Кредит на доверие

Глава 2

«Играй со мной на контрастах

любви и непостоянства.

Их чувства — пластик,

а в нас столько страсти!

Мы бы прошли без кастинга в сотни кинолент»

«Трогать запрещено» Ханна

— Не понимаю, о чем ты… Отпусти меня!

Голос максимально холодный и ровный, выпрямила жестко спину, стараясь и свой разум в адекватное состояние привести, и телу напомнить, что ни на кого опираться не стоит, тем более на мужчину…

Разве мало примеров того, чем это может выплеснуться?

А Николай стоит и продолжает смотреть в глаза, будто за все ее притворство умудряется заглянуть, сквозь эту холодную отстранённость видеть в состоянии. И читает все, что сейчас в голове Леси вихрем проносится…

Как?! Опыт сказывается, что ли? Все-таки намного старше нее…

— Сомневаюсь, что не понимаешь… Но вот почему говорить не хочешь? — тихо заметил мужчина в итоге, вогнав ее в оторопь. — Боишься и меня? Не нужно, Леся. Я боли не причиню…

Как бы ей хотелось в это поверить! Хоть в ком-то опору и поддержку найти!

Но она же пробовала уже когда-то, понадеявшись, что ее однокурсник полюбил, и чем все закончилось? Теплое, солидное место оказалось куда интересней, чем борьба с ее отцом… Так что и сейчас нечего распускать сопли и доверять первому встречному, считай. И то, что у них был самый ошеломительный секс в ее жизни, — вообще не важно. Только опасней.

Нечто подсказывало Лесе, что именно Николай Гончаренко в состоянии сделать ей настолько больно, как никто другой в этом мире. Потому что уже начал тараном дорогу внутрь ее души прокладывать, этими своими словами и взглядами, заверениями…

— Отпусти… — удалось не крикнуть, хотя ее буквально колотить начало.

Как сопротивляться человеку, который смотрит на тебя так, словно и раздевает одним взглядом, и укутать, укрыть от всего мира обещает этими же глазами в тот же миг?!

Она с таким впервые в жизни столкнулась и совершенно не представляла, как броню удержать, которая столько лет с любыми сложностями справиться помогала.

— Хорошо… Раз ты просишь, — заметил Николай как-то задумчиво все же.

И отступил на шаг, дав ей волю… Но при этом так странно как-то и совсем рядом остался, будто в любой момент готов был вновь подхватить ее.

— Только в следующий раз я тебя уже из своих рук не выпущу, девочка моя, сразу предупреждаю, каким бы образом ты в них не оказалась, — тихо, самоуверенно до раздражения прямо, заявил вдруг и подмигнул, видя, что она настороженно наблюдает за ним, тут же развернувшись к нему лицом.

— Я замужем… — напомнила то, что вроде и так знал, если начало разговора вспомнить. — Мне есть, кому помогать, благодарю за предложение, — сделав вид, что вовсе не поняла его намека, попыталась перевести все в разрез помощи с осколками.

Еще сильнее выпрямилась, натянув отстраненную улыбку на лице, словно и не знала, как у него испарина на висках выступает, когда он ее губы целует, доводя Лесю до пика удовольствия!..

Проклятье!

Не умела притворяться в такой ситуации… Не могла верную тактику подобрать, стала срываться в нападки, как подросток.

Но не на того напала, видимо.

— Сомневаюсь… колючая моя… Ежик… Но меня не испугать твоими колючками, как и мужем, впрочем, — хмыкнул Николай глухо, продолжая ее так рассматривать, будто под микроскопом изучал, каждую деталь, жест, движение мимики отслеживал и записывал на какую-то флэшку в сознании.

А при этом тоже ведь на лице чуть саркастичное выражение, даже немного скучающая ухмылка на губах появилась… Но не в глазах. Взгляд невыносимо глубокий и пронзительный, погруженный в нее, как не так давно его плоть в тело Леси врывалась!.. И сердце в ее груди из-за этого стучит так, что как только остальные в зале этого грохота не слышат?

И это его «моя», приставленное к любому обращению… дезориентировало капитально!

— Давай без фамильярства? У нас был потрясающий опыт, и не думаю, что ты вправе меня судить за то, что я искала приключений перед новым этапом в жизни, — улыбнулась чуть саркастично, словно избалованная богатая молодая девчонка, не привыкшая к отказу в принципе. — Разве вы, мужчины, не поступаете точно так? — заломила бровь чуть ехидно, будто напоминая, что он не отказывался и оказался готов к подобному варианту.

— По-всякому бывает, — в таком же русле усмехнулся Николай, будто еще внимательней начав в нее всматриваться.

— Ну вот, значит, мы друг другу ничем не обязаны и не должны, оба остались довольны…

— Как сказать, — хмыкнул Николай, явно с нею не во всем будучи согласен.

А Леся не то чтобы не хотела узнать, чем именно он неудовлетворен остался, только ей помешали. И как раз тот, кого она век видеть не желала бы! Да только у законного мужа свое мнение и право.

— Олеся! Я тебя потерял, ты совсем в угол забилась, — Мартынов подошел впритык, смерив холодным взглядом ее с ног до головы. И как-то моментально становилось ясно, что он крайне недоволен.

Напирал, обхватив за талию жесткой рукой, и крепко прижал к себе, стиснув руку Леси так, что она невольно вздрогнула… Как раз там, где сам огромный синяк и оставил, почему она и надела сегодня закрытое платье, несмотря на теплую погоду. Знал, где давить, подонок.

И вдруг замерла, поняв, что Николай за ними очень внимательно следит.

Всеми силами попыталась вернуть себе маску невозмутимости… которой ни разу не удалось надеть за это общение с ним, кстати.

Повернулся в этот момент к Гончаренко и ее муж.

— Ммм… Николай Гончаренко вроде бы. Не ошибаюсь? — прищурившись, холодно уточнил Сергей.

— Именно, — кивнул тот, дав понять, что тоже Мартынова вроде бы знает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я с вашим братом знаком, — непонятно, на что намекая, добавил Сергей, то ли предлагал познакомиться ближе, то ли давал понять, что не желает еще и с этим братом сближаться.

Леся еще больше насторожилась. Впрочем, Сергей и не позволил бы ей расслабиться.

— Я в курсе. Тоже о вас наслышан от Стаса, — таким же тоном и с совершенно нечитаемым выражением лица отозвался Николай.

При этом даже не пытался отойти в сторону.

На секунду повисла пауза.

— Поздравляю с вступлением в партию, — иронично ввернул Мартынов, видимо, желая за собой оставить лидерство в диалоге.

— Благодарю, — также иронично.

Они будто в пинг-понг играли, и Николай просто отзеркаливал все, что говорил или пытался дать понять Сергей.

И ее мужа это точно бесило. Захват его руки на ее локте становился все сильнее. Сергей еще раз осмотрел их обоих, точно не знал, где еще перехватить инициативу. Его глаза, казалось, сузились еще больше.

— Не знал, что вы знакомы с моей женой… — требование объясниться просто-таки повисло в воздухе.

— Едва…

— Шапочно. Не так давно познакомились на благотворительном вечере, — не дав ей и рта раскрыть толком, тут же перебил Николай с ленцой в голосе. — По счастью, мне удалось Олесе помочь сейчас, когда она бокал уронила, спасал от осколков и брызг.

— Олеся? — Сергей повернулся к ней, обдав гневом сквозь этот свой прищур.

— Рука болит, — холодно намекнула она на то, что он и сейчас излишне крепко сжимает руку, которую сам и травмировал.

И подумалось, а какая бы была реакция Сергея, узнай он, что именно Николай и оставил те метки, которые его так разъярили?

— Тебе вообще вином не стоит увлекаться, с вашей-то семейной склонностью, — вместо того, чтобы отпустить ее, раздраженно заметил муж, как попрекая.

И вроде голос приглушил, да только ясно было, что специально заявил подобное, чтоб его услышал Николай. Унизить ее этим намеком на мать пытался? Или что-то таки подозревал?

Внутри вспыхнул гнев! Но и… впервые, наверное, какой-то стыдливый испуг. А если Николай в самом деле поверит, что она тянется к алкоголю? Ведь в прошлую их встречу Леся была как раз выпившая… И не бросишься же объяснять, что обычно совсем не пьет…

Да и с какого вдруг испуга?! Кто он ей, чтобы доказывать что-то или бояться его реакции?

— Я и не пила, — тоже жёстко ответила мужу, выпрямив спину так, что позвонки уже хрустеть начали, кажется.

На Николая старалась не смотреть… А все равно его взгляд кожей ощущала, и пристальное к себе внимание. И показалось, что он как вперед выдвинулся, еще ближе к ней подался…

Странное напряжение с его стороны, словно предгрозовое удушье с примесью озона в воздухе.

Пару секунд она с Сергеем как мерилась выдержкой. И в итоге Мартынову пришлось признать, что дальше развивать тему бессмысленно.

— Сергей, добрый вечер, — спасая ситуацию, к ним вдруг присоединился Станислав Гончаренко. — Вижу, вы познакомились с моим братом. Вам теперь тесно придется сотрудничать. На одной стороне нашего политического поля играете, — как-то легче их всех, но и не сказать, что весело, заметил Станислав, похоже, не смущаясь, что вмешался в ситуацию.

— Добрый вечер. Да, познакомился. Тесно… — кивнув, как-то протянул Сергей свой ответ. И это прозвучало двусмысленно. — Это вы верно заметили. Мы все здесь тесно сотрудничаем. А сейчас, простите, жена, видно, устала от вечера. Проведу ее. Всего доброго, — мельком оглянувшись на обоих Гончаренко и не представив ее, заявил Мартынов.

И, по сути, не дав Лесе возразить, подтолкнул в сторону, нажимом руки дав понять, что спорить не стоит для ее же блага.

— Какого черта? — Николай раздраженно уставился на брата.

— Мне показалось, что ты его прямо сейчас убьешь. Кроваво и жестоко, — отозвался Стас, пристально глядя в спину уходящего Мартынова.

Видимо, Миру с охраной оставил в стороне, не собираясь ей и шага дать ступить в направлении человека, который явно их врагом являлся.

— Тебе не показалось, — заметил Коля, также сверля взглядом спины удаляющейся четы. — Он ее… физически гнобит, поклясться могу! — выдохнул с яростью, не в состоянии сейчас произнести вслух то, в чем был уверен: муж точно бьет Лесю… Или пытается.

И одна лишь догадка его приводила в багровое бешенство.

К чести Олеси, было заметно, что она перед Мартыновым не пасует и духом того переигрывает. Коля даже гордился бы своей девочкой. Да только видел и то, что Сергея такой норов жены только больше злит.

— Ты уверен? — нахмурился и Стас.

Коля только мрачно глянул на кузена. Что ему сказать? Доказательств не имел, но мог поклясться по этой ее дрожи, что заметил, по тому, как непроизвольно отпрянула, по легкой болезненной складочке у губ, когда эта мразь ей руку сжала…

— И что делать планируешь? — прекрасно понимая, что он такого просто так не оставит, уточнил Стас. — Они вроде как законно женаты.

— А мне вроде как по фигу, — оборвал Николай, стиснув зубы. — Думаю…

— Я не желаю, чтобы ты общалась с кем-то из Гончаренко! — Сергей был не просто зол, он, казалось, испытывал холодную ярость.

Слава богу, уже за руку не держал. Просто сидел рядом на заднем сиденье авто и прожигал ее гневным взглядом. Перегородка к водителю была поднята… Тот, кстати, являлся и единственным охранником, который обычно сопровождал их… Нет, скорее, только ее мужа. После сверх помешанности отца на данном вопросе и контроле передвижения Леси, это все еще сбивало с толку и заставляло затаиться, выискивая подвох.

— Я ни с кем из них и не общаюсь. Это был случайный инцидент, пара предложений благодарности. Все, — ровно отозвалась она, хотя все внутри еще вибрировало.

И словно сама кожа под платьем пекла, продолжая хранить тепло объятий Николая. А Леся из-за этого себя как вовсе не контролировала… и тем сильнее пыталась невозмутимый вид держать.



— Как ты с Николаем, вообще, познакомилась? — будто не особо поверив, процедил сквозь зубы Сергей, отвернувшись к окну.

Воспринимал ее настолько несерьезно, что не считал важным в глаза смотреть? Или обхитрить пытался и в отражении следил, усыпляя бдительность? Олеся не могла себе позволить и малейшей оплошности.

— Нас Вера представила, — солгала…

Но не совсем, их действительно потом «познакомила» Вера, когда Николай провел ее в зал, словно бы случайно столкнувшись в холле, а подруга, оказывается, уже ее искать начала. Вот и представила, не догадываясь, что они уже знают друг друга максимально близко.

— У ее отца есть интерес в одной из сфер их холдинга, они несколько раз пересекались на каких-то встречах, — так, словно совершенно не понимала, с какой стати муж уцепился за эту тему и что в ней серьезного, передернула плечами Леся, тоже отвернувшись к окну.

Пусть теперь попробует что-то понять в двойном отражении! Хотя… имелся риск, что разозлить этим может… Но почему-то после короткой встречи с Николаем внутри такой протест против этого мужчины рядом взыграл, что аж подворачивало от злости!.. Или от бессилия пока изменить ситуацию кардинально.

— Вера? — переспросил Сергей, как задумавшись. — Говоришь, ее отец интересуется аграрным сектором?.. Это важно. Я узнаю… У нас тоже есть, что предложить в таком случае семье твоей подруги, — кивнул Сергей с акцентом на статусе, словно намекал, что Леся будет должна поспособствовать его планам. Иначе…

Металлический отзвук в этом, лишь с виду ровном, тоне, явно намекал, что лучше во всем мужа поддержать. Не то чтобы Леся именно так жить и планировала. Не по этим правилам.

— Хорошо. Ты меня услышала и поняла, — как подвел итог под своими претензиями Сергей.

Леся продолжала в окно смотреть.

— Ты говорила, что к родителям хочешь заехать. Когда? У меня тоже есть пару вопросов, которые надо с твоим отцом решить. Из-за этого чертового браслета, что на него нацепили, теперь невозможно моментально решать проблемы. Не все можно обсудить по телефону, да и прослушку исключить нельзя, — посетовал с раздражением Сергей.

— Завтра днем собиралась, — отозвалась все так же без эмоций, вспомнив сегодняшний, полный каких-то невысказанных сожалений разговор с матерью по телефону.

Словно та себя винила за все, что с Лесей происходило. Но даже в праве не считала прощения просить. И да, мама уже была прилично пьяной. И это…

В общем, не становилось легче. Совсем. Хоть Леся и знала, что мама ее любит, да и сама ее обожала.

Но они будто ролями поменялись, и это Леся по-отечески волновалась и боялась за мать, совершенно отказавшуюся жить в реальности. К тому же подозревала, что отец, ярясь из-за провала своего плана по убийству жены Станислава Гончаренко и начавшегося из-за этого следствия (почему на него и надели решением суда электронный браслет, запретив покидать дом после спецоперации СБУ, о которой во всех новостях кричали), отрывался во всем на матери. А срывать злость отец умел так виртуозно, что…

Словом, никакого облегчения или успокоения после этого разговора Леся не испытала. Впрочем, так всю ее сознательную жизнь было, так о чем сейчас сокрушаться? Не привыкла разве? Ей характер достался сильнее, видно, все же в отца, как бы она люто не ненавидела его в глубине души. А мать еще в самом начале брака сломили окончательно, Леся и не помнила ее иной. Разве что раньше мама меньше пила, когда маленькая Леся больше в ее опеке нуждалась.

— Хорошо. Вместе поедем, — кивнул Сергей на эти планы, не интересуясь, а согласна ли на это жена, и больше тишину в машине не нарушал, пока они не приехали к комплексу, где у него была квартира.

Когда на следующий день около полудня ей позвонил начальник охраны отца, Леся удивилась. Она как раз собиралась ехать к родителям…

И… скупая информация о том, что ее мать застрелила отца, а после и с собой покончила, вызвала шок. Леся не могла в это поверить. Просто не в состоянии была… Ее мать?.. Серьезно? Они об одной женщине говорят?

Это походило на театр абсурда…

Однако мрачный взгляд и настолько же шокированное выражение лица Сергея, его резкое, гневное требование не стоять столбом, заставили в неком туманном состоянии сознания кое-как собраться, несмотря на полное онемение и ощущение «ватности» всех мышц… А еще своеобразный, ранее не замечаемый ею, стальной отблеск в глазах мужа. Словно вожделение… только не к человеку, а к внезапно открывшимся возможностям…

Но Леся сейчас была совершенно не в силах даже анализировать увиденное. Будто впав в какое-то сумеречное состояние разума, просто позволила отвезти себя в дом, где выросла. Мартынову же было не столько до нее, сколько рвался скорее использовать подвернувшийся шанс. И неким участком заторможенного разума Леся это отмечала… А вот реагировать не могла.

Она даже не ощущала захвата его пальцев на своей руке, только по белым пятнам на коже понимая, что мужа бесит ее нерасторопность, и Сергей усиливает нажим, переходя границу боли. Но и это не встряхнуло ее сейчас, не пробило ту глухую пелену, что окружила Олесю коконом. А ударить ее при всех Мартынов, видимо, не решился.

Она, как единственная дочь и наследница Авраменко, сейчас для него была ключом… ко всему. И он это понимал прекрасно. Только и эти мысли, осознания, заключения шли по самым задворкам разума Олеси.

Ко времени их приезда в доме уже находилась полиция, работали криминалисты. Все, что Леся успела увидеть до того, как ее пригласил для разговора следователь, это спину отца, лужу потемневшей крови на столе, и откинутую бледную руку матери на полу. Остальное закрывали спинами полицейские и кресло… А еще расплывающийся взгляд, потому что Леся забыла надеть линзы после звонка охранника. Может, и к лучшему, конечно.

Мартынов, бросив один взгляд, выскочил на террасу, начав кому-то спешно писать в телефоне. У Леси имелись подозрения, что служило поводом такому оживлению супруга. Даже отцу перед свадьбой старалась донести, что будущий зять явно о его месте в раскладе сил мечтает и грезит. Но она не то что высказать сейчас эти мысли не могла, она пребывала в таком тумане почему-то, что и вопросы следователя будто через слой ваты ощущала, подолгу вникая в их смысл. Да и кто ее об этом спрашивал?



Полицию, а после и подъехавшую службу безопасности, интересовало, был ли мотив у ее матери поступить таким образом, а не чем сейчас так активно занят муж? Что тут ответить, кроме того, что у любого, хоть несколько дней прожившего под властью Авраменко, мог найтись повод? Да… мать имела мотив. Но сам поступок…

Почему сейчас? Что толчком послужило? Не сообщала ли она Олесе при последнем разговоре?.. Ни на один из этих вопросов Леся ответить не могла, просто потому, что сама ни черта не понимала! И все еще поверить была не в состоянии.

На нее не очень давили. Наверное, было заметно, что ей самой нужна помощь и объяснения. Да только на кого рассчитывать? Мартынов? Ха! О, он был теперь еще больше заинтересован в ней, как в наследнице и… как в неком подобии реального аргумента, делающего законными его претензии на власть тестя и на его место в теневой стороне политикума. Но уж точно не в том, чтоб ее поддержать. Да и нужна ли ей поддержка этого человека? Поверила бы? Нет…

Через отца Олеси очень много всего решалось. Он был тем, кто регулировал интересы и перераспределял влияние, кто обеспечивал договоренности даже между враждующими группами и, соответственно, имел немало влияния, власти и возможностей… И столько же врагов… Так что ей все еще казалось диким, что его убила в итоге мать, столько лет терпевшая измывательства.

Тот же вопрос, что следователь задавал, терзал и разум Леси: почему именно сейчас?! Но ответить и ей было некому.

А еще нарастала глухая, мучительная боль внутри. Она любила маму. Как бы там ни было, насколько бы иногда не злилась на ее слабость, на выбор убежать от реальной жизни, на то, что во многом на плечи дочери ответственность переложила… Леся ее любила. Чем часто пользовался отец, держа дочь на коротком поводке своей воли.

И в этот момент ей до придушенного воя был нужен перерыв, некий островок спокойствия и поддержки, понимания… Потому что у самой Леси силы вдруг кончились. Но во всем этом огромном доме, наполненном сейчас десятками людей, девушке не на кого было ни рассчитывать, ни опереться. А она задыхалась в знакомых с детства комнатах!

Буквально выскочила в сад, когда закончила отвечать на вопросы, на которые не знала ответов. Забралась едва ли не в самый дальний закуток, где нередко пряталась в детстве и… И просто сидела, слыша лишь шум в ушах и странные наплывающие «приливы» в голове. Кое-как пыталась дыхание наладить, вернуть хоть часть контроля над собой, разобраться в реальности, столь стремительно изменившейся для нее… И даже не сразу поняла, что в сумочке телефон звонит.

А когда достала, впервые отчего-то сумела сделать глубокий вздох. Номер не имел имени. Но она его наизусть знала, хоть ни разу по тому не звонила. Однако великолепно запомнила, вглядываясь в небольшой прямоугольник картонной визитки Николая Гончаренко.