Лев и монстр [СИ]

Глава 5

Ближе к утру мне приснились прекрасные ярко-голубые глаза, от которых я был не в силах отвести взгляд, и мне срочно захотелось их увидеть.

— Мои родители были лучшими учителями в нашей городской школе, — мы с Мэри уже долгое время сидели в тени дерева в саду, я рассказывал ей о себе, она, к моему сожалению, не перебивала. Я сорвал одуванчик и подарил ей. Такой легкий и глупый порыв, я представил себя со стороны и немного нахмурился — слишком уж наивно. Что со мной? Я ведь на задании.

Мэри заметила заминку и прикоснулась к моей руке.

— Я… на чем я остановился? Ах да, они хотели, чтоб я тоже пошел по их стопам. Они вкладывали в меня много сил и знаний, а потом их не стало… У меня не хватило средств самому и жить и учиться, поэтому, бросив учебу, я в возрасте семнадцати лет вынужден был продать наш небольшой особняк и вместе со старенькой тётей поселиться в бедном районе. Тяжелая физическая работа приносила неплохие деньги, но напрочь отбивала желание так жить, и я сменил профиль. И в двадцать устроился в маленькую церьковь учителем. Да, да, я был учителем, почти пять лет. Сейчас мне двадцать семь, а тебе? — она показала на пальцах двадцать шесть. А я думал она моложе.

Так проходили наши встречи — я рассказывал о себе, а она слушала и молчала. Потом жестами учила меня дрессировке собак и хвалила, похлопывая своей маленькой беленькой ручкой по моему плечу. Пришлось признаться себе самому, что я увлекся ею не на шутку. И все остальное потихоньку стало переходить на второй план.

— Я переживаю за тебя, — причитала младшая Бонстер, заявившись однажды ни свет ни заря.

— Я знаю Ханна, но прошу оставь это дело мне. У тебя помолвка.

— Я не хочу, чтоб он причинил тебе вред, — говорили они на повышенных тонах и явно, как мне казалось, обо мне.

— Ты должна довериться мне.

— Знаю я твои методы, но ты слишком мягкий человек, — тут я в душе посмеялся. — Я бы его уже давно прикончила.

— Ханна! — разозлился монстр. — Если я еще хоть раз услышу что-то подобное, то на своей помолвке тебе очень тяжело будет сидеть на своей пятой точке.

— Но у тебя же и раб есть. Прикажи ему, пусть он убьет его, — постойте-ка, так о ком же они спорили все это время?

— И думать не смей, — с этими словами что-то разбилось о стену.

— Прости. Я не хотела тебя расстраивать. Я просто не могу смотреть, как ты закрываешься одна в этом доме и работаешь круглые сутки. Ты посмотри на себя — бледная, худая, когда ты последний раз выходила на свежий воздух? Завтра уже первый день лета, давай съездим куда-нибудь.

— Нет, не могу, завтра первое число, а это значит мы ждем гостей.

Сколько бы я не пытался выяснить, кого же мы ждем, так мне это и не удалось.

— Это любовник госпожи. Он приезжает в государственной карете и тоже в балахоне, — все, что сказал мне садовник.

Первого числа ко мне подошел старик.

— Прости Лаен, но сегодняшний вечер ты проведешь снова в оковах. Если тебе что нужно, говори, я принесу. Ужин тебе подадут сюда. Это не долго. Часа может на четыре, надеюсь меньше.

Гостя мне так и не удалось увидеть. Вечером, когда меня через четыре часа освободили, я долго бродил возле озера. Здесь стояла та бочка, при виде которой, меня пробивала дрож.

Я не приблизился к своей цели, но это не на долго. Теперь самое важное — узнать, кто из старейших стоит за ней.

Когда я вошел в дом, была уже глубокая ночь, уже даже спустили собак, но я их не боялся. Решив перекусить чего-нибудь, отправился в кухню, где меня ждала большая неожиданность.

— Чего тебе не спится, ходишь тут как призрак, — гаркнула кухарка.

За столом сидел еще кто-то, было темно, и этот кто-то опустил голову на свои руки. На столе стояла пустая бутылка дорогущего коньяка и два стакана. Человек поднял голову и я понял, что это Бонстер. Пьяная в стельку Бонстер! Распущенные волосы, легкий халат, все говорило о том, что это она, но мои глаза отказывались в это верить. Это было слишком… обыденно что-ли.

— Я пошла, — сказала она и, проходя мимо, подняла на меня взгляд.

Мне хватило этой секунды, чтоб мой мозг заподозрил неладное. Я узнал эти глаза и удивился, почему я не узнал их раньше. Я помотал головой, отгоняя увиденную глупость. Нет, это не она. Мне показалось.

В следующий раз, когда Керри уехала, приказав мне быть дома, я настолько хорошо провел время с Мэри, что решил, что я ошибся. Когда карета подъехала и Бонстер вышла из нее в своем балахоне, я столкнулся с ней, якобы случайно. Капюшон спал и там оказалась Дарья.

— Совсем окосел?! Под ноги смотреть надо, — наорала она.

— А где госпожа?

— В кабинете своем. Я на рынок ездила вот и взяла её казенную карету, чтоб быстрее было.

Конечно, я ей не поверил, через пару мгновений она вернулась.

— Что такое? Ты что мне не веришь? Пошли, поможешь разгрузить.

Пока мы разгружали карету с едой, Дарья разоткровенничалась.

— Я ведь тоже без семьи и давно. Воровала или подавали, как-то перебивалась. Но однажды попалась, и хозяин магазина меня сильно ударил чем-то, даже шрам на боку остался. Наверное, добил бы, если бы на мои крики не сбежался народ. Из толпы вышла женщина в балахоне и вынесла мне приговор: заточить в той же бочке с соленьями, которую я собственно наполовину и съела. Помню, как меня пробила истерика, я кричала так, что аж охрипла. Кто ж знал, что в тот момент, когда меня запихивали в бочку, дно было выбито и я провалилась в поддон повозки. Меня кто-то схватил и пытался зажать рот рукой, но я плохо уже соображала, поэтому вырывалась, пока на меня не навалился этот одноногий дед. Сказать, что мир заиграл новыми красками — это сильно приуменьшить, — она остановилась и посмотрела мне в глаза. — Она спасла меня от рук того, несомненно «праведного», но такого жестокого купца. Мне было тринадцать лет. Сейчас у меня есть крыша над головой, еда одежда и близкие люди, и это дала мне госпожа Бонстер. Ты ведь умный Лаен, не будь как все, не будь в той толпе, которая ликовала когда били тринадцатилетнюю девочку всего лишь из-за того, что она была голодна.

— Не хочешь ли ты сказать, что она святая? — скривился я.

— А ты сам-то без греха? — её долгий взгляд с укором задел за живое.

«Не без греха», - крутилось у меня в голове, пока я, в порыве эмоций орудовал топором. «Всему нужно убеждаться воочию», - так еще мой дед говорил. А заодно, так сказать, сюрприз на завтра.

— Госпожа, вам нужно на это взглянуть, — утро началось с воплей Дарьи.

Торопливый топот ног, шум, ну ладно, пойдем и мы посмотрим. Что ж там такое стряслось?

— Дарья что случилось? — сонно спросила Керри.

— Там в саду… бочка ваша, то есть моя. Она вся…

— Бочка?

— Да, она вся на щепки порублена, — охала девушка. — Охрана говорит, что ночью было тихо, собаки отпущены были, но не лаяли. Я всех разогнала, зрелище то, не из приятных, особенно, если учесть, что бочка-то не простая.

— Эдвард там?

— Да, вас велел будить.

— Лаен?

— Он еще не выходил из своей комнаты.

— Хорошо, я сейчас приду. Хотя, Дарья, разбуди-ка ты и его и вместе ждите меня в саду.

— Хорошо.

Девушка постучав, не решилась зайти в мою комнату, дожидаясь, когда я сам к ней выйду.

— Что за шум?

— Госпожа велела идти немедленно в сад, — шаг назад, взгляд с опаской. Догадалась чьих это рук дело, а теперь боится? Забавная.

Мы стояли возле кучи песка и груды щепок от раскуреженной бочки. Я не стал ничего говорить, но ради приличия натянул на лицо маску с видом — «а кто, а кто ж это сделал?». И удалился, оставив Бонстер с подопечными обсудить этот инцидент.

А теперь сюрприз номер два. Как только она подошла к бочке, в которой я ночью обнаружил лишь песок, то спустил на неё собак. Они меня уже прекрасно слушались, почти так же, как и Мэри. Ох, как не удивительно было, что Керри совсем не испугалась, лишь немного удивилась и так как рядом были лишь Дарья и старик, потрепала их и дала команду гулять.

— Ну вот, Мэри — Керри, здрасте! — прошептал я вслух из-за кустов. Посмотрим на тебя завтра, когда ты якобы уедешь к любовнику.

Оставшийся день ужасно не заладился, все падало с рук, пару раз ударился сильно локтем об угол и даже один раз споткнулся и чуть не упал. Себя я убеждал, что это из-за ночного недосыпа, но обманываться я долго не смог. Я был рассеян и зол, потому что моя догадка подтвердилась. Внутри было пусто и противно, мозг отказывался думать. Еще и эта история про её родителей.

Не знаю с чего это, но на сей раз в откровения ударилась сама кухарка Шанталь.

Мать и отец у госпожи тоже были политическими деятелями. Но они в области здравоохранения. Воспитанные и примерные, как и все аристократы. Отличались они лишь тем, что любили друг друга искренне и сильно. Дочерей баловали с самого детства и прививали любовь к искусству. Керри играла на фортепиано, а Ханна на скрипке. Девочки росли, учились, хорошели. Старшую уже почти сосватали, как вдруг… несчастный случай. Разбойное нападение во время командировки в северную Вирию.

Керри стала совершеннолетней через два месяца и пришлось сразу устроиться работать, чтоб содержать сестру, отказавшись от навязанной родителями помолвки. Оставшись сиротами, сестры всегда держались друг друга и, лишь благодаря усилиям Керри, остались на плаву. Ханна была готова выйти замуж за любого? на кого покажет сестра, лишь бы не висеть у неё на шее, и лишь бы не видеть, как постепенно от той отворачиваются друзья и знакомые. Тяжело видеть, как твою сестру начинают ненавидеть, бояться и желать зла.

Я стоял у окна, провожая взглядом карету, которая увозила женщину в черном дипломатическом балахоне. Это был кто угодно, но только не Керри Бонстер? как все привыкли думать. Замерев в ожидании, я воззрился на двери Мэри и, когда она вышла на улицу, я немного оцепенел. Как она это делает? Как она, не выходя из своей спальни на втором этаже, оказывается на первом и в совершенно другой комнате?

Незаметно подкравшись, я взломал замок в комнату Мэри, так как он был попроще и попал, как мне сразу показалось, в чулан.

Маленькая комната, совсем как та, в которой меня содержат, с такой же маленькой кроватью и серыми стенами. Было здесь лишь одно отличие — это небольшое квадратное окно, расположившееся высоко под самим потолком. В углу была узкая дверь с железным затвором, которая была не заперта. Я медленно ее открыл и увидел деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Я осторожно поднялся по ступенькам, стараясь издавать как можно меньше звуков, и вновь наткнулся на дверь. Прислушавшись, рискнул и толкнул дверь, и попал в спальню Керри. Точнее это скорее был кабинет, в котором немного неуместно стояла огромная деревянная кровать. Вот и весь фокус и ни разу не ведьминское колдовство, просто потайной ход между этажами. Здесь уже конечно было не так скромно: богатый рабочий стол, стеллажи забитые книгами, ламбрекены над двумя окнами и обнаруженные отдельные душевая с уборной. На столе был полнейший беспорядок из исписанной и мятой бумаги и переполненных папок. Мне пришлось долго повозиться с документами, чтобы хоть что-то понять. Обнаружив папку, в которой были явные указания о новой реформе, я понял, что это другой подчерк. Я сверился еще раз и растерялся, потому что получалось, что кто-то принес ей акт о церковной реформе и это явно один из старейшин. Он ей диктует что делать? Но зачем она ему подчиняется?

Рядом лежали четкие указания на счет десяти пунктов реформ его подчерком: три — убрать, три — оставить, четыре — смягчить. Она как раз делала наброски смягчающих законов. Остальное она уже решила. В голове начала прояснятся её роль, но мотивы? Из-за денег? Возможно.

Услышав лай собак, испугался, ведь я так увлекся изучением документов, что совсем потерял счет времени. Быстро поправив все как было? спустился вниз и встретился в открытых дверях с хозяйкой дома.

Мы на мгновение испуганно замерли? потом она быстро скомандовала:

— Приказываю тебе немедленно сесть, — я послушно сел на край кровати.

— Я знаю, что это вы, — произнес я и, она, прикрыв за собой дверь, сняла с головы паранджу.

Не глядя на меня? она села на другой край кровати и уже тихо спросила:

— И что ты еще знаешь?

— Вы пешка в руках старейшины или старейшин.

Она грустно хмыкнула.

— Хуже. Я козел отпущения.

— Зачем тебе… вам это? — похоже, Мэри и Керри окончательно переплелись у меня в голове.

— Чтож, если ты до сих пор не пытался тут истерить и все поджечь, то думаю ты готов к конструктивному разговору.

— Деньги?

— Поначалу да. Нужно было как-то жить, воспитывать Ханну? а сейчас уже нет. Скорее от большой любви к людям.

Я мысленно усмехнулся такой любви. Но потом? по ходу её рассказа мой мир впервые пошатнулся. Мозг все это время бившийся о глухую стену никак не мог поверить в то, что я ошибаюсь на её счет, но когда я вышел из её спальни, то и не знал что думать. Позади двери я оставил обычную девушку, которая боролась за выживание. В какой-то момент её истории она налила себе виски и дрожащей рукой пила и рассказывала.

— Не суди меня строго. Просто постарайся освободиться от навязанных тебе стереотипов и не верь ушам и глазам, вникай в суть. Однажды пелена упадет с твоих глаз и жить станет труднее, зато больше никто и никогда не сможет тобой управлять, — сказала она напоследок. — И Лаен, я приказываю тебе ни в коем случае не портить мое имущество, ни каким образом. Бочку, я так уж и быть, тебе прощу. У каждого из нас свои способы преодоления социального барьера.

Кроме всей этой каши в голове возникло неимоверное желание узнать, кто же тогда поджег дом.