Кошкин муж

Проблема и бездействие

Ощущения от сна подзабылись, иначе и быть не могло. Но мысль о том, какого было бы ощутить что-то такое наяву, засела в голове.

Люба могла бы пожаловаться на засевшие в голове мысли о сексе сестре или маме, ведь Кошкины славились своей необузданной тягой к физической любви. Но чем бы они ей помогли?

Она и сама знала, что они себя ни в чём не ограничивают и с удовольствием отдаются этому занятию, иногда забывая, что их могут услышать или увидеть. А старшая сестра бы наверняка ещё и предложила отметить это дело, так как последние десять лет шутила, что Люба подкидыш. Поводом стало то, что её предсказание, «вот подрастёшь и поймёшь меня» которое Таня частенько кидала младшей сестре, собираясь на очередное свидание, не сбылось ни после её восемнадцатого дня рождения, ни после двадцатого, ни даже двадцать пятого.

Наверное, не выйди Люба за Стаса в двадцать шесть, родственники бы завели с ней разговор на тему того, что она не должна скрывать от них свою нетрадиционную ориентацию.

Ещё поделиться она могла с подругой. Оксана стала единственным (не учитывая зарплату) лучиком света на прежней работе средней дочери Кошкиных. На Любиных глазах ей сделали предложение, она гуляла на свадьбе, жила в их квартире во время медового месяца, чтобы присмотреть за попугаями и заодно отдохнуть от своей семьи, а два года назад стала крёстной её дочки. Таким образом, они были настолько близки, что могли сказать друг другу всё что угодно, не стесняясь и не боясь получить в ответ осуждение.

Но Люба и так знала, что скажет активная Оксана. Хочешь — действуй.

Ещё для разговоров о девичьем имелась нынешняя коллега Анастасия, которая с мужем и подвезла домой Любовь Алексеевну в тот злополучный день. Подругами они не были, но общались хорошо и обсуждали не одни лишь рабочие моменты. Вот только вряд ли она сможет понять проблему, ведь определённо не спит с мужем в разных спальнях. Ни история знакомства, когда они, оказавшись в одной компании, потянулись за последним сухариком в пачке, соприкоснулись пальцами, рассмеялись и ушли с вечеринки вместе. Ни то, что два года назад они поженились, а четыре месяца назад завели кота, не указывает на подобный расклад.

А ещё разве не странно знать так много о личной жизни коллеги?

Вот об особенностях своего замужества Люба не распространяется.

Короче, проблема обрисовалась, а поделиться ей было не с кем. Уж слишком она деликатная и интимная.

Ну да ладно, Любовь выше этого во всех смыслах.

Она не станет поласкать своё бельё на людях, рассказывая и обсуждая свою сексуальную жизнь (точнее отсутствие оной). Низменные инстинкты никогда не будут руководить её действиями. И имя у неё хоть и своеобразное (особенно ей не нравятся обращения — Любашка и Любанька), но говорящее и обязывающее соответствовать.

Люба тормозила себя, больше не позволяя принюхиваться и цепляться взглядом к симпатичным мужчинам, и задумалась над тем, не пропить ли что-нибудь гормональное, чтобы вернуть утерянное равновесие и умиротворение. И самое главное она не искала мужского внимания.

Кто-то может посчитать это признаком фригидности или психологической травмы, другой подумает на практику воздержания для достижения просветления, а сама Люба всё больше склонялось к высокомерию.

Ещё в детстве она решила, что став взрослой, не будет вести себя как мама с папой.

А потом как старшая сестра.

И ещё как младший брат.

То есть рожать, только если у дочери (мальчишки противные, и возможность стать мамой сына девочка не рассматривала) будет своя комната, а у Любы с мужем своя. И что взрослыми делами они будут заниматься в своей кровати и исключительно по ночам.

А ещё именно Люба стала той девочкой, что рассказала своим юным сверстникам о сексе. Ни то, откуда берутся дети, и как их делают, а проинформировала наивных детсадовцев о том, что даже старые родители делают «это», и по любви, а не потому что хотят родить им братика или сестрёнку.

Наверное, с тех пор она и начала считать себе чуть-чуть умнее остальных.

С взбесившимися гормонами она разобралась за счёт самовнушения и силы воли. Иначе говоря, Люба забила на это, и проблема должна была самоустраниться и забыться.

А раз под лежащий камень вода не течёт, изменений в её личной жизни ничто не предвещало.

Вот совсем ничегошеньки! Муж пообещал больше никому не давать запасные ключи во избежание того, чтобы их квартира использовалась как любовное гнёздышко, и сама девушка не искала новых знакомств.

Откуда тут взяться изменениям?

Обычный день.

Подъём, завтрак со Стасом, неспешная прогулка до работы под лучами утреннего солнца, стандартные должностные обязанности.

Пообедать в компании Анастасии, переброситься парой фраз с разлюбезной тёзкой в лице мамы Наденьки, вернуться к работе, а ещё через четыре часа освободиться и, поглядывая на серое небо, поспешить домой, придерживая рукой капюшон куртки, чтобы спасти уши от холодного ветра.

Успев продрогнуть, к подъезду Люба уже бежала под начавшим накрапывать дождём. Споря сама с собой, успеет ли оказаться под козырьком до того, как хотя бы одна холодная капля упадёт на неё, она пихнула кого-то плечом у двери в подъезд.

Ну а чего он тормозит? Надо ключ ещё на подходе доставать, а не топтаться на месте, мешая остальным жильцам.

В своё оправдание, дверь она открыла широко, давая возможность попасть в подъезд следом за ней, а не проскользнула в щелочку, оставляя незадачливого обладателя темноволосого затылка и серой жилетки и дальше мяться, то ли ища ключ, то ли дожидаясь, когда ему откроют через домофон.

Люба вошла в лифт, развернулась, посторонилась, давая больше места вошедшему за ней незнакомцу, нажала на цифру своего этажа, потом на кнопку закрытия створок и услышала глухое:

— Здравствуйте.

— Здрасте! — сдёрнув с головы капюшон, она, наконец, взглянула на того, кого умудрилась отпихнуть.

Ничего в стиле «Искра, буря, безумие».

Любовь Кошкина кивнула мужчине, прикинув, что должно быть ему около тридцати пяти, и проследила за его странными телодвижениями, когда он, протянул руку, не нажимая, дотронулся пальцем до кнопки последнего этажа и отпрянул.

«Точно тормоз» — сам собой напросился вывод о незнакомце. Даже если бы Люба взялась искать себе сексуального партнёра, никого подходящего на эту должность поблизости не наблюдалось.