Несколько ночей спустя Сэкстон, садясь в грузовик Рана, не мог точно вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как Минни прервала их воссоединение под раковиной… часы, годы, десятилетия или века. Действительно, время превратилось в резиновую ленту, которая растягивалась и возвращалась к прежней длине, моменты и вечность ничем не отличались друг от друга.
— Это здесь, — сказал он. — Направо. Номер 2105.
— Этот?
— Да… этот. В викторианском стиле.
Сэкстон четко ощутил, как свело желудок, когда он заставил себя повернуть голову и посмотреть на свой старый дом. И, по правде говоря, его по-настоящему затошнило, когда взгляд прошелся по темно-зеленому, серому и черному цветам фасада, куполам, крыльцу и ставням с длинными стеклами. Среди заснеженного зимнего ландшафта дом смотрелся как рождественская открытка с изображением Новой Англии[97], живописная, совершенная в своей красоте, как любая картина.
— Красиво, — сказал Ран, заглушая двигатель. — Кто здесь живет?
— Я. Вернее, я жил здесь раньше. — Он открыл дверь машины. — Пошли со мной.
Они вместе вышли и направились по засыпанной снегом дорожке, ведущей к крыльцу. Вытащив медный ключ, Сэкстон повернул замок и толкнул большую дверь, сразу послышался тонкий скрип дверных петель.
Ран осторожно стряхнул снег с подошв своих сапог, и Сэкстон последовал его примеру, обстучав друг об друга свои «Мерреллсы», прежде чем перешагнуть через порог. Внутри было теплее, чем снаружи, но домашнего уютного тепла не было. Он установил термостаты на шестьдесят два градуса[98] еще на день Колумба[99] в октябре, когда приходил сюда, чтобы проверить отопление. С тех пор сюда никто не приходил.
Он пахнет по-прежнему. Милый старый дом. Но больше не его.
Сэкстон закрыл за ними дверь и огляделся.
Как в фильме Винсента Прайса[100], вся антикварная мебель была скрыта под простынями. Он наугад шагнул в гостиную и приподнял угол огромного полотна. Под ним оказалась кушетка в классическом викторианском стиле, резное красное дерево, обивка глубокого винного цвета.
Ран зашел в комнату вслед за ним.
— Как долго ты жил здесь?
— Довольно долго, на самом деле. Мне нравился этот дом.
— А сейчас не нравится?
Сэкстон позволил ткани скользнуть обратно на свое место.
— Это сюда… ну, сюда мы с Блэем иногда приходили.
— Оу.
— После того, как мы расстались, я не мог находиться в этих комнатах. — Он прошел дальше, в библиотеку. — Слишком много воспоминаний.
Сэкстон обернулся, Ран следовал за ним, и выражение на лице парня было нечитаемым.
— Вот почему я захотел привезти тебя сюда сегодня. — При звуке дверного молотка, Сэкстон посмотрел за плечо мужчины. — Подожди, я скоро вернусь.
Сэкстон вышел в фойе, и ему потребовалось время, чтобы собраться, прежде чем он смог открыть дверь. Но потом он медленно и глубоко вдохнул, и выполнил свой долг.
По другую сторону двери стояла опрятно одетая вампирша с портфелем в руках, её волосы, стриженные под каре, были взлохмачены на макушке.
— Сэкстон, дорогой, как я рада, что ты позвонил мне.
Она расцеловала его в обе щеки и похлопала по плечам.
— Я так удивилась, но была очень рада твоему звонку, — сказала она, когда вошла. — Я рада, что… ой, кто это?
Сэкстон закрыл дверь,
— Это мой… это Ран.
— Что ж… — Она шагнула вперед и протянула руку, — Рада знакомству, Ран. У Сэкстона безупречный вкус, и я могу сказать, что он снова сумел это продемонстрировать. Меня зовут Кармайкл.
Ран моргнул и в панике огляделся, словно ему на плечо села дикая экзотическая птица.
— Ты говорила, у тебя есть покупатель на этот дом? — Сэкстон сгладил неловкую паузу.
Отвлекающий маневр отлично сработал — Кармайкл мгновенно переключила внимание.
— Месяц назад я сказала тебе об этом. Но затем ты купил тот пентхаус без моего участия. — Она осуждающе цокнула. — Это было довольно грубо с твоей стороны, но я прощу тебя, если дашь мне выставить на продажу этот дом.
— Ты продаешь его? — спросил Ран тихо.
— Да. — Сэкстон встретился с ним взглядом. — Я понял, что готов отпустить прошлое.
— Отлично, — Кармайкл чуть не пустилась в пляс. — Замечательные новости. У меня с собой форма объявления для продажи, подпишем прямо здесь.
С восхитительной ловкостью она каким-то образом смогла вытащить лист и ручку из портфеля, не выпуская его из рук: поставив портфель на колено, она открыла замки и достала бумагу с ручкой.
— Вот. Сделаем это, и я приведу их уже через час.
С сердцем, гулко бьющимся в груди, Сэкстон взял листок и дешевую ручку.
— Пока ты подписываешь, хочу уточнить некоторые замеры. — Она положила портфель, достала рулетку и свой айфон, и ушла. — Ты же юрист, без меня знаешь, куда поставить Джона Хэнкока[101].
Когда ее бодрые шаги послышались в районе кухни, Сэкстон взглянул на Рана.
Мужчина стоял рядом, его опущенные руки были сцеплены, взгляд вроде бы спокойный, но взволнованный.
— Похоже, тебе совсем некомфортно это делать.
И именно в это мгновение все и произошло. Чувство полного покоя охватило его, столь же неожиданное, как благословение, о котором молится агностик. Он увидел все это в светло-карих глазах Рана.
— Я люблю тебя, — неожиданно выпалил Сэкстон.
Этот красивый взгляд загорелся так ярко, светлая радужка вокруг зрачков вспыхнула, как лунный свет.
Сэкстон махнул рукой.
— Этот дом, этот… мавзолей? Я оставил его как надгробие тому, что, как я думал, больше никогда не найду. И сейчас я понимаю, что больше мне это не нужно. Я отпускаю его так же, как когда-то я позволил Блэю уйти, и все из-за тебя. — Он поднял руку. — Это не значит, что ты обязан ответить мне взаимностью. Я привел тебя сюда, просто потому…
Ран прервал поток его слов:
— Я тоже тебя люблю.
Сэкстон заулыбался.
И еще долго не переставал это делать. Даже когда использовал широкую спину Рана, чтобы поставить свою подпись на форме.
Чтобы двигаться вперед, надо отпустить прошлое. Некоторым для этого требуется сдвиг в сознании… другим — перемены в материальном мире.
Часто они взаимосвязаны.
С Раном в его жизни он теперь намного больше заинтересован будущим, чем прошлым.
«Так и должно быть», подумал он, надевая колпачок на «Бик». В конце концов, жизнь — нечто большее, чем ностальгия и сожаления.
И слава богу.
***
Стоя в тренажерном зале учебного центра, Ново указала на Пэйтона.
— Его. Я хочу его.
Брат Рейдж хлопнул в ладоши.
— Справедливо. Тогда вы вдвое, Крэйг с Буном, а Пэрадайз будет сражаться с Пэйн. Я возьму на себя Акса. В боевую стойку, чуваки.
Ново, сдерживая усмешку, последовала этой команде, ноги были полусогнуты в коленях, руки подняты перед собой, плечи напряжены — она готова атаковать. Пэйтон, с другой стороны, даже не пытался осторожничать. Он улыбался, как полный придурок, принимая ту же позу.
— На мой счет три, — рявкнул Рейдж. — Один, два, три.
Когда раздался свисток, Ново упала на маты и, описав обеими ногами огромный круг, ударила Пэйтона прямо по лодыжкам. Парень завалился на пол, как срубленное дерево и всем весом приземлился прямо на лицо. Времени не было совсем — после такого тяжкого приземления она не даст ему ни секунды собраться с силами.
Ново прыгнула ему на спину, обхватила горло рукой, перевернула и, раздвинув широко ноги, обернула их вокруг его бедер и сжала со всей силы. Пэйтон задохнулся, напрягся и, извиваясь, попытался перевернуться и подмять ее под себя или же просто избавиться от удушающего захвата. А она сжимала все крепче и крепче… аж взмокла, её руки, плечи и бедра горели, словно кости охватил пожар.
Каждый раз, когда он двигался в одну сторону, она выкидывала ногу. И затем, когда двигался в другую, она переключалась на противоположную сторону. Затем она схватила свое собственное запястье и потянула, потянула сильнее…
Пэйтон замедлился.
Еще.
Почти застыл.
И затем протянул руку и ударил ладонью по поверхности мата один раз… два…
На третьем хлопке Ново отпустила его и перекатилась на спину. Она так тяжело дышала, что перед глазами мелькали звезды, а легкие напоминали пару вулканов в груди…
Она захихикала. И позволила себе эту девчачью выходку, потому что, черт возьми, она только что сделала мужчину почти вдвое больше нее самой.
Пэйтон несколько раз перевернулся и икнул, его голова болталась из стороны в сторону, руки отнимались.
А потом он тоже повалился на спину и засмеялся.
Лежа на синих матах, они посмотрели друг на друга и засмеялись еще громче.
Только после того, как Ново села, она поняла… ох… ну да. Все в зале прекратили спарринг и смотрели на них.
После девичника они провели вместе несколько дней, и ей очень нравилось провокационно подкрадываться в его дом по служебной лестнице, что позволяло избегать встреч с отцом и слугами; ей нравилась сама идея трахаться с Пэйтоном под крышей дома, принадлежавшего мужчине, который никогда бы не одобрил в пару своему сыну такой сброд, как она.
На горизонте маячило еще одно преимущество. Благодаря фиаско на девичнике, ее выгнали со свадебной вечеринки, а должность подружки невесты и соответствующие обязанности были аннулированы ее сестрой. И это прекрасно. Однако она все еще числилась в списке гостей.
Посмотрим, как долго это продлится. И решит ли она сама туда пойти.
Все эти дни, лежа рядом с Пэйтоном, Ново задавалась вопросом, а почему, собственно, она должна присутствовать на таком мероприятии, как свадьба Софи и Оскара. Конечно, это ее семья и все такое. Но они не обращались с ней как с родным человеком. Родители стыдились ее за то, что она не была достаточно женственной, а для сестры она всегда служила лишь орудием для самоутверждения.
Кому это нужно?
Фактически, чем больше Ново об этом думала, тем больше задавалась вопросом, почему кровным родственникам придавалось такое значение в жизни. Генетическая лотерея, в которую никто не играл добровольно, выплевывает вас куда заблагорассудится, независимо от совместимости. И все же каким-то образом ты обязан придавать этим возникшим по воле случая родственным связям эмоциональный вес и значимость — просто потому, что вашим родителям удалось удержать тебя в живых до того времени, когда ты сможешь, наконец, свалить из дома.
Поэтому да, скорее всего она не пойдет.
И вдруг ей стало все равно, что весь класс учеников и два преподавателя теперь в курсе, что они с Пэйтоном вместе изучали анатомию.
— Дай пять, — сказала она ему, выставляя ладонь. — В следующий раз ты меня сделаешь.
Он хлопнул по руке в ответ и пожал плечами.
— Даже если и нет, мне нравится сам процесс.
И подмигнул ей в своей хамоватой манере. А потом вскочил на ноги и помог ей подняться.
Он оставался джентльменом. Даже в своем непристойном поведении, он никогда не терял аристократического воспитания, и каким-то невообразимым образом ее это больше не раздражало.
Это просто была еще одна его сторона.
— Хватит на сегодня, — объявил Рейдж. — Все в душ. Автобус уходит через двадцать минут. Встречаемся завтра в качалке на первые полдня. Затем стрельба и курс по ядам.
По пути в раздевалки все болтали без умолку, парни шли первыми, а потом и она с Пэрадайз вошли в свою раздевалку и направились в отдельные душевые кабины. Она кайфовала, снимая мокрую от пота одежду, а затем расплела волосы. Просто рай.
Горячая вода. Класс! Только вот…
— Эй, — сказала она, перекрикивая шум льющейся воды. — Я могу одолжить немного твоего шампуня? Мой кончился, а новый принести я забыла.
Когда она высунулась из-за занавески, Пэрадайз выглянула из-за своей.
— Я думала, тебе никогда не нравился мой запах.
Ново пожала плечами.
— Он не так уж плох.
— Тогда, конечно. Бери что нужно.
— Спасибо.
Пузырек шампуня перешёл в руки Ново, она вернулась под потоки воды и намылила голову.
— Тебе вернуть его? — спросила Ново.
— Нет. Кондиционер у меня, сейчас передам его тебе под занавеской.
— Ты лучшая.
— Итак… — Последовала пауза. — Похоже, вы с Пэйтоном поладили.
Когда Ново выгнулась под струями и начала долгий десятиминутный процесс смывания пены с волос, в животе у нее все сжалось.
— Я видела, как он улыбался тебе в ответ, — сказала Пэрадайз сквозь шум воды.
Она ревнует? — удивилась Ново. Боже, вот только этих странностей не хватало.
— Ну, он ничего так, — пробормотала она.
Из-за занавески мелькнул кондиционер, и Ново схватила бутыль, хотя была не совсем готова. Она все еще споласкивала волосы, когда Пэрадайз выключила воду, и к тому времени, когда Ново вышла завернутая в полотенце, полностью одетая Пэрадайз уже стояла у зеркала с розовым феном в руках.
Обогнув шкафчики, Ново вытерлась насухо, натянула чистые кожаные штаны и черную майку. Она только начала расчесывать волосы, приготовившись заплести косу, когда из-за угла высунулась Пэрадайз.
— Ладно, я здесь умираю от любопытства.
Ново приподняла брови.
— В самом деле? А по цвету лица и не скажешь, что ты страдаешь респираторным заболеванием.
— Что происходит между вами двумя?
— Почему бы тебе у него не спросить?
— Я могла бы, да.
Она просто стояла там, напоминая ожившую фотографию со страницы «Vogue»[102], белокурая красавица в элегантной, дорогой, я-богата-так-же-как-он одежде. Ново начала заплетать свою косу и почти доплела ее до конца, молча изучая стоявшую напротив девушку. В той не было гнева или чувства собственничества. Просто глубокое, нескрываемое, слегка удивленное любопытство.
Ново молчала, пока не закрепила конец косы резинкой.
— Вы на самом деле с ним просто друзья?
Пэрадайз кивнула.
— И всегда были только друзьями. — Девушка улыбнулась. — Он — очень хороший парень. И мне нравится, как он смотрит на тебя. Я всегда хотела, чтобы он нашел кого-то, на кого мог бы так смотреть.
— Мы не вместе, ничего в этом духе. В смысле… ну, ты поняла. Не в отношениях.
Вот дерьмо, она как будто оправдывалась. Опять же, она даже представить не могла, что будет вести подобный разговор — по целому ряду весьма мерзких причин.
Пэрадайз улыбнулась.
— Иногда отношения подкрадываются неожиданно. Чувства, эмоции, они как ниндзя, скрытные и…
— Смертельно-опасные.
Пэрадайз нахмурилась.
— Нет, я собиралась сказать, что они появляются из ниоткуда.
— Ну… слушай, я ничего не могу сказать по этому поводу.
— Извини. — Идеальные брови Пэрадайз обеспокоено сошлись на переносице. — Я не должна была поднимать эту тему. Это не мое дело.
— Нет, все круто. Все нормально.
Казалось, что девушка испытала искреннее облегчение, и у Ново возникло совершенно неожиданное желание обнять ее, но она быстро его задавила.
Она совсем размякла или что? Что за хрень?
— Увидимся в автобусе, — сказала Пэрадайз, закинув на плечо спортивную сумку. — Я никому ничего не скажу. Даже Крэйгу.
— Все нормально. — И, что самое интересное, это была правда. — Мне нечего скрывать, потому что ничего эмоционального не происходит.
После того, как Пэрадайз вышла из раздевалки, Ново задержалась на минутку. Обычно такой разговор мог бы выбить ее из колеи. Но уже нет. Или… по крайней мере, не сегодня.
Странно.
Собрав вещи и сложив их в вещевой мешок, она проверила свой телефон по привычке…
И в этот прекрасный момент, мобильный тренькнул мелодией Бобби Макферрина[103] «Не волнуйся и будь счастлив», всплыло окошко сообщения, и она увидела имя адресата.
Открыв сообщение, ей пришлось прочитать его дважды. Затем она убрала телефон и нетвердой походкой вышла в коридор.
Ново была на полпути к стоянке, когда раздался голос у ее уха:
— Как насчет матч-реванша, только голыми?
Подпрыгнув, Ново повернулась к Пэйтону.
— Ой! А, да, конечно… куда направляешься?
— Домой. И я надеялся увидеться с тобой.
— Да. Мне нужно сначала в прачечную и доделать кое-какие дела. Увидимся через час?
— Эй. — Он положил ладонь ей на руку. — Ты в порядке?
— В полном. — Она уклонилась от его прикосновения. — Плечо побаливает, а дома беспорядок. Нужно разгрести завал на домашнем фронте, и я приеду.
— Заметано. — Его взгляд стал нечитаемым. — И, слушай, если тебе нужна передышка, я пойму.
— Не-а. Я в порядке. — Ново покачала головой, пораженная странным желанием подарить ему быстрый поцелуй.
Пэйтон словно почувствовал это и медленно улыбнулся уголками губ.
— Не торопись. Я всегда буду ждать тебя.
Вместе они пошли по коридору и сели в автобус, устраиваясь вдоль прохода лицом друг к другу, вытянув ноги так, что их кроссовки коснулись подошвами. Когда автобус тронулся, Бун включил старый добрый U2, и она узнала альбом «Джошуа Три» по шипящему ритму в наушниках. Крэйг и Пэрадайз расположились на задних сидениях, в объятиях друг друга, но без заигрываний, они просто расслаблялись. Акс же начал похрапывать.
Когда они добрались до назначенного места высадки, все вышли, и Пэйтон махнул ей рукой, прежде чем исчезнуть.
Ново подождала, когда все дематериализуются. Затем она рассеялась в ночном воздухе… в противоположном направлении от того места, где жила.
Она приняла форму перед ирландским баром под названием «У Пэдди» в квартале города, который она избегала более двух лет.
Она сделала глубокий вдох, и вошла в паб. Здесь было, по большей части, безлюдно, но там был мужчина-вампир, сидевший в глубине зала.
Он встал, как только она вошла. Спустя мгновение она подошла к нему.
— Привет, Оскар, — сказала она, останавливаясь перед ним. — Вот так сюрприз.