Кредит на доверие

Глава 6

— Тут прям, как банкет, — улыбнулась, внезапно поняв, что изобилие выбора поражает. — Вдвоем и половины не осилить, — осматривая множество тарелок и блюд, укрывающих большой овальный стол, против воли теряла и напряжение, и серьезность.

Это казалось действительно забавным. Хотя ароматы стояли потрясающие. Но столько блюд…

Понимал ли Николай и рассчитывал на такую реакцию, чтоб напряжение снять? Или серьезно думал, что она каждого угощения понемногу попробует?.. От мяса ягненка, кажется, до черной икры, лобстеров и шоколадного брауни?!

Тогда ему точно не светила бы страстная ночь… И эта мысль вызвала еще более широкую, хоть и немного глупую по своей причине, улыбку. Но этот десерт Леся действительно любила, хоть и редко себя баловала. Как и морские гребешки, которые также имелись в его меню…

А вот мясо — это была не ее история. Не потому что вегетарианка или в таком духе что-то, просто не по вкусу оно ей, с детства не шло. Но отец считал, что только мясо дает здоровье… окончательно отбив принуждением интерес к данному продукту. В итоге даже Авраменко смирился, в покое оставив, характером хоть тут она переиграла его…

Леся вздрогнула, невольно от мяса отведя взгляд. Сейчас точно не о том думать стоит.

А вот Гончаренко внимательно наблюдал за всем: и за ее удивлением, и за этим весельем, и за тем, на что она все же внимание обращала, да и за ее мыслями, похоже! Нет, он тоже улыбался, причем искренне, но это не мешало ему пристально изучать ее. Как-то не по себе…

— Так задачи все съесть и нет, Леся. Выбирай то, что тебе нравится, — также мягко отозвался Николай.

— Я не очень голодная, — заметила Леся, чувствуя, как начинает все больше нервничать… Улыбка стала натянутой.

Совершенно не могла понять, почему он такой?! Внимательный, сосредоточенный на ней, желающий разобраться?.. Чересчур прямо!

— Серьезно? — недоверчиво хмыкнул Николай. — Удиви меня, Леся, и расскажи, что и когда ты ела в последний раз?

Нет, ну вот она сейчас даже разозлилась!

Леся что, голодной или истощенной выглядит?! Да у нее дома холодильник был забит едой! Горничная, приходя по утрам, старалась, не зная, куда приложить теперь рвение. И каждый день выбрасывала вчерашнее, готовя новое, потому что… Блин!.. Да, Леся почти и не притрагивалась к еде, слишком нервничая о своем плане побега…

И последний раз она толково ела еще позавчера, кажется. А вчера, и сегодня особенно, нервничая еще и из-за предстоящей ночи, только кофе пила с шоколадом и орехами. Так что да, вдруг осознала, что таки была чертовски голодной!

Но ладно, Николаю-то какое дело?!

Разве ему не просто секс был нужен с ней этой ночью? И, скорее от того, что ощущала эту растерянность и непонимание… А может, и из-за тех пары глотков шампанского, которые ударили в голову тем сильнее, что на голодный желудок были выпиты, Леся не просто не ответила на этот вопрос. С иронией хмыкнув, она вдруг учудила то, о чем и не думала, направляясь в этот дом…

Собственно, она вообще не думала о том, что и как будет делать, когда порог переступит, и чего сам Николай от нее ждет.

Потому и внутри от своей бесшабашности немного ошалела, когда встала с кресла, куда Гончаренко ее только усадил. И, ощущая странную легкость и кураж в голове, растекающиеся по всему телу (может, не такой и плохой совет поужинать нормально, зря не воспользовалась), немного вызывающе уселась уже на его колени, поверх. Потому как Николай, как воспитаний мужчина, тут же отодвинул свой стул, тоже собираясь подняться следом…

Не то чтобы ее когда-то готовили к подобному или учили ухищрениям соблазнения. По сути, у Леси всегда было иное предназначение в понимании родителей. Так что ей упорно прививали благородные манеры, сдержанность, культуру поведения и даже немного холодную чопорность, которая устраивала и отца, и того же Мартынова.

И только вот с этим мужчиной, Николаем Гончаренко, с ней каждый раз творилось нечто невообразимое!.. Причем Леся сама не могла понять, откуда в ней выстреливало все это: смелость, раскрепощенность. Куда девался страх и настороженность? А вместо него буквально вырывалась потребность и страстность, с другими ей несвойственная.

Будто бы что-то в Николае взывало к ней, заставляя становиться совершенно иной… и обещая при этом, что ничего Лесе не будет за подобное баловство… Только удовольствие…

— Разве я выгляжу тощей? — заглянув в его лицо сверху вниз (ну, почти… он все-таки был весьма высокий, даже сидя позволил ей возвыситься лишь потому, что откинулся на спинку своего кресла), Леся чуть нахально уселась удобней на твердых мужских бедрах, обхватив своими ногами.

И вот сейчас она в полной мере ощутила, что у него железный контроль над собой! Потому как Николай Гончаренко был не просто чертовски возбужден, он явно готов был и сейчас переходить к «основному блюду» в виде разложенной на этом самом столе Олеси.

Никаких прелюдий не нужно уже… Возбужденный член через брюки и ширинку в ее промежность вдавился так, что… Нет, не больно. Сладко до сосущего ощущения неистовой потребности и дикой нужды!

И в самой Лесе в мгновение ока такой огонь желания вспыхнул, как на той дурацкой полутемной лестнице! Хотя нет… Сильнее во сто крат…

Один удар сердца, а она уже его до дрожи в руках хочет! И на все готова, чтобы этого мужчину заполучить, даже не помнит сейчас о причинах и доводах, приведших ее к нему в дом!.. Разве не ради самого него тут очутилась?

Гончаренко медленно и шумно, тяжело втянул сквозь стиснутые зубы воздух, заставив ее задрожать от возбуждения, которое в его теле чувствовала сейчас каждой своей клеткой. И таким же желанием сама отзывалась, как вибрируя в одной с ним частоте! Будто контроль над своим телом утратив, вжалась бедрами в его пах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сумасшествие какое-то… Нет, не так даже, полное затмение сознания! В это мгновение она забыла все и обо всем! Кто она, зачем пришла к нему, что ее завтра ждет!.. Не осталось в звенящей желанием и тягой к нему голове ничего, кроме невыносимой нужды в Николае, словно бы он внезапно стал тем кислородом, которым ее легкие дышат! И Леся задыхалась, реально задыхалась без него! Не прожить и мгновения уже без этого мужчины в своих венах…

В висках набатом пульс!

Секунда прошла, а Леся вдруг осознала, что их лица катастрофически близко, ее губы над его губами в миллиметре зависли. Да и то, только потому, что рука Николая, оказывается, уже на ее затылке. Зарылся в ее локоны пальцами, намотал себе на ладонь, как зафиксировав, и удерживает, не дает сорваться в какое-то безумное пике этой их неконтролируемой страсти.

— Ты выглядишь потрясающе, моя девочка. И сегодня, и вчера, — тяжелым, насыщенным голосом, который стал ниже тона на три, и будто в животе у него вибрировал, эхом отдаваясь в ее солнечное сплетение, заметил Николай, все еще с явным усилием контролируя дыхание. — Но что-то вот здесь, — его другая огромная ладонь обхватила ее руку, положив их сплетенные пальцы ему на грудь, там, где глухо и часто бухало мужское сердце, будто сквозь ребра пыталось прорваться к ней так же, как и его возбужденная плоть через их одежду, — подсказывает мне, что о себе ты в последнее время заботилась мало, — закончил мысль этот, невероятной воли, человек, конечно. — Тебе надо поесть.

Боже, о чем он? Какая еда?!

Ей его ртом, его кожей пировать хотелось! Прижаться хоть к той же ладони губами, чтобы острый, пряный вкус ощутить, который сейчас ярко в памяти вспыхнул! Вспомнила, как, балдея, испарину на его шее слизывала на той лестнице…

У Леси себя так сдерживать не выходило. Контроль куда-то улетучился, окончательно покинув ее разум, и единственное, чего она хотела, это чтобы между ними исчезло все! И одежда, и какие-то доводы, и та тонкая прослойка воздуха, которая сохранялась силой его рук, обнимающих ее.

— Я не хочу сейчас есть, не смогу просто, Коля!.. — впервые так назвала его, простонав почти, как-то совершенно исступленно потянувшись к его губам. Ведь и нет почти расстояния, а она никак не может достать! — Давай потом, а?

В животе какая-то сосущая воронка, сжимающаяся узлом и разворачивающаяся в следующее мгновение огромной бездной потребности. И все кружевное белье, так тщательно выбранное днем, уже влажное из-за возбуждения от пульсирующих толчков его плоти, хоть и через преграду ткани. И Леся унять это томление никак не в состоянии, ерзает бедрами, словно надеясь, что одежда сама испарится между их телами!..

Никогда Леся ни к кому такого не испытывала! Ни разу в жизни. Даже к нему тогда… Почему же так сильно сейчас? Нет сил терпеть!!!

От того ли, что теперь знала, как потрясающа близость с этим мужчиной? Или от того, как он на нее смотрел в этот момент? Будто глазами уже и имел, и ласкал, и обгладывал ее тело, мыслями пируя там, где вот-вот окажутся его жадные пальцы, губы, алчная плоть!

— Почему?.. — его вопрос тоже больше на низкий стон стал похожим. И рот уже впритык, он ее губы почти прикусывает.

Его бедра дернулись вверх, вдавливая в ее влажность эту чертовскую твёрдость напряженного члена.

— Потому что сейчас я хочу только тебя! — она это натурально крикнула!..

Как капризная девочка, которой все в этом мире позволено, что ни пожелает! Ведь именно это Коля и давал ей ощутить…

— От еды воротит сейчас просто! — улыбнулась, смутившись, но вперед подалась со всем рвением, прижавшись-таки к его губам…

И на этом вся ее инициатива завершилась! По сути, и не успев начаться.

Потому что теперь Николая словно с цепи спустили! Будто это он реально голодал, только не по еде, а по близости с нею. И… Ладно, кажется, он что-то такое и говорил ей на протяжении этой недели по телефону, да? А после крика Леси отмашку получил.

Его рот смял ее губы настолько властно и твердо, что ее стон потонул в этом поцелуе, Коля тот будто жадно сглотнул. Жар бахнул обоим в голову, одуряя, растекаясь по телам какой-то абсолютно неконтролируемой, дикой потребностью.

— Господи! — вцепилась в его затылок пальцами так, что ногтями впивалась, кажется. Опять они следов друг на друге оставят точно…

— Мне больше «Коля» твоим голосом нравится, но и так можно, — хохотнул на этот яростный стон Гончаренко, крепко ее обеими руками обхватив. — Или просто «мой повелитель», — явно поддевал, хотя сам весь вибрировал от страсти.

Леся расхохоталась… С ним все было так просто!.. И так сложно одновременно. А этим и хорошо… только довериться все равно страшно, скребет за грудиной, что сразу изменится все, когда удовлетворит свою блажь. Слишком он опытный, видно, знает, как к женщине ключик подобрать. А когда скучно станет…

Не хотела думать об этом!

Откинулась чуть назад, когда он принялся ее шею жадно целовать.

— Опять засосов наставишь! — простонала Олеся, выгибаясь дугой, сама не поняв, возмущаясь или позволяя ему это.

Потому что жадные пальцы Коли уже грудь сминали, а второй рукой мужчина потянул молнию платья на спине, одним резким движением распахнув то до бедер. Ну да, выбирала, готовилась…

А Николай вдруг замер, оторвавшись от ее шеи и, надавив Лесе на затылок, заставил ему в глаза посмотреть.

— У тебя были из-за этого проблемы? — неожиданно серьезно, хоть и тем же сиплым голосом, вдруг спросил он. И глаза Николая при этом… Поклясться могла, что там сверкнул гнев!

— Не смогла их толком спрятать, — почему-то вину ощутив перед ним, смутилась Леся.

Коля же, как зная, провел с нажимом по ее плечу, снимая платье дальше, оголяя грудь в кружевном белье, тело… Но смотрел на руку. Будто точно знал, где и что ищет! И да, там все еще сходил синяк, большой, безобразный, хоть и сегодня она пыталась спрятать следы гримом.



— Никогда больше никто не посмеет тебе боль причинить! Слово даю, моя маленькая! — вдруг как-то яростно выдохнул Николай, прижавшись ртом к этой метке с безумной смесью страсти, вины, ярости и нежности…

Зубодробительный коктейль! Лесю затрясло дикой дрожью, заколотило в его руках. Застонала, не в силах удержаться. Сама обхватила его шею, прижимаясь крепче к этому мужчине, которого не могла понять никак.

Тесно в кресле, неудобно! Сзади звенят тарелки, на которые то и дело она улечься пытается, выгибаясь от его ласк.

— Боже, ну вот зачем ты весь стол заставил?! — почти попрекнула его, пытаясь сама расстегнуть рубашку на Коле, а места не хватало.

— Ну уж на столе я тобой пировать не собираюсь, — грудным смехом рассмеялся Николай, вдруг поднявшись одним движением вместе с ней на руках. Прижал к себе крепче.

Ее платье упало на пол, как и его сорочка.

— Я и на столе сейчас не против, и опять у стенки, — честно выдохнула, вцепившись в его плечи.

Черт, какой же он сильный! А ведь с виду сухопарый скорее, хоть и высокий… И, обхватив его сейчас руками и ногами, прекрасно чувствовала крепкие мышцы, явно знакомые с залом. Раньше осознала бы — испугалась… Сильные мужчины в ее жизни этим всегда против женщин пользовались. Но как бояться того, кто единственный был самым бережным, и больше иных заботился о ней? Ни капли страха, только все та же жажда!

— Нет, девочка моя, мы сегодня торопиться не станем…

— Коля, я сейчас к долгим играм не готова! — прям возмутилась, зачем-то прикусив ему ухо. — У нас вся ночь впереди, медленно будем потом, после ужина, а в эту минуту я сгорю, кажется, если ты сейчас же в меня не войдешь! — требовательно, задыхаясь, прошептала ему на самое ухо.

А его всего вдруг как током пробило! И руки, которыми ее под бедра поддерживал, тисками прижали ее к себе.

— У нас вся жизнь теперь впереди, Леся! — вибрирующим голосом поправил ее Гончаренко, во что-то уперев спиной… Она даже не представляла где!

Резануло что-то внутри, но нет разума, чтоб осмыслить.

А мужчина снова в лицо ее взглядом впился, наклоняясь все ниже ко рту.

— И, к сведению, я готов брать тебя всякий раз, когда ты меня так по имени называешь! — вдруг усмехнулся, начав жарко целовать с такой жаждой, которая реально в его голосе ощущалась, такой силы, что и Леся задохнулась. — Околдовала, — хохотнул в ее рот, слизывая стон с языка.

А она цеплялась за него, так и не вернув себе ни контроля, ни разума в голову. Сама, как одержима им, всем этим мужчиной, необъяснимой необходимостью ему подчиниться, своим его тело сделать! Чувствует, как он вытащил презерватив из кармана, ртом уже до груди Леси добравшись, прикусил сжавшийся сосок, подбородком кружево бюста оттянув в сторону. Леся бёдрами его за талию обхватила, раскрываясь.

И захлебнулась стоном, когда он в ее тело одним резким движением ворвался.

— Почему с тобой так хорошо?! — будто упрекая, укусила за плечо, сама навстречу подавшись, потому что не врала — не было сил терпеть и тянуть. У нее словно кровь горела, сжигая сосуды и нервы дотла! — О другом даже думать противно… А тебя даже сейчас словно мало до зуда! — уже не понимая, что выворачивает перед ним не просто тело, душу, лихорадочно целовала мужские губы, шею, судорожно дернувшийся при ее признании кадык.

И от жадно сжимающихся на ее теле пальцев не больно — до нового приступа дрожи сладко!

— Потому же, что и мне не нужен уже никто, кроме тебя, ежик мой! — низко простонал ей в искусанные губы Коля, такими алчными ударами члена врываясь в ее лоно, что никаких сил нет терпеть!

— Коля!!! — выгнулась дугой, упираясь затылком в стену.

Все тело затрясло, окатив жаром и судорогой такого удовольствия, что перед распахнутыми глазами звезды сверкают!

Нет сил вдохнуть, распахнутым ртом воздух хватает, а может только и дальше к нему сильнее тянуться, как растекаясь размягченными мышцами по сильному торсу.

Николай тут же ее подхватил, поцелуем последний воздух забирая. Отступил куда-то на два шага, развернувшись, у нее в голове как весь мир кружится. Только все равно… С ним так хорошо и спокойно как-то сейчас, что ничего не страшно…

Холодная простынь спину заставила мурашками покрыться. Тяжелое горячее тело сверху накрыло целиком, отрезая от всего мира. Мощные толчки в матрас вдавливают, а ей так потрясающе, что понимание себя потеряла где-то в этом ритме. Цепляется, держится за плечи Николая, и уже голос сорвала, потому что не стонет — кричит от удовольствия, на каждый толчок к нему прижимаясь, будто слиться хочет.

А Коле от этого только больше в кайф, кажется. Укусил ее вдруг за подбородок, низко застонав грудью так, что ей вибрация передалась, и с последним толчком словно их спаял телами, чем-то непривычно цельным делая…

Он принес ее в спальню, оказывается. Упрямый мужчина, целеустремленный…таки донес.

— Думала, у тебя на втором этаже спальни, — еще не до конца из-под него выбравшись, рассматривала в полутьме потолок и кусок зашторенного сейчас окна.

И хорошо так, спокойно, тело все словно солнцем разморенное… Но уже заново в животе искры вспыхивают… Да и он все еще в ней, кстати. И что-то Леся не замечала, чтоб хоть какая-то часть обмякла в этом мужчине…

А она еще сомневалась… Нет, он явно лучше нее понимал свои силы, когда ночь сразу требовал!

— По плану там и задумывали, наверное, но мне лень было подниматься по лестнице каждый раз. Да и кабинет по соседству, пришел, упал и отрубился. Ну и до столовой близко, — со смехом, который явно в голосе вибрировал, а еще с тем самым потрясающим теплом, рассказал Коля, щекоча дыханием ухо Лесе, целуя по ходу плечо.

— Хм… столовая… — вспомнила она вдруг изобилие блюд. И желудок как-то живо отреагировал… Отвыкла даже. — Кстати, теперь, когда тут первый голод утолен, я готова признаться, что нормально завтракала… вчера утром… — чуть смущенно скосила на него глаза.



— Никогда больше никто не посмеет тебе боль причинить! Слово даю, моя маленькая! — вдруг как-то яростно выдохнул Николай, прижавшись ртом к этой метке с безумной смесью страсти, вины, ярости и нежности…

Зубодробительный коктейль! Лесю затрясло дикой дрожью, заколотило в его руках. Застонала, не в силах удержаться. Сама обхватила его шею, прижимаясь крепче к этому мужчине, которого не могла понять никак.

Тесно в кресле, неудобно! Сзади звенят тарелки, на которые то и дело она улечься пытается, выгибаясь от его ласк.

— Боже, ну вот зачем ты весь стол заставил?! — почти попрекнула его, пытаясь сама расстегнуть рубашку на Коле, а места не хватало.

— Ну уж на столе я тобой пировать не собираюсь, — грудным смехом рассмеялся Николай, вдруг поднявшись одним движением вместе с ней на руках. Прижал к себе крепче.

Ее платье упало на пол, как и его сорочка.

— Я и на столе сейчас не против, и опять у стенки, — честно выдохнула, вцепившись в его плечи.

Черт, какой же он сильный! А ведь с виду сухопарый скорее, хоть и высокий… И, обхватив его сейчас руками и ногами, прекрасно чувствовала крепкие мышцы, явно знакомые с залом. Раньше осознала бы — испугалась… Сильные мужчины в ее жизни этим всегда против женщин пользовались. Но как бояться того, кто единственный был самым бережным, и больше иных заботился о ней? Ни капли страха, только все та же жажда!

— Нет, девочка моя, мы сегодня торопиться не станем…

— Коля, я сейчас к долгим играм не готова! — прям возмутилась, зачем-то прикусив ему ухо. — У нас вся ночь впереди, медленно будем потом, после ужина, а в эту минуту я сгорю, кажется, если ты сейчас же в меня не войдешь! — требовательно, задыхаясь, прошептала ему на самое ухо.

А его всего вдруг как током пробило! И руки, которыми ее под бедра поддерживал, тисками прижали ее к себе.

— У нас вся жизнь теперь впереди, Леся! — вибрирующим голосом поправил ее Гончаренко, во что-то уперев спиной… Она даже не представляла где!

Резануло что-то внутри, но нет разума, чтоб осмыслить.

А мужчина снова в лицо ее взглядом впился, наклоняясь все ниже ко рту.

— И, к сведению, я готов брать тебя всякий раз, когда ты меня так по имени называешь! — вдруг усмехнулся, начав жарко целовать с такой жаждой, которая реально в его голосе ощущалась, такой силы, что и Леся задохнулась. — Околдовала, — хохотнул в ее рот, слизывая стон с языка.

А она цеплялась за него, так и не вернув себе ни контроля, ни разума в голову. Сама, как одержима им, всем этим мужчиной, необъяснимой необходимостью ему подчиниться, своим его тело сделать! Чувствует, как он вытащил презерватив из кармана, ртом уже до груди Леси добравшись, прикусил сжавшийся сосок, подбородком кружево бюста оттянув в сторону. Леся бёдрами его за талию обхватила, раскрываясь.

И захлебнулась стоном, когда он в ее тело одним резким движением ворвался.

— Почему с тобой так хорошо?! — будто упрекая, укусила за плечо, сама навстречу подавшись, потому что не врала — не было сил терпеть и тянуть. У нее словно кровь горела, сжигая сосуды и нервы дотла! — О другом даже думать противно… А тебя даже сейчас словно мало до зуда! — уже не понимая, что выворачивает перед ним не просто тело, душу, лихорадочно целовала мужские губы, шею, судорожно дернувшийся при ее признании кадык.

И от жадно сжимающихся на ее теле пальцев не больно — до нового приступа дрожи сладко!

— Потому же, что и мне не нужен уже никто, кроме тебя, ежик мой! — низко простонал ей в искусанные губы Коля, такими алчными ударами члена врываясь в ее лоно, что никаких сил нет терпеть!

— Коля!!! — выгнулась дугой, упираясь затылком в стену.

Все тело затрясло, окатив жаром и судорогой такого удовольствия, что перед распахнутыми глазами звезды сверкают!

Нет сил вдохнуть, распахнутым ртом воздух хватает, а может только и дальше к нему сильнее тянуться, как растекаясь размягченными мышцами по сильному торсу.

Николай тут же ее подхватил, поцелуем последний воздух забирая. Отступил куда-то на два шага, развернувшись, у нее в голове как весь мир кружится. Только все равно… С ним так хорошо и спокойно как-то сейчас, что ничего не страшно…

Холодная простынь спину заставила мурашками покрыться. Тяжелое горячее тело сверху накрыло целиком, отрезая от всего мира. Мощные толчки в матрас вдавливают, а ей так потрясающе, что понимание себя потеряла где-то в этом ритме. Цепляется, держится за плечи Николая, и уже голос сорвала, потому что не стонет — кричит от удовольствия, на каждый толчок к нему прижимаясь, будто слиться хочет.

А Коле от этого только больше в кайф, кажется. Укусил ее вдруг за подбородок, низко застонав грудью так, что ей вибрация передалась, и с последним толчком словно их спаял телами, чем-то непривычно цельным делая…

Он принес ее в спальню, оказывается. Упрямый мужчина, целеустремленный…таки донес.

— Думала, у тебя на втором этаже спальни, — еще не до конца из-под него выбравшись, рассматривала в полутьме потолок и кусок зашторенного сейчас окна.

И хорошо так, спокойно, тело все словно солнцем разморенное… Но уже заново в животе искры вспыхивают… Да и он все еще в ней, кстати. И что-то Леся не замечала, чтоб хоть какая-то часть обмякла в этом мужчине…

А она еще сомневалась… Нет, он явно лучше нее понимал свои силы, когда ночь сразу требовал!

— По плану там и задумывали, наверное, но мне лень было подниматься по лестнице каждый раз. Да и кабинет по соседству, пришел, упал и отрубился. Ну и до столовой близко, — со смехом, который явно в голосе вибрировал, а еще с тем самым потрясающим теплом, рассказал Коля, щекоча дыханием ухо Лесе, целуя по ходу плечо.

— Хм… столовая… — вспомнила она вдруг изобилие блюд. И желудок как-то живо отреагировал… Отвыкла даже. — Кстати, теперь, когда тут первый голод утолен, я готова признаться, что нормально завтракала… вчера утром… — чуть смущенно скосила на него глаза.



А Николай вдруг застыл и, уперевшись локтями, рывком поднялся над ней, впившись взглядом в лицо Леси… И вот сказала бы, что зло глянул, но это была как-то не к ней злость, а общее возмущение, что ли.

— Дохлая кикимора! Ты на кой черт себя хочешь загнать, девочка моя?! Быстро встала и пошли есть! — властно рявкнул, перекатившись на кровати с Леси, и ее за собой потянул. — Я же говорил, блин! Чувствовал! А ты мне совершенно голову задурила! — вроде и ругался, но при этом так бережно ее кутал уже в какой-то белый халат, видно, что с его плеча. Она утонула в пушистой ткани.

Потащил ее назад по коридору, который Леся по дороге сюда и не заметила.

— Тебя я тогда хотела больше, — все еще смущенно, но и чуть лукаво, вздохнула, чувствуя себя очень непривычно, будто и правда ей можно все… Опасное ощущение, непозволительное, учитывая, что вопреки его заявлениям, у нее всего лишь ночь есть на это чувство… сейчас ощущающееся блаженством.