Курс по соблазнению. Секс против дружбы (СИ)

Глава 31

— Ксень? Всё в порядке? — Костя озадачено крутит головой по сторонам. — Ты будто приведение увидела.

Если бы приведение. Я бы, наверное, и бровью не повела. А так… Не могу совладать с эмоциями. Даже когда до боли впиваюсь ногтями в ладонь, не помогает.

Самодовольный тип, что нагло улыбается мне, в разы хуже приведения. Бывший парень сестры. Тот, кто бездумно разрушил жизнь моей семьи.

— Какие люди, — Родионов раскидывает руки в стороны, будто собрался обниматься. — Золотарёва, ты ли это? Сколько лет, сколько зим? Какая стала, ух! Прям не узнать!

Лучше бы не узнал и прошёл мимо. А ещё лучше, если бы и я тебя не узнала.

Сотню раз я представляла тебя бомжующим где-то у метро. Тощего и грязного. Цепляющегося за ботинки прохожих и жалобно выпрашивающегося милостыню. Надеялась, что вездесущая карма тебя настигла.

Жаль, что, судя по брелку Порше, который ты так демонстративно крутишь в руках, мои мечты не сбылись. Ты жив, здоров. И даже не лечишься от какого-нибудь венерического заболевания.

— Аверин, а ты всё так же во френд-зоне? — Ярослав насмешливо смотрит на Костю, но видя как тот одаривает его красноречивым взглядом, снова возвращает свои мерзкие глаза ко мне. — Не ту сестру ты обхаживаешь. Старшую надо. Она даёт всем и сразу.

Его слова, как удар под дых, от которого мутнеет рассудок.

Дальше всё происходит так быстро, будто не по-настоящему. Будто кто-то на ускоренной перемотке просто показал, что будет, если Родионов не закроет рот. Не перестанет сыпать пошлыми намёками и оскорблениями.

Какая-то невидимая сила дёргает мою руку. И едва он успевает договорить, как я выплескиваю содержимое бокала прямо в лицо этому уроду. Одним рывком. Чётко и уверенно, словно полжизни тренировалась.

Брюнетка, что стоит рядом с Родионовым, ахает и отступает в сторону. Видимо, боится, что её брючный костюм приобретёт новую расцветку в виде бордовых клякс. Таких, которые уже вовсю красуются на светлой рубашке Ярослава.

С его тёмных волос стекают кровавые капли. А на холёном лице проступают не только остатки вина, но и безмерная ярость.

Я хотела остудить его пыл, немного сбить самоуверенность, но кажется, наоборот, плеснула масло в огонь.

Родионов часто моргает, будто не до конца понимает, что произошло. А затем, резко сорвавшись с места, бросается в мою сторону.

— Совсем кукушкой тронулась? — орёт так, что заглушает мелодичный вокал. — Не зря говорили, что мать сдала вас в психушку. Рано выписали?

Он успевает схватить меня за плечо.

И, видимо, хочет хорошенько встряхнуть или даже замахнуться. Но вместо этого сам отлетает в противоположную сторону.

— Кот, не надо, — моя просьба растворяется в звуках удара. Глухих, точных.

Костя слышит, но никак не реагирует. Нависая над Ярославом, он впечатывает кулак в его напыщенную физиономию. Делает это так уверенно, словно перед ним просто груша для битья и ему нужно отработать удар.

Надо бы попросить его остановиться, но я лишь потрясённо смотрю как напрягается его спина, тесно обтянутая тёмной тканью. Ещё немного и рубашка треснет по швам в области бицепсов. Настолько резво он заносит руку, чтобы ударить снова. Замахивается опять и опять, когда подоспевшая охрана, наконец, оттаскивает его.

Родионова, прижимающего окровавленный платок к носу, выводят из ресторана. Нас просят оплатить счет и тоже проследовать на выход.

Пока Костя расплачивается, я оседаю в свободное кресло. Закрываю глаза и медленно считаю до десяти. Всё хорошо. Испуг, смешанный с шоком, постепенно отпускает.

Да, ни в одном из моих сценариев вечер не заканчивался на такой ноте. Но я рада, что человек, познакомивший меня со словом «ненависть», наконец-то получил по заслугам. И даже если Костя сломал ему нос, не страшно. Тем, кто делает детей, а потом кричит, что они тут ни при чём, надо ломать совсем другие части тела.

— Ксень, ты как? — напряженно спрашивает Костя, усаживая меня на скамейку возле стеклянного небоскрёба.

Даже не верится, что полчаса назад мы были высоко-высоко над землей. Высоко над этим городом. Выше неба. Выше бесконечного движения и суеты. Вокруг нас была сказочная атмосфера романтики. Музыка, свечи, вино. Всё пьянило по-своему.

А появление Родионова принесло в этот вечер послевкусие чего-то испорченного.

— Спасибо. В порядке.

В очень сомнительном, правда.

— Расскажешь?

Киваю. Но вместо ненужных слов протягиваю телефон.

Пока Костя на мгновение замирает, рассматривая фото пятнадцатилетнего парня: темноволосого, высокого, с довольной ухмылкой на лице, я мысленно готовлюсь отвечать, что у меня в телефоне делает снимок ненавистного мне Родионова.

— Кто отец понятно, — глухо отзывается Аверин, улавливая сходство без слов. — А мать?