Кошкин муж

На природе

Вечер пятницы и субботу Кошкины старшие чудесно провели время наедине.

Софья в телефонном разговоре со средней дочерью упомянула, что у них с мужем в этом месяце годовщина знакомства, и Люба вызвалась взять к себе младшую сестру с ночёвкой. Ну а Стасика к Татьяне сплавил глава семьи, когда жена напомнила ему о дате и сказала, что Иришки дома не будет. Конечно, без хамства и наглости, а сначала спросив у зятя, не против ли он пустить к себе на ночь шурина.

А Вадим мало того что не отказал в просьбе, так ещё и замутил общий сбор. То есть пятницу младшие дети Кошкиных были у своих старших сестёр, а в субботу Танин муж вытащил близких жены и своих на шашлыки.

— Я мясо замариновал, — предупредил он. — Мама салаты накрошит.

— Тогда с нас напитки, — сказал ему по громкой связи Стас. — И конфеты. И сосиски купим, — повторил он за самой младшей Кошкиной, шептавшей ему свои пожелания.

Софья с Алексеем заехали за сватами, Виктор на своей машине привёз Вадима, Таню и Стасика, а Стас, Люба и Иришка добирались на такси через крюк, чтобы захватить Машу. Потому что зачинщики сего мероприятия позвали на шашлыки не только родных, но и двух друзей.

Последние осенние выходные выдались холодными, но зато несколько дней не было ни снега, ни дождя, а от ветра благоустроенную для отдыха поляну защищали деревья. Пока достали вещи, пока угли прогорели, пока подготовили сидячие места для всех — прошёл почти час, и есть хотелось зверски.

Мужчины скучковались вокруг мангала, довольная Иришка, обжигая язык, кусала лопнувшую сосиску прямо с шампура, а Танина свекровь руководила остальными, кому резать хлеб треугольниками, кому достать салфетки, кому сделать к мясу соус из майонеза и кетчупа, а кому не лезть к контейнерам с салатами, чтобы они не заветрелись.

А когда первая порция шашлыка была выложена на плоское блюдо, и раздался цок от встречи рюмок с коньяком и металлических кружек с вином или соком, поднятых за то: «как здоровы, что все мы здесь сегодня собрались», сквозь гонимые ветром облака на мгновение выглянуло солнышко, и всем стало теплее.

Соскучившаяся по родителям самая младшая представительница Кошкиных рассказывала им, как проводила время в гостях у Любы и Стаса, и что они устроили вечеринку в пижамах.

— … прогнали спать одного в другую комнату, чтобы секретничать! — делилась девочка гордая тем, что взрослая сестра ночью спала с ней, а не мужем.

А через несколько минут та самая сестра получила подло шишкой в затылок.

— Упс! Я в плечо целился!

— Щас я тебе прицел то починю!

Наверное, замужней даме не пристало гоняться за братцем. И уж тем более пользоваться помощью старшей сестры, толкнувшей родственичка, когда тот прибегал мимо, из-за чего Стасик запнулся, и ей удалось его уронить, упасть сверху и засунуть ледяные ладони ему под ворот куртки, накрыв теплую шею.

Но с другой стороны, выбор был невелик, потому что остальные присутствующие здесь жёны миловались или просто сидели рядышком и вели беседы со своими мужьями. А её супруг не первую неделю какой-то заторможенный и витает в своих мыслях. Кажется, это началось после той его непонятной отлучки поздним вечером. Люба не спросила, куда и зачем его тогда понесло, и теперь жалела о том, что отнеслась с уважением и пониманием к его личным делам.

Так вот Дубравин младший не сидел рядышком с женой, а наматывал круги вокруг оккупированной ими поляны, периодически останавливаясь, чтобы достать из кармана телефон, что-то в нём посмотреть, покачать головой, пошевелить губами и продолжить движение.

Поэтому Любе ничего не оставалось, как придумать себе занятие вроде шуточной потасовки с братом и догонялок с сестрой, чтобы не врать родным о проблемах на фабрике, когда они поинтересуются, что с её мужем.

И она сама не поняла, как оказалась рядом с Виктором. Просто в один момент обнаружила, что он со словами:

— Давай погрею, — взял её замёрзшие ладони в свои большие тёплые руки.

Между их лицами было приличное расстояние, так что никакого чужого дыхания у губ или шёпота на ушко, всё чинно и благородно. Дружеский жест и только.

Но Любе всё равно стало не по себе от такого контакта. То есть её организм всё устраивало. Разливающиеся по телу тепло и трепет от уверенного прикосновения горячих мужских рук будоражили. А вот её голова считала это неприличным. Но никто не заметил эту неоднозначную сцену, потому что раздался громкий смех, на который все обернулись.

Запрокинув голову, Маша звонко хохотала, схватившись за плечо Стаса.

Со стороны можно было подумать, что он искромётно пошутил, вызвав такую бурную реакцию, что у собеседницы подогнулись ноги, и потребовалась опора, чтобы устоять.

Вот только Любовь знала, что её муж человек многих талантов, но определенно не юморист.

А если приглядеться к парочке внимательней, то по растерянному выражению лица Стаса ясно, что он в смятении и, вероятно, не сказал и не сделал ничего, чтобы вызвало подобный отклик. Да и Маша, стянув с головы шапочку, эффектным движением откинула назад волосы, сменив смех на красивую и, будем откровенны, завлекающую улыбку на губах.

— Это она Стаса клеит или для тебя рисуется? — отвернувшись от почему-то кольнувшего грудь зрелища, севшим голосом, словно эта она, а не подруга сестры заливалась смехом на холоде, спросила Люба Виктора.

— Кажется, она кидает сети во все стороны, не глядя, — расплылся в ухмылке мужчина, но сразу осёкся, видимо, вспомнив о её семейном положении. — Не бери в голову, Машка неплохая, но иногда жажда внимания проигрывает здравому смыслу.

После шашлыков пришла очередь для полутора литрового термоса с чаем и гитары.

Теперь уже все сидели рядышком, женатики получили одну большую кружку на пару, а свободные — каждый по маленькой. Маша, подсевшая к гитаристу, держала и его кружку, пока сам Витя перебирал струны инструмента.

Ах! Как же он пел!