Короли локдауна

Зима начала все ближе подкрадываться к Еверлейк, и с наступлением ноября дожди шли чаще, чем обычно. Моя рутина с Ночными Стражами вошло в привычку, и, хотя я отталкивала их так часто, как только могла, я знала, что мне нужно сделать больше. Прошло пару недель с тех пор, как Киан нарушил последнее правило, и с тех пор ни от кого из них не было ни одного нарушения. Это приводило в бешенство. Он даже больше не спал со мной в одной постели, когда приходило мое время делить ее с ним; он просто оставлял меня одну, а сам спал на диване в гостиной. Это причиняло мне боль, которую я не могла объяснить и не хотела исследовать. Свернувшись калачиком на его простынях, ощущая его запах повсюду, я в равной степени тосковала по нему и ненавидела его. Моя месть ему, очевидно, разрушила хрупкие отношения, которые у нас сложились, и я должна была принять это. Это, конечно, не остановило бы меня от того, чтобы потребовать кровь, которую они были мне должны за все, что сделали со мной. В конце концов, они, наверное, все стали бы презирать меня, какими бы лицемерами они не были.

Я мстила им троим по мелочам, когда могла, но ничто не могло сравниться с сочным оправданием полного наказания, чтобы заставить их заплатить. Я даже пару раз оставляла открытой дверь в ванную, когда принимала душ, надеясь, что кто-нибудь из них зайдет и потом получит свое. Но нет. Блейк и Киан были такими же прилежными, как Сэйнт. И Сэйнт в кои-то веки оправдал свое имя.

Поскольку Киан все еще ненавидел меня, а Блейк, казалось, не был заинтересован в том, чтобы вызвать мой гнев, я не была уверена, как подойти к ним дальше. Итак, пока я сидела и наблюдала, как они вдвоем играют в Xbox, подсчитывая, скольких игроков убил каждый из них — по запросу, я отправила сообщение Монро, который в данный момент сидел в кресле напротив меня и наблюдал за их игрой.

Татум:

Мне нужно больше поводов, чтобы наказать этих придурков.

У Монро зазвонил телефон, и он достал его из кармана, его глаза метнулись ко мне, а губы растянулись в улыбке.

Монро:

Может быть, нам удастся устроить несколько «несчастных случаев» по дому.

Я закатила глаза, опускаясь ниже на своем стуле. Этого было недостаточно. Нам нужно ударить по тому месту, где было больнее всего. У меня возникло подспудное ощущение, что Монро пытается удержать меня от чего-то слишком безрассудного. У него никогда не было никаких стоящих идей о том, как я должна бороться с ними, и у меня было сильное подозрение, что это потому, что он не хотел, чтобы я столкнулась с наказанием, которое я получила бы за это взамен. Чем сильнее я била их, тем сильнее они били в ответ. Но меня это не волновало. Предполагалось, что мы поставим их на колени, но пока все, чего я добилась, — это подморозила яйца Блейка и превратила Киана в невыносимого мудака. Я точно не могу назвать это победой.

Я вздохнула, поднимаясь со своего места.

— Я иду в библиотеку.

Блейк показал мне поднятый большой палец, в то время как Киан проигнорировал мое существование. Монро тоже встал, широко зевая.

— На этом я закончил, поэтому провожу тебя в библиотеку, принцесса.

— Мне не нужен эскорт, — резко сказала я, хотя это было просто шоу для остальных.

— Ну, я не спрашиваю, я говорю, — прорычал Монро, и, несмотря на то что это было притворство, мне вроде как понравился его командный тон. До дрожи. — Пойдем.

Я фыркнула, направляясь к двери и натягивая пальто поверх кремового свитера, надевая ботинки, прежде чем выйти на улицу.

Монро последовал за мной, и мы не сказали друг другу ни слова, пока не оказались в сотне футов от Храма.

— Нам нужно улучшить нашу игру, — сказала я в отчаянии.

Он вздохнул, запустив руку в волосы, и я не смогла удержаться, чтобы не поглядеть в его сторону на его мускулистый бицепс.

— Все не так просто, я не понимал, насколько все плохо. Я не знал, что они так с тобой обращаются… — Он зарычал от гнева, пнул камень на тропинке и отшвырнул его в кусты, как будто тот оскорбил его мужское достоинство.

— Я могу с этим справиться, — твердо сказала я. — Меня всегда наказывают за то, что я сопротивляюсь, я знала это, когда начинала этот путь.

— Ну, может быть, я не хочу, чтобы ты с этим справлялась, — пробормотал он, не в силах смотреть на меня, когда мой взгляд прожег его затылок.

— Нэш, пожалуйста, — выдохнула я, мой голос был полон отчаяния.

Он по-прежнему не смотрел на меня, его пальцы все еще были запутаны в волосах, и я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему. Наконец он посмотрел на меня и опустил руку, мы вдвоем неподвижно стояли на тихой тропинке, пока темнота окутывала мир за пределами единственного фонаря, освещавшего нас. Черты его лица исказились от гнева, но смягчились, когда я нахмурилась.

— Нет, — прохрипел он. — Я хочу причинить им боль, но я не позволю тебе пожертвовать собой ради мести.

— Это зависит не от тебя, — прошипела я, подходя ближе к нему и вдыхая его запах сосны и безопасности. Чего бы я только не отдала, чтобы сбежать с ним сегодня вечером, выскользнуть из цепей, сковывающих меня, и окунуться в обещание в его глазах, которые говорили, что он всегда будет защищать меня. Но я не могла этого сделать. И он тоже не мог. Ночные Стражи связали нас, объединили в нашей жажде мести. Ни один из нас никогда не был бы счастлив, пока не получил бы ее. Так что нам пришлось продолжать идти по этому опасному пути и столкнуться с последствиями этого выбора.

Монро протянул руку и провел большим пальцем по моей щеке, между его бровями образовалась буква V.

— Это не в моей природе — позволять тебе.

— Это не просьба. — Я отбросила его руку. — Предполагается, что ты помогаешь мне уничтожить их. Разве ты этого не хочешь?

— Конечно, хочу, — яростно сказал он, и я знала, что не должна была задавать ему вопросов. У него было больше причин ненавидеть Сэйнта, чем у меня. — Но я не представлял, что мне придется смотреть, как они причиняют тебе боль каждый раз, когда ты переступаешь черту. Это пытка.

Он оторвал от меня взгляд, и мое сердце сжалось в груди. Монро заботился обо мне, возможно, больше, чем я думала. И я могла это понять. Для меня тоже было бы пыткой смотреть, как ему больно. Но это был единственный способ уничтожить их.

— Я собираюсь сделать то, что должна, Нэш, — сказала я, снова начиная идти, и он последовал за мной, как тень. — Если ты не можешь этого вынести, тогда я сделаю это одна.

— Если бы в наказание они пролили мою кровь, мне было бы насрать, — прорычал он. — Но это не так, это твоя. И ты намного ценнее меня, Татум. Они уже достаточно отняли у тебя, я не хочу, чтобы они забрали еще больше.

— А что, если я захочу отдаться этому? — Я набросилась на него, игнорируя сжатие в животе от его сладких слов. — Ты когда-нибудь задумывался о том, что я так же, как и ты, готова пострадать ради своей мести? Я бы все отдала за это. И я оскорблена тем, что ты считаешь меня недостаточно сильной, чтобы выдержать их наказания.

— Конечно, ты достаточно сильна, принцесса, — сказал он бархатным голосом, заставив мой гнев улетучиться так же быстро, как и возник. — Но я не могу видеть, как они мучают тебя.

Мы дошли до библиотеки, и я повернулась к нему, мы вдвоем остановились под каменной аркой, которая вела во внутренний двор перед огромным готическим зданием.

— Тогда не смотри.

В его глазах вспыхнули эмоции, но я не стала задерживаться, чтобы впитать их, развернулась и направилась прочь от него по тропинке. Я толкнула огромную деревянную дверь, оглянувшись назад и обнаружив, что он все еще стоит под аркой в темноте. Мой ангел-хранитель отбрасывал тень.

Я проглотила острый комок в горле, проскальзывая внутрь, теплое янтарное сияние этого места заставило мои плечи расслабиться. Мне здесь нравилось. Мои демоны не могли последовать за мной в это пространство с его бесконечными деревянными книжными полками, низкими дубовыми балками, потайными уголками и извилистыми проходами, которые заставляли меня чувствовать, что я заблудилась в прекрасном лабиринте, и мои похитители никогда больше не найдут меня.

Я пробиралась между стеллажами, не торопясь, вдыхая аромат старых книг и кожаных переплетов. В дальнем конце здания было большое окно, выходившее на озеро, перед которым стоял круглый стол. Это было место, куда я ежедневно приходила учиться, и некоторые из Невыразимых уже были там.

— Привет, — сказала я, подходя, и Глубокая глотка улыбнулась, в то время как Спринцовка, Халявщица и Свинья застенчиво помахали мне рукой. Свинья был последним участником, который регулярно появлялся на наших ежедневных встречах. Он не рассказывал о том, что он сделал, но мне всегда нравилось пытаться угадать. Хотя Свинья был довольно пухлым, я не могла себе представить, что это было причиной для Ночных Стражей изгнать его из общества. У него был немецкий акцент, и он перевелся сюда по обмену, а теперь не может уехать из-за карантина. Бедняга. Ему суждено было пробыть здесь всего шесть недель, и вся его жизнь полетела к чертям с тех пор, как он каким-то образом разозлил Ночных Стражей.

— Как дела? — Спросила Халявщица, заправляя за ухо прядь мышино-каштановых волос. Все ее черты были мелкими, за исключением больших глаз, что придавало ей вид кролика в свете фар.

— Я в порядке, — сказала я, хотя это было не совсем правдой, но я не хотела распространяться.

Я хотела подобраться поближе к Невыразимым, но было сложно доверить им свои конкретные планы против Ночных Стражей, когда я знала, что они в мгновение ока выболтают правду, если кто-нибудь из парней пронюхает об этом. Насколько я знала, они могли докладывать Ночным Стражам каждый раз, когда я встречалась с ними. Но мне хотелось надеяться, что нет. Особенно учитывая, что я пыталась восстановить их костяк каждый раз, когда приходила сюда, и заставить их восстать. Но я должна была пойти на этот риск, потому что, если бы я смогла заставить Невыразимых выступить против них, баланс сил в этой школе изменился бы, и вместе мы смогли бы свергнуть их навсегда.

— Итак, мы подумали о том, что ты сказала на днях о том, чтобы мы вернули себе наши настоящие имена, — сказала Глубокая глотка, обменявшись нервным взглядом с остальными, которые ободряюще кивнули. В кои-то веки она распустила свои каштановые волосы, красивые волны водопадом ниспадали на плечи. — И ладно… в общем, мы подумали, что… ну мы хотели бы, чтобы ты знала наши.

Мои губы приоткрылись от удивления, и я ободряюще кивнула.

— И так?

Глубокая глотка прочистила горло.

— Я Эшлин, — прошептала она, ее глаза сверкнули, когда она произнесла это слово, и я ухмыльнулась, глядя на Халявщицу.

Она пару раз откашлялась, оглядываясь на тихие проходы, которые вели от нашего столика, но вокруг никого не было.

— Кристен, — выдохнула она, затем подавила смех облегчения, поскольку миру не наступил конец.

— Свинья? — Спросила я, и он облизнул бледные губы.

— Меня зовут Берген, — сказал он и широко улыбнулся, от этого зрелища у меня воспрянуло сердце.

— А Спринцовка? — Я спросила, мальчик начал дрожать с головы до ног. Он был таким маленьким, что походил на ребенка, сидящего на стуле взрослого размера.

— Я… я Р-Р-Р… — Он покачал головой, бросая испуганные взгляды на остальных.

— Ты сможешь это сделать, — твердо сказала я, и он кивнул, его дрожь начала ослабевать, когда он посмотрел на меня.

— Р-Роджер, — выдавил он, и все его лицо скривилось, когда он это произносил.

— Приятно познакомиться, Роджер. — Я просияла, и он совсем перестал дрожать, его глаза практически засияли надеждой.

Я полезла в свою сумку, доставая несколько рулонов туалетной бумаги, которые припрятала там раньше, пока мальчики были заняты. Я получала прилив адреналина каждый раз, когда крала их и приносила сюда. Одному Богу известно, что бы они сделали со мной, если бы узнали, что я снабжала Невыразимых TБ. Но рискнуть стоило. Они были мне нужны как союзники, и сейчас в кампусе не было ничего ценнее туалетной бумаги.

Мы принялись за выполнение наших заданий, и два часа, которые мне отводили каждый вечер, пролетели слишком быстро. Вскоре я уже прощалась и просила их побудить остальных Невыразимых произносить свои имена вслух, прежде чем я помахала рукой и направилась к стеллажам.

Я подошла к библиотекарше, когда она разговаривала со студенткой, стоявшей перед ее столом, передавая школьный галстук.

— Я нашла его на берегу озера, — сказала она, и библиотекарша достала из-под стола коробку с надписью «Потерянное и найденное» сбоку. Блеск внутри привлек мое внимание, когда девушка клала в него галстук, и я узнала часы Блейка. Те, которые Сэйнт разбил на уроке, потому что он был мегадушевым сэндвичем с гарниром из гребаной картошки фри.

— Эй, могу я взглянуть на них? — Спросила я, подбегая ближе, и библиотекарша пожала плечами, подталкивая коробку ко мне. Девушка, принесшая галстук, бросила на меня благоговейный взгляд, прежде чем выскочить за дверь в ночь.

Я достала часы из коробки и, перевернув их, обнаружила гравировку на обратной стороне, которая гласила: время никого не ждет, любовь моя.

Я посмотрела на библиотекаршу.

— Могу я взять их? Они принадлежат моему… — Похитителю? Монстру? Смертельному врагу? — Другу, — закончила я с невинной улыбкой.

— Конечно, — сказала она. — Похоже, твоему другу, возможно, понадобятся новые.

— Эти особенные. — Мое сердце сжалось, когда я положила их в карман, думая о маме Блейка. О всей боли, через которую он, должно быть, прошел. И когда я помахала библиотекарше на прощание и направилась к двери, у меня возникло внезапное желание пойти и быть с ним.

На улице было морозно, и я плотнее закуталась в пальто, торопливо спускаясь по тропинке, почти бегом возвращаясь в направлении Храма. Я не была уверена, зачем именно взяла часы. Они были сломаны, но из того, что Мила рассказала мне о том, как Сэйнт их уничтожил, и что это был подарок матери Блейка. Что делало их невероятно ценными.

Деревья вокруг меня колыхались на ветру, от звука их шелестящих листьев у меня по спине пробегали мурашки.

Треск ветки справа от меня заставил меня замереть, и я вгляделась в тени между деревьями, которые росли на холме рядом с тропинкой. Мое дыхание затуманивалось в прохладном воздухе, и каждая частичка моих отточенных инстинктов говорили мне, что я в опасности.

Треснула еще одна ветка, и мое внимание привлекла белая вспышка в темном лесу. Лицо? Я не могла разобрать. Но я не собиралась торчать поблизости, чтобы это выяснять. Особенно когда я чувствовала на себе взгляды, мурашки по коже говорили мне, что за мной наблюдают.

Я побежала по тропинке в направлении Храма, вытаскивая телефон из кармана. Я подумала о мародерах, о Мерле, дышащем мне в затылок, и мое горло сжалось, когда звук шагов последовал за мной сквозь деревья. Возможно, мне следовало заподозрить Ночных Стражей, но почему-то я не думаю, что это были они.

Я набрала контакт Монро, ослепленная яркостью экрана, и поспешила нажать вызов.

Может быть, я просто параноик, но…

Я врезалась в кого-то на полной скорости, и у меня вырвался крик испуга. Сильные руки схватили меня, и я выбросила кулак в порыве страха, изо всех сил ударив нападавшего кулаком в горло.

Блейк захрипел, отступая назад и отпуская меня, схватившись за горло обеими руками.

— О, черт, — выдохнула я.

— Зачем? — Он поперхнулся, и тяжелый вздох вырвался из моих легких.

— Я подумала, ты напал на меня, — сказала я, смех внезапно покинул меня, когда облегчение от его общества заставило меня расслабиться. В лесу было тихо, и я предположила, что кто бы это ни был, они ушли. Или они все еще наблюдали…

Я вздрогнула, придвигаясь ближе к Блейку, жаждая большего утешения, которое приносило мне его присутствие.

Он несколько раз кашлянул, затем выпрямил спину и притянул меня к себе, отчего мое сердце забилось совсем по другой причине.

— Не хочешь объяснить, почему ты мчалась по тропинке, как газель с горящим хвостом?

Я открыла рот, чтобы ответить, но теперь правда казалась глупой. Должно быть, мое воображение разыгралось. После Мерла я всегда видела тени там, где их не было, ожидая, что призраки нападут на меня ночью.

— А, Золушка? Потому что мы не уйдем отсюда, пока ты мне не ответишь, — прорычал Блейк с явной угрозой в глазах.

Я положила руку на его бицепс, придвигаясь ближе, и его руки смягчились вокруг меня.

— Я подумала, что кто-то преследует меня прячась в деревьях, — призналась я, и румянец залил мои щеки. Это прозвучало еще глупее, когда я сказала это вслух.

Однако Блейк не смеялся надо мной, его взгляд переместился на лес, глаза сузились, как у охотника.

— Ты успела их разглядеть?

— Нет… Только шаги. И, может быть, белое лицо.

— Маска? — Прорычал он, и мое сердце дрогнуло.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить. Но Наживка не стал бы преследовать меня, с чего бы ему? В последнее время он боялся собственной тени.

— Может быть, я не уверена. — Я потянула его за руку. — Давай просто вернемся в Храм.

— Нет, Золушка, я не могу этого сделать. — Его глаза все еще были прикованы к деревьям, челюсть пульсировала, как у разъяренного зверя. Если прямо сейчас за нами действительно кто-то наблюдал, я была на сто процентов уверена, что они обделались, а не планировали нападение. — Жди здесь. — Он проскользнул мимо меня, и тепло его тела ушло вместе с ним, когда он зашагал к соснам.

Я обхватила себя руками от холода, и откуда-то до меня донесся металлический голос. Как будто кто-то кричал, но очень, очень далеко.

Я ахнула, когда поняла, что звонила Монро, и прижала телефон к уху.

— …Я прибуду сию секунду, только держись! — Крикнул он.

— Нэш, нет, прости, — выпалила я.

— Ох, спасибо, блядь. Ты в порядке? — Спросил он, запыхавшись, как будто бежал. — Я слышал, как ты кричала… Я, твою мать, скажи мне, что ты в порядке.

— Я в порядке. Ложная тревога. Прости, что напугала тебя. Блейк сейчас со мной.

— Что случилось? — Настаивал он.

— Мне показалось, что кто-то следит за мной, — сказала я, прикусив нижнюю губу, чувствуя, как во мне просачивается чувство вины за то, что я заставила его волноваться.

— Преследуют тебя? — Спросил он с ноткой беспокойства в голосе.

— Блейк пошел проверить.

— Он оставил тебя одну? — Он зарычал.

— Я в порядке, Нэш, я не думаю, что кто-нибудь нападет на меня, пока Блейк Боумен рыщет по лесу, охотясь на них. Кроме того, если бы это был просто студент, я бы легко уложила его. Я просто… испугалась, наверное.

— Конечно, ты испугалась. — Он вздохнул. — Тот ублюдок, который преследовал тебя в склепе, всегда будет преследовать тебя, если ты позволишь ему, принцесса. Но он ушел. Никто и никогда больше не причинит тебе вреда, — пообещал он, хотя мы оба знали, что это обещание он не сможет сдержать. — Во всяком случае, не физически, — пробормотал он с ненавистью в голосе.

Широкая фигура Блейка снова появилась среди деревьев, когда он направлялся обратно в эту сторону.

— Спасибо… Скоро увидимся, — сказала я.

— Будь осторожна.

— Всегда. — Я повесила трубку, убирая телефон, когда Блейк ступил на тропинку, затем сложил руки рупором у рта и завыл, как гребаный волк.

— Если кто-то здесь охотится за моей девушкой, я вырву твои гребаные кишки голыми руками, если найду тебя! — Взревел он, и я ахнула от громкости его голоса, эхом разнесшегося по всему кампусу и отразившегося от горы.

Он решительно направился ко мне, его рука сомкнулась на моих плечах, когда он повел меня по тропинке в направлении Храма. От него исходила огромная энергия, и я задалась вопросом, действительно ли он осуществил бы свою угрозу, если бы нашел преступника.

— Так почему ты все-таки оказался здесь?

— Я шел за тобой, — хрипло сказал он.

Я собиралась выпалить свою обычную фразу о том, что мне не нужен эскорт, но сегодня вечером это казалось не самой плохой вещью в мире, поэтому я прикусила губу.

— Спасибо, — сказала я. — Что проверил лес.

— Я прикрою твою спину. Всегда, — сказал он легко, как будто в этих словах не было никаких сомнений. — Моя мама часто говорила…

Он остановился как вкопанный, плотно сжав рот, и мое сердце сжалось.

— Что она говорила? — Мягко спросила я, думая о часах в моем кармане.

Он откашлялся.

— Она часто говорила: найди свое племя. Впускай в свою жизнь только тех людей, которые делают ее лучше, которые понимают тебя на глубинном уровне души. И как только ты их найдешь, никогда не отпускай их.

В этих словах была красота. Единственное племя, которое я когда-либо знала — это я, моя сестра и мой отец. Мы были неразлучны так много лет, что было душераздирающе думать, что всех нас разлучили. Смерть, жизнь. Я никогда не ожидала встретить племя вне их. Людей, на которых я могла бы положиться, не принадлежащих к роду. Но Монро был для меня именно таким. И хотя трое парней, которые держали меня, были моими похитителями, они также были моими хранителями. Они уничтожили бы любого, кто причинил бы мне боль. Было просто жаль, что они не понимали, что наказывать нужно самих себя.

— Я не из твоего племени, Блейк, — сказала я. — Я твоя пленница.

— Неважно. Я впустил тебя, Татум. Я сделал тебя своей. Я тоже твой, хочешь ты меня или нет. Если тебе это не нравится, это прекрасно, но от этого это не становится менее правдивым.

Я взглянула на него, пытаясь освободиться от его хватки, но он не отпускал.

— А тебе-то что с этого? — Я сузила глаза, мой голос стал жестким. — Ты ничего не предпринимал уже несколько недель. Я думала, ты мстишь.

— Так и было, — проворчал он. — Так и есть, — поправил он мгновение спустя.

— Итак, какой у тебя план, Блейк? Ты собираешься удерживать меня вечно? Почему? — Требовательно спросила я. — Ты должен знать, что от этого лучше не станет. Я не несу ответственности за вирус. И даже если мой отец и виновен, а это не так, что дает тебе право причинять мне боль за его преступления?

— Ты бы также хотела навредить кому угодно, если бы потеряла кого-то так, как потерял я, — прорычал он, и я сильно ткнула его локтем в ребра, заставляя его отпустить меня. Я встала у него на пути, преграждая ему путь, указывая на него пальцем, когда ярость подступила к моему горлу.

— Я действительно кое-кого потеряла. И да, возможно, у меня нет виновника, которого можно было бы обвинить в этом, но знаешь ли ты, как тяжело, когда некого винить? — Мой голос повысился, и жар обжег мои вены. — Я знаю, ты страдаешь, Блейк, но я тоже страдаю. И знаешь, чего мне не нужно в моей жизни? — Я пихнула его в грудь, и он позволил мне оттолкнуть себя на шаг назад, его глаза расширились от удивления. — Три гребаных придурка превратили мою жизнь в ад. Я вообще не хотела приезжать в Еверлейк. Я не хотела быть здесь. — Я снова толкнула его в грудь, и его глаза потемнели.

Я могла сказать, что выманивала зверя внутри него на поверхность его плоти. Он мог наказать меня за это, но не стал. И я не знаю почему, но я чертовски уверена, что продолжу раздвигать свои границы, потому что однажды моя невидимая клетка может просто разлететься вдребезги.

— Я знаю, тебе больно, — сказал он хриплым тоном. — Я вижу это по твоим глазам. Я чувствую это в тебе. Если быть по-настоящему честным, возможно, я все это время знал, но не хотел в это верить. Если ты посмотришь горю прямо в глаза, ты можешь распознать это в других. И после того, как Сэйнт прочитал твои письма…

— Не… — обрываю я его, от эмоций у меня сжимается горло. — Не говори об этом.

— Татум, — прохрипел он.

— Не смей, блядь, говорить об этом! — Я заорала, снова пихая его в грудь. — Они были для меня самыми дорогими в мире, и их больше нет. Исчезли. И ты ничего не сделал, чтобы остановить его, ты удерживал меня, смотрел, как он уничтожает меня. Как ты мог это сделать, если знал? Как ты мог? — Я снова навалилась на него всем весом, и он отступил еще на шаг, когда я толкнула его. Часы прожигали дыру в моем кармане. Вероятно, они были дороги ему так же, как эти письма были дороги мне, но зачем мне возвращать их, если я никогда не получу своих писем взамен?

Он покачал головой, его глаза горели в поисках слов, но он не произнес ни одного из них.

— Я сожалею о твоей сестре.

— Тебе не жаль! — Я закричала, слезы застилали мне зрение. — Никто из вас ни о чем не сожалеет. Ты несешься по жизни, растаптывая всех на своем пути. Я просто еще одна жертва, которую ты тащишь за собой по пятам. Почему ты не оставишь меня в грязи? Когда ты будешь удовлетворен? — Я снова толкнула его, но на этот раз он поймал мои запястья, притягивая меня ближе, оскалив зубы.

— Хватит, — предупредил он, и мои слезы потекли, оставляя обжигающие дорожки на щеках. — Я разделяю твою боль, она острая и ослепляющая. Но это сделало тебя сильной, и какая-то часть меня хотела сломать тебя, потому что я был сломлен. Я слаб. Я не смогу пройти через это, но ты пройдешь. Ты уже прошла. — Его голос звучал так сердито и ненавистно, но от боли в его голосе у меня заныло все тело. Он отпустил мои запястья, его глаза наполнились болью.

Я тяжело сглотнула, качая головой, когда по моим щекам потекло еще больше слез.

— Мне потребовались годы, чтобы справиться со своей болью, я все еще справляюсь с ней сейчас. Ты должен позволить себе быть слабым, чтобы снова стать сильным. Ты слишком упорно борешься с этим.

— А что еще мне прикажешь делать?! — Взревел он, хватая меня за лацканы пальто и притягивая к себе, так что оказался прямо в моих глазах, отчаянно что-то ища. Его пряный одеколон смешивался с исходящим от него плотским запахом мужчины, и часть меня хотела заключить его в свои объятия и унять его боль. Но это было не мое дело. Я должна была радоваться, что ему больно, но это было невозможно. Как я могла, когда сама столкнулась с этим? Знала, каково это — чувствовать себя отчаянно одинокой, как из-за этого весь мир кажется враждебным и навсегда лишает тебя чувства безопасности. Потерять кого-то настолько дорогого — значит, потерять частичку самой себя. И это была удушающая, раздирающая сердце агония, не похожая ни на какую другую. Все растерзано изнутри, настолько что никто даже не смог бы заметить сияющую рану, которая жила в тебе и никогда не заживет.

— Ты должен искать свет во тьме, — выдохнула я. — Это все, что есть. Возможно, сейчас его совсем немного, но что-то есть. Держись за хорошее, не позволяй плохому уничтожить тебя.

Его глаза впились в меня — бурлящее море темного нефрита, гипнотизирующее меня. Он сильно дернул меня за лацканы пиджака, и мой рот прижался к его, огонь вспыхнул вдоль моего позвоночника, когда его руки обхватили меня, а язык проник между моими губами. Его боль пронзила меня, соединяясь с моей, и внезапно я развалилась на части, забыв о своем шоке и наслаждаясь этим моментом, когда мои губы приоткрылись еще больше, чтобы подбодрить его. Я чувствовала его повсюду, его руки прижимали меня к себе, а его мощное тело окружало меня, словно стена, формирующаяся вокруг моей плоти.

Я ахнула, когда он прикусил мою нижнюю губу в своей страсти, своем гневе, своей ненависти. И я вцепилась когтями ему в затылок, желая пустить кровь по татуировке, которая связывала его с Ночными Стражами. Я презирала его, понимала его, хотела его. Я была потеряна и сбита с толку, но нигде в мире я не хотела быть прямо сейчас, кроме как здесь, разделяя эту боль внутри себя с кем-то, кто действительно знал, каково это — страдать так, как я страдала из-за потери своей сестры.

Его язык жадными движениями касался моего, и тепло распространилось между моих бедер, стон вырвался из меня, когда мое тело ожило для него. Затем его губы оторвались от моих, смахивая поцелуями мои слезы, пока я не задрожала в его объятиях. В последний раз его губы прижались к моему лбу, и я оказалась в самых утешительных объятиях в моей жизни, когда он положил свой подбородок мне на макушку.

Биение его сердца грохотало у меня в ушах, когда я прижалась щекой к его груди и прерывисто вздохнула, обнаружив, что полностью поглощена им. Мы были двумя сломленными существами, отчаянно нуждающимися друг в друге. И я не смела позволить себе слишком много думать об этом, когда обнимала его, и он обнимал меня тоже.

— Вот, — сказала я, засовывая руку в карман и вкладывая часы ему в ладонь. Он посмотрел на нее, приподняв брови, и на его лице отразился шок. — Это было в бюро находок.

— Ты… зачем тебе возвращать их мне? — Прохрипел он, проводя большим пальцем по драгоценному металлу, когда его брови сошлись на переносице.

Хороший вопрос. Почему я вернула их?

Перед тем, как мы поцеловались, я хотела сохранить их, но теперь, когда я почувствовала вкус его боли, как я могла не подарить их ему? Я не хотела играть в игры с чем-то таким дорогим, даже если он сыграл свою роль в том, чтобы отнять то же самое у меня. Я догадывалась, что мое сердце было недостаточно черным, чтобы скрывать их от него.

Он положил их в карман, притянул меня обратно к себе и со вздохом поблагодарил, напряжение покинуло его конечности.

— Я нарушил правило, — наконец выдохнул он. — Ты должна наказать меня.

— Тсс. — Я крепко зажмурилась. — Этого никогда не было.

Я знала, что должна была воспользоваться шансом причинить ему боль, но ему уже было больно глубже, чем я когда-либо смогла бы причинить. И на сегодня этого было достаточно.

Некоторое время он молчал, его дыхание шевелило мои волосы.

— Я никогда не отпущу тебя, — сказал он, и в его голосе прозвучала клятва, от которой по мне пробежала дрожь страха.

— Может, и нет, — выдохнула я. — Но я сбегу, как только у меня появится шанс. И у меня будет такая возможность, Блейк.

Он прижал меня крепче, из его горла вырвалось рычание.

— Тогда тебе лучше бежать побыстрее, милая, потому что я никогда в жизни не проигрывал ни в одной гонке.

***

Парни были в своих комнатах, переодеваясь для футбольной тренировки следующим вечером, и они решили позволить мне остаться здесь, пока их не будет. Я не могла в это поверить. Я имею в виду, да, Сэйнт оставил мне пятьдесят дел по дому под страхом смерти, но что с того? Я бы пробежалась по ним за тридцать минут, а потом у меня было бы целых полтора часа в распоряжении, чтобы совершить набег на запасы продуктов, посмотреть фильм и охренеть. Я была так взволнована этим, что было почти невозможно сохранить невозмутимое выражение лица в присутствии них, когда Сэйнт рассказал мне об этом десять минут назад.

Итак, я была на кухне, мыла посуду, мысленно покачивая задницей под «Hips Don’t Lie» Shakira и прикусывая губу в усмешке, когда юбка моего длинного белого платья заплясала вокруг моих лодыжек. Было немного жалко, что моя жизнь дошла до такого. Но я не собиралась зацикливаться на том факте, что я была на седьмом небе от счастья из-за чего-то, что должно было быть полностью под моим контролем. Вместо этого я просто собиралась насладиться вечером и провести время, придумывая способы добиться гибели Ночных Стражей. Блаженство.

Я поставила последнюю тарелку на подставку и вытерла руки, направляясь к обеденному столу, где мой взгляд упал на ноутбук Сэйнта. Просто лежал там, заброшенный. Я взглянула на балкон, заметив, что дверь в ванную была открыта и оттуда лился свет.

Не то чтобы меня волновало, кому он удосужился написать электронное письмо (скорее всего, Круэлле де Виль о своей новой шубе), но Монро уже некоторое время пытался заполучить ноутбук Сэйнта, чтобы получить информацию о его отце. И это было прямо передо мной. Монро так много сделал для меня. Быстрый взгляд не повредил бы…

Я поспешила вперед, открыла его и выругалась, когда поняла, что там есть пароль. Очевидно.

Я быстро набрала «Ночные Стражи», «Ночные люди», «Катари» и «Король долбоебов» безрезультатно. Ладно, может быть, я и не пробовала последнее, но все же.

Черт возьми, о чем еще Сэйнт заботился настолько, чтобы использовать в качестве пароля??

Киан Роско

Блейк Боумен

Сэйнт Мемфис

Сэйнт Киан Блейк

Выглаженные рубашки

Сложенные трусы

ОКР

Сатана

— Какого хрена ты делаешь? — Голос Сэйнта заставил меня резко обернуться и случайно смахнуть ноутбук на пол с громким треском.

О, черт, черт, черт.

— Я эээ… — Я замолчала, уставившись на него с бьющимся сердцем и работающим на пределе разумом.

Он шагнул ко мне в своей темно-зелено-белой футбольной форме, его глаза были двумя яростными безднами ада.

— Подожди, я просто…

— Ты просто что? Пыталась рыться в моих личных вещах? — Он зарычал, хватая ноутбук с пола. Он перевернул его, и у меня перехватило дыхание, когда я заметила неровную трещину, пробежавшую по экрану.

О, черт возьми, нет.

Он швырнул его на стол с таким грохотом, что я подпрыгнула, затем я повернулась, сделав единственную разумную вещь, и бросилась бежать, одному богу известно куда, пока он меня преследовал.

Я бросилась прямиком в склеп, страх сковал мои вены, но Сэйнт схватил меня за волосы, прежде чем я успела это сделать, и я взвыла от боли, когда он потащил меня назад к дивану.

Я в гневе развернулась и ткнула его кулаком в бок, отказываясь подчиниться его требованиям.

Он что-то проворчал, толкая меня на подушки, и я в ужасе уставилась на него, когда Киан и Блейк появились из своих комнат, в замешательстве переводя взгляд между нами. Глаза Сэйнта блестели, как масло, когда он смотрел на меня, выглядя так, будто ему это слишком нравилось. Нехорошо.

— Что происходит? — Требовательно спросил Блейк, не сводя с меня глаз, но я не могла отвести взгляд от Сэйнта.

— Дай мне веревку, — рявкнул Сэйнт, подходя и хватая меня за запястья.

Я отклонилась назад, отбиваясь от него, и он с демонической улыбкой схватил меня за лодыжку.

— Ты собираешься сражаться со мной до конца, Чума?

Стала бы я?

Я знала, что мое наказание будет хуже, но мне было все равно. Так что, черт возьми, да, я собиралась драться с ним.

Я бросилась на него с криком вызова, врезавшись плечом ему в грудь и заставив его отступить на шаг, нанося удары кулаками по бокам. Он с усилием оттолкнул меня от себя, и я наткнулась на Киана, который немедленно обнял меня сзади. Я вонзила зубы в его плоть, наступив босыми ногами на его ботинки, почувствовав вкус крови.

— Маленькая гадюка, — рассмеялся Киан, ни на йоту не отпуская меня.

Появился Блейк с веревкой и передал ее Сэйнту, который по мере приближения пропускал ее сквозь пальцы.

— Заведи ее запястья за спину, — проинструктировал он Киана, и он боролся со мной, пытаясь схватить их в свою хватку. Я извивалась и боролась, нанося удары локтями, от которых он хрипел, но моя сила была на исходе. Чем больше я била его, тем больше ему, казалось, это нравилось. И я ненавидела то, что не могла освободиться. Это заставляло меня чувствовать себя слабой. Как тогда, когда я была прижата Мерлом, побежденная грубой силой. Это было единственное, чему я никогда не смогла бы научиться или потренироваться. Такие мужчины, как Киан, были не только натренированы, но и были больше и сильнее меня в чистом виде.

Наконец он сцепил мои запястья за спиной, развернул меня и протянул их Сэйнту, в то время как его руки сомкнулись на моих плечах, а мое лицо было прижато к его груди.

Я откинулась назад так далеко, как только могла, затем запрокинула голову вперед, ударив его лбом в подбородок, и он снова расхохотался, когда Сэйнт двинулся, чтобы связать мне запястья.

— Почему ты пыталась залезть в мой ноутбук? — Спросил Сэйнт убийственным тоном.

— Чтобы отправить фото члена твоей бабушке! — Я плюнула, а Киан и Блейк рассмеялись, когда глаза Сэйнта потемнели.

— Ну, к несчастью для тебя, она давно мертва. Хотя ты можешь отправить их моей матери, бог свидетель, она нуждается в стимуляции, — невозмутимо произнес Сэйнт, затягивая веревку вокруг моих запястий. Он что, только что пошутил??

Он затянул узел настолько, что я поморщилась, затем кивнул Киану.

— Положи ее на кофейный столик лицом вниз.

— Подожди! — Я закричала, пиная Сэйнта, когда Киан сбил меня с ног и посадил на стол.

— Мы опаздываем на тренировку, — пожаловался Блейк, его резкий тон показывал, что он не в восторге от этого. Но не быть в восторге — это, ведь не равносильно тому, чтобы сказать им, чтобы они, блядь, прекратили, не так ли??

— Придурки! Вы все! — Я закричала, когда Киан заставил меня лечь, сжимая веревку вокруг моих запястий, чтобы усмирить меня.

Сэйнт встал передо мной, мрачно улыбаясь, когда я вытянула шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх, обнажив зубы.

— Отпусти меня, — потребовала я. — Ты заплатишь за это. — Я серьезно. Я бы отомстила ему за это, за все.

Я пристально смотрела на его красивое, бесстрастное лицо, пока он сматывал очередной моток веревки в замысловатый узел. Сэйнт обошел меня, пока Киан связывал мои ноги, и перекинул веревку через мои лодыжки. Юбка свободного белого платья, в которое он меня одел, задралась до бедер, когда он затянул ее, затем отвел мои лодыжки назад, чтобы встретиться с запястьями, крепко связав их вместе.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной?! — Закричала я, отчаянно дергая свои запястья, что заставило меня подтянуть лодыжки выше и задрать платье еще больше. Это было чертовски унизительно. И я не собиралась этого терпеть. — Отпусти меня сию же секунду!

— Хорошего вечера, детка, — позвал Киан, и я повернула голову, чтобы увидеть, как они направляются к двери. Сэйнт ухмыльнулся, как кот, которому достались сливки, уставившись на меня с явной жаждой, прежде чем выйти наружу.

— Да пошли вы! — Крикнула я им вслед, когда хлопнула дверь и щелкнул замок.

Я лежала, тяжело дыша, полностью скованная, не в силах поверить, что они сделали это со мной. Хотя я не знаю, почему я еще удивляюсь. В конце концов, они были Ночными Стражами.

Я снова потянула за свои путы, но они не поддавались. Сэйнт, вероятно, был королем узлов. Он не оставил бы слабых мест в моих оковах. Поэтому мне пришлось найти способ разорвать их.

Я подняла голову, сдувая прядь волос с лица, пока искала вокруг себя что-нибудь, что могло бы помочь. Мой взгляд зацепился за посуду, сушащуюся на полке на кухне, и острый нож среди нее, которым я нарезала овощи.

Я стиснула челюсти, решимость наполнила меня, когда я перевернулась и упала с кофейного столика на бок. Я поморщилась, когда навалилась на руку, и покачала бедрами, так что снова упала на живот. Это было нелегко, или быстро, или чертовски достойно, но мне удавалось продвигаться дюйм за дюймом, используя бедра и плечи, раскачиваясь из стороны в сторону и обходя диван в направлении кухни.

— Ты труп Сэйнт Мемфис, — прохрипела я, моя грудь была раздавлена, когда я продолжала кататься по ковру, как какая-то обезумевшая змея. — Ты и твой маленький засранец-телохранитель Киан и твой трусливый пес Блейк. Труп. Труп. Труп.

Это был долгий и унизительный путь к кухне, и я издавала звуки, как умирающий Тираннозавр, каждым неловким движением своего тела, слишком сильно давя на грудь, когда ползла. Мои колени терлись о ковер, а платье задралось на бедра, так что теперь моя задница была обнажена, просто чтобы убедиться, что этот опыт оставил у меня шрамы на всю жизнь.

По крайней мере, эти ублюдки не видят этого. Но, пожалуйста, скажите мне, что в этом месте нет скрытых камер.

Наконец-то я добралась до каменного пола кухни и обнаружила, что могу скользить по ней с грацией слизняка, направляясь к раковине. Наконец, я взглянула на нож в подставке над моей головой и начала извиваться на полу, пытаясь придумать способ дотянуться до него. Но, черт возьми, другого выхода просто не было.

Я зарычала от разочарования, мои плечи начали болеть, когда мои суставы заныли. Я перекатилась на бок, ухватилась зубами за ручку ближайшей дверцы шкафа и потянула ее на себя, откатываясь назад, чтобы убраться с дороги, когда она широко распахнулась. Мне пришлось пошевелить головой, как чертову моржу, чтобы отодвинуть хлам в сторону и просмотреть туда, но оно того стоило, потому что среди всех чистящих средств была пара ножниц.

Мое сердце подпрыгнуло, и я просунулась так далеко вперед, как только могла, зажав их в зубах, прежде чем снова отступить и бросить их на пол. Мне удалось открыть их ртом, затем я перевернулась, взяла их в руку и прижала один из острых краев к веревке.

Я стиснула зубы, напрягаясь, чтобы перерезать их, движение было болезненным, когда я согнула пальцы под неудобным углом. Я трижды роняла их, прежде чем мне удалось разрезать, и одна из моих веревок лопнула. Я ахнула, когда освободила руку, извиваясь и используя ножницы, чтобы разрезать остальные.

— Да! — Крикнула я, не обращаясь ни к кому, кроме себя, вставая и улыбаясь от уха до уха.

Я взглянула на часы. Это заняло у меня почти час, но я справилась. Я была свободна. И теперь Сэйнт собирался заплатить.

Я вбежала в его комнату, охваченная яростью, делающей меня горячей и дикой. Я нуждалась в мести, как в дыхании. Я была сыта по горло его дерьмом. Его жестоким, блядь, дерьмом. Я хотела причинить ему боль. Вонзить нож ему в грудь и крутить его, пока он не начнет молить меня остановиться.

Но о чем он вообще заботился? Что я могу отнять у него?

Я обвела взглядом комнату, пока мой взгляд не упал на его коллекцию пластинок, и мое сердце бешено заколотилось при виде этого. ДА.

Я зашла в его шкаф, схватила спортивную сумку и направилась к пластинкам, запихивая их все до отказа. Затем я спустилась вниз, перекинула ее через плечо и направилась на кухню, захватив коробок спичек и немного жидкости для зажигалок.

Ты сжег мои письма, я сожгу твои пластинки.

Я также сунула телефон в сумку и направилась к двери, надев кроссовки и оставив пальто. Я не собиралась долго мерзнуть на улице. Я как раз собиралась погреться у костра с вкусными тостами.