Лепестки на ветру

Глава 18

На этот раз визит Англичанина к Ле Серпенту был совсем коротким. Англичанина больше не заботило, в маске ли его хозяин или нет. Теперь он знал, кому служит, и готов был в нужный момент сообщить об этом Ле Серпенту.

— Порох в кладовке? — отрывисто спросил Ле Серпент.

— Да. Я носил его туда понемногу, поэтому практически невозможно обнаружить его раньше времени. Даже если кто-нибудь и заглянет в кладовку, едва ли он будет рыскать по ящикам.

— Очень хорошо, — кивнул Ле Серпент. — Наш день — четверг.

— Послезавтра? — переспросил Англичанин. Только сейчас он осознал, как мало ему отпущено времени.

— Совершенно верно. Взрыв должен произойти в четыре. Я дам тебе свечу, которая прогорает за восемь часов. Ты зажжешь ее в восемь утра, так что времени у тебя будет хоть отбавляй.

— Не так-то все и просто, — возразил Англичанин. — Я в последнее время всем намозолил глаза, и если в такую рань появлюсь в посольстве, это может вызвать подозрения.

— Меня не интересует, как ты спасешь свою шкуру. Придумаешь что-нибудь, не впервой, — холодно ответил Ле Серпент. — Я плачу тебе за результат. Главное для меня, чтобы взрыв состоялся вовремя. Только в четверг и именно в четыре. На заседании в спальне министра будет присутствовать сам король. Скоро Кэстлри встанет на ноги, и тогда больше не представится случая собрать в одном месте их всех.

— Не волнуйтесь, сделаю как условленно, — согласился Англичанин.

За такую работу не грех бы потребовать больше. Действительно, смута поднимет Ле Серпента на недосягаемую высоту. Надо сделать так, чтобы он не забыл прихватить с собой того, кто помогал ему в этом.

Перспектива была вдохновляющей, но все же достаточно отдаленной. Сейчас же нужно думать о более близком и земном.

— Кстати, о британских шпионах, — начал он.

— Я с ними разберусь сам. Тебя это не касается, — буркнул Ле Серпент.

— Меня интересует женщина, графиня Янош. Человек в маске откинулся на сиденье, поглаживая живот.

— Ты хочешь ею попользоваться, mon Anglais? — удивленно спросил он. — Она красивая стерва.

— Да, я хочу ее, по крайней мере на время.

— Ты получишь ее в награду за хорошую работу. Как премию. А теперь уходи, у меня много дел.

Англичанин дрожал от предвкушения. Он никогда не мог простить Марго Эштон ее презрительного высокомерия. А теперь она поплатится за все унижения, которые довелось ему претерпеть от женщин. Марго Эштон получит свое.

Элен и Рейф вернулись к Мегги домой и разговаривали больше часа. Узнав о результате встречи, они решали, как быть дальше. С учетом того, что дело принимало критический оборот, действовать приходилось более спонтанно, чем принято у разведчиков.

Мегги получила подтверждение того, что у Росси действительно было прозвище Ле Серпент. От досады она даже прикусила губу, честно говоря, было бы намного приятнее, если бы история оказалась выдуманной. Как только подтвердится, что Роберт тайно встречался с генералом, подозрение падет на них обоих. Участие в заговоре Росси объясняется тревогой за судьбу страны. Но если француза можно было назвать патриотом, то действия Роберта иначе как предательство расценить нельзя. Мегги никак не хотела соглашаться с доводами рассудка, но эмоции оставались только эмоциями, а факты — фактами.

Следовательно, следующим шагом был допрос генерала. Рейф послал Росси записку с просьбой о встрече и получил аудиенцию на завтра на одиннадцать утра.

После того как было получено приглашение от генерала, Элен, совершенно измотанная, собралась уходить. Рейф тут же встал, чтобы проводить даму. Мегги поняла его жест однозначно: он ни за что не хотел оставаться с ней наедине.

С грустью она констатировала: все тепло, что было между ними, испарилось. Прошлого не вернуть. Одна надежда, что заговор раскроют скоро и они больше никогда не увидят друг друга.

Следующий день Мегги начала с посещения британского посольства. Поводом был визит к леди Кэстлри — дань вежливости женщине, неотрывно находящейся при больном муже. Истинной же целью был сбор информации об Оливере Нортвуде. Укрепиться в подозрениях или развеять их. Своими сомнениями Мегги поделилась с Эмилией, уверенная в том, что эта информация тут же будет доложена ее мужу.

От леди Кэстлри удалось узнать, что Нортвуда уже два дня не было на работе. Оп прислал записку, что страдает животом и поэтому работать не может.

Под желудочной хворью Нортвуд, очевидно, подразумевал избиение жены. Возможно, напуганный тем, что Синди все расскажет, негодяй решил бежать? А может, он, наоборот, разыскивает ее, надеясь вернуть в лоно семьи? Слава Богу, бедняжка догадалась прийти в дом, где ее не найдут. Неизвестно, чего еще можно ждать от такого скота.

Мегги вышла из кареты возле своего дома. Возница заехал на задний двор распрячь лошадей. Через полчаса приедет Рейф, чтобы вместе отправиться к Росси, и сейчас мысли Мегги были только о предстоящем разговоре. Услышав позади себя стук колес подъезжающего экипажа, женщина вздрогнула от неожиданности. В первый момент она решила, что Рейф приехал раньше назначенного времени, однако, обернувшись, увидела, как из кареты выходит совсем другой человек.

— Доброе утро, граф, — сказала она, одарив Варенна самой обворожительной из своих улыбок. — Если вы ко мне, вынуждена вас разочаровать, мне срочно надо уехать.

Варенн отвесил элегантный поклон. Однако глаза, холодные и пустые, сурово смотрели на Мегги, так что она невольно попятилась.

— Графиня, я решил, что должен показать вам замок немедленно, пока не поздно. Сады отцветают, надо торопиться застать их в лучшую пору.

— Простите, но я…

— В самом деле, дорогая, что вам стоит, — забормотал он, — здесь совсем недалеко, меньше часа езды. Обещаю много интересного.

Граф обнял ее за талию, и Мегги похолодела от ужаса, почувствовав прикосновение к ребрам холодного клинка. Сталь прорезала муслиновое платье и щекотала тело.

— Вы принуждаете меня настаивать, — проворковал граф.

Мегги понимала, что звать на помощь нельзя: нож войдет под ребра еще до того, как она успеет издать хоть звук. С каменным лицом пленница села в карету. Мужчина с отличной выправкой кадрового военного и одетый как слуга сидел на козлах спиной к ним.

Граф, не отпуская жертвы, сел рядом. Дверь захлопнулась, и карета тронулась. Весь эпизод занял не больше минуты. Даже женщина, наблюдавшая всю сцену из окна, не заметила ничего подозрительного.

Граф убрал нож, как только они отъехали от дома.

— Вы мудрая женщина, Магда Янош, — сказал он. — Или мне лучше называть вас Марго Эштон?

— Зовите как хотите, — процедила Мегги, досадуя на себя за то, что так легко далась ему в руки. — Так я и знала, что вы тот самый заговорщик. Одно меня настораживало: для чего роялисту устраивать покушение на глав британской делегации?

— Значит, вам не хватило проницательности. Что же, недостаток воображения — серьезный минус, особенно для людей вашей профессии. Промашки, мисс Марго, бывают чреваты неприятностями, и у вас будет случай в этом убедиться, — наставительно произнес Варенн, одновременно подавая знак вознице, который, открыв бутылочку с мерзко пахнущей жидкостью, смочил платок.

— Прошу простить мне вынужденную грубость, мисс Эштон, но, будучи предупрежден о ваших подвигах, я не хочу губить вас раньше времени. Вы мужественная женщина, мисс Марго, и держались стойко, хотя, не приди вам на помощь ваш любовник, едва ли вы смогли бы выпутаться собственными силами.

Между тем возница перегнулся и прижал платок к лицу Мегги, поддерживая ее рукой под голову так, чтобы она не смогла увернуться. Мегги дернулась, но Варенн сжал ее словно клещами. Уже теряя сознание, она услышала, как Варенн сказал:

— Кэндовер у меня в долгу за Лемерсье. Он лишил меня друга. Такие вещи не прощают. Ну что же, что было, того не вернешь. Раз уж вам удалось выжить, я использую вас по-другому. Отдам тому, кто на меня работает. Он мечтает попробовать вашего чудного тельца, и его не волнует, хотите ли вы этого или нет.

Последние слова вызвали в Мегги ужас, но тело больше не подчинялось ей. Так в страхе она и провалилась в черную бездну.

Подъезжая к дому на бульваре Капуцинов, Рейф не знал, чем расстроен сильнее — перспективой общения с генералом Росси или с Марго. С той их ночи он больше не мог думать о ней как о Мегги. Это имя было связано с иллюзорной графиней, которой больше не существовало для него. Он обрел той ночью Марго и не хотел с ней расставаться.

И в то же время Рейф вспоминал о прошедшей ночи так, будто она была год тому назад. Он спрашивал себя, захочет ли его Марго, если Андерсон уйдет из ее жизни. Может быть, это произойдет далеко не сразу, но Рейф уже подготовил себя к ожиданию. В конце концов он ждал целых двенадцать лет; подождет и еще.

Встревоженный и обескураженный словами дворецкого о том, что графиня еще не возвращалась, Рейф подождал минут пятнадцать, прежде чем решил постучаться в комнату для гостей. Мегги сказала ему, что в доме Синди, сообщила, и почему она здесь, и тем не менее Рейф был поражен тем, насколько сильно та была избита.

— Синди, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он.

— Много, много лучше, чем за все эти годы, Рейф, — печально ответила она. — Об одном только мечтаю — побыстрее уехать отсюда.

— Сколько мужества надо, чтобы решиться разом все оборвать, — сказал Рейф, радуясь тому, что Синди наконец обрела твердую почву под ногами.

Между ним и Синди все давно кончилось, но она нравилась ему и как женщина, и как человек. Рейфу импонировала ее прямота и решительность. Он от всей души желал ей с честью выйти из надвигающегося скандала и хотел бы, чтобы и майор Бревер выдержал испытание.

— Прости за беспокойство, — сказал Рейф, — но не знаешь ли ты, могла графиня уехать куда-нибудь, кроме посольства? У нас назначена встреча, а ее нет, и я волнуюсь.

— Мегги вернулась из посольства примерно полчаса назад, — ответила Синди, — и тут же уехала куда-то. Я видела, как ее сажал в карету мужчина. Они немного поговорили, а потом вместе уехали.

У Рейфа упало сердце.

— Ты знаешь Роберта Андерсона? Он тоже участник британской делегации. Это был он?

— Нет; — не задумываясь ответила Синди. — Тот мужчина небольшого роста и черный. Похож на француза.

Рейф приказал себе забыть о ревности. Без объяснений Марго могла уехать с Андерсоном, но едва ли кто-то еще заставил ее забыть о встрече с Росси. Следовательно, она уехала не по своей воле.

— Расскажи мне все, что видела, — попросил он Синди. — Не опуская ни одной детали.

Синди не могла добавить ничего нового, кроме цвета экипажа. А под описание мужчины подошел бы каждый второй француз.

Итак, сперва исчезает Андерсон, следом за ним — Марго. Рейф почувствовал страх. Сейчас, как никогда, важно было встретиться с генералом. Если это он похитил Марго…

— Придется ехать на встречу одному, — процедил Рейф. — Пошли записку мадам Сорель и попроси ее подождать меня здесь. Я должен вернуться через час и срочно с ней переговорить.

По дороге к генералу Рейф, обдумывая стратегию, решил, что лучше всего сразу выложить подозрения Росси. Если тот действительно виновен, у него сдадут нервы. А за напористость обвинительной речи Рейф в своем теперешнем расположении духа мог бы поручиться.

Росси любезно принял гостя в кабинете.

— Добрый день, ваша честь, — сказал он, протягивая Рейфу руку. — Я думал, вы приедете с графиней. Моя жена очень рада была бы с ней пообщаться.

— Это не простой визит, Росси, — резко начал герцог. — У меня секретное задание от британского правительства, и я здесь, чтобы сказать: игра закончена, генерал. На этот раз даже Ле Серпент не сможет ускользнуть.

Генерал побледнел и упал в кресло. После секундного шока он потянулся к ящику стола.

Рейф в одно мгновение выхватил из кармана плаща пистолет.

— Не надо, Росси, — сказал он, направляя дуло в лицо генерала. — Вы арестованы. Внизу ждут наши солдаты. Если даже подстрелите меня, убежать вам не удастся.

— Сколько ярости, — с горькой усмешкой произнес генерал. — А я ведь хотел только взять сигару. Если вы меня уже арестовали, не станете же отказывать в этом последнем наслаждении цивилизованного мира. Может, угоститесь?

Двигаясь весьма осторожно, Росси вытащил ореховый ящичек и положил его на стол. Вынув сигару, элегантно отщипнул кончик. Он производил впечатление человека, у которого в запасе целая жизнь. Едва ли так ведет себя разоблаченный заговорщик, по которому плачет виселица.

Отказавшись от предложенной сигары, Рейф откинулся в кресле, по-прежнему не опуская пистолета. У него еще будет время позвать солдат, а пока можно задать генералу кое-какие вопросы.

Росси глубоко затянулся и выпустил облачко дыма.

— Я хочу попросить вас, Кэндовер, как джентльмен джентльмена. Клянусь, жена ничего об этом не знает. Сделайте все от вас зависящее, чтобы она не страдала за мои грехи.

— Я обещаю вам, Росси, — ответил Рейф с брезгливой гримасой. — В отличие от вас я не воюю с женщинами.

— Вы несправедливы ко мне, Кэндовер, — еле сдерживая раздражение, сказал генерал. — Я всегда останавливал своих солдат, не давая им грабить и насиловать в захваченных городах.

— Речь не о войне. Я говорю о том, что происходит сейчас, и с графиней Янош в частности.

Рейф встал и перегнулся через стол. С перекошенным от гнева лицом он поднес пистолет к переносице генерала.

— Она пропала. Возможно, ее похитили, и если вы имеете к этому отношение, клянусь, я убью вас своими руками.

Генерал вытащил сигару изо рта, изумленно глядя на Рейфа.

— Я даже не представляю, о чем вы говорите! С чего мне обижать графиню?! Даже если отбросить то, что она очаровательная женщина, в моих интересах сейчас созидать, но никак не разрушать!

— Прекрасные слова, генерал, — с горечью произнес Рейф. — После того как расскажете, что сделали с графиней, вы объясните, каким образом "покушение может служить созиданию.

— Мне кажется, мы говорим на разных языках. В чем конкретно вы меня обвиняете и что там случилось с вашей дамой?

Рейф уже начал терять терпение. Интересно, его всегдашнее спокойствие так же выводило из себя собеседников?

Отбросив всякую иносказательность, Рейф заявил:

— Графиня Янош — агент британской разведки. Она вас раскрыла. Я предполагаю, что вы вычислили ее и решили от нее избавиться. Но опоздали, генерал! Мы знаем, что вы делали попытку убрать Кэстлри и следующей вашей мишенью будет Веллингтон. После того как расскажете, что вы сделали с графиней Янош, я хочу услышать от вас планы на будущее. Я подстрелил вашего сообщника Лемерсье и, клянусь Богом, если будет надо, лущу и вам пулю в лоб!

Откинув голову, Росси засмеялся.

— Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я, наверное, действительно заслуживал бы смерти, если бы был виновен в том, в чем вы меня подозреваете, — сказал он, от души затягиваясь сигарой. — Дело, в котором замешан я и о чем вы совершенно не догадывались, хотя и ввели меня в заблуждение своим напором, не имеет никакого отношения к покушению на чью-то жизнь. Наоборот, я всего лишь пытался спасти нескольких моих опальных коллег, чьи имена значатся в черном списке роялистов.

Встретив недоуменный взгляд Рейфа, Росси воскликнул — Ну перестаньте, Кэндовер! Не хотите же вы сказать, что ничего не знаете об этом списке заочно приговоренных? Когда их убьют, всего лишь вопрос времени. Среди них имена многих военачальников, в том числе маршал Ней. Всех их окрестили предателями. Я только случайно не попал в их компанию.

Поглядывая на кончик сигары, Росси добавил задумчиво:

— Предательство часто зависит от календаря. Сегодня ты герой, а завтра — предатель, это с какой стороны смотреть. Эти люди в большинстве своем честные солдаты, и все их преступление состоит в том, что они сражались не на той стороне. Я надеялся помочь некоторым из них бежать. Даже многие из ваших соотечественников согласны с тем, что король перегибает палку.

Росси выпустил тоненькую струйку дыма.

— Не ждите, я не назову имени сообщника. Полагаю, оно вам ни к чему. Едва ли ваше правительство осудит своего подданного за участие в спасении людей, не являющихся врагами вашей страны.

— Это Роберт Андерсон? — спросил Рейф, облизывая пересохшие губы — Вы хорошо информированы, — ответил Росси, выдержав паузу.

Если генерал говорил правду, то львиную долю обвинений в адрес Роберта можно считать безосновательными. Тогда все становилось на свои места. Картина совершенно менялась. Рейф относился с пониманием к тому, что многие и в его стране не одобряли королевского террора. Оставались только деньги, полученные из неизвестных источников, но Андерсон, как и предполагала Марго, мог продавать одну и ту же информацию разным агентствам, не предавая своей страны.

Что касается прозвища генерала, то, возможно, это простое совпадение. Фамильный герб, обнаруженный в бумагах Оливера Нортвуда, так и не нашел своего хозяина. Единственная улика — связь генерала с Лемерсье, но то, что они оба бонапартисты, еще ни о чем не говорит.

— Генри Лемерсье тоже с вами работал? — спросил Рейф.

Росси сморщил нос, будто почуял дурной запах.

— Вы меня оскорбляете. Лемерсье — шакал, худший представитель офицерства. Он и пальцем не шевельнет, пока ему не заплатят. А если цена его устроит, то готов зарезать собственную бабушку и сварить из нее бульончик.

Рейф передернул затвор и убрал пистолет в карман. Может быть, Росси и был гениальным актером, но и у Марго сложилось впечатление, что он не способен на покушение, хотя и может участвовать в каких-то тайных операциях. У нее достаточно хорошая интуиция, поэтому надо к ней прислушиваться.

, — Прошу меня простить, — глухо сказал Рейф. — Надеюсь, вы забудете мои слова.

— Подождите, — поднял руку генерал. — Вы что, думаете, что я заинтересован в гибели Кэстлри и Веллингтона? Без них Франция принуждена будет принять куда более суровые условия мира.

— Совершенно верно. Возможно, настоящие революционеры хотят видеть Францию в крайней степени унижения. Тогда народ снова возьмется за оружие. А теперь, простите меня, я должен покинуть вас. Необходимо найти графиню Янош.

Росси покачал головой.

— Отдавая должное гениальности вашей логики, я все же хочу заметить, что для француза, для истинного патриота, продлевать страдания своей страны по меньшей мере безнравственно. Франция не переживет еще одного Ватерлоо. Я так же заинтересован в предупреждении покушения, как и вы, и если могу чем-нибудь помочь вам, сделаю это с удовольствием.

После краткого колебания Рейф снова сел за стол, готовый принять предложенную поддержку. Вместо того чтобы глубже вникнуть в дело, он занимался решением личных проблем. Теперь, когда ни Марго, ни Андерсона не было рядом с ним, нужно полагаться только на собственные силы. Он не знал, что предпринять, поэтому отказываться от помощи сведущего человека было бы глупо. Вкратце Рейф изложил генералу все, что было ему известно, назвал имена подозреваемых.

Росси внимательно слушал, не перебивая. Только когда Кэндовер упомянул имя графа де Варенна, он спросил:

— Почему вы его подозреваете? Ультрароялисты вполне восстановили статус-кво.

— Совершенно верно. Подозрение на графа пало раньше, когда нам было еще неизвестно, на кого готовится покушение. Мы предположили, что наиболее радикально настроенные роялисты могли быть недовольны политикой нынешнего короля и хотели бы заменить его на графа де Артуа. Как только стало ясно, что цель заговорщиков иная, де Варенна вычеркнули из списка.

— Я никогда не встречался с графом раньше, впервые увидел его в Лувре, во время нашей совместной экскурсии по музею, так что едва ли могу дать вам о нем какую-то существенную информацию. Я лишь знаю, что он мастер закулисных интриг и занимался разведкой в пользу Луи, пока был в изгнании, однако сейчас его деятельность вполне легитимна.

Прошу вас, продолжайте.

Рейф перечислял подозреваемых. Когда он замолчал, генерал задумчиво выпустил колечко сизоватого дыма и подытожил:

— С большинством из перечисленных вами людей я знаком, из них лишь Лемерсье не вызывает у меня сомнений. Однако у него не хватило бы ни ума, ни амбиций возглавить заговор. Должен быть хозяин. Вопрос в том, кто именно. Я мог бы попробовать до этого докопаться. Вот тогда бы вы схватили своего Серпента за хвост. Давайте встретимся завтра во второй половине дня, и я расскажу вам о том, что мне удалось узнать. Скажите, — вдруг спросил Росси, — вы доложите Веллингтону о пропаже графини? Попросите у него людей для ее розыска?

— Нет. Пока я не узнаю, где ее искать, просить людей бесполезно. Можно снарядить дивизию, послать союзные войска, но, и обыскав всю Францию, они не найдут графиню. Хотя, постойте. Вы дали мне идею. Если Варенн занимался сбором информации для короля, то сможет мне помочь. Может быть, он пойдет на это ради графини. Мне показалось, что она ему понравилась — Какой мужчина устоит перед ее чарами! — в первый раз за всю встречу улыбнулся Росси. И тут же вновь стал серьезным. — Вы не станете докладывать роялистскому правительству о моей заинтересованности в освобождении пленников?

— Я не могу предать человека за то, что он верен друзьям, — сказал Рейф, вставая. — Но должен вас предупредить, генерал, будьте осторожны. Поберегите вашу жену, она заслуживает лучшей доли.

— Знаю, — тихо ответил Росси. — Когда вы сказали мне, что я арестован, я очень живо представил свою жену вдовой, а моего неродившегося ребенка сиротой Не скажу, чтобы видение было приятным. Признаюсь, жизнь мне очень дорога, и сейчас, быть может, я люблю ее сильнее, чем когда бы то ни было раньше — Что плохого в жизнелюбии, генерал, — сказал Рейф, протягивая Росси руку на прощание. — Все мы любим жизнь, какой бы тяжкой она ни была.

С этими словами Рейф ушел в полной растерянности по поводу того, что же делать дальше.