Кровь королей [СИ]

Глава XXVII: Без слов

Время шло, и с каждым мгновением Даэлла всё сильнее нервничала. Кровь деревьев — смола, янтарь… Золотой цвет. Королевская кровь, да и в принципе эльфийская — красная. Но ведь Вороны, род Коирит — те же самый эльфы, а значит, их кровь так же красна. Это логично, но… Но Даэлла давно поняла, что самый очевидный вариант не всегда является самым верным. Конечно, можно было бы действовать по методу предыдущей двери и нажать все три кнопки подряд, но что-то подсказывало: местная ловушка убьёт её в мгновение ока в случае неправильного ответа.

Даэлла, нервно закусив губу, уставилась на изречение. «Кровь деревьев застывает янтарём, королевская кровь — красна»… Может, это подсказка? Упоминается янтарь — оранжевый или жёлтый, а также красный цвет. Может ли быть, чтобы верным ответом был чёрный?

Зажмурившись, Даэлла надавила на чёрную кнопку. Щелчок — и дверь зашевелилась… Верный ответ! Но почему же кровь Воронов чёрного цвета, не красного? Старшая дочь рода Ивиор долго могла бы думать об этом в подходящих обстоятельствах, но сейчас девушку гораздо больше занимало открывшееся её взору зрелище.

Хранилище, скрытое за тремя дверями, оказалось неожиданно маленьким — не больше обыкновенной спальни. По периметру тянулись несколько стеллажей, на которых красовались в специальных подставках идеально отполированные, круглые хрустальные шарики. В этих шариках клубился туман. Насколько знала Дэалла, некоторые маги могли сохранять воспоминания в такой вот форме, причём так, чтобы впоследствии их могли прочувствовать на себе и простые эльфы, те, что не владеют магией.

Дотронувшись рукой до одного из шариков, старшая дочь рода Ивиор закрыла глаза. Нет, это не тот… И этот…

Наконец, перед глазами мелькнула нужная картина — и Даэлла сгребла в охапку нужный шар, бросаясь бежать из Хранилища. Подумает над этой сценой она уже дома — там, где не будет опасности быть обнаруженной. И там, где можно будет присматривать за Асель и Иримом, а не оставлять их в одиночестве: в свете последних событий регент боялась за свою семью…

Ниэмар не мог поверить в произошедшее. Вроде бы до того они с Рахелем столько раз касались друг друга, что смешно было бы так переживать из-за какого-то там поцелуя: вполне закономерный исход. Но от мысли, что он, сын рода Таэниат, только что поцеловал химеру и не испытал отвращения, хотелось подняться на ближайшую высокую башню и выйти оттуда на тучку. Или с жизнерадостным бульканьем пойти ко дну реки.

— Ниэм… — Рахель потёрся носом о щеку эльфа, и рыжеволосый аристократ тяжело вздохнул. В конце концов, Рахель просто утешает его так, как умеет. Да и разве неприятным оказалось прикосновение этих прохладных губ? Вовсе нет.

— Тебе плохо? — встревожено спросил юноша-химера, пытливо заглядывая в глаза Ниэмара. Эти переливающиеся, меняющие цвет каждое мгновение глаза успели стать такими близкими и родными! Словно сын рода Таэниат уже успел забыть о том, что нимрас положено ненавидеть и презирать всех, кто ниже их по происхождению.

Нимрас… Перворождённые. Насколько знал Ниэмар, его сородичи появились на этой земле первыми, не считая полуразумных дикарей прочих рас. В результате лишь истинные нимрас сохранили свой изначальный облик: остальные расы, связавшись с дикарями, постепенно утратили себя и превратились в жалкие помеси. Химеры же… Химеры — помесь всего со всем разом. Существа, которые рождены всеми видами дикарей и земных тварей. Потому их кровь и черна, будто грязь. Но… Но Рахель не похож на какую-нибудь мерзость из книг, которые доводилось читать Ниэмару.

Очередной мягкий поцелуй прервал размышления рыжеволосого эльфа, и сын рода Лиса закрыл глаза. Нет, это невыносимо. Понимать, что ты не просто привязался к химере, да ещё и к мужчине, а искренне чувствовать себя счастливым. Вспоминать своё прошлое и думать о том, что нынешний Ниэмар сейчас ударил бы себя-прежнего, если бы тот посмел сказать хоть слово в адрес Рахеля. В прошлом он думал, что счастье в богатстве и благополучии; сейчас, будучи бездомным нищим и сидя под грязным мостом, он был счастливее, чем когда-либо ранее.

Не думай о плохом, Ниэм. Я с тобой. Пока мы вместе, всё будет хорошо. Я не оставлю тебя, не брошу…

Скажи эти слова какая-нибудь другая химера, Ниэмар бы лишь скептически хмыкнул. Сейчас же он зажмурился, склоняясь к плечу своего спутника и запуская руку в длинные чёрные пряди. Забавно: когда-то он представлял себе идеальную спутницу жизни, и та была смуглой и золотоволосой. Ничего общего с бледным черноволосым Рахелем. Может и не в облике дело, а в том, что именно Рахель в своё время протянул ему руку помощи?

Убедившись, что Ниэмар больше не мучается — по крайней мере, сейчас — Рахель осторожно дотронулся губами до загорелой щеки: — Нужно добраться до дома семьи Ивиор. Я понимаю, тебе плохо, но… Чем скорее мы с этим закончим, тем лучше.

Ниэмар лишь тяжело вздохнул, стараясь не думать о том, что будет, когда они узнают, что скрыто в том древнем храме близ каменоломен. Ведь это, скорее всего, будет не конец — лишь начало чего-то нового и не факт, что хорошего.

— Ты прав, Рахель, — Ниэмар, пытаясь ещё немного потянуть время, умолк и прижался к груди химеры. Прохладная кожа ощущается даже под одеждой, и никакое солнце не может её отогреть. Хочется прижаться губами к щеке, к шее, к плечу Рахеля, согреть его… Хотя бы немного.

Взгляд Рахеля стал немного мягче: разумеется, от него не могли укрыться эмоции и мысли Ниэмара. Наверное, так даже лучше говорить друг с другом — без лишних слов, на языке одних лишь прикосновений, на языке доверия.

С трудом заставив себя отстраниться, Ниэмар выпрямился:

— Пойдём. И в самом деле… лучше поскорее со всем этим разобраться и убираться отсюда.

О том, что им сейчас предстоит, рыжеволосый аристократ предпочитал вовсе не задумываться.