Легенда о Защитниках (СИ)

Глава 10. Первая встреча с высшей нежитью

I never fear death or dying

I only fear never trying

I am whatever I am

Only God can judge me now

One shot, everything rides on

Tonight, even if I've got

Three strikes, I'mma go for it

This moment, we own it

And I'm not to be played with

Because it could get dangerous

See these people I ride with

This moment, we own it

Трек 2 Chainz и Wiz Khalifa — We Own It (Fast Furious)

Осень полностью вступила в свои права. Летать вечерами стало холодно, но я это дело не забрасывала. Приходилось скидывать с себя тёплый плащ, чтобы было удобнее, но колючий ветер не щадил и прекращаться не собирался.

Подпрыгнула. Крылья поймали струи воздуха, подняв меня на пять метров. Я могу выше! Я должна летать выше!

Со всевозможной силой замахала слишком короткими и всё ещё слабыми конечностями, пробивая себе путь наверх. Метров десять! На такой высоте уже дух захватывает!

Теперь бы ещё удержаться. Это оказалось даже сложнее. И как назло ветер стал стихать. Меня тряхнуло, я начала падать. Успела перевернуться вверх ногами и всерьёз обеспокоилась о своей шее. Но метрах в трёх от земли вывернулась, выгнувшись так, что пару секунд касалась кончиками пальцев ног своего лба. Крылья надулись, как паруса. Выровнялся крен. Снова оседлала воздух, вполне мягко приземлившись.

Ноги, как и всё тело, дрожали. Не удержавшись, грохнулась на попу.

Фух! На сегодня, пожалуй, достаточно.

***

— Ту-ту-туру-тру-тту! Тру-тру-рууу!!! — разбудил нас звук трубы среди ночи.

И последовал возглас:

— Некроманты Генри Элтон и его ученица вызываются городским советом Стоунграда на тамошнее кладбище!

Я зарылась лицом в подушку и тихо застонала.

– αΩβ!!! NDMl! Ладно, жди, мы выходим! — прошипел Генри гонцу. Вскоре послышались шаги, и ко мне заглянул растрёпанный и расстроенный учитель. — Вставай, Вивьен, работка есть.

— Ночью? — простонала я. — А они сами там не справятся?

— Видимо, нет. Там что-то срочное и явно опасное. Ты вряд ли поедешь со мной на само задание, но останешься в стоунградском штабе, чтобы, в случае моего провала, тебе быстро нашли другого учителя и выплатили тридцать процентов от награды за ту работу.

Целая система придумана. И ведь не на пустом месте! То есть такое довольно часто бывало. Иногда ученики оставались без учителей и учителя без учеников. Демиург, как ты допустил, чтобы Защитников так не любили после всего, через что они проходят?

Я с немалой долей страха покосилась на удивительно спокойного учителя.

— Почему ты так легко об этом говоришь?

Он делано оскорблённо поджал губы.

— Ну, здрасте! — воскликнул Генри. — Девочка, не все химмель столь же долго топчут землю, что и я! Что бы там ни было, поверь, я справлюсь.

Моего беспокойства это не уменьшило, но я кивнула. Генри вышел из комнаты, сказав быстро собираться, захватить в путь немного галет и наполнить две фляги воды для себя.

Мой второй кинжал уже вернула, так что сейчас закрепила на поясе ножны с обоими. Надела купленный в Заврии костюм для верховой езды. Немного покрутилась перед зеркалом и быстро заплела косу. Поверх накинула плащ, которой мне после поездки на затопленное поле битвы подарил Генри. Плащ был старый, но вполне тёплый и сносно выглядящий.

Почему-то, несмотря на волнение, я чувствовала странное возбуждение. Как будто это поездка чем-то отличалась от других. Наверное, всё же отличалась, потому что в этот раз не Генри нашёл работу, а работа нашла его.

Ночью. Это… в каком-то плане таинственно и круто!

Боюсь ли я теперь темноты, гросок или разбойников? Им меня бояться нужно.

С такими мыслями я вышла из дома, с этими же думами снаряжала Бурого и лошадь Генри, поскольку он сейчас расспрашивал у гонца детали задания и читал приказ, проверяя его подлинность.

Я как раз закончила, когда учитель подошёл ко мне.

— Ну, мы имеем дело с личем, Виви, — поведал Генри. — Значит, я сто пудов оставлю тебя в штабе инквизиторов.

— А почему нас зовут так далеко?

— Гонец сказал, что Защитник Стоунграда погиб от рук лича. Они больше не желают рисковать, поэтому зовут меня.

— Личи? — нахмурилась я, вспоминая что-то из прочитанного на досуге. Да, вспомнила немного. Только то, что надо от них как можно дальше держать учеников. И спросила, почему.

— Посох, — коротко ответил Генри, забираясь на лошадь. Он накинул на голову капюшон, посох прикрепил к седлу, из-за чего во тьме ночи стал ещё больше похож на… некроманта. — С помощью артефакта маг может правильнее направлять потоки. У учеников посохи появляются позже, а заклинания, действующие на высшую нежить, невозможно создать без какой-либо помощи магических предметов. Поверь, я пробовал.

Эх, вот бы мне уже получить артефакт…

Оба в чёрном, оба некроманты, оба ночью едем на кладбище.

И чего я ожидала? В принципе сейчас это уже не кажется чем-то необычным.

Я тоже залезла на Бурого. Мы двинулись вслед за гонцом. Опять дорога. Но в этот раз я не чувствую себя одинокой, и мир уже не кажется столь страшным.

***

— Итак, что мы знаем о высшей нежити. Как раз в тему этот приказ, прям демиург подсмотрел не иначе! Я обещал тебе начать разбирать высших мёртвых, чтобы отвлечься от работы с Гранью и Вратами, мы начали. Как ты понимаешь, Вивьен, практика тебе пока не светит. Ты не расстраивайся, ещё устать от них успеешь. Но подумать только! Лич ещё и рядом со Стоунградом! Давай для начала расскажу тебе о них.

Личи — это маги, решившие, что могут избежать ссылки души за Грань и самой смерти. Но как мы, умные некроманты, знаем — смерть неминуема. Личи при жизни заточают в какой-то предмет тонны магии. Чаще всего в собственные артефакты. Привязывают к предметам душу, как они считают. А на самом деле из-за тех артефактов душа мага не только не избегает выхода за Грань, она там мучительно умирает. А влияние артефакта поднимает труп мага. Да, в каком-то смысле маг воскреснет. Но это будет не он, а лишь силы, дальние отголоски его самого, заточенные в артефакте. Такое проделать могут только сильнейшие маги любой ветви. Однако пару раз я встречал феномены, когда артефакты, хорошенько используемые своими хозяевами, сами накапливали их силу, а потом не давали душе за Гранью покоя. Так что будь аккуратна!

Самое интересное: последние воспоминания, которые были у души за Гранью, сохраняются. О своей полнейшей смерти. И потому личи озлобленные. Хотя, если с ними побеседовать, они отвечают, что победили смерть. На деле нет ничего более мертвого, чем они. Вот потому-то это высшая нежить.

И нет, личами не становятся души из-за первых и вторых Врат. Не знаю, с чем связано. Убить его можно только уничтожив артефакт. Был один умник, заточивший «душу» в крохотном алмазе, который спрятал во внутренний карман. Ох и намаялся я с ним!

В общем, дело скверное. И поверь, личи, пусть и разумны, как и всё мёртвые убивают живое. Пусть раньше они и хотели лишь чего-то достичь, доделать, им будет не вспомнить о цели, останется только жажда уничтожения жизни. А их навыки прекрасного владения магией никуда не денутся.

Я слушала и чувствовала, как кровь отливает от лица. Наш сопровождающий ехал чуть впереди и бешено крутил головой, вглядываясь в тени, словно оттуда вот-вот выпрыгнет какой-то мертвец. Понимаю. Если бы у меня судьба сложилась по-другому, сама бы дрожала от страха.

— Так, Вивьен, — то ли издеваясь, то ли не замечая, то ли игнорируя страх гонца, протянул Генри, — кто ещё относится к высшей нежити?

— Вампиры, — неуверенно ответила я. — Но я читала, что в случае обнаружения вампира следует немедленно обратиться к ведьмаку.

Генри улыбнулся. Я не видела его лица, но буквально почувствовала.

— Да, надо вызвать ведьмака. Мне или Дьюку. Ты первая, кто сможет бороться с вампиром самостоятельно. Тебе только освоить остальные виды магии, будешь всех защищать.

Я вернула ему улыбку, скромно потупив взгляд.

— Итак, да. Вампиры — коктейль из высшей нечисти и высшей нежити. В прошлом маги, слишком заигравшиеся с чёрными силами. Никто, Вивьен, повторяю, никто не должен сметь пытаться подчинить некромантию кроме самих некромантов. Это не просто сложно, это крайне опасно! Но некоторые считают, что правила их не касаются. Маги всех ветвей могут вызвать нечто, отдающее потусторонним холодом. Чёрное, злое и мёртвое. Но это не некромантия, это скверна. Вампирами становятся те, кто заигрался со скверной. Они не умирают. Маги остаются просто с какими-то изгвазданными обрубками вместо душ. И становятся невероятно сильными и быстрыми. Против них отлично работают как и серебро, так и железо. Напомни, чем интересны нам эти металлы?

— Серебро против нечисти, железо против нежити, — отрапортовала я. — Вот зачем тебе железные опилки и железная цепь! Но почему ты их не используешь?

— Магией удобнее, — просто ответил Генри. — У меня есть дома железные сети, а с собой я сейчас взял цепь. Правда, не думаю, что буду её использовать. Если хочешь, потом покажу, как работать с железом. Может, это только мне магию тут подавай.

— Я бы поучилась, — призналась я, вспоминая, что юрких духов далеко не с первого раза могу загнать за Грань. Кстати! — А железо против призраков работает?

— Да. И я немало удивлён, как в наш дом пробрался тот призрак! Если ты не заметила, там у меня везде железо! Мутации?!

Мда. Чего только мужчины порой не придумают, но варианта, что где-то оплошали они сами, для них не существует.

— Заржавело уже, — припомнила я. И как можно мягче сказала: — Это только ты тут не стареешь.

Учитель растерянно хлопнул глазами и поник, поняв, что защита его дома действительно устарела.

— Так, ладно, возвращаемся к нашим баранам… вампирам. В какой-то чудесный день маги, много работавшие со скверной, просыпаются и понимают, что белый свет им не мил, живые раздражают, а пить хочется… уже не воду. Шучу, как раз свет белого солнца им безопасен, а вот прямые лучи нормального светила их жалят. Долго вампиры находиться под солнцем не могут. Сначала у них просто краснеет кожа, а потом идут ожоги. Если вампир не найдёт тени — ему крышка. Он банально высохнет. Правда, тогда его нужно гонять по голому полю несколько часов.

Но когда облачно и лучи рассеяны, вампирам хоть бы хны. Они пьют кровь по двум причинам: получить от крови силу, что досталось от нечисти; уничтожать живого, что досталось от нежити. Убить их можно сильным ударом в сердце. И не промахнуться! А про осиновый кол всё врут. Просто один ведьмак как-то потерял меч, когда сражался с вампиром, а под руку попался тот самый кол. Есть ещё вопросы?

— А вампиры будут как-то отличаться от обычных людей?

— Клыками.

— И мне каждому в рот заглядывать?

— Опять правильные вопросы, — похвалил Генри. — Но хотелось бы услышать твои рассуждения.

Я призадумалась. Впрочем, не выспавшийся мозг не стал ничего придумывать, я предположила:

— Металлы ты помянул не зря? Надо просто коснуться его серебром или железом? Или проверить реакцию подозреваемого. Может, с опаской посмотрит на чьё-то украшение.

— В точку! Ладно, ты совсем уж сонная. Отдыхай, про остальных расскажу тебе позже.

Я кивнула и откинулась в седле назад, ложась на большой круп Бурого. Он такой удобный и широкий! Судя по завистливому вздоху Генри, на своей тоненькой семенящей кобылке он так не сделает.

Хм. Вампиры пьют кровь… Интересно, Генри рассказал кому-то о призраке того крестьянина с характерными ранами?

***

Мы заехали в уже знакомый постоялый двор. Хозяйки, что поразительно, меня узнали и уже были знакомы с Генри. Нас накормили, напоили, и мы сняли комнаты на пару часов сна.

Как я поняла, в этот раз делать крюк через Заврий мы не будем. Свернём на другую дорогу, которая ведёт прямиком к Стоунграду. Мне немного было не по себе о того, что приходится возвращаться туда, откуда, по сути, и начался мой нелёгкий путь. Так же пугала близость владений маркизов. А вдруг они решат наведаться в город?

Нет, одёрнула я себя.

С тех пор, как меня зарегистрировал Генри в качестве своей ученицы и будущего некроманта, он несёт за меня ответственность, а не семья нер Стоунхаус.

С такими мыслями я и проспала жалкую пару часов.

***

Стоунград не изменился. Вот ни капельки. У ворот куча народу, торговые караваны, патрули, купцы, туристы, менестрели, маги, знать. От количества бедных пеших, шустрых конных, роскошных и не очень карет и бедняцких повозок уже пестрит в глазах. В небе проносятся металлическими молниями химмель.

Но в этот раз будто по мановению невидимой руки передо мной расступаются. Раньше никто не обращал внимания, теперь же в глазах некоторых я вижу удивление, интерес, однако больше всего страха. Они боятся некромнатов.

И теперь я начала понимать, зачем Генри носит капюшон.

Собственно, я отвлекла внимание от своего учителя на себя. Все глазели на меня, пожирая глазами. Полукровка и некромант-девушка! Какая диковинка!

Я стиснула зубы и тоже закрылась капюшоном. Поздно. Готова спорить, вскоре слух о странной магичке доберётся и до маркиза.

В небе пронеслись две золотые химмель и один медный в сопровождении двух серебряных. Я никогда и не с кем их не перепутаю. Сердце сделало кульбит, я невольно задрожала.

Но семейка маркизов пролетела, не посмотрев вниз. Им было плевать на людей у ворот. Человек для некоторых химмель немногим лучше обезьяны. И я тоже, несмотря на своё происхождение.

Когда точки, блестящие в тусклом осеннем свете солнца скрылись, уже успела успокоиться. А впереди были ворота и Генри, который, как оказалось, безуспешно пытался меня окликнуть.

— Ау! Спишь ты там, что ли?

Я моргнула, оторвавшись от созерцания уже пустого от химмель неба.

— А? Нет, а что?

— Думаю, в штабе с инквизиторами мало интереса тусоваться. Если будет совсем туго, то пойдёшь к ним. А я, пожалуй сразу поеду на кладбище. Ты пока в квартале торговцев погуляй. К магам лучше не суйся. Встретимся через час у штаба инквизиторов.

Я так и слышала «если встретимся»…

Нет, он же столько лет уже живёт, Генри один из самых опытных некромнатов (если не самый). Справится. И всё же я пугалась мысли, что сейчас он встретится с самым настоящим чудовищем. С опасным, безжалостным личем. Однако сей факт почему-то никак не волновал самого некроманта.

— Будь осторожен, — покачала я головой.

— Тебе будет даже хуже, чем мне, — хохотнул учитель. — В этой дыре…

— Если вы хотите, я могу составить вам компанию, мисс, — предложил наш провожатый, впервые подав голос за последние двенадцать часов езды.

— Хорошо, — кивнул ему Генри. — До встречи у штаба, Вивьен!

Он тронул бока кобылы, и та шустрой иноходью побежала в сторону уже знакомого мне кладбища.

Я повернулась к своему провожатому. Это нестарый мужчина, ему лет тридцать. Конь, как и положено, быстрый и поджарый, к седлу у него прикреплена труба. А сам гонец был наряжен в плащ синего и белого цвета. Цвета Шаррентага. Его вытянутое лицо и приподнятая верхняя губа немного напоминали крысиную мордочку.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась я, решив быть вежливой, хотя компания этого типа мне совсем не нравится. Надо было настоять на своём и поехать с Генри.

— Борис Галетский. Но для друзей я Барри.

— Вивьен, но Генри сокращает до Виви или Ви.

— Приятно, — робко улыбнулся гонец. — Мне обычно поручают сообщать подобные приказы инквизиторам, ведьмакам и некромантам, а позже и присматривать за их учениками. Так что, если тебя удивило…

— Всё нормально, — хмыкнула я. Странный этот гонец какой-то, не похож на того, что довольно часто встречал Защитников.

Мы поехали к торговым кварталам, петляя по узеньким безлюдным улочкам. На мой вопрос, почему бы не поехать по центральным дорогам, Барри ответил, что петляя, мы доберёмся быстрее. И чувствовал он себя уверенней, в то же время я почему-то хотела поёжиться, несмотря на отсутствие холода.

Улицы как паутинки. Я заметила худощавых вёртких крыс и мышек, которые шустро перебегали от одного дома к помойке. Их грязные жирные шкурки практически сливались с цветом дороги.

Пусть я и некромантка, но не бедняжка, так что позволила себе крайне брезгливое выражение лица. Всё равно под капюшоном не видно.

***

Через полчаса пути по осточертевшим «крысиным» улочкам, я поняла, что гонец ведёт меня не к купцам и торговцам. И можно было бы сказать, будто Борис всего лишь ошибся, но я уверена, что он как раз прекрасно понимал, куда ехал.

Не нравится мне всё это.

Взяла поводья в одну руку, а во второй сжала рукоятку кинжала, готовая тут же применить оружие. Просто я уже в который раз вижу очередного одиноко идущего прохожего с чем-то, напоминающим хлыст. У некоторых были короткие мечи. Ни одного старика, ребёнка или женщины. Не думается мне, что это всего-навсего совпадение.

И чую, что тут замешан этот самый гонец.

— У тебя есть мечта, Барри? — поинтересовалась я.

Мой голос прозвучал странно в тишине, нарушаемой лишь карканьем ворон и цокотом копыт. Я задала вопрос вкрадчивым тоном… Как будто спросила, готов ли он сейчас напасть на меня.

Гонец чуть вздрогнул и повернулся ко мне с неизменной робкой улыбочкой.

— Я мечтал бы о своём домике, — поделился Борис, снова отворачиваясь. — А ты?

— О том, чтобы ощущение, будто я окружена, оказалось неверным.

— Моя мечта вероятнее, — рассмеялся гонец и подковырнул бока коня, сильно отрываясь от меня.

— Чёрт! — ругнулась я.

Бурый его не догонит. А меня в два счёта окружили все «прохожие», к которым присоединились несколько солдат в знакомых мне доспехах стражи из поместья маркиза.

Вышеупомянутый химмель как раз эффектно спикировал с неба, при приземлении подняв клубы пыли своими крыльями. Но ни на пыль, ни на грязь мужчина с медными крыльями не обратил внимания, не открывая от меня холодного взгляда. И теперь мне ясно, чей это «гениальный» план.

Как всегда великолепный, изыскано одетый и безразличный, он сейчас вызывал у меня нечто противоположное симпатии. Я возненавидела его даже больше чем его жену.

— Добегалась, девчонка? — лениво спросил маркиз.

Моё сердце тяжело билось о рёбра, полное гнева, страха и боли. Я ненавижу его! Я не хочу его знать, хочу забыть всё, что хоть как-то связано с ним. Если бы могла, выкинула бы из памяти всё своё прошлое взаперти. Все насмешки, унижения, выбросы магии, уродливые отростки вместо крыльев. Сейчас я понимаю, насколько многого меня лишали.

И поняла, что ещё никого не хотела убить так искренне. Но закон на его стороне, а меня быстро повяжет инквизиция, как отступившего мага.

— Зачем? — горько спросила у него. Я не плакала, нет. Он не достоин моих слёз. Однако в груди жгло от обиды.

— Что зачем? — поднял он бровь. — Зачем я держал тебя рядом с собой, подарив место среди своей семьи? Или зачем обращался как к собственной дочери? Может, тебе непонятно, почему ты сама вдруг решила сбежать, неблагодарная?

— Зелья, — голос охрип, — которыми ты меня поил, на самом деле не только снотворное. Это же чистая чёртова отрава!

— Вот как? — нахмурился маркиз. Я бы поверила в его замешательство, если бы не знала, что в своём ремесле нер Стоунхаус добился гораздо больше всех остальных зельеваров. Он не может столь грубо ошибаться.

— Вот только не делай вид, что это просчёт! — Меня затрясло от гнева. — Ты прекрасно всё осознавал, в том числе и последствия. Не смей играть в любящего дядюшку, выродок хромой гроски!

Маркиз тяжело вздохнул, на пару секунд воцарилась тишина. Я сжала поводья и кинжал так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Что бы я ни делал раньше, чего бы всё это время не делала ты, — медленно произнёс он, а я впервые увидела в его глазах столь безудержную огненную злость. Не думала, что этот бесчувственный мужчина способен испытывать такие эмоции! — В этот раз тебе от меня не сбежать.

После этих слов солдаты с хлыстами и мечами вынули своё оружие. Они готовы к бою. Я тоже достала кинжалы, быстро прикрепив узду Бурого к лунке седла. Маркиз, увидев моё оружие, захохотал.

— Умела бы ты ещё этими иголочками пользоваться, Вивьен. Жалкое зрелище. Схватить её!

На меня понеслась дюжина. Никто из них не кричал, не рычал, не угрожал. Они напоминали опасных кукол. От хлыстов я увернулась, хотя один всё-таки достал кончиком до моей щеки. Почувствовала, как что-то тёплое стекает по лицу, но не обратила внимания.

И нападающие явно не были готовы к тому, что меня вдруг охватит тёмный дым некромантии, а сами верзилы врежутся в «стену» моего щита. Некоторые ударились достаточно сильно, чтобы, закатив глаза, без сознания упасть на землю. Настала моя очередь победно улыбаться. Никто не ждал, что я так быстро подчиню себе магию. А я всех обломала, сутками тренируясь и учась!

— И что ты будешь делать? — издевательски спросила у химмель, будто это он был окружён вооружёнными верзилами.

Маркиз крепко и не аристократично выругался, выхватывая из тайных карманов маленькие колбочки с зельями. В мой щит полетело что-то незнакомое, но явно ядовитое.

Как только жидкость из разбившейся колбы попала на «стену» я почувствовала странную боль и была вынуждена убрать щит. Некоторые из солдат попадали вперёд, другие не растерялись и рванулись ко мне.

Я с жалостью награждала их ударами кинжалов. Но бить живых оказалось не так спокойно, как мёртвых. Ладно, не стану врать, это было ужасно!

На мои пальцы попала горячая кровь. Брызги зловеще краснели на моей смуглой коже. Некромантия и остальные силы внутри будто подняли головы, с укоризной глядя на меня. Мне и самой стало тошно от того, что я делала, хотя всего лишь пыталась защититься.

Очередной раз взмахнула левой, отбивая хлыст. Одновременно правая наградила какого-то мужчину шрамом на шее. Нет, он убит. А магии Защиты внутри меня скорбно шептала молитвы неведомо кому. Наверное, мне. Я слышала слова, дословно перевести не могла, однако смысл, прозрачный и чистый как вода ключа…

Ещё один павший солдат, который успел наградить меня хиленьким ударом хлыста в бок. Но я видела по его глазам, что он не хотел! На его пальце было золотое кольцо, его ждала жена.

Голоса Защиты усилились.

Они же живые…

Они лишь заложники приказов…

У некоторых из них есть семьи…

Но я не могу вернуться! Не могу сдаться! Не могу!

— Вам меня не взять, — в тщетной попытке воззвать к здравому смыслу у мужчин, воскликнула я.

И решила бороться не некромантией, хотя осознавала, что сейчас выдам свой козырь. Тогда они испугаются и отступят! Или…

До того, как я успела хоть что-то сделать при помощи белого пламени инквизиторов, на меня налетел медный вихрь, вырвав из седла. Один из кинжалов пришлось срочно вернуть на место, чтобы вцепиться в дорогую ткань камзола напавшего на меня маркиза. До последнего надеялась, что он не станет утруждаться, но удача окончательно повернулась ко мне задом. Сражаться с солдатами это одно, а вот драться против долгоживущего химмель…

Ветер от крыльев хлестал меня по лицу. Горящие злобой медные глаза смотрели, казалось, прямо в душу.

Я чувствую холодные пальцы, сжимающие моё горло, и слышу ледяной шёпот у виска:

— Твою мать я любил… но ты дочь того урода, который увёл её из семьи! А за своё неповиновение ты поплатишься! — Горло сжали сильнее, он безжалостно ждал, пока сознание меня не покинет. И в который раз маркиз не ответил, почему вообще держал меня рядом с собой. Теперь я запуталась ещё больше.

Я вновь взмахнула рукой с зажатым в ней кинжалом. На груди химмель появился глубокий порез, мужчина выпустил меня из хватки, я начала падать вниз, окончательно испортив его камзол.

Оказалось, падать предстояло очень далеко.

Не думала, что он успел взлететь на такую высоту! Я ещё никогда так далеко не залетала. Медный химмель позади меня зарычал и камнем бросился за мной.

Но не успеет. Ему меня не поймать. Эта мысль одновременно страшила и успокаивала.

Опустившись достаточно низко, чтобы случайные прохожие не увидели меня с других улиц, я призвала крылья и широко раскрыла их. Падение немного замедлилось, хотя совсем незначительно. Скорость всё ещё оставалась смертельной, я несколько раз взмахнула крыльями, чувствуя, сколько это отнимает сил.

Даже с такого огромного расстояния я ощущала неприятное изумление медного химмель. Я зачем-то нужна ему живой.

И к нашей общей радости мне всё-таки удалось выровнять полёт. Ну, удалось лишь настолько, чтобы я упала на вооружённых мужиков, повалив их с ног.

Тем временем Бурый, встав на дыбы, размахивал смертельно опасными копытами с зазубренными подковами, которые недавно ему поменяли.

Я свистнула, конь, дико лягаясь задними и передними ногами, двинулся в мою сторону. Когда он проносился мимо, прямо на ходу запрыгнула в седло, использовав для этого манёвра крылья.

Потом пришлось убирать свои перепончатые конечности, чтобы не шокировать публику ещё сильнее. Я свернула к людным улицам.

А маркиз, как выяснилось, всё ещё не отказался от своего плана вернуть меня в роскошную клетку. Он летел мне навстречу по узкой улице, касаясь металлическими перьями неровных стен домишек и высекая искры. Выглядело зловеще. Теперь этот мужчина казался мне абсолютно незнакомым. Словно я видела всю свою жизнь кого-то другого.

Маркиз извернулся, попытавшись сбить меня на землю крылом, за что лишился нескольких перьев. Я с силой ударила его ногой, совершив практически акробатический трюк на скачущем коне. Мужчина такого не ожидал и упал куда-то мне за спину, а Бурый продолжил невозмутимо нестись дальше. Ехали мы на кладбище. Если Генри мне не поможет, то хотя бы лич отпугнёт этого злобного химмель.

Наивно понадеявшись, что нер Стоунхаус отстанет, я чуть вновь не оказалась в его руках.

— Отцепись! — рыкнула я, кинув в него сгусток чёрного тумана. Вряд ли произошло бы что-то ужасное, но это хорошенько отпугнуло химмель.

— Думаешь, твой учитель тебя защитит? — поинтересовался маркиз, снова набирая высоту, потому что иначе рисковал врезаться в дерево.

А вот я попала в колотушку метких противных ветвей с пожелтевшими листьями, ещё сильнее оцарапав шею и лицо.

— Защитит! — ответила я тому уроду, из-за которого чуть не сломалась вся моя жизнь.

— Здесь я закон, наивная дурочка! — прорычал маркиз. Рваный камзол и рубаху он скинул, показывая стальные мышцы торса. А у химмель больше мышц, чем у людей, из-за наличия крыльев.

В общем, можно впечатляться, если есть время и желание. У меня не было ни того, ни другого. Сейчас я судорожно думала, что действительно рискую поставить под удар учителя. Стоп, но по сути маркиз уже в курсе, что я учусь у Генри Элтона. Только откуда он узнал?!

— Откуда ты знаешь, кто мой учитель? — крикнула я ему.

— Слухи расползаются быстро, — туманно ответил химмель, схватив меня за шкирку. Он двигался так стремительно, что на краткий миг превратился в смазанную кляксу, а я ничего не успела сделать, чтобы защититься.

Химмель примерился и попробовал сдёрнуть меня с седла, всё так же натягивая мой плащ сзади. Хитро хмыкнула и сняла плащ, оставив маркиза с носом. Ха!

Но не тут-то было. Дядя не глуп и успел среагировать. Он вновь опустился достаточно низко, поймав меня за талию!

Ну нет! Я ему не сдамся!

Взмахнула кинжалом, оставив на теле нер Стоунхауса ещё одну кровавую полосу. Рык оглушил меня, потом мою руку болезненно заломили мне за спину. Управлять Бурым всё сложнее!

Маркиз явно наслаждался моей болью, это было видно по его довольной ухмылке. Он прошептал мне в волосы:

— Никакой жалкий некромант не помешает мне забрать того, что мне нужно!

О, демиург, как больно! И с каждым разом, когда я пытаюсь что-то предпринять, маркиз только сильнее сжимает мне руку. Урод! Неужели я всё-таки попалась? Мне пришлось притормозить коня, иначе мне банально грозили открутить запястья!

Хм, а ведь на той стороне улицы здание…

Наконец-то удача с демиургом вспомнили о моём существовании! Это же штаб инквизиторов! Золотая надпись горела в тусклых лучах солнца спасительным пламенем.

Я потянула поводья свободной рукой, резко поворачивая коня в другую сторону. Бурый повиновался, а вот маркиз, не ожидавший такого, вынудил меня встать на стременах, потому что держался в седле очень плохо и чуть не упал, таща и меня.

Наконец-то маркиз отпустил мою шею, я сделала шумный вдох. К сожалению, теперь одна его рука свободна, в то время как второй он выворачивал мою.

А нас уже встречали. Несколько хлопчиков в форме и с огромными пылающими мечами уже скакали в нашу сторону. Только не ясно, кого они сейчас едут защищать. Потому что я действительно не знала, как далеко простиралось влияние маркиза. Вдруг он неспроста кичится властью и смог подмять под себя инквизицию?

Я старательно приняла вид жертвы, поздно заметив в руке маркиза колбочку с парализующим зельем. О нет, нет, нет!

К счастью, кто-то из инквизиторов прицельно ударил огнём и выбил из рук маркиза зелье. Химмель рыкнул от боли и раздражения. Я притормозила коня, не видя смысла и дальше скакать во весь опор.

В глазах всё поплыло — на всё-таки меня попали капли парализатора. Я обмякла, краем уха уловив яростные возгласы Этьена и Генри.

***

— И ему всё сойдёт с рук?! — бушевал где-то Генри.

— Он же химмель, к тому же далеко не последний по влиянию. Скажу больше, маркиз нер Стоунхаус самый влиятельный человек в этой части страны. Ладно, хоть смогли доказать, что он не имеет права куда-то забирать с собой девчонку. Но предъявлять ему обвинения не только бесполезно, ещё и опасно, сам знаешь.

Гнев некроманта был буквально осязаем.

— Она моя ученица! Забрать Вивьен?! Ни у кого нет таких прав!!! И с чего он вообще к ней прицепился?

— Говорит, что его воспитанница.

— А, точно, вспомнил. Его воспи-и-и-итаннца, значит, — холодно протянул учитель. Его голос превратился в змеиное шипение: — Знал бы ты, как он с ней обращался!

— Эй, Генри! Генри, хватит так чернить себе глаза, это жутко выглядит! К сожалению, будучи простым некромантом, ты ничего ему не сделаешь! Только проблем огребёшь по самое не могу.

Учитель тяжело вздохнул.

— В последнее время жалею, что отказался от поста архимага Защиты.

— А если действительно, почему отказался? — поинтересовался незнакомый собеседник, переводя тему.

Генри не удовлетворил нашего любопытства, пробубнив что-то невразумительное. Я снова погрузилась в сон.

***

Мы вместе ехали на кладбище. Генри решил, что в компании лича, которого оказалось не так просто победить, мне безопаснее. Учитель ещё долго ворчал по поводу того, что я раньше толком не объяснила, кто был моим покровителем и что со мной делал.

— О зельях я узнала только после того, как ты мне сказал, — напомнила некроманту.

— Хватит уже, — проворчал Генри. — Я думал, что знаю все зверства химмель и людей, но твоя история… Пусть кровавых сцен в ней почти не присутствует, у меня сердце ноет. И мне тебя всё больше жаль. Хочется не на кладбище вести, а в цветущий садик, чтобы только не видеть тебя грустной.

— Не жалей, — поморщилась я. — А в садике костей нет, мне не на чем тренироваться.

— Как хочешь… но, Ви, это действительно… чудовищно, — выдохнул некромант. И, не глядя на меня, признался: — Пока ты была без сознания, я не мог отойти от твоей кровати. Видела бы ты сейчас своё лицо! Это он тебя так исцарапал?

Я коснулась кончиками пальцев корочки запёкшейся крови на щеке. Это от удара хлыстом. И болело ужасно. К счастью, врач сказал, что шрама не останется. И неожиданно мне стало стыдно за свой помятый вид.

Генри подъехал ко мне и отвёл мою руку от лица. Я отвернулась, но учитель поймал мой подбородок, заставив встретиться с ним взглядом.

— Прости, если тебя обидел этот вопрос. Всё пройдёт, у тебя ещё вся жизнь впереди. Красота твоя никуда не денется, не волнуйся. Ты и сейчас красивая.

Он отпустил мой подбородок, подозрительно задержав взгляд на губах. Мотнул головой, пустив лошадь ехать дальше.

Мы помолчали. И что мне на это ответить? Словами моей благодарности не передать, Генри столько всего для меня сделал! Когда-нибудь, наверное, сочтёмся.

— Знаешь, ты действительно ворчливый и вредный, нелюдимый некромант, но доброте это не мешает, — подмигнула я ему. — Кстати! А как ты понял, что я в беде?

— На небо смотрел. Вот полюбоваться захотелось, но всякие мешались. Пригляделся, а вижу, что это моя ученица вдруг ни с того, ни с сего сражается с химмель. Сразу поскакал к вам, успев ещё и инквизиторам свистнуть. Они вас тоже заметили, но явно решали, кого вообще спасать надо.

Учитель скупо улыбнулся.

Когда мы подъехали к кладбищу, Генри уже прекратил мысленно сочувствовать мне и ломать кости маркизу в грёзах. Он полностью сосредоточился на том, с кем ему сейчас придётся сражаться. Некромант быстро поведал мне детали:

— Это даже не просто человеческий маг, это химмель. Поэтому молю тебя, не высовывайся! Предмет его силы — золотая цепь, которая сейчас у него на рёбрах. Ну что ж, я поехал.

— Да хранит тебя демиург, — пожелала я.

Я остановилась около густого кустарника, откуда могла более безопасно наблюдать за учителем и личем. Самого лича я уже видела отсюда и могла точно утверждать, что это не простой мертвец.

У лича были почти полностью сохранившиеся платиновые крылья, осмысленный взгляд пустых глазниц, а в черепе мерцал голубоватый свет. В рёбрах действительно запуталась золотая цепь, а полуистлевшая мантия почти ничего не прикрывала. Зато, когда этот мертвец взлетал, полы мантии шевелились, как нечто живое и зловещее.

Часа два я, стиснув зубы и сжав поводья до побелевших костяшек, наблюдала за Генри. Он достал из седельной сумки железную цепь, на одном конце которой зловеще поблескивал крюк. Никаких следов ржавчины на звеньях не было видно — за этим оружием тщательно следили.

Некромант поднял цепь и, широкими кругами размахивая ею над головой, двинулся в стону что-то делающего лича.

Чем именно занимался бывший химмель, я поняла почти в то же мгновение, когда яркая вспышка явно смертельного заклинания полетела в сторону Генри.

Учитель смог отбить атаку, но его кобыла споткнулась, из-за чего цепь чуть не коснулась земли.

Некромант, приложив немалые усилия, снова стал целиться. Лич хрипло расхохотался и взмахнул крыльями, уходя в небо. Странно… я будто не слышала этого смеха, он гремел в моей голове.

Генри предпринял попытку достать крюком лича, но химмель извернулся в воздухе, цепь по крутой дуге прошла мимо него.

Лич поливал его различными заклинаниями, но тщетно. Близко подходить к некроманту тоже не решался — не самоубийца (если можно так выразиться). Где-то, спустя ещё три попытки зацепить мёртвого химмель крюком, Генри безнадёжно отложил цепь. Он взял в руки посох, вскинул его над головой и стал нараспев читать какое-то сложное заклинание. Сила чернотой охватила фигуру некроманта, словно живое одеяло, сотканное из теней.

Лич, почувствовав, что дело пахнет жареным, приземлился и тоже стал каркать что-то более опасное.

Они стояли друг напротив друга, как дуэлянты. Кто раньше и сильнее атакует, тот и выиграл.

Химмель закончил быстрее, от его раскрытых в сторону учителя костей ладони понёсся луч какого-то золотистого света. Он при жизни был целителем! А сейчас это бездушное создание использовало столь благой дар для чёрных дел.

Луч магии разрезал пространство рядом с Генри, подняв камни и клочья земли в воздух. На несколько страшных мгновений учитель скрылся из виду. Химмель взлетел, сверху наблюдая за содеянным. Поле битвы погрузилось в тишину.

Я не могла ни о чём думать, даже в мыслях боясь признать, что лич только что мог победить…

Однако ещё до того, как клубы пыли осели, мёртвого химмель сбило с неба что-то большое и чёрное.

Лич, напоминая детский мячик, упал на землю, несколько раз подпрыгнув, перевернувшись, прокатившись…

Короче, когда движение стихло, нежити не было, виднелись только разбросанные вокруг кости. И мой помятый учитель, сжимающий в руке что-то золотое. Та самая цепочка! Предмет силы лича!

Золото расплавилось в руке некроманта и стекло на землю дымящейся лужицей сквозь пальцы.