Королевская пешка (СИ)

Часть 5

С Гаяром мы встретились этим же вечером. Лера Эн-Рин проводила меня до очень милой террасы, где уже ждал шахди. Мне предложили присесть. Мужчина завел разговор ни о чем, и, буквально, через минуту слуги с поклонами нас покинули.

Не думала, что нас оставят наедине. Конечно, терраса открытая, и наши сопровождающие ушли недалеко, но все же…

— Вы очень красивы. — Молодой мужчина подарил мне мягкую улыбку.

— Благодарю.

— Что вас печалит? Мне больно видеть грусть в ваших глазах.

— Почему вы просили именно моей руки? — я решила сменить тему нашего разговора и хоть немного разобраться в творящемся бедламе. — У меня есть сестра

— Она мне не подходит.

— Почему?

— Мы с вами, являемся… — Гаяр на мгновение задумался. — Нет, не родственниками, но представителями одной генетической линии Ас-Шааров. Их еще называют Старой Династией Джанната.

— Разве прямая линия не была прервана?

— Нашей евгенической программе почти три тысячи лет. И ее основатели не были идиотами. Они предполагали, что в один далеко не прекрасный день найдется предатель, готовый перечеркнуть работу многих поколений. Чтобы Ас-Шаары навсегда ушли в прошлое, нужно было вырезать до основания всю мою семью и половину древних родов. Но даже тогда отголоски крови правителей будут проявляться в наследниках аристократических родов еще десятки поколений. Я же хочу вернуть утраченное.

— Зачем?

— Я — будущий правитель моей страны. И должен передать ее тому, кто не сломается и не прогнется под этой нелегкой ношей.

— Генетика важнее воспитания?

— В некоторой степени. Да, небрежение родительским долгом способно загубить потенциал даже самого перспективного объекта. В то же время, достойного человека при должном старании, можно вырастить из любого ребенка. Но не великого правителя. Ваша сестра тому пример. Она стала именно такой, как и прогнозировали Мастера-евгеники. Ряд важных качеств, в ее случае, утратило доминантную структуру. Корректировать это воспитательным процессом, видимо, посчитали излишним. В итоге Тиверия лишилась наследницы. Я, в свою очередь, не желаю играть в лотерею, когда дело касается моих детей. Предпочитаю выбрать билет с максимальными шансами на выигрыш.

— Как со мной?

— Вы — Ас-Шаар даже в большей степени, чем я.

— Как такое возможно?

— Счастливая случайность, полагаю. Но когда я увидел вашу генетическую карту, то понял, почему вас скрывали столь тщательно. — Мужчина отвел глаза. Между нами повисла тишина. Он заговорил лишь через несколько минут, взяв в руки мой подарок. — Чар — очень простая игра. Игроков может быть, как двое, так и четверо. Девять фигур у каждого. Самой ценной является Шардияр и взятие ее завершает партию. В начале партии его устанавливают в центре дальнего ряда. Две самые сильные фигуры — это Шахди и Шани. Они стоят по бокам от Шахдияра и являются как силой нападающей, так и обороняющей. Генерал и четыре Воина устанавливаются во втором ряду. Они — атакуют противника. И последняя, самая интересная фигура — Кьяра. Игрок может поставить ее на любую из оставшихся клеток поля своей стороны доски.

— И чем же она так интересна?

— На своем поле она равна Воину. Но пожертвовав ей, можно поставить на ее клетку Шахдияра, один раз вызволив главную фигуру из западни. На поле противника она превращается в Шани. В Тиверии ее называют скрытой принцессой.

Потом Гаяр терпеливо объяснял мне правила. Как ходить я поняла быстро, а вот на стратегиях боя немного зависла. Но он не выказывал усталости или раздражения и был пугающе милым.

Как расист и религиозный фанатик может быть таким? Я понимаю, что нужна ему и показывать мне свою темную сторону сейчас было бы странно. Но то, что у таких, как он, в принципе, может быть светлая сторона, мне в голову как-то не приходило. Захотелось узнать больше о нем и его мире. Чтобы понять. И оправдать. Хотя бы в своих собственных глазах.

Зачем мне это понадобилось? Не знаю. Но противиться его очарованию у меня не было сил.

— Почему ваш народ так радикально настроен против Талие? Это ведь не просто конфронтация. Вы стремитесь к геноциду, а это…

— Ужасно? — подсказал он. — Да, я и не спорю. Но те, кто правили до меня старательно культивировали в своем народе ненависть. Талийцы были колонией, отвергнувшей материнский мир. Они предали наши идеалы, отказались от наших законов и нарушили главный божественный запрет на искусственную модификацию генома. Все мы созданы по образу и подобию Его. Отвергать это — грех. Наши иерархи не упустили возможность показать врага своей пастве. Кто виноват во всех ваших бедах? Вы сами. Потому что допустили отступничество Измененных. Стыд и злость подогревались сотни лет. И они выльются в войну. Рано или поздно.

— Но, неужели ничего нельзя сделать?

— Боюсь, что нет. Вы думаете Талийцы — чем-то лучше? Они презирают Джаннат, считая нас отсталыми дикарями. Винят в том, что их правящая династия была практически уничтожена. Вы в курсе этой занимательной истории?

— Нет. Из талийской истории я знаю не так много.

— Их предали свои. Они стали жертвами заговора. Не могу сказать, что Джаннат ничего не знал. Были обрывки информации и догадки. Но не более. Мы в этом не участвовали, хотя подозрениями не делились. Это было внутренней проблемой старого врага. Около двухсот лет назад по правящей верхушке Талие прокатилась волна смертей. Самоубийств в ряде случаев. Сработала генетическая бомба, уничтожившая всех наследников княжества. А заложили ее те, кому они безгранично доверили. Уничтожив перед этим генетический фонд Тысячи Островов. Не удалось спасти даже пятилетнего правнука князя. У них бы все получилось. Если бы не вмешалась любовь. Один из княжичей выбрал в жены совершенно неподходящую женщину. Джаннатку с чудовищной репутацией. Там темная история была. Девушку еще подростком выдали замуж за человека, который оказался в несколько раз ее старше. Были свидетельства о том, что он обращается с ней не лучшим образом. А потом ее мужа нашли убитым в собственном доме.

— Девушку оправдали?

— Ей даже не было предъявлено обвинение. Побег в Талие удался. Там она познакомилась с одним из младших наследников. Венценосная родня в восторг от этого не пришла. Им не могли запретить пожениться. Но княжеская семья решила исключить более тесное родство с данной особой. Им отказал не только главный репродукционный центр. Им отказывали все. Что само по себе исключало рождение у них ребенка. Они уехали из столицы, обосновавшись где-то в груши, и решили довериться судьбе. Их сын, о котором почти никто не знал, оказался единственным выжившим. Нежелание старших представителей правящей семьи афишировать «такой позор» вероятнее всего спасло мальчика. Генетическая линия матери нейтрализовала программу самоуничтожения генома. Но наемных убийц никто не отменял. До шестнадцати лет, когда все раскрылось, он вряд ли дожил бы. Именно с тех пор талийцы строго придерживаются правила трех поколений при выборе супругов наследникам. Никаких вмешательств в геном. И только естественное течение беременности с момента зачатия до родов.

— Почему же они винят вас, если все было так?

— Это проще, чем признать наличие предателей внутри твоей страны. Враг внутри государства дробит общество, рождая сомнения, тогда, как внешний, наоборот, объединяет общность. Я много думал, как предотвратить неминуемое кровопролитное столкновение, но не находил ответа. Пока в этой партии не появилась Кьяра. Ее поставили практически в центр — на острие атаки. Рискованный ход, который чаще всего оканчивается потерей фигуры.

— И что же за план выстроился в вашей голове?

— Шахдияр, также, считает это разумным. Союз Джанната и Тиверии заставит Талие умерить гонор. А возвращение старшей крови успокоит мой народ, даст ему надежду.

— Это будет хрупкий мир.

— Даже он — лучше, чем ничего. К тому же, вам будет гораздо лучше рядом со мной.

— От моего выбора ничего не зависит. И вы, вероятно, знаете это. Впрочем… почему вы так считаете, что с вами будет лучше? Мне чужды ваш мир и культура. Я не верю в вашего бога. И не уверена, что легко смогу делить мужа с другими его женами. Что принесет уйму конфликтов. Хотя все познается в сравнении. Вы знаете о талийском княжиче что-то ужасное? Он садист? Психопат? Просто ненавидит меня за родство с вами?

— Я мог бы солгать, выставив его чудовищем. Но не хочу. Энираду хладнокровен, прагматичен и готов на все ради своей страны. Жесткий, но излишней жестокости не проявляет. Имеет фаворитку. Так что вы не будете его единственной. Талий — страна свободных нравов. Их редко интересуют условности. Они больше ценят эмоции. И любимая женщина князя всегда будет в их глазах стоять выше его жены. Уважение? Если его не будет проявлять ваш супруг, не будет никто. Даже ваши дети, если им позволят появиться на свет. Талийцы хотят получить залог мира, а не посадить на свой трон потомка Ас-Шааров.

— А что меня ждет в Джаннате?

— У нас договорные браки — не редкость. Но мы — простые люди и хотим быть счастливыми, найти покой в своем доме. Я понимаю, что вы не сможете принять вторую жену. В этом и не будет нужды, если у нас появятся дети.

— И вам будет довольно меня одной? Вы сможете любить женщину, навязанную вам обстоятельствами? А ведь и вас никто не осудит за выбор по сердцу.

— Кто сказал, что мне мало одной? Да, наши законы позволяют иметь трех жен. Но есть ряд жестких ограничений. Должен истечь определенный срок после заключения предыдущего брака. В случае беременности или рождения ребенка, срок этот увеличивается. Ведь переживания могут дурно сказаться на здоровье матери и младенца.

— А в чем проблема? — Я склонила голосу на бок, испытующе глядя на шахди. — Найдете другую через несколько лет, обзаведясь парой-тройкой наследников с правильной генетикой.

— Да, мне нужен приемник, который прижмет этих старых маразматиков так, что они будут дышать лишь по команде. И давать им козырь в виде слабого и податливого наследника, которым можно заменить представителя старшей крови… увольте. Я такой ошибки не совершу. Детей от других женщин у меня просто не будет. Но мужчина должен одинаково относиться ко всем своим женам. Дарить одинаковые подарки, проводить с каждой из них равное количество времени, быть справедливым. А разве есть справедливость в том, что радость материнства сможет испытать лишь одна? Тебе будет хорошо рядом со мной. Я окружу вас любовью и заботой. Никто не посмеет даже косо взглянуть на мою жену.

Его глаза горели фанатичной уверенностью. И в ту минуту мне казалось, что он говорит правду, что, действительно, будет заботиться и постарается полюбить. А я была готова влюбиться прямо сейчас. И даже не потому, что он умен, красив и обещает мне защиту. У него был такой же честный и прямой взгляд, как у моего отца. И я не смогла промолчать:

— Вы опасно откровенны со мной.

— Это сложно использовать против меня. Буду только рад, если наш разговор донесут до Императора.

— Я — лишь разменная фигура в этой политической игре. Мое счастье не является приоритетом. Его без сантиментов обменяют на союз, выгодный Тиверии.

— Вы важны для возможного союза наших государств. И я постараюсь донести это до Императора Эриана.

— Мне пора.

— Надеюсь на нашу встречу завтра. Я ведь обещал научить вас играть в чар.

— Шахди, благодарю вас за урок. — Встаю из-за стола и изображаю нечто смутно похожее на полупоклон.

Ловлю его улыбку. Мое сердце сладко замирает. Хочется отвесить самой себе пару оплеух. Нельзя влюбляться. Это осложнит мое, и так непростое положение. К тому же, кто сказал, что он откровенен? Кто поручится, что он так благороден, как старается показать? Может мне профессионально вешают лапшу на уши? Он же лет на десять старше и дурить мозги наивным дурочкам учился, когда я в куклы играла. А даже если он честен. Моего мнения в выборе жениха никто не спросит. Так зачем травить душу?

Но выбросить шахди из головы я не смогла.

Так и промаялась всю ночь без сна, забывшись лишь под утро. Но на рассвете меня подняла недовольная камер-фрейлина, объявив, что мне надлежит привести себя в порядок и явиться на северную террасу, где изволят завтракать моя сестра, мачеха и высокородный гость.

Наверное, сказывалась общая усталость, но у меня все валилось из рук и на сборы ушло в два раза больше времени. Поэтому я опоздала. За что была удостоена полного презрения взгляда от Императрицы.

Гаяр в это время убеждал Ланиссу принять предложение его отца и расписывал все прелести ее жизни в роли жены Шахдияра. У ее ног будут лежать все сокровища Джанната. Лучшие украшения и роскошные наряды. Разве беда, что она будет не единственной женой? С ее красотой, умом и обаянием, ей ничего не будет стоить очаровать сурового правителя соседней державы, а заодно, завоевать любовь подданных.

— А своей жене вы тоже обещали все сокровища своего мира? — медовым голоском спросила мачеха. Вот же змея.

— Нет. — Шахди был невозмутим. — Лишь свою любовь и защиту.

— Что само по себе дороже всех сокровищ.

— Вы мне льстите. К тому же я не собираюсь обделять свою супругу.

Дальше они втроем предавались светской беседе ни о чем, а я старалась не отсвечивать в надежде сойти за умную. Молчание — золото, особенно, если не знаешь, что сказать. К тому же находилась я в кругу врагов и любое мое слово могло быть использовано против меня.

К счастью, мои августейшие родственницы нас покинули под предлогом важных дел, примерно через час. Я осталась, потому что Гаяр напомнил про урок в чар. После того, как мы остались наедине, дышать стало намного легче.

Мужчина еще раз пересказал правила и основные стратегии, а потом приступил к учебной партии, параллельно проводя экскурс в культуру и историю своей страны. У него был такой приятный голос, пропитанный уверенностью и спокойствием. Казалось, я готова слушать его вечно.

Но кроме удовольствия, которое дарила беседа, мне удалось узнать много интересного. Например, что Джаннат, несмотря на свой патриархальный уклад, не лишает женщин основных прав и свобод, таких, как образование, медицинская помощь и защита от любого из видов насилия, включая домашнее. Да у них там даже понятия такого нет. Гаяр смотрел на меня круглыми глазами, когда я рассказывала о том, что это такое.

Он не понимал, почему преступление перестает классифицироваться, как преступление, если было совершено одним членом семьи в отношении другого. И это я ему еще про «Когда убьют, тогда и приходите» не рассказала.

— Тебя, действительно, хорошо прятали, Кьяра. Никто бы не подумал, что ребенка королевской крови можно оставить на столь дикой планете. Бить женщину… свою жену, дочь. Это уму не постижимо. Там часто такое происходит?

— Смотря где. В развитых странах — уже нет. В отсталых — сплошь и рядом.

— А детей там тоже бьют?

— Бывает.

— Но как такое возможно? У них там нет законов и морали? Нет совести? Там не верят в бога, перед которым после смерти ты будешь держать ответ за каждый свой поступок?

— Верят. Не все, конечно, но верят. Даже объединения верующих имеются. Целые институты, поддерживаемые государством.

— И они не встали на защиту слабых? Почему?

— Давай я не буду тебе рассказывать про скандалы, связанные с сексуальным насилием в отношении детей? Религиозные наставники, прикрываясь своим положением и доверием родителей…

— Не верю.

Пожимаю плечами. Про то, что в некоторых странах за прелюбодеяние полагается долгая и мучительная смерть, я решила, также, не рассказывать. Это и для мня — дикость. А звездного принца от такого, вообще, Кондратий хватит. У них добрачные отношения, хоть и не приветствуются, но преступлением не считаются. И лишь рождение ребенка, не одобренного евгениками, приводило к всеобщему осуждению и большим штрафам. У этого были свои причины. Такие дети, часто рождались с рядом генетических дефектов, что автоматически выводило их из общей евгенической программы. Это означало стерилизацию. Но другие права такого человека не затрагивались. Он мог получить образование, работу и завести семью. Даже дети у него могли быть. Правда, только приемные. И я была согласна с данной государственной политикой, которая обеспечивала здоровье нации. Пусть принимаемые меры не назовешь мягкими. Да, это дискриминация инвалидов. Но ведь каждый ребенок имеет право родиться здоровым. А чем будет болен ребенок, который родится у женщины с гемофилией и мужчины с муковисцидозом, если оба страдают шизофренией? Мне не хочется знать ответ на эту загадку.

Пришлось переводить тему на что-то менее травмирующее психику. Минут пять я щебетала о погоде, а затем переключилась на чар с его стратегиями ведения боя. Мы увлеклись игрой. Правда, Гаяр периодически останавливался и объяснял мои ошибки или возможные последствия того или иного хода. Но это было даже интересно. Я чудесно проводила время. Выкинула из головы все свои проблемы, расслабилась, совершенно забыв, что я не дома, не в гостях, а на войне, где что ни шаг — мина.

Он вошел на террасу, как входит победитель в осажденный город. Гордый. Надменный. Уверенный в себе и своих силах. Красивый? Нет. Или, все же, да? Сложно определиться. Белокурый астеник с золотыми глазами. Зрачок, как у кошки. Это одновременно пугает и завораживает. Тонкие, резкие черты лица. Непривычные. Слишком правильные. Чужие.

Захотелось вскочить, броситься к Гаяру, спрятаться за его спиной. Зажмуриться. И в то же самое время смотреть, не отрываясь.

— Присоединитесь к нашей партии, Энираду? — спросил шахди с едва уловимой насмешкой. Вот так. Без приветствий и титулов. Так обращаются только к тем, кого признали равным. И не важно, друг он тебе или враг.