Лев и монстр [СИ]

Глава 11

Я и не помню сколько я вчера выпил, но голова очень туго соображала.

— Покажи мне, где её могила, — попросил я Алекса.

— Зачем это тебе? — удивился он.

— Хочу убедиться, что все это правда.

— А. Ну пошли.

Всю дорогу он не умолкал и с упоением рассказывал, что весь народ устроил праздник в честь дня смерти монстра и что они даже сожгли какую-то соломенную бабу, что-то еще и еще. Я же шел и думал:«знали бы они правду», но даже расскажи я кому-нибудь, мне никто не поверит. И еще одной мыслью было — в каких же чудовищ превратились мы, если радуемся человеческой смерти, чьей бы она не была. Чем мы, чудовища, лучше того монстра?

— Вот она.

Я стоял перед свежим бугорком земли, где видны были следы от сапог. В горле застрял ком, глаза покрылись слезной пеленой, а тело онемело и, казалось, вросло на этом самом месте. Не в силах пошевелиться, я чувствовал, как всепоглощающая боль медленно касается каждой клетки моего сознания, навечно пробивая в сердце бездонную дыру. В голове все громче и громче росла мысль, подпитывая гнев — эти глупые ничтожества, не имеющие собственного мнения и достоинства, не преминули прийти и погнушаться над её могилой. Руки до боли сжались в кулаки и это немного вернуло меня в эту ужасную реальность, а потом и вовсе пришло осознание, которое толкнуло меня на грань отчаяния — «раньше и я был бы среди них, среди этих ничтожеств, каковым себя сейчас и чувствую.»

— Ублюдки, — я сглотнул ком в горле и, не обращая внимания на косые взгляды друга, поправил наклонившийся или скорее всего кем-то уже сбитый, надгробный крест.

— Что?

— Ничего.

— Ты ж еще не знаешь самого главного. Сразу после её похорон правительство назначило срочное совещание и в самый его разгар, в центре зала вспыхнул огонь. Сначала думали, что никто не пострадал, но когда все стихло, они нашли труп старейшины Билли Фарум, у него в сердце торчал нож.

— Нож? — я на мгновение перестал дышать.

— Да, и после этого они отменили церковную реформу, вообще. Представляешь?

— Нож в сердце?!

— Ен, с тобой все в порядке?

Я кинулся к нему.

— Расскажи мне еще раз о вашем нападении.

— Да я всю дорогу тебе про это рассказывал. Ты что, не слушал меня?

— Кучер жив остался, ведь так?

— Да. Сестра Бонстер, старик кучер и молодой слуга стояли недалеко от кареты и даже не пробовали её тушить. Ну, леди была не в себе, а ты, спасая её, ударился головой и отключился. Теперь ты настоящий…

— Молодой слуга? — перебил я его.

— Да. Парнишка, кстати, и стянул с тебя ошейник, когда увидел, что он поврежден. А что?

— Он и стянул значит, — широкая улыбка растянулась на моем лице и все сомнения разбились в прах. — Алекс! — радостно воскликнул я и даже обнял друга. — Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен.

Он долго смотрел мне в след, ничего так и не понимая. Я же быстро соображал кто мне может помочь и все мысли привели меня только к одному человеку.

Перелезть высокий забор не составило и труда, тем более что знаешь все его слабые места. Ночной особняк выглядел пустым и унылым, казалось, что кто-то даже выключил все звуки, чтоб дом мог спокойно оплакать ужасное горе, пришедшее столь внезапно. Ни охраны, ни собак, все было слишком убедительно, пришлось даже сглотнуть тяжелый ком сомнений. Нет, никакой слуги в карете не было, и точка.

Сад, озеро, ива, колодец, когда эти стены успели стать такими родными?

— Зачем пришел? — кухарка даже не удивилась моему появлению. Лишь рассеянно прошлась взглядом, а потом продолжила нарезать капусту.

— Где они?

— Там, в прихожей под лавочкой.

— Что? — не понял я.

— Тапочки, которые ты забыл надеть и наследил тут своими копытами.

— Я не про тапочки, — заскрежетал я зубами.

— Нет?! Ну, тогда я ничем не могу тебе помочь, — и она двинулась на выход. Пришлось схватить нож и метнуть в разделочную доску рядом с ней.

— Совсем одичал?! — разозлилась она и без усилий вытащила нож.

— Где Керри?

— Ох, милок, а тебя, похоже, сильно по голове приложили. Хоть и ошейника на тебе нет, а все равно примчался. Нет больше Керри, — она всхлипнула.

— Не убедительно. Ты только задерживаешь меня. Но я уверен, что только ты и можешь знать куда они уехали. Вряд ли они еще в городе. Так что или ты мне рассказываешь правду, или я разнесу твою кухню к чертям собачим, а когда закончу, то перейду к твоей любимой коллекции чашечек.

— Ой-ой, угрожает он мне. Я вообще не понимаю о чем ты.

— Не понимаешь? Хорошо, — я отправился к стеллажу и, схватив одну чашку, сильно замахнулся.

— Стой, негодник. Вот что за человек. Лишь бы что-нибудь испортить. Вот здалась она тебе, отпусти её.

— Я люблю её, — твердо сказал я.

— Кого, чашечку?

Я молча смотрел на неё, давая понять, что я серьезно. И она сдалась.

— Говорят, на море сейчас хорошо. Я бы съездила. Покаталась бы на лодке. Городок Укунь-Парда прекрасно подходит для летнего отдыха. Но я бы на твоем месте поторопилась.

— Спасибо, только и смог вымолвить я.

— Беги парень, за своей госпожой.

Чтобы раздобыть хорошего коня и прилегающую провизию пришлось отдать все свое состояние. Немного одежды, еды и веры в успех. К рассвету я был уже далеко за пределами города, в котором меня уже ничего не держало.

До Укунь-Парда двое суток езды с торговым караваном, с которым скорее всего и отправились Керри, Дарья и Эдвард. Мне же, надо вложиться в сутки. Не имея даже желания оглядываться назад, я мчался вперед, лишь изредка останавливаясь, чтобы дать коню передохнуть и поесть. К вечеру меня начали нагонять тяжелые темно синие тучи, громыхая и подгоняя меня мчаться быстрее.

— Да чтоб тебя… — выругался я, когда первые капли дождя уже начали покрывать мою одежду.

Пришлось быстро делать укрытие для себя и коня. Я собрал ветки в ближайшей роще и пока они не намокли спрятал их в свой импровизированный шалаш. Ночка выдастся веселой, но вряд ли меня сейчас что-то может заставить повернуть обратно. Главное, чтоб дороги не размыло.

— Спокойной ночи, — произнес я вслух неизвестно кому. А самому почему-то вспомнились мои веселые деньки в городской тюрьме. Мои «сто способов как убить человека» ерунда, по сравнению со «Сто одним способом как сказать прости». Дадут ли мне на это шанс?

Дождь закончился почти к рассвету, я сразу разжег костер и немного перекусил. Ни души только я и мой конь. На ум пришла дурацкая мысль первое число августа, а значит, мы ждем гостей. Только вот того гостя уже нет в живых. Осуждаю ли я Керри за такой поступок? Не знаю.

Вновь отправляясь в путь, я пытался об этом не думать, но мысли вновь возвращались к этой теме. Убийство или самозащита? Он ведь сам собирался убрать Керри как и ее родителей и возможно не только их. Законным путем она его бы не одолела, и никто бы не стал на ее защиту, побоявшись гнева старейшины. Возможно, что Билли Фарум, зная о предыдущих спектаклях Керри про отрезанную ногу Эдварда и заточенную в бочку Дарью, догадался бы и про фиктивную сметь от пожара и стал бы их преследовать. Тогда угроза могла бы нависнуть и над Ханной так как Керри наверняка посвятила её в свои планы.

Когда голова от этих размышлений уже начала трещать вдали показалась гавань города Укунь-Парда.

Народу здесь было очень много хоть городок сам по себе не очень и большой. Очень красивый яркий, но к сожалению имея свой присущий всем приморским городам запах рыбы и соленой морской воды. Стоял самый разгар полуденной жары а если учесть и то что здесь вчера, похоже, тоже прошел сильный ливень, то влажность в воздухе заставляла по нескольку раз вытирать пот со лба.

Расспросив торговца в рыбной лавке, я узнал, что караван из нашего городка прибыл вчера утром. Выловив на рынке молодого юнгу, узнал, что из-за плохой погоды вчера ни один корабль не ушел в море. Три больших корабля отправятся сегодня вечером, как только спадет жара. Это означало что они еще где-то здесь. Обрадовавшись такой приятной новости, я поспешил в два ближайших постоялых двора. Когда мои расспросы не дали никаких результатов я признаться немного запаниковал. Никто не видел двух молодых девушек и хромого старика. Где они могут быть? Я поспрашивал в едальнях в магазинах заглядывал к частным хозяевам сдающих комнаты но лишь потом вспомнил что не видел в её поместье собак. Ну конечно! Если она взяла их с собой, то ни в какой постоялый дом их не пустят. Моей последней надеждой стал скотный дворик недалеко от моря и каково же было мое удивление, услышав у ворот такую фразу:

— Вы мне еще теорию Марольда Гондрата о взаимополитических отношениях стран мира бывшего союза Эднеров предложите сейчас пересказать. А там между прочим четыреста пятьдесят страниц.

— Парень, ну чего ты так рассердился. Загони свою псину обратно, и я сделаю вид, что эта курица издохла своей смертью.

Во дворе стоял низенький мужчина, указывающий на труп почившей курицы. Рядом стоял молодой парень кое-как удерживающий за поводок большую собаку.

Я сделал лишь хлопок и тихий свист, и собака, повалив на землю парня, кинулась ко мне.

— Ну, здравствуй Бархан, — псина облизала мне руки и стала радостно прыгать возле меня, — пошли я тебя к Арешу отведу он то наверняка спокойно у себя в будке спит.

— Лаен? — Дарья переодетая в юношу смотрела на меня с явным испугом.

— Отведите отведите молодой человек, — взмолился мужчина опасливо глядя на радостную псину, — но на сей раз привязывайте получше.

Я кивнул и позволил притихшей Дарье отвести нас к будке. Потрепав сонного Ареша по голове я повернулся к беглянке.

— Где? — твердо спросил я.

— Второй этаж, последняя дверь слева, — отрапортовала она сдавшись без лишних слов.

Так, первый этаж, второй. Сердце понеслось ускорять ритм. Теперь налево, вот она последняя дверь. Нервы, мать их. Минута вторая. Все! Я открыл дверь и тут же прям возле моего плеча пролетел нож и встрял в дверной косяк.

— Плохо. Очень плохо госпожа Бонстер, — прошипел я.

— Лаен? — она растерянно опустила руки.

— Наобум бросать ножи чревато тем, что вы промахнетесь.

— А ни разу не подозрительно, что кто-то неизвестный стоит перед твоей дверью уже десять минут, — нервно выпалила она.

Я что там так долго собирался с силами?

— А что мне надо было сразу разнести дверь и выпытать у тебя, почему вы не посвятили меня в свой план? — резко спросил я.

Наступило молчание, оба зло смотрели друг на друга все больше и больше электризуя воздух в помещении.

— Я спросил почему? — закричал я.

— А зачем? — тут же взорвалась и она. — Разве каждый не получил что хотел. Ты свободен. Церковную реформу аннулировали, а страшного монстра сожгли герои. И поверь, я уж точно не собираюсь туда вновь возвращаться.

— А старейшина? Это ведь была ты?

— Ах, вот оно что. Так вот знай, об этом я ни капли не жалею. Он заслужил это. Так ты за этим сюда явился? Свершить суд над убийцей? Так вперед давай действуй. Вот он я монстр, я уверенна ты не промажешь, — она покосилась на нож, который я вытащил. И расставив руки, добавила: — Ну же целься в сердце, если ты еще помнишь где оно.

У неё из глаз потекли слезы. Разве монстры плачут?

— Помню ли я где сердце? Это ты у меня спрашиваешь? Да я когда пришел в себя и мне сообщили что ты мертва что они сожгли тебя в той карете я как никогда знал где мое сердце потому как оно разорвалось, разлетелось на ошметки а боль была настолько невыносимой что захотелось пронзить его прекращая эту муку.

Девушка остолбенело вслушивалась в мои слова.

— Я даже пошел на твою могилу, чтоб осознать, что это был не сон. И стоя там и слушая своего друга о всех подробностях твоей казни я чудом догадался о вашем жестоком спектакле. Так скажи мне, почему ты заставила меня это пережить? Почему ты так жестока со мной? — я ждал ответа и она его даст.

— А что мне было делать? — вдруг отошла от моей тирады Керри. — Мне показалось, что ты не такой как все. Я хотела тебе помочь. Мне нужно было убедиться, что ты со мной не из-за этого гребаного ошейника. И когда тем утром я поменяла его на фальшивый ты изменился. Стал злым грубым и перестал со мной разговаривать. Что я по твоему должна была подумать? — девушка кричала ему это так же как и он, выплескивая всю себя.

— Я ошибся ясно. Я решил, что ты не отказала мне просто испугавшись, когда увидела, что я не подчиняюсь ошейнику. А на утро ты одела мне новый. Я впервые почувствовал себя твоей домашней собачкой, — я начал сбавлять темп.

— А ты не почувствовал что тебя больше не сковывает ошейник?

— Нет, не почувствовал. Потому что и первый на меня не действовал. У норбов уже давно к таким вещам выработался иммунитет.

— Так что же ты изначально не подчинялся моим приказам? — с легким ужасом спросила девушка.

— Да.

— Ты же мог меня убить столько раз.

— О, я мог тебя убить раз двести и эти мысли поверь не оставляли меня ни днем ни тем более ночью.

— И почему же ты не сделал этого? Убить монстра в его же логове… — её голос снова дрогнул, и слезы покатились из глаз.

— Потому что… — я подошел к ней и стирая руками её слез прошептал: — я не нашел там монстра. — она подняла на меня взгляд. — А о подмене ошейника я узнал от тебя в карете. Но было уже поздно. Ты не представляешь как я себя винил. Керри, — я крепко обнял её. И, наверное, когда она обняла меня в ответ, только тогда полностью поверил, что она жива.

— Прости меня, — прошептал я.

Она улыбнулась, и я не смог устоять чтоб не поцеловать её.