Крылья за моей спиной

12

Настя проснулась, как от толчка. Глаза открыла, и некоторое время лежала, чувствуя, как сердце колотится. В сознании ещё мелькали обрывки сна, и становилось ясно, что он не столько тревожный, сколько смущающий. Какие-то обрывчатые образы, мужчина рядом с ней, лица Настя не помнила, но прикосновения и руки знала хорошо. Приступ волнения сдавил горло. Настя перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в соседнюю подушку. Если так дальше пойдёт, она взвоет, а ведь прошла всего неделя.

Она руками подушку обхватила и прижала к себе, перевернулась вместе с ней на спину.

— Мам.

Вика в её комнату вошла, дверь сильно распахнулась и даже ударилась о стену, но девочка этого, кажется, не заметила. Забралась с ногами на диван и протянула матери её мобильный.

— Тётя Лида звонит.

— Да? — Подушку с себя Настя сбросила, приподнялась на локте. — А который час?

— Полдесятого.

— Правда? А почему ты меня не разбудила?

— А тебе куда-то надо?

Пришлось напрячься, чтобы вспомнить, спросонья не слишком удачно выходило, поэтому Настя телефон к уху приложила, надеясь, что разговор с подругой заставит её окончательно проснуться.

— Привет, Лид. Как дела?

— У меня? Или у тебя?

— У тебя… А что случилось? — Образы из сна никак не желали уходить, и от этого Настя лишь сильнее заволновалась.

— Да ничего. Просто у тебя голос такой…

— Я только проснулась. Точно, ничего не случилось?

— Да говорю же, всё нормально. Маркелов страдает, голодает, так что, всё по плану.

Настя снова на подушку прилегла.

— По какому плану?

— По плану мести, — зловеще и несколько переигрывая, сказала Григорьева.

Настя прикрыла глаза рукой.

— С ума сойти. — И тут же поинтересовалась: — Он, правда, голодает?

— Насть, это ты, кажется, с ума сошла. Будет Маркелов голодать. Он в ресторанах питается, но я не уверена, что он этим сильно доволен, ты же его знаешь. Кто ему котлеты пожарит лучше, чем жена?

Настя посмотрела на дочку, которая прилегла рядом с ней. Вряд ли она могла слышать разговор, но шанс был, и это Настю беспокоило. Она Вику погладила по голове, пригладила распущенные рыжие волосы, а потом негромко спросила:

— Ты есть хочешь?

Вика кивнула.

— Тогда иди чайник ставь, я встаю.

Девочка резво развернулась и прямо в трубку прокричала:

— Тётя Лида, а что Юля без меня делает?

— Скучает, чего она делает.

— Мы скоро приедем домой. Правда, мам? Скажи!

— Приедем, приедем. Иди чайник ставь.

Дочка из комнаты выбежала, а Настя на постели села, и совсем другим тоном поинтересовалась:

— Так что?

— Насть, он со мной не откровенничает! Вот что вижу, то тебе и говорю. Уезжает рано, приезжает поздно.

У неё вырвался вздох.

— У него сложное дело.

— Конечно. Дело у него…

— На что ты намекаешь?

— Ни на что, я просто злюсь. Вот как можно быть таким раздолбаем?

На это Насте ответить было нечего, сама не понимала. А Лида следом поинтересовалась:

— А у тебя как дела?

— Довольно странно.

— Что это значит? С квартирой проблемы?

— Да нет, с квартирой всё нормально. Просто я столько старых знакомых встретила, о ком уже давно и не думала. Всё настолько изменилось за десять лет.

— А ты чего ждала? На малой родине всегда так, поэтому я и не езжу к своим родственникам. Ничего там хорошего нет, только шёпот за спиной. Ведь ни один не порадуется, в глаза улыбаются, а потом косточки перемывать начнут. Это загрязняет ауру.

Настя рассмеялась.

— Вот про ауру я как-то не подумала, когда сюда ехала.

— Зря, между прочим. И кого ты там встретила? Подружек закадычных?

— Одну, — призналась Настя.

— А первую любовь? Вторую, третью?

— С ума, что ли, сошла? Я была приличной девушкой.

— В каком смысле?

— Никаких вторых и третьих.

— Боже мой. Оказывается, я была неприличной. Чего только про себя не узнаешь.

— Как дела в магазине? — опомнилась Настя. — С Хшояном что решила?

Лида тут же принялась жаловаться на чрезмерное тщеславие некоторых авторов, призналась, что поругалась с их самым энергичным клиентом, но, в итоге, они смогли найти компромисс, и завтра как раз состоится очередная встреча Аркадия Хшояна с преданными читателями.

— А в остальном, всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо, — пропела Лида в трубку, и Настя её похвалила, пообещав, что не задержится дольше, чем это необходимо. Правда, не призналась подруге, что не знает, что будет делать, когда придёт время возвращаться в Москву. На данный момент она боялась возвращения домой.

Когда она вошла на кухню, Вика занималась тем, что нарезала бутерброды. Очень старалась, увлеклась, нарезала сыр, а потом придирчиво разглядывала каждый кусок. Выходило у неё не слишком красиво и аккуратно, видно, девочка сама это понимала и была собой недовольна. Чайник возбуждённо похрюкивал на газу, закипая, Настя подошла и выключила его. Потом посмотрела на тарелку, на которой были разложены бутерброды.

— Стараешься? — поинтересовалась она у дочки.

Вика кивнула.

— Хорошо. Только не переборщи. Куда нам столько бутербродов?

— Дядя Федя съест.

— Думаю, он ещё спит. Он просыпается к обеду, ты же знаешь.

— А мы в холодильник поставим. Папа говорит, что у меня получаются самые лучшие бутерброды в мире!

Настя поневоле улыбнулась.

— Папа в этом толк знает, — не стала она спорить.

— Скорее бы он уже приехал, — пожаловалась Вика. Положила кусок сыра на последний свободный кусок нарезного батона, и отложила нож, улыбнулась, глядя на дело рук своих.

Лер на самом деле явился после обеда и не стал спорить, когда ему принесли тарелку с оставшимися после завтрака бутербродами, всё съел, чем безмерно порадовал Вику. Настолько, что следующим утром она снова взялась сама готовить завтрак. Настя не спорила, видя, что дочке это нравится, к тому же, теперь была уверена, что ничего не пропадёт. Федя Лер, как пятнадцатилетний подросток, постоянно хотел есть, и то, чем потчевала его девятилетняя девочка, кажется, вполне пришлось ему по вкусу. Он заходил к ним каждый день, но к Насте с разговорами особо не приставал, смотрел с Викой телевизор и выслушивал все её детские секреты.

— Ты будешь хорошим папой, Федь, — сказала однажды Настя. — Странно, что у тебя до сих пор нет детей.

— Дети? — Лер замер с открытым ртом. — Их же воспитывать надо.

— Ты отлично с ними общаешься, — сказала Настя, несколько удивлённая его реакцией.

— Так не воспитываю же!

Она похлопала его по плечу.

— Кажется, ты сам себя запугал.

Лер головой мотнул, задумавшись.

Аверин появился через пару дней. Настя старалась не думать о нём, решив, что их встреча случилась, прошла не так уж и плохо, и этим нужно быть довольной. Рассказав об этом Фёдору, почувствовала смутную тревогу, когда тот, усмехнувшись, сказал, что Сашка просто так не исчезнет, и довольно скоро снова возникнет на её горизонте. Настя не то чтобы боялась этого или попросту не хотела, но не знала, что может сказать ему при следующей встрече. Они поделились друг с другом переменами в их жизнях, а дальше что? Делиться секретами и подробностями? Этого она не хотела. Всё-таки Сашка её смущал, заставлял вспоминать то, о чём она уже давно не думала и забыла, а он появился и воскресил воспоминания и чувство вины. Настя не была уверена, что вообще виновата перед ним в чём-то, Аверин тоже поступил с ней по-свински десять лет назад, но она всё равно ощущала неловкость в его присутствии, а это было неприятно.

Сашка не появился на следующий день, хотя Настя опасалась этого, не пришёл и через день, и она вздохнула с облегчением. И от Фёдора небрежно отмахнулась, не желая слушать все его намёки. Но тот упорствовал.

— Появится, вот увидишь, Насть. Он просто паузу выдерживает.

— Какую паузу?

— Для значимости.

— Федь, ты дурак. Ты знаешь об этом?

— Мы ещё посмотрим, кто из нас дурнее, — хмыкал Лер. — Ты просто не знаешь, как он тогда переживал твой отъезд. У парня реально снесло крышу.

Настя осторожно присела рядом с соседом, заглянула ему в лицо.

— Это в каком смысле?

Федя развёл руками.

— Он бросил работу, пил несколько месяцев. — Ухмыльнулся. — Он по тебе так страдал, Солнцева.

Настя откинулась на спинку дивана, взгляд потерянно скользил по пустой стене напротив.

— А может, не по мне он страдал? А из-за того, с кем я уехала?

Лер кивнул.

— Не буду спорить. Санёк о себе большого мнения. А тут ты с москвичом сбежала. Все же знали, что ты Сашку любишь без памяти, он этим гордился…

— Хвастался, да? — усмехнулась Настя.

— Не без этого. А ты в один день с Маркеловым срулила.

— Не в один день. Просто так получилось.

Фёдор вдруг махнул рукой.

— Ладно, не моё это дело.

— Почему это? — Насте послышался в его голосе укор. — Ты тоже думаешь, что я с Серёжкой уехала, чтобы лучшую жизнь устроить? Это неправда.

Они с Фёдором глазами встретились.

— Насть, а тебе важно, что я думаю?

Она с дивана поднялась, не в силах усидеть на месте.

— Все так думают, я знаю.

— Если честно, мне наплевать, почему ты с ним уехала. Но раз вы до сих пор вместе, значит, всё было не зря. Ведь так? У вас девчонка такая растёт!.. А вот с Серго бы я пообщался. Он, вообще, думает приезжать?

Настя плечами пожала.

— Я не знаю, у него важное дело…

— Ты мне уже который день это говоришь. Важное дело!.. Ты ему скажи, что с Авериным общалась, он к вечеру здесь будет. — Лер рассмеялся, довольный сделанными им выводами, а Настя кинула на него предостерегающий взгляд.

— Не нагнетай, Федя.

— А ты сама? Ничего у тебя не взыграло при виде прошлой любви?

Настя с ответом помедлила, всерьёз прислушиваясь к своим ощущениям. Но единственное, что могла сказать:

— Мы все сильно изменились с того времени. — И чтобы перевести разговор на другую тему, улыбнулась Леру. — И ты — в первую очередь.

— Я?

— Конечно. Кто бы мог подумать, что парень, который мог только пить и гулять, превратится во владельца клуба и будет водить «лексус» последней модели. Я-то знаю, сколько он стоит, Серёжа себе такой хотел.

Фёдор рукой махнул, но во взгляде промелькнуло смятение.

— Деньги — это лишь бумага, Насть. Куда важнее, на кого их тратить.

Она кивнула и тут же отвернулась.

— Знаю.

А к вечеру этого дня Аверин и появился. Настя как раз пыталась помириться с дочерью, которая обиделась на неё из-за того, что не отпустила посмотреть, что такое настоящий ночной клуб. Лер, не думая, предложил, девочка, конечно же, сразу этой идеей загорелась, а когда мать воспротивилась подобным экскурсиям, всерьёз разобиделась. Настя пыталась договориться с ней по-хорошему, объясняла, что ночные клубы — не для детей, на что Вика приводила довольно весомые аргументы, что, во-первых, она не маленькая, а во-вторых, она бы только одним глазочком поглядела и ушла, и, вообще, Настя вполне могла бы пойти вместе с ней. Но та стояла на своём, и даже когда Вика сказала, что спросит разрешения у папы, повторила:

— Нет!

Вика надулась, сложила руки на груди и топнула ногой.

— Так нечестно! Вдруг я, вообще, никогда не попаду в клуб? И ты будешь в этом виновата!

— Вика, я тебя умоляю. Тебе девять лет! Все клубы и вечеринки ещё впереди!

— А я всё равно папе позвоню!

— А я разве тебе запрещаю?

Настя прошла к двери, услышав дверной звонок, распахнула её и замерла в некоторой растерянности, глядя на Аверина. Совсем не ожидала его визита, к тому же вечером, к тому же, прямо домой. А Сашка брови вздёрнул, заметив её смятение.

— В чём дело? Я не вовремя?

— Да нет… — Настя не знала, впускать его в квартиру или не стоит. Потом всё-таки отошла от двери. — Проходи.

— А если папа разрешит? — Вика из своей комнаты вышла, увидела гостя, но здороваться не спешила, только приглядывалась к нему с неодобрением.

Настя к дочери повернулась.

— Вика, он не разрешит.

— Откуда ты знаешь?

— Представь себе, знаю.

— Это просто нечестно! — повторила девочка с трагизмом в голосе, и закрыла за собой дверь комнаты.

Настя взглянула на Аверина.

— Извини, небольшие разборки.

Тот ухмыльнулся.

— Вижу. Всё в порядке?

— Лер додумался её в клуб позвать! Он-то не думает, а ей загорелось. Вот и ругаемся. Ты проходи. На кухню… В комнатах у нас даже сидеть не на чем.

Аверин сделал пару шагов по прихожей, оглядываясь.

— Да, от прежней квартиры Солнцевых ничего не осталось.

— Почти ничего. Хочешь чаю?

— Хочу. Я конфеты принёс. — Он продемонстрировал пакет.

— Не стоило.

— Как это, я же в гости, к двум дамам.

Это его «в гости» несколько напрягло. Но Настя спорить не стала, выдавила из себя улыбку.

— Дочка у тебя, смотрю, упрямая.

— Это точно. Не свернёшь.

— Вся в маму.

— Я не стала бы этого утверждать, папа у неё тоже тот ещё упрямец.

Аверин присел за стол, делал вид, что оглядывает кухню, но Настя чувствовала, что его взгляд то и дело останавливается на ней. Как могла старалась от этого отгородиться, поставила чайник на газ, чашки достала, по кухне сновала, но всё без особого толка. Пыталась угадать, зачем Сашка пришёл и что сказать ей собирается.

— Я просто так пришёл, Насть. Не напрягайся.

Она от неожиданности дёрнулась. Посмотрела с недоверием.

— Я думаю вслух?

Он широко улыбнулся, совсем, как раньше.

— Нет, просто ты волнуешься.

— Ну, волнуюсь, я не только из-за тебя…

— Хорошо, принято к сведению. Что у тебя с квартирой? — спросил он, когда Настя чай разливала.

— Хорошо вроде.

— Вроде?

— Я наняла человека, который будет заниматься всеми бумагами. А когда всё оформит, можно будет искать покупателя.

Аверин кивнул. Потом сказал:

— У меня есть знакомые, в БТИ, например. Могу помочь.

— Это нужно переговорить с моим агентом, спросить, нужна ему помощь или нет.

— Переговори.

— Времени не так много, скоро первое сентября, Вике в школу. А хотелось бы её ещё к родителям отправить, хотя бы на несколько дней.

— А в каком она классе учится?

— В третий пойдёт.

— Хорошо учится? Хотя, что я спрашиваю. Плохо ей учиться не в кого.

— Не помню, чтобы я была отличницей. — Настя достала из коробки конфету, поразглядывала её, потом принялась аккуратно разворачивать.

Саша внимательно наблюдал за ней.

— Думаешь, я зря пришёл?

Она глаза на него подняла.

— Я не знаю, зачем ты пришёл.

— Поговорить.

— Давай поговорим.

— Ты не рада меня видеть?

Она на стуле откинулась, решила признаться.

— Я не знаю, Саш. Рада или нет. Столько лет прошло, у всех другая жизнь, все изменились. А я вот сейчас на тебя смотрю, и вспоминаю о том, что было. Я много лет не вспоминала.

— Не хотела?

— Да нет, просто некогда было вспоминать.

— Везёт тебе.

Настя взглянула на него с насмешкой.

— Скажи, что ты вспоминал.

— Конечно, вспоминал. — Он произнёс это со смешком и даже улыбнулся, но Настя не поверила в его благодушие. — Всё так резко изменилось. Ты уехала с ним, и…

— Он мой муж.

— Да, сейчас он твой муж. Но ты же мне тогда ничего не объяснила, не захотела. — Аверин взгляд в чашку опустил. — Мы помирились… почти. А потом в один день снова всё изменилось. Стоило ему приехать, и всё. Улетела моя Настёна в неведомые дали, даже не простилась.

Она была права, опасаясь этого разговора. Сашка требовал объяснений спустя десять лет, а Насте не хотелось оправдываться. Размышляла с полминуты, наверное, после чего решила просто сказать:

— Прости.

Он невесело усмехнулся.

— Да я же не за этим пришёл, Насть. Не за тем, чтобы ты прощения у меня просила. Поговорить с тобой хотел, просто поговорить, посмотреть на тебя. Честно, не думал, что встретимся.

— И я не думала. Не собиралась сюда приезжать.

— Вот видишь. Перечеркнула всё и забыла.

— Я не забыла, Саш. Но нужно было строить новую жизнь, нужно было начинать сначала. А нельзя начинать что-то, без конца оглядываясь назад. Я это очень хорошо знаю.

— Я тоже.

— Вот видишь.

Послышались шаги, и в дверях кухни появилась расстроенная Вика.

— Папа тоже не разрешил, — сообщила она матери.

Настя взглянула на неё со значением.

— А я тебе что говорила?

— Но я ведь только посмотреть хотела! — Она к матери подошла и позволила себя обнять. Взглядом упёрлась в мужчину за столом. — Здрасте.

Тот усмехнулся.

— Привет.

— Хочешь конфетку? — спросила Настя у дочки.

Вика кивнула, заглянула в коробку и выбрала себе три конфеты.

— Можно, пойду погуляю? На качелях.

— Иди. Только со двора никуда!

— Обещаю!

Аверин проводил девочку взглядом, улыбался, а когда входная дверь за ней закрылась, вдруг сказал:

— А она вообще на Маркелова не похожа.

— Она похожа на меня. Чему он очень рад.

— Да?

Настя глаза отвела и снова кивнула.

— Ты с ним счастлива?

Выгнать его, что ли? Может, они и не встретятся больше никогда, так чего стесняться?

— Я его люблю.

— В этом я не сомневаюсь.

— Почему?

— Не любила бы, не поехала. Ты не из тех, кто бы за деньгами помчался.

— Это ты так спустя десять лет решил?

Аверин досадно поморщился.

— Насть, я был молодой дурак.

— Знаю, что дурак.

— Но он ведь тогда за тобой вернулся. Значит, всё у вас сложилось.

— Может, мы поговорим о чём-нибудь другом?

— Давай о чём-нибудь другом, — согласился он, улыбаясь.

— Как ты живёшь?

— Как все.

— Ольга тоже так сказала: я живу, как все, — вспомнила Настя.

— И что?

— Странное выражение. Я не хочу жить, как все.

— Раньше хотела. Выйти замуж, воспитывать детей. Стоп, а сейчас у тебя по-другому?

Он откровенно смеялся над ней, и Настя взглянула с укором.

— Я не хочу думать, что я живу, как все. Как только ты начинаешь об этом думать, привыкаешь к этой мысли, перестаёшь стараться что-то изменить.

— Ты работаешь?

— Да. У нас с подругой книжный магазин. Небольшой, но он наш.

— Поздравляю. Значит, ты бизнес-вумен.

— Вряд ли. Это любимое дело, а не средство заработать деньги.

— Маркелов обеспечивает?

— Более чем.

— Молодец какой.

— Саш, давай без иронии.

— Давай. А моя дома сидит, сына воспитывает. И этим довольна.

— Каждому своё.

— Да, у неё в одном месте не зудело: хочу в институт, хочу в институт.

— А я закончила институт.

— Правда? Стала-таки журналистом?

— Нет, стала переводчиком.

— Надо же. Поздравляю.

Настя рассмеялась.

— Да, весьма своевременно.

— Серёга, наверное, гордится женой.

Глаза отвела.

— Да, наверное. — Встрепенулась. — Ещё чаю?

Тему всё же удалось сменить. Заговорили об общих знакомых, о том, что изменилось в городе за десять лет, о бизнесе Аверина, которым, судя по его реакции на Настины вопросы, он не слишком-то гордился. Довольно долго проговорили, надо сказать. Настя в какой-то момент спохватилась, на часы посмотрела, потом за окно, и крикнула Вике, чтобы шла домой. На улице уже темнело.

— Вот и лето кончается, — сказала она, словно только поняла, что август подходит к концу. — Темнеет рано.

— Да, совсем недавно в одиннадцать светло было, а сейчас девять — и темно.

Оба неловко замолчали. Стояли у окна, Настя смотрела в сгущающиеся сумерки, а Саша у неё за спиной. Ничего не говорил, руки в карманы джинсов сунул и молчал. Настя чувствовала его близкое присутствие, тепло, исходящее от его тела, запах незнакомого одеколона, и ей никак не удавалось вдохнуть полной грудью от волнения. Очень хотелось избавиться от тягостного ощущения. В прихожей хлопнула дверь, и они оба словно очнулись. Настя поторопилась от Аверина отойти, а тот засобирался домой.

— Алла, наверное, ждёт. — На Вику посмотрел, которая проскользнула мимо него на кухню. Опомнился, на Настю глаза поднял. — Я тебе сообщу. Свяжусь с твоим агентом по недвижимости, спрошу, нужна ли ему помощь… И тебе сообщу.

— Хорошо, спасибо.

— Не за что. — Остановился у двери, ещё одним долгим взглядом обвёл прихожую. И вдруг спросил: — Не жалко продавать?

— Это не моя квартира, родители сами решают.

— Да, конечно. Но ведь потом некуда будет возвращаться.

— Саш, я всё равно сюда не вернусь.

Он хмыкнул.

— Стала стопроцентной москвичкой?

— Может быть. Но вернуться сюда… насовсем, значит, что всё было зря. Не вернусь.

Кивнул, натянуто улыбнулся.

— До встречи, Насть.

— Пока.

Он с неохотой переступил порог, обернулся ещё, а Настя с облегчением закрыла за ним дверь. И только тогда поняла, насколько она напряжена. Как же она общалась с ним два часа?

На следующий день, встретившись во дворе с Людмилой Геннадьевной, удостоилась её гневного взгляда. Она столь выразительно взглянула на неё, что Настя не удержалась и обернулась женщине вслед, не понимая, чем заслужила подобное отношение.

— Сашкина машина под твоими окнами весь вечер стояла, — объяснили ей.

Настя резко повернулась и посмотрела на Ольгу. Осторожно кивнула.

— Привет.

— Привет, — отозвалась та с усмешкой. Ольга не выглядела агрессивно настроенной, но к Насте приглядывалась с недоверием. Окинула её быстрым взглядом, и Насте показалось, что сдержала рвущийся наружу раздражённый вздох.

Рядом с Ольгой стоял мальчик лет пяти, опирался на руль самоката и тоже Настю разглядывал, закинув голову и широко распахнув карие глаза. Ребёнку Настя улыбнулась, решив игнорировать взгляды, которые на неё кидала его мать. И вообще, она поклялась держаться с бывшей подругой дружелюбно. Сейчас-то им что делить?

— Привет, тебя как зовут? — обратилась она к мальчику, а тот моргнул, словно не ожидал, что Настя может с ним заговорить, подумал и сообщил:

— Алтём.

— Артём, значит. Очень приятно.

Ольга тоже на сына посмотрела.

— Это младший? — спросила у неё Настя.

— Да. Старшему семь.

— Здорово.

Ольга вдруг фыркнула.

— Чем это?

— Тем, что у тебя двое детей. — Настя побарабанила пальцами по крыше своего «жука», рядом с которым стояла.

Ольга не ответила, следила взглядом за сыном, который принялся кататься по дороге на маленьком самокате. Потом спросила:

— Зачем Сашка приезжал?

— Поговорить. Давно не виделись.

— О чём ему с тобой говорить?

— А почему ты мне этот вопрос задаёшь? Спроси у него. Посидели, чаю попили, поболтали. Он мне про свою жизнь рассказал, я ему про свою.

— Здорово, — кивнула Ольга. — Ему, наверное, до жути интересно было.

Настя нахмурилась.

— Наверное. Раз пришёл. Я не понимаю, почему тебя это беспокоит.

— Не меня, а его мать. У него семья…

— У меня тоже семья. — Настя начала злиться, понимая, к чему Ольга ведёт. — Это тут при чём?

— А ты сама не понимаешь? Ты вернулась, и он у тебя вечера проводит.

— Хватит придумывать! Опять начинается. — Она всерьёз нахмурилась. — Заняться больше нечем, только сплетни распускать? А если бы его машина не стояла у меня под окнами, сказали бы, что он ко мне в окно влез? Что за идиотизм?

— Но ты же одна приехала, без мужа.

Настя натянуто улыбнулась.

— У моего мужа есть имя, которое ты прекрасно знаешь. Это во-первых. А во-вторых, Серёжа работает, а я приехала по делу. При чём здесь Аверин? Столько лет прошло, а все ещё сплетничают о нас?

Ольга плечами пожала. Смотрела в сторону, но усмехалась.

— О тебе тоже? — поинтересовалась Настя. Ольга кинула на неё непонимающий взгляд.

— Обо мне?

— А что? Ты не последнюю роль в той истории сыграла. Почему бы и о тебе не посплетничать?

— Но ведь я оказалась права, Насть. Всё вышло так, как я и говорила.

— Тебе очень хочется так думать, Оля. Ты даже не представляешь, о чём ты говоришь.

— Но результат на лицо.

Настя посмотрела на свою машину.

— Результат моих трудов, а не твоих выдумок.

Ольга упрямо вздёрнула подбородок.

— Не крути Сашке мозги. Ты уедешь, а он останется. Он в прошлый раз едва оправился, когда ты уехала.

Стало неприятно, Настя недовольно поджала губы.

— Ты приложила руку к тому, чтобы я уехала.

— Тебе хочется так думать?

— Я знаю.

Дурацкий разговор вышел, Настя даже не думала, что очередная встреча с подругой может поднять столь невероятные темы. Что они так легко вернутся к прошлому и постараются обвинить друг друга в прошлых грехах. И чтобы прекратить это, Настя села в машину и уехала, не сказав Ольге больше ни слова. А позже возмущалась в разговоре с Лером.

— Это надо? Все уже видели его машину под моим окном! И чёрт знает что подумали!

Фёдор ухмылялся, развалившись на диване.

— А ты как хотела? Здесь только вздохнёшь, а все уже знают, о чём ты подумал. Причём лучше тебя самого знают!

Настя только руками развела. И понизив голос, продолжила:

— Людмила Геннадьевна так на меня посмотрела… На меня даже Хшоян так никогда не смотрел!

— Кто?

— Хшоян. Автор криминальных романов Аркадий Хшоян. Не читал?

— Мне криминала и в жизни хватает.

Настя согласно кивнула.

— И не читай. Хоть и неплохо пишет, но из вредности не читай. Злобный, противный карлик.

Фёдор рассмеялся.

— Вот видишь, как тебе повезло? А то бы злобная карлица твоей свекровью была.

Настя ему пальцем погрозила.

— Федя!

— Что?

— И Ольга туда же, — продолжила она возмущаться. — Я уверена, что она меня с Людмилой Геннадьевной обсуждала, а как меня увидели, так и бросились в рассыпную. Она ещё потом ко мне подошла, мораль прочитала, представляешь? Чтобы я Сашке мозги не крутила!

— Ольга?

— Ну да!

Лер красноречиво хмыкнул.

— А ты чего хотела, Насть? Что ты приедешь через десять лет, и вы снова станете лучшими подружками?

— Нет, конечно. Но ты сам сказал: десять прошло! Чего они все от меня до сих пор хотят?!

— Понять, что у тебя всё плохо, вот чего они хотят. И точно знать, что ты не квартиру приехала продавать, а что приползла обратно, поджав хвост.

Настя на несколько секунд закрыла лицо руками, потом головой помотала, пытаясь сбросить с себя негатив. А когда Вика в комнату вошла, руки тут же опустила и постаралась выглядеть как обычно. Вика же принесла с собой коробку конфет, что Аверин купил, села на диван рядом с Фёдором и сняла крышку. И сразу предупредила, указав на красную обёртку:

— Вот эти мои любимые.

— То есть их трогать нельзя?

— Да. Но синенькие тоже вкусные.

— Вот ты деляга. — Лер взял синюю конфету, развернул, и замер, не донеся её до рта, когда девочка сказала:

— Дядька вчера принёс.

Фёдор удивлённо вздёрнул брови, а Настя строго взглянула на дочь.

— Что за «дядька», Вика?

— Ну, дядя.

— Вот так.

— Санёк с конфетами пришёл?!

— Федя, помолчи.

— Вот затейник, а.

Настя покаянно опустила голову, соглашаясь.

— Не говори.

Кто-то дёрнул входную дверь. Настя выглянула из комнаты, услышав это, прислушалась, но больше никаких шорохов и подозрительных звуков, вместо этого в дверь позвонили. Не зная, кто может ломиться в квартиру, забыв о приличиях, Настя подошла, мысленно посетовала, что глазка нет, но вспомнила, что у неё на диване Лер сидит, и поэтому без всякой опаски отперла замки. И отступила, в удивлении глядя на мужа.

— Ты что здесь делаешь?

Сергей невесело хмыкнул.

— Можно я не буду врать и говорить, что рассчитывал на другой приём? — Маркелов в квартиру вошёл, распахнув дверь пошире ногой, так как руки были заняты. Поставил на пол чемодан, а Насте цветы протянул. — Привет, любимая.

Она голову чуть на бок склонила, перевела взгляд с лица Сергея на букет ирисов. Правда, долго тянуть не стала, букет забрала, к тому же из комнаты уже донёсся радостный голос Вики, которая чуть ли не кубарем скатилась с дивана:

— Папа, папочка приехал!

Сергей разулыбался, ребёнка на руки подхватил и охнул, когда Вика крепко обняла его за шею.

— Зайчик, ты меня задушишь!

— Наконец-то ты приехал!

Он дочку перехватил, как маленькую, почти уложив на своих руках, но в следующий момент вдруг болезненно поморщился и поторопился опустить её на пол. Настя заметила, как его перекосило, и тут же одёрнула дочь.

— Вика, не прыгай, папа не может тебя держать.

Вика виснуть на отце перестала и просто обхватила его руками за талию. Сергей её по голове погладил, а сам на Настю смотрел.

— Солнце, я…

Она жестом попросила его замолчать, и указала на прикрытую дверь в большую комнату. Маркелов недоумённо нахмурился, дверь открыл, и в следующую секунду ухмыльнулся.

— Я не понял, чего это ты на моём диване разлёгся?

Лер издал странный возглас, нечто среднее между приветствием и победным кличем.

— Тебя жду! Ах ты, чертяка. Серго! Ты паразит, ты так и будешь раз в десять лет наезжать?

Настя дочку за руку в сторону отвела, пока мужчины хлопали друг дружку по спине и исполняли другие ритуальные танцы — обнимались, жали руки и разглядывали друг друга, посмеиваясь.

— Насть, он отсюда за эту неделю хоть раз выходил? Как ни позвоню: дядя Федя кино смотрит, дядя Федя чай пьёт. Холостяцкая жизнь, что ли, довела?

— У меня отходняк после развода! Второй год уже.

— Видно, хороший развод был.

— Не то слово, а семейная жизнь ещё лучше.

— Папа, ты останешься?

— Останусь, зайчик. Я и вещи привёз.

Настя резко обернулась и взглянула на чемодан, о котором, признаться, успела забыть. Затем непонимающе посмотрела на мужа.

— Останешься?

Сергей подарил ей широкую улыбку.

— У меня отпуск. Могу проводить его, где хочу.

Он смотрел на неё с особым умыслом, и Настя вдруг вспомнила, что сказала ему то же самое неделю назад.

Фёдор снова хлопнул Маркелова по плечу.

— Слушай, а ты заматерел.

— А сам-то? — Сергей слегка ударил его в живот. — Это чего такое?

Лер руку его оттолкнул, и живот свой бережно погладил.

— Нет тут ничего.

— Ага. Кроме пяти лишних килограмм.

Фёдор уставился на свой живот, а Сергей к жене повернулся, встретил её вопрошающий серьёзный взгляд, и, пытаясь вызвать сочувствие, попросил:

— Солнце, дай таблетку.

Настя поджала губы, одарила мужа негодующим взглядом, а потом руку в бок упёрла. Маркелов смешно склонил голову на бок.

Из комнаты Настя вышла, кипя от негодования. Зло уставилась на чемодан у стены, потом обернулась, посмотрела на спину мужа. Серёжка смеялся, разговаривая с Фёдором, одной рукой обнимал Вику, которая прижалась к нему, и, судя по всему, Маркелов был уверен, что всё прошло, как нельзя лучше. В квартиру его пустили, ему обрадовались, даже обняли, и он решил ещё на жалость надавить — попросил таблетку. И ведь не откажешь ему!

Серёжка, как всегда, уловил её настроение, потому что появился на кухне уже через минуту. Настя как раз отыскала в ящике обезболивающее, выдавила из блистера таблетку, взялась за ручку графина с водой, и вот тут почувствовала, что муж у неё за спиной. Помедлил всего секунду, а потом осторожно прикоснулся, Ладони легли на Настины бока и скользнули на живот. Носом ей в ухо ткнулся.

— Я соскучился по тебе, — успел сказать он, прежде чем получил по рукам.

— Не трогай. — Настя независимо повела плечами, отстраняясь от него, повернулась и протянула мужу лекарство и стакан воды. — Вот твоя таблетка. Или не болит?

— Болит. — Он выглядел расстроенным, голову опустил, таблетку из её рук принял и в рот закинул. А Настя проскользнула мимо него, отвернулась, хотя Серёжка и смотрел на неё, пил воду большими глотками и смотрел. Его пристальный взгляд сводил с ума.

А она снова остановилась в прихожей, глядя на чемодан. Серёжка приехал и всерьёз собирается остаться. Какое-то нехорошее предчувствие появилось. Настя машинально подняла руку и приложила ладонь к груди, чувствовала, как бьётся сердце. А потом повернулась. Посмотрела сначала в комнату, где Вика показывала соседу, что ей папа привёз, а потом в сторону кухни, на мужа.

И вдруг пожалела, что они все здесь.