Лев и монстр [СИ]

Глава 7

Два дня понадобилось Керри, чтоб вновь прийти в себя. Я делал вид, что ничего не было, и ни о чем не знаю. Она явно жалела о своей вспышке откровения, поэтому я старался вести разговор о чем угодно, только бы вернуть ей хорошее настроение.

— Хорошо, в шахматах ты спец, но в карты совершенно не умеешь играть, — радовался я очередной победе в дурака.

— И горжусь этим. Карты — это плохие друзья. В прошлом году молодой господин Чейзер проиграл в карты половину своего наследства.

— Это кто?

— А, — отмахнулась Керри, — в детстве общались. А ведь он не плохой человек, это все ваши карты.

— Возможно, — не стал спорить я. — Тогда может фокусы?

Я показал несколько фокусов и, глядя на часы, Керри отправилась спать. И день был бы чудесный, если бы не такая ужасная ночь.

Настолько тихий звук битого стекла прозвучал в тишине, что, не сиди я в холле, даже не услышал бы его.

Я вскочил на ноги и помчался на звук. Подбежав к комнате Керри, медленно провернул ручку, она была заперта. Если бы я не знал, что она там не ночует, то не раздумывая выбил бы дверь. Я прислонился ухом и ничего не расслышал. А затем дом разразился женским криком. Кричала Керри с первого этажа. Я бросился вниз к её нижней комнате. Она выбежала прям на меня и, не признав, больно ударила в живот.

Я согнулся пополам.

— Тихо, тихо, это я. Что произошло?

— Там, там, — она указывала в темноту своей комнаты. — Кажется, я кого-то убила.

На крики к нам сбежались слуги и оглядываясь жались друг к другу.

— Я проверю, — у слуг выхватил один подсвечник, передал Керри в руки Эдварду и вошел в спальню.

Тихий стон доносился со стороны лестницы, располагаемой между этажами. На самой верхней ступеньке полз парень с окровавленной бочиной.

— Томас?! — признал я паренька со своей организации.

Я был очень удивлен, увидев его здесь.

— Покажи, я помогу, — я кинулся к нему. Он побледнел и потерял сознание. — Томас. Вот черт! Эдвард, скорей сюда, — мы стащили парня на пол, разодрали окровавленную рубашку.

— Нужно промыть рану, иначе ничего не видно, — сказал Эдвард.

— Шанталь, идите на кухню принесите воды и виски, вскипятите воду и несите бинты, — скомандовала Керри.

Она стояла в проходе, держась об косяк двери, и в бледности могла посоревноваться с лежащим рядом парнем.

— Он мог быть не один, — озвучил я свои опасения, когда кухарка с девчонками отправились выполнять поручения.

Мы втроем переглянулись.

— Идите, — кивнул Эдвард, — мы справимся.

Я взял Керри за руку и мы осторожно вышли на улицу. Было темно и даже луна спряталась за тучей.

— Слишком тихо, — прислушался я.

— Ареш и Бархан, — дрожащим голосом прошептала Керри, предположив худшее.

— Спрячься за колонной, я их позову, — она спряталась и я свистнул один раз и дважды хлопнул. Насколько помню, собаки всегда прибегали на эту команду. Но их не было. — Ареш! Бархан! — позвал я снова и мы услышали приближающийся звук шагов.

— Кто здесь? — двое охранников приблизились ко мне.

— Это Лаен. Где собаки?

— Здесь недавно бегали. Что-нибудь случилось?

— Да. Поднимите остальных и прочешите территорию. Найти собак! — я помедлил. — И возможно к нам пробрались чужие.

Охранники недоуменно переглянулись.

— Выполнять, — из-за колонны вышла Керри и только тогда один охранник кинулся в сторону сторожевого дома.

Второй поднялся к госпоже и встал рядом. Видимо у них такие правила в случае непредвиденных ситуаций. Но охранник почему-то косо смотрел именно в мою сторону.

— Вы что-то видели или слышали? В какой стороне? — спросил он у своей госпожи.

Если она сейчас сдаст Томаса, то охрана отправит его в тюрьму. Наверное, эта мысль слишком явно читалась на моем лице, потому как Керри ответила:

— Нет. Но мои собаки просто так не исчезают. Стойте здесь. Возьмете еще троих, надо объискать дом. Остальные пусть прочешут территорию.

Мы вернулись в комнату, где толпились все его обитатели.

— Как он? — Керри опередила меня с вопросом.

— Живой, — скривилась Шанталь, — сила удара была слабовата, чтоб нанести ему смертельную рану. А нож туповат, поэтому глубоко не вошел, лишь кожу расцарапал. Крови много потерял, вену значит задели, а сознание потерял скорее всего из-за болевого шока.

На этих словах мы дружно выдохнули. Эдвард уже перевязывал его, поэтому казалось, что все позади.

— А еще мы нашли вот это, — произнесла кухарка и пнула Томаса по ноге.

— Шанталь, — укоризненно сказал Эдвард. И мы увидели у неё в руках удавку.

Я выхватил веревку и не мог поверить в происходящее. Этот парень проник сюда, чтоб повесить Бонстер? Ой дурааак! Но почему? Он же не такой. Я перевел взгляд на Керри — она медленно превращалась в холодную статую. Спина выпрямилась, губы сжались в тонкую линию, черты лица заострились — знакомая маска леди Монстра. Парадная дверь открылась, послышались голоса охраны.

— Эдвард и Лаен остаются здесь, как закончится обыск, перенесете его, — она брезгливо указала на бессознательного парня, — в комнату Лаена и прикуете.

За ней громко захлопнулась дверь.

— Эту комнату мы уже обыскали и в мой кабинет тоже не заходите, — услышали мы её указания охране. — Собаки?

— Ищем, — ответил один из охраны. И они разошлись.

Мы с Эдвардом просидели где-то полчаса взаперти. Он молчал, а я все переводил взгляд с Томаса на веревку.

— Не верится, да? — хмыкнул вдруг старик.

— Не верится, — не сразу ответил я.

— Я тоже был разочарован в людях. Очень сильно. Казалось, что если ты не можешь совершить тяжкий поступок, то и другие не могут. Ну, или ходябы большинство. А тут…вот. Мы слишком часто судим людей по себе, это не правильно. И самое печальное, что у них у всех найдется свое оправдание своим поступкам: плохое воспитание, дурные гены, нехватка денег, лень, зависть, зависимость, да или тот же сглаз соседки. А ты сидишь потом и думаешь — а я просто не смог бы потом смотреть на себя в зеркало. А остальные могут. Смирись Лаен. Мир делится на плохих и хороших. Надо лишь уметь их отличать.

— Но Томас хороший человек, он просто глупый, молодой еще, — это то, что я всю эту ночь повторял себе.

— Потому и глупый, что не умеет отличать людей. Он мог просто, как и все, молча греть свою ненависть, но он пришел сюда. И его намерения весьма ясны, — он указал на удавку. — Убей он Керри и стал бы в своем кругу героем, но не для меня. Для меня он стал бы жестоким убийцей. Если бы я хотел бы ему отомстить и тоже повесил бы его, то убийцей считали бы меня. И мало ли кто посчитал бы это возмездием.

— И что же делать? — растерялся я.

— На самом деле, все не так уж и сложно. Нужно лишь стать последним звеном в цепи зла.

— То есть если тебе сделали плохо, то нужно стерпеть и простить? — мне сложно принять такую философию.

— По сути да. Иначе зло никогда не остановится и вернется тебе по цепочке вновь.

— Вы, случайно, не бывший священник?

— Нет, — улыбнулся он. Дверь открылась и вошла Шанталь.

— Все пусто, пока никого не нашли. Несите его наверх, — она бросила простынь и мы аккуратно перенесли его на второй этаж, уложили в мою постель и приковали в кандалы.

— А где госпожа? — спросил я.

— Она с собаками, — печально ответила кухарка. — В сарае.

Я бросился туда. Она сидела в углу сарая, на куче соломы и медленно гладила своих верных друзей, положив их головы себе на колени.

— Они живы, — тихо сказала она, заметив меня. — На их шеях нашли по одной иголочке с усыпительными примочками. Они спят, — взгляд её потеплел, очередная слеза скатилась по щеке.

— Это прекрасная новость, — я сел сзади и обнял её, она устало облокотилась и со временем уснула.

Ирония жизни — человек шел удушить девушку, при этом пожалел её собак и вместо отравить их, он просто вколол снотворное.

— Утро, — прошептал я и сел, ноги затекли от неудобной позы. Меня сразу же облобызали с двух сторон. — Фу!

Рядом зашевелилась Керри.

— Доброе утро, мои хорошие, — собаки плавно переключились на неё. Картина семейного возъединения умиляла с утра: девушка с соломой в волосах и две скачущие рядом громадины. Как я рад, что с ними тремя все хорошо. Но наверху находится человек, с которым у меня есть очень серьезный разговор.

— Дай нам пару минут, — не отвлекаясь от своих питомцев, сказала Керри. — Я приведу себя в порядок, и мы зайдем к нему вместе.

— Хорошо, — я пошел к колодцу, умылся, взбодрился и отправился на кухню.

Кухарка налила мне теплого молочка и вытащила из волос соломинку.

— А мне, пожалуй, чай с мятой, — в кухню вошла Керри, — или с валерианой или с градусом.

— Плохое из тебя успокоительное, — буркнула мне Шанталь и также вытащила соломинку из волос своей госпожи.

Что за намек? Керри похоже не расслышала её слова, иначе не спустила бы своей кухарке такое сваволие. Пришлось мне одному сидеть и злостно на неё взирать. Что похоже, только позабавило эту несносную женщину. Ну что за человек?

— Очнулся, — в кухню вбежала Дарья. И мы, переглянувшись, пошли к незваному ночному гостю.

Болезненного вида Томас лежал на кровати, руками держась за свой бок. Рядом находился Эдвард, поднимая с пола осколки разбитой кружки.

— Пить лекарство мы не хотим, — поведал нам Эдвард.

Я подошел к нему и сел рядом. Он смотрел на меня с надеждой.

— Томас, рана у тебя не глубокая и пока не смертельная, но тебе нужно восстановить силы. Ты потерял много крови, поэтому придется пить лекарство, — парень был немного сбит с толку, прям как я в первый день пребывания здесь.

По сути он должен был быть уже в тюрьме за проникновение на частную территорию, порчу имущества и покушение, и он это понимал, поэтому и прибывал в растерянности. Томас бегло глянул мне за спину.

— Можно мне поговорить с ним наедине? — я повернулся к Керри. Она кивнула и нас оставили одних.

— Ен, что со мной будет? — сразу оживился раненный.

— Что ты вообще вчера тут забыл? — взорвался я. — Удавка? Томас, чем ты думал? Зачем ты сюда пришел?

— Я знаю, что я глупо поступил. Это все ребята, они подстрекали на это, говорили, что я трус.

— А в итоге ты просто дурак, который пойдет под суд за покушение на жизнь депутатской особы, — у парня стал совсем жалостный вид. Надеюсь Керри все же не сообщит о происшествии, раз до сих пор этого не сделала.

— Ты видишь это, — я указал на его кандалы, — это милость той, которую ты вчера хотел лишить жизни. По её милости ты живой, а не истек кровью неизвестно где. И мне это ещё сложно принять, но только исключительно из любви к людям она еще не вызвала сюда шерифа.

— Ты о ком сейчас, — скривился Томас.

— О Керри Бонстер.

— Лаен…, - он выпучил на меня глаза. — Что они с тобой сделали?

— Они меня спасли, — я встал и отправился на выход. — Пей лекарство, не бойся, не отравят.

— Сегодня ты поможешь сбежать своему другу, — серьезно сказала Керри, вызвав меня к себе в кабинет. — Пусть думает, что все спят. Охрану предупредим не лезть, собак выпустим только к утру, — она стояла у окна спиной ко мне и рассматривала уголок разбитого стекла, через которое теперь легко могла проникнуть внутрь рука и открыть раму всего окна. — Ему все еще нужна помощь медиков.

— Но я подумал, что мы могли бы оставить его здесь. Рассказать все, показать, — оживился я, — сделать то, что вы сделали со мной.

— Нет, — грубо ответила она. — Я устала. Мне надоело оправдываться, Лаен. И не смотри на меня так. Поверь, если бы он хоть как-то бы навредил Бархану или Арешу, его бы уже ждала личная камера. И я бы не посмотрела на то, что это твой знакомый. Хоть я и не такой монстр, какой меня все считают, но и в святые я тоже не записывалась, — закончив свою тираду, она вновь отвернулась к окну.

Я стоял и понимал насколько она права. Весь мир не отловишь по одному человеку и не сможешь заставить верить в правду.

— Скажешь Эдварду, пусть привезет завтра мастера и закажет решетки на окна, — девушка села за свой стол и сделала вид, что усердно вникает в какие-то бумаги.

— Хорошо.

Побегом это было назвать сложно. Скорее — ночная прогулка двух мужчин, с очень странной походкой, но оказавшись за воротами, я почувствовал что-то странное. Когда Томас позвал меня бежать вместе с ним, я вдруг подумал, а зачем? Мне и тут хорошо. Что у меня было там? Друзья? Мне сложно представить, что я теперь могу найти с ними что-то общее. Дом? Семья? Нет. И я вернулся обратно.

В холле на втором этаже сидели Керри и Дарья.

— А ты ему приказала? — спросила Дарья, держа свою госпожу за руку.

— Нет, конечно, — тихо ответила Керри.

— Тогда и пусть чешет… о Лаен! — меня, наконец, заметили и испуганно подскочили.

— Все сделано, собак я отпустил. Можете уже не дежурить.

Обе переглянулись, и первой заговорила Дарья:

— Лаен, пока не починят окно, ты не мог бы временно переехать в кабинет госпожи? Там сегодня окна совсем поснимали, завтра решетки начнут варить. Кровать там все равно не используется, да и замерзнуть в такую жару невозможно.

Я покосился на Керри, она выжидательно смотрела на меня. Идея наверняка её, только вот озвучить, видимо, постеснялась.

— Без проблем, — легко согласился я.

— Все равно перина на твоей кровати пропиталась кровью. Мы закажем тебе новую, — подала голос Керри.

Забавно, что через четыре дня, после того, как закончили вставлять окна, моя новая перина так и не объявилась, а кровать и вовсе испарилась.

— Можно было меня и не умолять остаться в этой комнате, эта кровать самая удобная из всех, — вкрай обнаглел я и упорно мешал Керри читать что-то нереально нудное.

— Она стоит сто сорок тысяч, — не выдержала она и, захлопнув книжку, устало потерла глаза.

— Сколько?!

— Так что не прыгай на ней.

— Зачем ты это сказала?

— А что, сразу захотелось?

— Мысленно я себе это уже представил.

— Тогда считай, что я мысленно тебя уже за это поставила в угол.

— Как ребенка? — засмеялся я.

— Или отшлепала.

— Вооот, это уже взрослый вариант.

Она ушла спать; а я мысленно уже представлял другое.

Очень печалил тот факт, что даже не смотря на то, что я спал в верхней комнате, по ночам у неё все равно горел свет. Боится. Как она живет с этим страхом столько лет?