Костёр чужих желаний (СИ)

Глава семнадцатая

Арха была рада вернуться в стены родной альма-матер. Хотя Тхия ей и пообещал клятвенно, что от отработок и наказания за пропущенные занятия её никто не освободит. А на робкое замечание студентки, что пропускала она вместе с ректором, девушке ясно и чётко объяснили разницу между Тьмой и золотарём. В смысле: «Что позволено Тьме, то не позволено золотарю».

Сравнение с золотарём не понравилось, предстоящие трудности огорчали. И в целом лекарке было не до преподавателей и новых знаний. Любая студентка подтвердит, что гнойная хирургия и мысли о собственных чувствах, сочетаются плохо. Точнее не сочетаются вовсе. И что самое интересное, гнойная хирургия перед мыслями о собственной любви капитулирует сразу и безоговорочно.

А подумать было о чем. Как-то не так представляла себе Арха возвращение в столицу. Нет, ни о чем конкретном она не мечтала. Но ей казалось, что за всеми этими перипетиями арифедской женитьбы успело пройти не чуть больше недели, а как минимум несколько месяцев. И теперь все должно измениться. Кардинально так, чтобы с ног на голову.

Тем болезненнее было столкновение собственного лба со стеной, любезно подставленной реальностью. Дан галантно проводил девушку до порога собственной ведуньиной квартиры. И, целомудренно чмокнув Арху в лобик, кажется, собирался отбыть без объяснений и обещаний. Лекарку такое положение вещей, понятно, не устраивало.

— Данаш, подожди, — придержала Арха рогатого за рукав, — я хотела…

А вот что она там хотела, ведунья ещё не придумала. И, как назло, в голову ничего умного не приходило. Правда, лорду её объяснения оказались ни к чему. Он нахмурился и даже, вроде бы, вздохнул. Но переступил порог. Хотя и явно не для того, чтобы чаю попить или «помириться». Потому что демон прошёл к окну, пристроившись у подоконника. Ещё и руки на груди сложил. В общем, не любимый мужчина, а ожившее: «Не подходи, не трогай и ни на что не рассчитывай!».

— Арха, у нас не было времени поговорить…

У лекарки что-то нервно пискнуло в желудке и к горлу тошнота подступила. Как правило, от бесед, начинающихся с: «Нам надо поговорить…» ничего хорошего ждать не приходилось.

— Кстати, я так и не спросила, как прошёл обыск замка Тхия? Нет, я понимаю, что нормально. Но хотелось бы подробностей. И почему Ирраш с рыжим так быстро нас догнали? Там же, кажется, Скалс был, верно? По идее, они должны бы зависнуть, пока все вино в округе не кончится и…

— Арха, — не повышая голоса, остановил её Дан.

— Ну, что Арха?!

Ведунья зачем-то схватила с крючка кухонное полотенце, при этом подняв в воздух лёгкое, но довольно плотное облако пыли. Которое совсем непрозрачно намекало, что кухонной утвари хозяйка гораздо дольше, чем неделю, не касалась.

Девушка тем же полотенцем разогнала пыль у себя перед носом и зачем-то скрутила его в жгут.

— Мне, между прочим, скоро исполнится двадцать два года, как я Арха. И дальше? Если ты сейчас заведёшь песню про то, что все теперь будет как раньше или, ещё лучше, что нам расстаться надо, то я…

— Может, ты мне хоть слово вставить дашь? — рогатый уставился на лекарку исподлобья.

Девушка швырнула полотенце в раковину и оперлась бедром о стол, тоже сложив руки на груди. Мол: «Я вся внимание!».

— Спасибо, — поблагодарил её вежливый хаш-эд. — Я не знаю, что ты подразумеваешь под «как раньше». Но, по-моему, как раньше больше уже точно не будет. И я прекрасно понимаю, что больше всего на свете в данный момент тебя волнуют наши… — рогатый замялся, подыскивая нужное слово. И ведь нашёл-таки, хотя Арха и поставила в памяти зарубку при случае расширить его словарный запас, — …отношения. Но, прости, мне сейчас будет ни до этого.

— Ну, естественно! — лекарка не выдержала и все-таки фыркнула. Хотя и зареклась поднимать эту тему. — Тебе ещё нужно с твоей «почти не невестой» разобраться. Ой, прости, уже невестой.

— И это тоже.

Дан повернул голову, уставившись куда-то в стену. Твёрдый голыш желвака перекатился под острой скулой. И вот вроде бы ничего в нем особенно не изменилось, даже взглядом он теперь ведунью не буравил. Но девушке стало странно неуютно. И меньше всего на свете ей хотелось оказаться на месте Адаши. Умеют все-таки демоны жути нагнать, когда хотят.

— Прости… — пробормотала ведунья, вытаскивая несчастное полотенце из раковины и наматывая его себе на кулак. — Я не хотела… В общем, извини.

— Тебе в данном случае прощения просить вообще не за что, — абсолютно ровным, как будто он о погоде говорил, голосом сообщил хаш-эд. — Ты имеешь полное право быть недовольной. Вся эта ситуация тебе немало крови попортила.

«У меня проблема с ушами или он только что извинился?» — изумился внутренний голос лекарки и тут же притих, как будто сам себе рот зажал, ожидая новых откровений.

— Но дело тут не только в ней, — продолжил развивать свою мысль Дан, по-прежнему упорно пялясь в стену. — Проблем гораздо больше и они гораздо серьёзнее. Начиная с положения Тхия, недельного отсутствия капитана городской стражи, моего исчезновения. И заканчивая приказом, который подписал император.

— А с ним что не так? — осторожно поинтересовалась ведунья, пытаясь мысленно взвесить ворох проблем, о которых она раньше, собственно, и не думала.

Действительно ведь, мелочи какие. Ну, забыла она, что Ирраш теперь капитан городской стражи, а Дан давно уже капитан императорских гвардейцев. Подумаешь, устроили себе офицеры отдых. Что тут такого?

Правда, наверное, у остальных была другая точка зрения на происходящее.

— То, что император с такой лёгкостью подписал указ, который мне большими неприятностями грозил, говорит только об одном. Я ему стал неугоден. И мне пока не понятно, что его могло разозлить.

Ну, да, конечно! Их драгоценная карьера! Что могло быть важнее? Но с другой стороны, чем грозила опала аристократам, Арха понимала смутно. Вполне возможно, что речь не только о карьере шла.

— Нет, ты меня правда извини, — лекарка опять отправила полотенце в раковину. — Это не моего ума дело. Я вполне серьёзно говорю и без всяких обид. Ты просто знай, что я всегда тебя жду, ладно?

Дан, наконец-то, соизволил посмотреть в её сторону. И смотрел долго, как будто мысли прочитать пытался. Но девушка стояла спокойно и глаза не отводила. В конце концов, она действительно приняла его таким, какой он есть. Вместе со всеми его тараканами.

Демон отлип все-таки от подоконника, шагнул к Архе. Положил тяжёлую ладонь на её затылок, притянув голову девушки к своему плечу.

— А ты помни, что нужна мне, — едва слышно шепнул лорд. — Только ты и нужна. Всегда.

Потом быстренько, без всякого энтузиазма поцеловал ведунью и утопал.

Ну, что с него взять? Одно слово — рогатый.

Арха бы точно свихнулась, мечась в тишине пустой квартиры. Она никак не могла придумать, чем себя занять, чтобы дожить до утра. А, главное, как забить в буквальном смысле гудящую голову. Думать ей в данный момент хотелось меньше всего. Но мысли роились в голове, жаля, как осы. И, самое противное, связно-то думать то же не получалось. Так, какие-то отрывки, даже не связные друг с другом. Ну и ещё за спиной прилипшей тенью мотался страх. Тоже не чего-то конкретного, а абсолютно абстрактный, не оформившийся. Но от этого приятнее не становилось.

Спасибо Тьме, что Адину пришло в голову её навестить. Ведунья встретила гвардейца с куда большим энтузиазмом, чем родного. Не дав ему и слова сказать, втянула за рукав в комнату, заявив, что прямо сейчас, не сходя с места, они будут пить чай.

Лекарка на радостях развела такую бурную деятельность, что сначала устроила в плите целый костёр, начавший сыпать на пол искрами. Потом уронила чайник, разлив воду на полкухни. Ну, а когда она, щебеча, как истинная блондинка, расколотила чашку, Адин поймал её, силком усадил на табурет и приказал выкладывать все, как оно есть.

Ну, вот тут-то ведунья, наконец, и разревелась, утираясь все тем же пыльным полотенцем. Сквозь рыдания выложив действительно все. И что Дан её не любит, и что все плохо, а дальше будет только хуже. И что: «Вон у Тхия с Ю все здорово, а у меня…». Ну и, главное: «А вдруг он к Адаше вернётся?».

Адин не спеша убрав бардак и приготовив-таки чай, сыпанув в него каких-то травок из личных лекарских запасов, внимательно выслушал все её всхлипы и завывания. И только когда поток сознания затих, и девушка сгорбилась на табуретке несчастным вопросительным знаком, протяжно хлюпая носом, гвардеец вынес свой вердикт:

— Арха, а ты ведь главного так и не услышала…

— Чего я там не услышала? — буркнула лекарка, чувствуя себя самым обездоленным существом в мире.

— Дан сказал, что не хочет тебя терять. Насколько я его знаю, такое признание для него равносильно… — Адин помахал рукой, находя подходящее сравнение. Видимо, сделать это было совсем непросто. — Ну, как, например, тебе выйти голой на площадь Императора. Что же касается остального… Мухи это, на которые не стоит обращать внимания. Всё у вас будет, но только в своё время. Или ты куда-то спешишь?

— Да нет, — призналась Арха, хоть и с невеликой охотой. — Честно говоря, я как-то об этом не думала.

— Вот и дальше не думай. Да ему время понять, что между вами вообще происходит. Это для тебя всё просто. Люблю, готова на все, он — сосредоточие моего мира. А Дан привык усложнять. Да и не верит он в существование такое зверя, как любовь. И любая привязанность для него означает слабость. Ничего, дойдёт. Главное, наберись терпения и не спеши.

— Дойдёт до него. Как до фонарного столба.

Лекарка опять всхлипнула, в очередной раз размазав по физиономии слезы пополам с грязью, которой щедро поделилось чистое по идеи полотенце.

— Или ты, как Тхия, задумалась о счастливой семейной жизни? — Адин, снова ставивший чайник на плиту, через плечо глянул на лекарку. — Если задумалась, то ещё раз настоятельно рекомендую тебе не думать.

— Это ещё почему? — окрысилась лекарка из чистого упрямства.

Не сказать, что подобные мысли ей в голову совсем не приходили. Приходили, конечно. Но и желание Дана осупружить особо острым не было. Как-то она не представляла себя женой лорда. Вот если бы вместе, в маленьком домике, каждый день. Она бы потихонечку пациентов принимала, а он… И вот на этом фантазии стопорились. Что бы рогатый делал? Сапоги шил? Сеном торговал? Солдатом в городской страже служил?

— Потому что этого не может быть. От слова «никогда»! — неожиданно резко, в совсем не свойственной ему манере, отрезал Адин.

Ногой подтянул к себе табуретку, сел, наклонившись к Архе. Взял её ладошку в свою, да ещё левой рукой сверху накрыл. И, помолчав, снова заговорил. Правда, на этот раз мягко, убеждающе.

— Ар, ты пойми, женитьба у высших лордов — это не то же самое, что у простых смертных. И даже не то же самое, что у обычных аристократов. Это политика, голая политика и только иногда экономика. Но ничего больше. Думаешь, почему на свадьбу надо высшее дозволение испрашивать? Любой такой союз — это усиление одной партии или ослабление другой. Игры возле трона, а то и на самом троне. Ты, конечно, не помнишь, но лет двести назад был казус, сменилась правящая династия. Просто потому, что у одного из аристократов оказалось больше прав на престол, чем у прямого наследника. Слишком много в нем кровей боковых линий было понамешено. А в итого коктейль оказался более чистым, чем у кронпринца. Понимаешь?

— Пытаюсь, — буркнула ведунья.

— Смотри, какой расклад по Тхия. Если он пойдёт на мезальянс, то, естественно, будет отлучён от двора. Это как минимум и при условии, что император даст своё согласие на брак. Если же разрешение не будет получено, а император разозлится, то лорд Саррешь может и своего титула вместе с землями лишиться.

— Серьёзно?

— Вполне, — кивнул головой Адин. — Скорее всего, такого не случится. Не настолько Тхия высоко летает. Да и Дан что-нибудь придумает. Но я немножко о другом. Следи за мыслью. Если рыжий потеряет своё влияние, то ослабнет партия северных лордов. Зато станут сильнее те, кто от купцов кормится. А они давно на эти территории зарятся. Уж больно там места для портов удобные. И вполне возможно, что министров вынудят-таки пересмотреть вопрос о неотторжимости арифедских земель в пользу трона. Тогда…

— Адин, я ни Тьмы не поняла, о чем ты сейчас говорил, — ведунья яростно помотала головой. — Но до меня дошло, что все может закончиться плохо. И то, что Дан на мне никогда не жениться, иначе все накроется Бездной, поняла тоже. Но я и не претендую. Честно.

— Ну и умница, — улыбнулся гвардеец. — А все остальное обязательно будет. Только наберись терпения.

Арха глубоко вздохнула, задержала на несколько секунд дыхание, и выпустила воздух.

— Уже, — сообщила лекарка не в меру мудрому Адину.

— Что уже? — не понял он.

— Терпения набралась, — улыбнулась лекарка.

Не верить ему у девушки причин не было. Да и до сих пор гвардеец плохих советов не давал. Ведунья не раз уже убеждалась, что в чужих чувствах белокурый красавчик разбирается отлично. Правда, это ему нисколько не мешало раз за разом попадать впросак с собственной любовью. Но, как говорится: «В чужом глаза соломинку видим, а в своём бревна не замечаем».

Успокоить-то Адин её успокоил, спасибо ему за это большое. Архе даже ночью уснуть удалось. Часа на два, но ведь удалось же. Правда, от мыслей-пчёл слова гвардейца не спасали. Только утром лекарка сообразила, что возможность возвращения Дана к золоторожке Ад никак комментировать не стал.

Да и о каком «возвращение» может идти речь? Он никуда и не уходил. У них с браками вон какие сложности. А эту свадьбу не только император лично, но ещё и матушка хаш-эда, по совместительству императрица, благословили. Так что, хочешь не хочешь, а с присутствием в этом мире Адаши приходилось смириться.

Только вот все эти не слишком весёлые думы никак не способствовали усвоению гнойной хирургии. И сейчас, вместо того, чтобы внимать профессору и разбираться в тонкостях повторного инфицирования, ведунья думала, кто прав: её собственная паника и неуверенность в себе или Адин? Хотелось бы, конечно, чтобы правым оказался он. Но здравый смысл поскуливал, требовал посмотреться в зеркало и уверял, что по сравнению с демонессой ведунья явно проигрывала.

— Хочешь загадку, Ада? — от тяжких раздумий отвлёк студентку Шхар, присевший на крышку её стола.

Оказывается, лекция давно закончилась, а ведунья даже не заметила, как профессор вышел из аудитории.

— Мне вот только твоих загадок для полного счастья не хватает, — проворчала Арха, собирая книги и как попало запихивая их в сумку. — И так голова лопается. Кстати, можно попросить тебя об одолжении? Не замечай меня, пожалуйста, дальше. У меня вообще на шаверов аллергия. А от родственников Ирраша отёк гортани развивается. Давай так. Ты с братиком сам разбираешься и меня в это не вмешиваешь? Договорились?

— То есть, в искренность моих намерений ты не веришь? — прищурил свои зелёные глазенапы Шхар. — А как тебе такая версия событий? Допустим, ты мне действительно понравилась. И я серьёзно собирался продолжить общение с тобой. Но столкнулся с, как ты его называешь, братиком. Он мне накостылял и я разозлился. Готов принести свои извинения и продолжить с того, на чем мы закончили. Убедил?

— Нет, — отрезала лекарка и попыталась встать.

Как обычно её попытки к самостоятельности при общении с демонами закончились ничем. Шавер просто положил ей руку на плечо. И лапа его оказалась тяжёлой, как целая дюжина кирпичей. Ни о каком вставании речь уже не шла.

— Почему? — поинтересовался Шхар вкрадчиво.

— Собственно, мне дела нет, какая там версия справедлива. Но ничего с тобой я ни начинать, ни продолжать, ни собираюсь.

— Почему? — повторил «котик» ещё более вкрадчиво.

Промяукал просто.

— Потому что у меня… — лекарка пожевала губами, подбирая подходящее слово. «Парень» с Даном стыковались не слишком успешно. Впрочем, «мужчина» звучало ещё хуже. — Потому что я не одна, в общем.

— Надо же, какие новости! Помниться, совсем недавно ты утверждала обратное.

— Все течёт, все меняется, — огрызнулась Арха. — А теперь будь добр, выпусти меня. Я спешу.

Ситуация её начинала раздражать всерьёз. Не хватало ещё, чтобы их тут Тхия застукал. Тогда бы разговорами «по душам» девушку подчивали ещё пару дней.

— А я, все-таки, загадку задам, — сообщил шавер, разглядывая лекарку, чуть наклонив голову к плечу. — Дано. Мой братишка куда-то исчез на несколько дней. И ты тоже отсутствовала этот же срок. Вопрос: связаны ли между собой эти два события?

— А ты что, за Иррашем следишь? Надо будет ему сообщить при случае! — рявкнула ведунья и тут же, устыдившись, глубоко втянула воздух, пытаясь успокоится. Психовать в любом случае не стоило. — И, кстати, твои наблюдения в корне неверны. Я пропала раньше, чем он.

— То есть, ты и не отрицаешь, что время вы проводили вместе? — прищур шавера стал уж совсем каким-то недобрым.

— Шхар, а актёрский талант у вас тоже наследственный? — ядовито поинтересовалась Арха. — Это ты что сейчас изображаешь? Ревность? Не прокатило с заинтересованностью и «… я не собираюсь с этим прекращать», решил измором взять? Только зачем? Я с бодаяниями за титул самого крутого шавера тебе ничем помочь не могу. Не настолько мы с Иррашем близки, как бы тебе хотелось.

— А это мы ещё посмотрим, сможешь или нет, — нехорошо осклабился он.

Но, слава Тьме, видимо убедившись, что девушку он допёк достаточно, решил удалиться. Спрыгнул с парты и отправился по своим делам.

Арха проводила его взглядом, борясь с горячим желанием остановить ушастого и хорошенько потрясти. Не понравились ей намёки шавера, очень не понравились. Он и раньше излишним дружелюбием не лучился, а сейчас лекарке в словах Шхара почудилась откровенная угроза. И девушке никак не удавалось уговорить себя, что подозрения её беспочвенны.

Да уж, что и говорить, неприятности в последнее время сыпались как из рога изобилия.

— Это же, кажется, брат уважаемого Ирраша? — поинтересовалась у ведуньи бесшумно подошедшая Ю.

Арха в ответ кивнула, забрасывая на плечо тяжёлую, словно булыжниками набитую, сумку.

— Не нравится он мне. Я бы на твоём месте держалась от него подальше.

— Какие все умные! — опять не выдержала лекарка. — Что ж ты раньше-то не подошла? Подруга, тоже мне. Вот выговаривать и учить все горазды. Нет бы помочь.

— А как я догадаться должна, что ты в помощи нуждаешься? Может, у вас с ним дела какие-нибудь. Ты в следующий раз хоть знак какой подай, — шипение ведуньи не оказало на граху ни малейшего впечатления. — Кстати, я его сегодня видела с девкой. Между прочим, мистрисс-то — высший класс.

— Какой ещё девкой? — раздраженно отозвалась Арха.

В данный момент её меньше всего на свете интересовали девки Шхара.

— Не знаю, я у неё имени не спрашивала, — пожала плечами гигантша. — Хаш-эдка какая-то, блондинистая и в штанах. Я думала, в столице аристократки такое и не носят. Я бы на них и внимания не обратила, не прячься они в переулке. Любовник он её что ли?

— Не носят…

Арха и сама бы не сказала откуда у неё взялась уверенность, что Шхар был с Адашей. Конечно, хаш-эдов в столице имелось не так много, но, все же, пальцев, чтобы их пересчитать, не хватало. И наверняка, не только одна золоторожка обладала светлыми волосами. Но ведунья готова была собственную жизнь прозакладывать, что речь шла о её «любимой» демонессе.

Узел тревоги, который поселился под рёбрами ещё вчера, затянулся сильнее.

Арха с Ю спокойно спускались по лестнице, направляясь к раздевалке. Девушки никуда не торопились, в отличие от толпы студентов, спешащих покинуть дружелюбные стены альма-матер. И заняться, наконец-то делом. Например, напиться в кабаке. Поскольку слова «напиться» и «кабак» с недавних пор вызывали у подруг абсолютно одинаковые судороги, то они горячку не пороли, держась поближе к перилам, пропуская страждущих мимо.

Когда именно река разноцветных мантий впереди закрутилась воронкой, Арха не уследила. Но только плотный поток студентов вдруг остановился и даже назад подался. Но отхлынуть так и не сумел, упёршись в стену тех, кто только начинал спускаться. Внизу кто-то отрывисто, коротко крикнул. Одновременно, словно сирены, завизжали сразу несколько девчонок. Среди мельтешения спин ведунья успела разглядеть чёрную профессорскую мантию, но преподавателя мгновенно оттеснили в сторону, прижав к перилам.

— Что там такое? — спросила лекарка у грахи, приподнимаясь на цыпочках, но видя впереди себя исключительно чужие головы.

Великанша в ответ лишь плечами пожала. Она возвышалась над толпой, словно сторожевая башня. И, наверное, весь холл был перед ней, как на ладони. Вот только народу собралось слишком много, чтобы что-то рассмотреть.

Арха хотела было спрятаться за спину подруги. Тоненький голос, наверное, пресловутый шаверский инстинкт, доставшийся от папочки, подсказывал ей, что так выйдет безопаснее. Но тут поток снова пришёл в движение. Арху словно стремниной подхватило, неся вперёд. Ю лекарка мгновенно потеряла — она осталась где-то позади. И уцепиться за перила не имелось ни малейшей возможности.

Оставалось только смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться. Иначе ведунью тут же и затоптали бы. Студенты неслись вниз, как стадо напуганных коров, намертво зажав телами девушку.

Но, к невероятному счастью лекарки, лестница быстро закончилась. И Арху словно вдавило в кирпичную кладку — такой плотной показалась застывшая на месте толпа. Но разглядеть что-то кроме чужих лопаток, у ведуньи опять не было ни шанса. Да и из разговоров ничего путного она уяснить не сумела — уж слишком гомонили явно чем-то напуганные студиозы. Понятно, что случилось страшное. Но в чем это «страшное» заключалось — не ясно.

— Арха! — откуда-то из плотно спрессованной толпы, ввинчиваясь между студентами, как шуруп, показался Шхар. — Скорее!

Шавер схватил лекарку за руку и поволок в самую гущу собравшихся. Ведунью пихали, толкали, а столько нового о своём моральном облике девушка давно не узнавала. Но ушастого, кажется, это нисколько не смущало. Он пёр напролом с упорством граха.

Наконец, Арха резко, как пробка из бутылки, вылетела на пустой пятачок, окольцованный плотной стеной растерянных демонов.

Точнее, пятачок был не совсем пустой.

Сначала лекарка подумала, что кто-то пролил на затоптанный мрамор красную краску. Пришлось проморгаться, чтобы осознать — никакая это не краска была, а самая настоящая, да ещё и очень свежая кровь. И в этой глянцево отблёскивающей под светом магических фонарей луже, словно сломанная кукла, лежала девчонка. Бледная до синевы, со странно ввалившимися глазами. Из носа и уголка губ тянулись алые ниточки, но больше никаких ран ведунья не видела.

И как раз это можно было смело считать самой плохой новостью.

— С лестницы упала… Позовите кого-нибудь с лекарского… Её бы перенести… — шмелями гудели вокруг растревоженные голоса.

Кто-то шагнул к девчонке, но Арха не глядя отпихнула доброхота в сторону.

— Не трогайте её! — рявкнула ведунья, становясь на колени прямо в красное.

В данный момент чистота одежды интересовала лекарку меньше всего.

— Позвоночник… — неуверенно пробормотал Шхар, — может быть позвоночник сломан?..

— Без тебя знаю, — огрызнулась Арха. — Затылок разбит в кашу, позвоночник и Тьма знает что ещё…

Демонесса была пока жива, хотя ведунья сильно сомневалась, что это надолго. Но, не поняв, что именно и насколько тяжело травмировано лекарка даже первую помощь ей оказать не могла. Девушка рванула ворот мантии, сжимая заряженный под завязку кристалл. Выпустила его с ладони, закрыв глаза.

Все было плохо, очень плохо. Не только позвоночник — у девицы практически ничего целого не осталось. Но сердце, хоть и слишком часто, с перебоями, всё же билось. А это давало надежду.

Арха понимала, что сейчас прибегут преподаватели. Наверное, они смогли бы сделать что-то более толковое, помочь по-настоящему. Ведунье же осталось только вливать в девчонку Жизнь, цедя по капельке. И мысленно молить Мать, дать демонессе шанс продержаться, дождаться помощи…

Но вдруг её собственная реальность, в которой была только ведунья, девчонка и зеленоватые, чуть светящиеся нити, лопнула мыльным пузырём. Кто-то схватил лекарку за шиворот, вздёрнул вверх, одновременно оттаскивая в сторону.

Девушка открыла глаза, ничего не понимая и не соображая. Рванула вперёд, пытаясь поймать падающий кристалл. Но не смогла. До неё не сразу и дошло, почему это простое вроде бы действие не получилось. Оказывается, Архе просто заломили руки за спину, стянув их толстой, моментально расцарапавшей запястья, верёвкой.

Ведунья завертела головой, способная лишь ресницами хлопать. Только вот мир вдруг целиком окрасился алым. Вокруг все было красно от формы городской стражи. Чьи-то спины мелькали перед лекаркой, словно бесы хоровод водили.

— Пустите! — рявкнула Арха, безуспешно пытаясь вырваться. — Пустите, она ещё живая!

Но её как будто никто не слышал. На миг среди круговерти алой формы лекарка увидела белое, как свежевыпавший снег, лицо Тхия. И рядом с ним Ю. Глаза грахи были почти круглыми то ли от удивления, то ли от ужаса. Но девушку снова схватили, поволокли. Арха даже ногами перебирать не успевала. И точно упала бы, не держи её кто-то за шиворот, как нашкодившего кутёнка.

Огромные, от пола до потолка, лаковые двери распахнулись навстречу как будто сами собой. Дневной свет хлынул из них белым потоком, слепя, заставляя жмуриться. В голове ведуньи мелькнула мысль, что, наверное, она увидит то же самое, когда умрёт: белый свет, а за ним Тьму.

И как будто по заказу, её персональная тьма наступила, ослепив ничуть не хуже сияния. Просто лекарку грубо, головой вперёд, зашвырнули в карету — без окон и даже без сидений. И всего с одной дверцей. Которая тут же и захлопнулась как крышка сундука.

Или гроба.