Крутой обрыв

15

— Скажи своему брату, чтобы он прекратил присылать мне цветы, — сказала Долли, запихивая роскошный букет в корзину для мусора в кабинете Ричи.

— Не будь так сурова к парню, дай ему шанс.

— У него был шанс, и он им не воспользовался, — отрезала она и покинула кабинет.

Малком вышел из соседней комнаты, где подслушивал разговор.

— Ты видишь? Ничего не помогает.

— Я уже поделился с тобой всеми своими лучшими приемчиками обольщения женщин. — Ричи сцепил пальцы на затылке и задрал голову к потолку. — Ты не забыл послать к ней педикюршу?

— Не забыл.

— Детские игрушки?

— Она вернула их, а заодно и детский мебельный гарнитур.

Ричи сокрушенно покачал головой.

— Жаль, что ты не можешь отвезти ее на Ла-Уэста — она не сегодня-завтра родит.

— Долли даже не желает разговаривать со мной, — пожаловался Малком, нервно расхаживая по кабинету. — Она, по-моему, вообще ни с кем не разговаривает здесь. Никто даже не знает, что мы были женаты.

— Бартоломью Рис знает, и он не в восторге от твоего поведения.

Это еще было мягко сказано — Бартоломью даже близко не подпускал Малкома к Долли. Он заявил, что один его вид расстраивает ее, а это вредно для ребенка.

Я чувствую себя последним мерзавцем, коим наверное, и являюсь на самом деле, думал Малком, занимаясь самобичеванием.

— Это и мой ребенок, поэтому я тоже имею на него кое-какие права! — заявил он Ричи.

— Надеюсь, ты не сказал ей об этом.

— Еще нет. Адвокатов я придерживаю на крайний случай.

— Спасибо и на этом, — с иронией заметил Ричи. — Тебе удалось перемолвиться с ней хоть словом за эти дни?

— Я поймал ее в лифте, но Долли сказала, чтобы я оставил ее в покое.

— Господи, даже не знаю, что тебе посоветовать. — Ричи вздохнул. — Единственное, что тебе остается, это твердить ей о том, что любишь ее, а также молить Бога, чтобы она смягчилась. О-о-о… Малком, я надеюсь, ты сказал Долли хотя бы раз, что любишь ее?

— Не помню, произносил ли я эти слова… Но она ведь знает, как я к ней отношусь!

— В том то и дело, что не знает! — воскликнул Ричи, всплеснув руками. — Запомни правило номер один: ты должен произносить слова — остальное не имеет значения. Уж поверь мне: женщинам почему-то очень важно слышать слова. Они ждут не дождутся, когда мужчина произнесет заветное: «Я люблю тебя». Ты можешь, конечно, облечь признание в красивую словесную форму — ничего страшного. Главное, чтобы три заветных слова там присутствовали.

— У меня, разумеется, нет такого богатого опыта…

— Заткнись, Малком, — беззлобно посоветовал Ричи и потянулся к клавишам интеркома. — Бартоломью, она на месте? — У Ричи расширились зрачки, он метнул взгляд на брата. — Хорошо, куда она поехала?

У Малкома сердце оборвалось — очевидно, что-то случилось с Долли. Он вырвал трубку из руки Ричи.

— Где она?!

— Она не велела тебе говорить, — проворчал Бартоломью.

— Говори или все газетчики узнают, что твой хваленый бриллиант в форме Великобритании — подделка.

У Ричи от изумления отвалилась челюсть.

— Подделка? — недоверчиво прошептал он.

— Ну-ну, сынок, зачем же так кричать… От таких воплей в горах сходят лавины, ты понял меня? — Бартоломью говорил очень медленно и значимо, делая ударение на каждом слове.

Лавины? Горы? При чем тут горы? Старик что, с ума сошел? И тут Малкома осенило: Бартоломью намекает, что Долли уехала в свой родной городок, находившийся у Кембрийских гор.

— Спасибо, Бартоломью! — Он бросился к карте. — Ричи, ты имеешь хоть какое-нибудь представление, как проехать к этому чертову городишку?

Но Ричи занимало другое.

— Бриллиант Бартоломью не настоящий? Не настоящий? — в шоке повторял он.

— Не говори только об этом никому. — Малком ухмыльнулся, глядя на своего потрясенного брата.