхождения ни к возрасту, ни к общественному положению преступников.

Дам, уже воющих в голос, увели суровые ребята в черной форме.

— Рада слышать о том, что Джаннатом руководит закон. Не будет ли это дерзостью с моей стороны, пригласить вас присоединиться к трапезе?

— Для меня честь разделить с вами пищу, — с некоторым облегчением выдохнул Гаяр. Но когда он увидел, что стоит на столе, побелел.

В полной мере экзистенциальный кризис накрыл его, когда рядом с ним присел Энираду и начал поглощать стейк с кровью. Нет, если бы у него был выбор, он бы предпочел более привычное растительное меню. Но когда твоя любимая доченька мясо, пусть и выращенное в пробирке, предпочитает на завтрак, обед и ужин, приоритеты меняются. А когда девочка еще и с самым заботливым видом подкладывает на тарелку папочке самые вкусные кусочки, бдительно следя, чтобы он хорошо кушал, волей-неволей научишься есть и не кривиться.

Шокировать бывшего соперника-врага Раду, судя по всему, нравилось поэтому он решил забить последний гвоздь в гроб его душевного равновесия:

— Я не забыл ваше письмо. Думаю, с балкона открывается чудесный вид на сад. Окажет ли шахдияр честь моей супруге, сопроводив ее? Она очень любит цветы.

Похоже, кто-то решил сказать: «Спасибо» и дать возможность мне самой поблагодарить Гаяра. За все.

Но, когда мы оказались наедине, горло сдавило спазмом.

— Мне жаль, что ты не сможешь повторить тех слов. — Его улыбка больше напоминала болезненную гримасу. — Но я надеюсь, что он сделал тебя счастливой.

— Я так боялась, что тебя убьют, — вырвались совсем не те слова.

— Бессмертных, конечно, нет. Однако, меня не так просто отправить к праотцам. Я столько всего еще не сделал. Впрочем, трех жизней не хватит для того, чтобы завершить начатое. Но то, что не успею я, продолжит Мурат. Пусть не на моем веку, но Джаннат снова станет свободным. — А потом улыбнулся. Озорно и весело. — Ты споешь мне снова, Кьяра?

— Не смогу. Прости.

— Тогда тебе спою я. Сейчас принесут мою теорбу. Прости, но не могу отказать себе в удовольствии позлить твоего мужа. Энираду просто-таки непозволительно спокоен.

— Он доверяет мне. И понимает, что ты сделал. Спас меня.

— Мной двигал исключительно корыстный интерес.

— А если бы ты мог все изменить? Раду получил бы то письмо?

— Да. Я, конечно, сволочь. Но ты, действительно, оказалась пешкой, разменной фигурой императора Тиверии. Жертв в этой политической игре и так хватало. Если в моих силах было сделать хоть что-то, чтобы защитить тебя, я должен был это сделать.

— Спасибо.

На балкон проскользнул хмурый мужчина со странным музыкальным инструментом, напоминающим лютню. Дождался кивка своего господина и мгновенно ретировался.

Мелодию я узнала сразу.

Полузабытые образы закружились перед моим глазами.

В лунном сиянии серебрился снег.

Мчалась тройка.

И звенел колокольчик.

Мой голос помимо воли встраивается в кружево старых слов:

Вспомнился зал мне с шумной толпою, Личико милой с белой фатою. Динь-динь-динь динь-динь-динь — Звон бокалов шумит. С молодою женой мой соперник стоит…*

* Романс Юрьева Е. Д. «Колокольчик» Прим. автора

Я не любила свою родину. Не скучала по прежней жизни. Ностальгия никогда не касалась моего сердца.

Было бы странно тосковать о том времени, когда я не жила, а выживала. Вроде бы было спокойное, мирное время. А молодые девчонки, работая сутками жили впроголодь, занимая ветхий угол. И никакой надежды на настоящее будущее. Я ведь помню, что не одна такая была.

Все мои мысли и устремления касались лишь Талие — княжества, ставшего мне настоящим домом.

Вечером, когда мы вернулись в консульство, я захотела узнать что-нибудь о месте, где родилась. Гаяр, сам того не желая, разбередил что-то в моем сердце.

Лучше бы я этого не делала, оставаясь в блаженном неведении. Потому, что именно сейчас там творился ад.

Война, которую циничные цензоры запретили называть войной, показала свой страшный оскал миллионам мирных граждан.

Кто-то оказался под обстрелом.

А кто-то в заложниках чудовищного режима.

Людей, требующих прекратить кровопролитие объявляют предателями и врагами народа.

А те, кто должен служить народу, всех несогласных, тех кто не хочет и не может молчать, с изуверским восторгом предлагают или сажать в тюрьмы, или отправлять на передовую пушечным мясом.

Локальный конфликт закрытого мира, в который миры развитые вмешиваться не имеют права.

Терра-Глория не готова к межзвездным контактам. И происходящее — очередное этому доказательство. Тем, кто воюет между собой, нельзя доверять более совершенное оружие. Им для того, чтобы уничтожить планету, и того, что есть достаточно.

Я плакала, кусала губы и кивала, слушая, как Энираду раскрывает мне прописные истины.

Слова… слова…слова…

А в дом, в котором я жила с папой попала ракета…