Лидия. Головная боль академии. Книга 2 (СИ)

Глава 15. Танцуют все!

Лидия

Кончился октябрь, а вместе с ним и все мои отработки, так что всё своё свободное время я посвящала работе в лаборатории. С парнями-то не везёт, точнее, с одним конкретным.

В начале ноября всем адептам академии добавили в расписание новый предмет под названием «бальные танцы и этикет». Преподаватели тоже обязаны были пройти курс занятий.

Больше всех от этой новости прифигел ректор, но вынужден был смириться, так как указ поступил свыше. То есть из канцелярии самого императора. Типа в армии нужны разносторонне развитые бойцы, способные достойно представить свою империю, а не неотёсанные солдафоны.

На самом же деле предыстория кардинальных перемен в Северной академии была такова: как-то на выходных я вырвалась в гости к Амаверу и мы в голос хохотали над нашим фееричным танго.

Закинувшись веселящим зельем, мы это дело хорошенько вспомнили, переоделись в костюмы, станцевали…

— Ах, как я соскучилась по танцам! — призналась кузену. — Хоть каждый день бы репетировала с тобой!

— В академии у тебя разве нет партнёра? — удивился тот.

— У нас вместо танцев марш-броски и чистка унитазов после занятий. А! Ещё мытьё полов забыла, там как раз можно потанцевать со шваброй!

— Непорядок! — вытаращил на меня изумрудные глазюки Амавер. — Лидия, ради тебя я даже приеду станцевать с тобой на балу. Ну, и в понедельник руководство твоей академии получит указ об обязательном и срочном введении новой дисциплины.

— Да ла-а-адно! — не поверила я. — Хорош шутить!

— Кто сказал, что я шучу? Лично проверю на предновогоднем балу, чему научились эти тёмные люди!

Я прищурила глаза:

— Хочешь посмотреть на Него, да? — имя не назвала, но Амавертиэль понял.

— Отец с дядей так громко потешались за вечерней игрой в карты, что мне стало интересно, что за кадра ты подцепила.

— Пытаюсь подцепить, но он, зараза такая, не подцепляется! — ответила с обидой в голосе.

— Значит, самое время станцевать игривое страстное танго… у него на глазах!

— М-м-м… Танец простолюдинки и кронпринца? Провокационно!

— Именно! Поднимем твою ценность в его глазах.

— Авантюра, однако.

— Да брось, будет весело. Не могу смотреть, как ты страдаешь.

Я вздохнула и… согласилась!

Говорят, тот, кто ждёт, непременно дождётся.

Была глухая декабрьская ночь, в окна ломилась метель, а я капала в котёл концентрат смеси моей крови и цинии[1] из пипетки, когда в дверь постучали.

— Войдите, — отозвалась, не отрываясь от процесса.

— Здравствуйте, Лия. Не помешал? — услышала я голос, на который моё тело отреагировало обильными мурашками.

— Здравствуйте. Минуту, — мне стоило больших усилий не обернуться, и я продолжила отсчитывать капли: — Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь! — и убрала пипетку.

— Вижу, что помешал, — ректор хотел было уйти.

— Проходите, — постаралась сказать как можно более спокойным голосом, чтобы сохранить достоинство. — Слушаю вас.

— Проходил мимо, — Эдриан прикрыл дверь, подошёл и сел на стул рядом. — Хотел узнать, как продвигаются ваши дела.

— Делаю сорок третью вариацию вакцины против тьмы, — поделилась. — Сейчас буду тестировать её на опытном образце номер… — я заглянула в тетрадь наблюдений, — триста тридцать три! О, какой красивый номер. Вот бы оказался счастливым.

— Хотите сказать, что триста с лишним крыс погибли, пока вы создавали эту вакцину?

— Увы, у каждой вариации препарата есть разные дозировки и концентрация. Я должна протестировать всё, ничего не упустив. Такова жизнь.

— То есть вы сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Хотите взглянуть, как во имя вас гибнет очередная крыска?

Эдриан поморщился и неопределённо качнул головой.

— Всё не так кровожадно, как может показаться, — я набрала свежеизготовленное зелье в шприц, с помощью фиксирующей решётки ввела подопытной крысе инъекцию и отпустила опять в аквариум. — Теперь остаётся ждать. Это была двухэтапная прививка. Пару часов назад я ввела крысе то зелье, которое принимаете вы, чтобы локализовать тьму. А сейчас она получила концентрат из моей крови и вспомогательного вещества. Обычно смерть наступает в течение получаса. Нам остаётся только ждать.

— Я впечатлён интенсивностью вашей работы, Лия.

Оу! Неужели комплимент? После полутора месяцев молчания!

— Почему не спите в такой час? — полюбопытствовала. — Сны снова вернулись?

— Нет. Ваше зелье помогло с первого раза. Благодарю. Хотя засыпаю в последнее время с трудом.

— Что вас беспокоит?

— Беспокоит наш с вами последний разговор.

Это тот, где я внушала, что нравлюсь ему? Да-а, долго же он сопротивлялся!

— Что конкретно?

— Вы были правы. Меня раздирают противоречия. Лия, вы юны и прекрасны, а я гожусь вам в отцы и к тому же заражён тьмой. С моей стороны преступление ломать вашу судьбу.

— О, тут не беспокойтесь! Мои родные абсолютно точно не будут против! Разве только папуля сперва поколотит вас от переизбытка чувств, но потом вы обязательно подружитесь! Когда-нибудь… со временем, — обнадёжила я его, глядя, как крыска, сегодняшняя героиня дня, умывается.

— Почему я понравился вам, Лия?

— У меня нет этому рационального объяснения, — развела я руками.

— Вы же понимаете, что моя должность не вечна, и после ухода в отставку я буду всего лишь бывшим военным со скромной пенсией?

— Не драматизируйте. С вашим уровнем магии вам ещё лет сто не видать отставки, а то и больше.

Он усмехнулся.

— Нет, столько я не выдержу, — и тут же посерьёзнел: — Предлагаю всё обсудить на берегу, пока мы ещё не наломали дров.

— Хорошо, давайте обсудим, — киваю, а сама еле держусь, чтобы не лыбиться во все тридцать два.

— Предупреждаю, что я не богат и не имею опыта долгосрочных отношений с женщинами… по понятным причинам.

— Это не имеет значения, — я всё-таки улыбнулась, но сдержанно, а не как дурочка с переулочка.

— Вы мне нравитесь, Лия, несмотря на то что обладаете всеми качествами, которые мне претят.

— Вы ведь не пытаетесь получить скидку на зелья за счёт отношений со мной?

— Нет. Конечно, нет, — Эдриан хмуро помотал головой. — Просто я не знаю, что говорить в такой ситуации. Простите. Я не хотел вас обидеть, Лия.

— Я не в обиде. Мы же обсуждаем ситуацию на берегу.

— Да. И последнее: если между нами завяжутся отношения, лучше держать их в тайне. Для нашего с вами блага.

Я задумалась, а потом кивнула:

— Согласна. Афишировать не будем, — и ожидающе посмотрела на него: — Вы меня поцелуете?

Он поднимался со стула о-о-очень медленно, словно с тяжким грузом на плечах. Сомневался? Или волновался?

Да точно волновался! Какие могут быть сомнения? Между нами чёртова ядрёная химия.

Так осторожно меня ещё никто не целовал. Я с трудом удержала свой напор, ибо моё тело требовало больше, ещё больше, его всего, а не только его губы!

Увы, первый поцелуй закончился, Эдриан слегка отстранился и почему-то посмотрел на ту самую крыску.

— Жива, — произнёс, хотя мне было совершенно не до животины.

— Угу. У неё есть ещё семь законных минут, чтобы… — я тоже глянула на подопытную. — Поесть!

Крыса держала в лапках кругляш из сушёного мяса и ела его!

— Оу! Это что-то новенькое! — признаюсь, мне было страшно радоваться, но, похоже, крыска не собиралась помирать!

— Вас можно поздравить, Лия?

— Нет. Пока рано, — ответила я. — Может, перейдём на «ты»?

— Хорошо, — он по-прежнему грел ладонями мою талию, да так, что мне стало жарко. Горячо!

— Итак, на чём мы остановились?

И меня поцеловали снова. Уже смелее, но пока вполне целомудренно.

Что ж, пора пускать в ход чары соблазнения!

А дальше… я опомнилась, когда мою оголённую грудь с упоением смаковали, лаская языком и губами.

— Эдриан… Эд, подожди, я сейчас взорвусь!

— Что-то не так? — шёпотом спросил он меня. — Тебе неприятно?

— Мне очень хорошо, но… — я осеклась, заранее ненавидя себя за то, что сейчас скажу. — Не так сразу и не здесь.

Эдриан глубоко вздохнул, затем кивнул и улыбнулся:

— Я понимаю. Ты права. Сначала нам предстоит получше узнать друг друга. Вот только… так тяжело оторваться от тебя. Невыносимо.

— Уже скоро подъём. Нам нужно хоть немного поспать, — самая здравая мысль из тех, что крутились сейчас в моей голове.

— Умом понимаю, что пора, но… Ты планируешь ночевать здесь?

— Да. Чтобы утром зафиксировать состояние подопытной номер триста тридцать три, — кивнула ему.

— Лежанка у тебя узкая…

— Не-не-не! Иди к себе! Не хочу превращать лабораторию в непойми что!

— Вот теперь я окончательно убедился, что ты истинный учёный.

— Тебе пора, — я встала с его колен и принялась застёгивать бюстье и пуговицы на рубашке.

— Завтра увидимся? — он смотрел на меня со стула, не отрываясь и с улыбкой.

— Если злюка-ректор не назначит мне опять отработку в какой-нибудь клоаке мира, — пошутила я.

И без того сумасводящая улыбка стала ещё шире.

— Не знаю-не знаю, — он подыграл мне. — Судя по вашему поведению, адептка, у вас есть все шансы попасть на ковёр к руководству.

— В такой случае, господин Дарс, вы не оставляете мне выбора… — я медленно склонилась к нему и впилась в его губы жадно, демонстрируя силу своего желания. Затем быстро, но плавно отстранилась и сделала ещё шаг в сторону. — Доброй ночи, Эдриан.

— Доброй ночи, Лия, — он поднялся со стула, одурманенный моим прощальным на сегодня поцелуем, зашагал к двери, но остановился на пороге: — Лия? Не жалеешь?

— Зачем жалеть о счастье?

________________________

[1] Циния — порошок, выводящий токсины и нейтрализующий тьму (не путать с цветком циннией).

Лидия

Я была неправа в том, что возненавижу себя. Нет. Я умница! Как воспринял бы это Эдриан, прыгни я на него сразу?

Другое дело секс на втором свидании…

Это я иронизирую, да.

Потому что и в первый раз я едва сдержалась. Прямо-таки чудом! И чудо это называется «крыса номер триста тридцать три». Живая!

Перед тренировкой у меня не было времени тщательно изучить её показатели, но она определённо не выглядела умирающей!

А за завтраком…

— Я всё читаю по твоему лицу, Лия, — сказал мне Лессар. — И это несправедливо, что я отстоял в карауле в наказание за свидание в лаборатории, а тебе по понятным причинам ничего за это не будет.

— Зато ты узнал, что Манда не стоит свеч, — вернула я ему колкость.

На самом деле Лессар извинился передо мной через пару дней после нашей ссоры. С Амандой он порвал и теперь не спешил пускаться во все тяжкие. К тому же амурные чувства ко мне в нём угасли, так что теперь можно было не искать, кем заткнуть дырку в душе.

А вот Кэт сидела и изо всех сил старалась делать вид, что понимает, о чём речь. Получалось у неё откровенно так себе.

— Расскажи, как тебе удалось растопить льды Северного полюса? — завуалированно поинтересовался Лессар.

— Северный полюс сам ко мне пришёл и растопился, — торжествующе улыбнулась я.

— Вау! — воскликнул слегка шокированный кузен.

— Это секрет для всех, так что узнал и забыл, понял?

— Естественно, — подмигнул мне Лессар.

— Ребята? А мне ничего сказать не хотите? — не выдержала Кэт.

— Порадуйся за подругу. Она, наконец, обрела своё счастье, — пояснил наш друг.

— Да-а-а? — Катарина вконец растерялась и теперь просто сидела, уронив челюсть и лупая светло-серыми глазищами на меня.

— Ага, — снова просияла я.

— Ли-и-ия… — это было последнее, что мы услышали этим утром от Кэт.

После пар, едва я успела промониторить крысу со счастливым номером три тройки, меня-таки вызвали в кабинет ректора. А я… не нашла ничего лучше, чем набрать в столовой пирожков и притащить их Эдриану.

В конце концов, чем ещё нам там заниматься? Это же всё-таки кабинет. Да и о чём нам говорить, я тоже пока не представляю… Страшно! Вдруг он передумал?

Барабанная дробь!

«Тук-тук-тук!» — вторит ей мой стук в дверь.

— Войдите! — серьёзным, будничным голосом.

— Господин Дарс? Вызывали? — я несмело вошла и встала, не закрыв дверь.

— Да, проходите, адептка. Будьте добры, закройте замок, — и уже после того, как мы оказались отрезанными от остального мира. — Привет. Я ждал тебя.

Что со мной? Я, что, стесняюсь? О, богиня, я реально не знаю, что сказать!

Мысленно похлопала себя по щекам.

От необходимости что-то говорить меня тут же избавили… поцелуем! И мне сразу стало лучше. В объятиях Эдриана я почувствовала себя, как дома, то есть мне стало очень и очень хорошо.

— Я уже начала думать, что надышалась вчера ночью испарениями от зелий, и мне всё привиделось, — выдала я, когда поцелуй завершился.

— Сам с трудом верю, что решился, — Эдриан улыбнулся в ответ, затем посмотрел куда-то вниз, где благоухала свежей выпечкой моя сумка. — Чем это таким пахнет?

— Эм-м… Я тут подумала, что обед был уже давно, и можно попить чаю с пирожками.

— Точно! Я пропустил обед! — вспомнил он. — Садись, я налью нам чай.

Он торопливо достал из шкафа две одинаковые большие чашки налил в них воды из графина и подогрел бытовым заклинанием, затем положил чай в заварной чайник, залил всё водой и вскипятил.

Чай на сей раз был насыщенно фиолетового цвета.

— Узнаю выбор профессора де Грасс, — улыбнулась я.

— Она всех своих адептов угощает чаем?

— Что ты, нет! Только меня. Она весьма избирательная дама.

— Чем изысканнее чай, тем отвратительнее он на вкус, — усмехнулся Эдриан, отпив из чашки.

Я последовала его примеру, и во рту у меня появился землистый привкус с чем-то кисловато-пряным.

— Талиса сказала бы, что в чае, как и в вине, нужно уметь чувствовать вкусовые нотки, — слегка поморщилась.

— Не каждый оценит чай, прошедший через пищеварительный тракт горной козы, — парировал мой собеседник.

— О, богиня, тебя тоже поили этим сса… кхм, самым дорогим в мире сортом чая? — рассмеялась я. — Это чистое сумасшествие! Уж лучше алкоголь!

— Талиса по любому поводу присылает нам с мамой подборку чаёв. К тому же я не пью алкоголь. Совсем.

— Про выпивку была шутка. Я понимаю, что спирт снижает самоконтроль, — кивнула я. — С чаем тоже важно не переборщить.

— Я узнал, что послезавтра у тебя защита закрытого патента, — сменил он тему.

— Да. Детали раскрыть не могу, извини. Я, как и все члены комиссии, дала клятву о неразглашении.

— Ты сплошная девушка-загадка, — улыбнулся Эдриан, а я, кажется, начала подтекать снизу. — Как там подопытная крыса?

— Жива-здорова, — это в самом деле был повод для радости, но от подтекания меня не отвлёк даже он.

Эдриан с аппетитом поглощал рыбник с треской, третий по счёту, а ваша непокорная рассказчица так залюбовалась, что кусок в горло не лез.

Блин… Я прямо сейчас готова наброситься на него! Играй, гормон, пляшите, девки! Эх…

Он даже из кружки пьёт сексуально. И жуёт. И дышит.

— Лия? Ты почему не ешь? Надеюсь, в пирогах нет яда?

— Пироги абсолютно чисты, — заверила я, и это была правда. — Просто у меня… — ух, как страшно признаться! — Голод другого плана, — и скромненько потупила взгляд.

Эдриан подавился последним куском.

— Прости! — машинально поднялась, чтобы похлопать его по спине, но меня бесцеремонно перехватили и усадили себе на колени.

— Я тоже, — пауза на короткий поцелуй, — одной едой, — скова касание губ, — не наемся.

После этого вся моя решимость быть благоразумной и не спать с женихом до свадьбы полетела прямиком к мелкой рогато-хвостатой нечисти. Ну, про жениха это я уже размечталась.

Не виноватая я! Мне всего восемнадцать!

— Лия, — хрипло прошептал он мне в губы, — ты уверена, что хочешь этого?

— О, да! — я игриво поёрзала у него на бёрдах и словила его мучительно сладкий стон себе в губы.

— Я не дотерплю до спальни… — меня резко поставили на ноги и принялись избавлять от штанов.

И тут сквозь туман возбуждения передо мной встала дилемма: терять девственность в третий раз или предстать перед ним как есть? Но тогда Эдриан может подумать, что я легка на передок.

«Фьють!» — и я снова невинна!

Я стояла, повёрнутая беззащитным тылом к Эдриану, и опиралась ладонями на стол. Пироги и чашки были заботливо сдвинуты в сторону, а всё моё нутро замерло в волнительном ожидании…

— Ай! — вскрик вырвался невольно. В этот раз я острее почувствовала боль.

Эдриан замер во мне, пыхтя мне в шею:

— Почему не сказала, что я у тебя первый?

— Это ничего бы не изменило, — я постаралась, чтобы мои слова звучали мягко и нежно. — Я хотела именно тебя.

Подействовало. Осторожное движение внутри меня продолжилось.

— Скажи, если будет неприятно, — предупредил он, а я ощутила его напряжение. Да он едва сдерживается, чтобы не сорваться на быстрый темп! Боится причинить боль.

Когда он сделал движение ко мне, я качнула бёдрами ему навстречу.

— М-м-м… Ох… — простонал и чуть ускорился.

Постепенно мы раскачали наш маятник до сверхзвуковой скорости, что, казалось, быстрее уже некуда, как вдруг…

«Тук-тук-тук!»

И меня от испуга накрыло таким мощнейшим оргазмом, что я легла туловищем на стол и, ловя сладкие судороги, любовалась жёлтыми звёздочками в глазах.

Эдриан тоже пережил кульминацию, шумно выдохнув и сжав мои ягодицы.

Стук повторился громче.

— Лия? — шёпот Эдриана.

Я и сама поняла, что пора линять. По-военному быстро натянула штаны и вопросительно посмотрела на возлюбленного.

— Пожалуйста, спрячься под мой стол, — тихий шёпот мне на ухо, и я ныряю куда велено.

Спустя пару секунд я услышала:

— Здесь вообще-то ректорат, а не бордель! — злой голос Бартоломью де Уолша. — Я, что, должен затыкать уши, пока вы на весь мир кричите, как вам хорошо? Мне пришлось отослать секретаря за почтой! О чём ты только думал, Эдриан?! Накрой девчонку пологом отвлечения и выведи, пока твоя личная жизнь не стала достоянием общественности! Как избавишься от неё, зайди ко мне, — и проректор вышел.

Упс!

Лидия

Выглянув из-под столешницы, я узрела злого Эдриана.

— Поверить не могу, что я забыл поставить полог тишины! — похоже, негодовал он в свой адрес. И мне уже мягче: — Вылезай, Лия.

— Что теперь будет? — я покинула укрытие, где под столешницей обнаружила тайник. Интересно, Эдриан о нём знает? Жаль времени для осмотра было мало. Потом изучу.

— Я разберусь, — меня притянули к горячему и чуть влажному мужскому телу. — Я поставлю на тебя полог отвлечения, и ты уйдёшь незамеченная.

— Да я и сама могу.

— Позволь мне?

Ладно. Если мужчина хочет позаботиться обо мне, пускай заботится.

В итоге я как в тумане добралась до своей комнаты, плюхнулась на кровать и незаметно для самой себя уснула.

Всё-таки любовь — весьма утомительное занятие.

Проснулась я ночью и вспомнила о ряде незавершённых дел: во-первых, отрепетировать речь для защиты патента; во-вторых, наварить зелий и раскатать их на пастилки; в-третьих, что-то я халатно отношусь к первому удачному опытному образцу номер триста тридцать три, и надо бы поухаживать за крыской.

Ночь, темнота, тишина — по фиг! Я топаю в лабораторию. У меня работа!

— Лия? — окликнул меня караульный на лестнице, и я узнала в нём юного бабника-герцога Тео де Торвальди.

— Привет, Тео, — поздоровалась я с ним. — Давно не виделись.

— Да, прабабка умирала и всю родню согнала к себе, чтобы проститься и зачитать завещание. А у неё поместье — это целое национальное достояние. Вот все и ухаживали за ней, кто кого переплюнет.

— И как? Оно того стоило?

— Относительно, — поморщился Тео. — Моя конюшня пополнилась тройкой даратских гнедых скакунов. Плюс я получил коллекцию жутких старинных кукол, как из журнала ужасов.

— Что за куклы?

— Такие с каменными головами и мягкими телами. Наверняка победительницы конкурса уродств.

И тут я поняла: это не просто куклы. Каменная голова — это явный признак того, что вещицы с секретом. Катарина точнее скажет, что это за артефакты, но это точно больше, чем хлам.

— Что ты сделал с игрушками?

— Поиграл и бросил, — усмехнулся он.

— Моя подруга увлекается старинными куклами, просто без ума от них. Вот, думаю перекупить их у тебя и подарить ей на новый год. Если тебе они, конечно, не нужны.

— Мне даже лень читать про них. Они такие страшные, что я готов заплатить, лишь бы их у меня забрали. Они реально навевают ужас. Я не выбросил их по дороге лишь потому, что их везли в экипаже с багажом.

— Нет. За бесплатно не возьму, — чую, Тео безбожно недооценил сокровище. Как бы нам потом не поругаться из-за них. — Десять золотых тебя устроит?

— Много. Давай один?

— Десять! — настаивала я.

— Два!

— Ладно. Пять золотых и по рукам.

Герцог вздохнул, игриво улыбнулся и выдал:

— Поцелуй, и я согласен на любую сумму!

Я чмокнула его в щёку и позволила себя приобнять.

— Пришлю к тебе в родовой замок человека, он заберёт кукол.

На этом мы попрощались.

Следующие пять часов прошли в режиме «кручусь-верчусь, звездой становлюсь». Про звезду это я, конечно, загнула, так как патент мой будет закрытый, и о нём почти никто не будет знать. Но всё равно это важно для меня.

В качестве испытуемых выступят члены комиссии. Одному я искусственно вызову мигрень, другой внезапно ощутит тесноту в области паха, третий начнёт видеть повсюду миленьких паучков.

Всех троих я «излечу» пастилками, отменяющими эффект зелий.

В общем, так я и бегала всю ночь от котла к котлу. Шесть зелий одновременно — вот вам высший пилотаж!

Главное, ничего не перепутать.

Напоследок я сварила простенькое противозачаточное средство, выпила порцию, остальное раскатала по пастилкам.

Эх, снова моя барсетка полна чудес!

Для защиты патента останется только выучить речь. Как раз на неё у меня не хватило времени.

А вот крыса не порадовала. Внешне она выглядела здоровой и полной сил, но увеличился в два раза уровень агрессии.

Что-то пошло не так. Интуиция подсказывает, что пока рано праздновать успех.

Я привила новой сывороткой ещё двух крыс — буду отслеживать.

Эдриан Дарс

За ужином матушка капала на мозги, потрясая конвертом с письмом от Анны.

— Мама, я тебе уже объяснил: у меня не может быть будущего с этой женщиной! Никогда и ни при каких обстоятельствах! Зачем ты зря обнадёживаешь её?

— А кто обнадёжит меня? Это худшая участь для матери — смотреть, как её единственный сын заживо хоронит себя.

Сегодня Эдриан пребывал в относительно хорошем настроении после короткого свидания с Лией, поэтому ответил шутливым тоном:

— Если у тебя было двое или больше детей, ты бы не так переживала? Может, завести тебе кота? Или собаку?

— Не передёргивай! — обиделась родительница, стукнув краем ложки по тарелке.

— Может, ты предоставишь мне возможность самому прожить свою жизнь?

— Смотреть, как ты губишь себя?!

— Мама, услышь, пожалуйста: у меня всё хорошо в кои-то веки.

— Ну, ладно, — матушка кивнула, но при этом губы её строго вытянулись по ниточке. — Письмо всё же прочти и ответь, не обижай Анну, она заслуживает уважения.

Мадам Дарс вышла, и Эдриан мгновенно забыл о подруге по переписке. Сейчас его волновало другое: предстоящий бал и полнейшая неспособность к танцам. Странно и обидно: в бою он пластичен и импульсивен, а в танце — шаг, шаг, поворот и со всей дури наступаем пяткой на ногу партнёру.

Это фиаско.

Трое преподавателей по этикету и танцам вежливо и тактично намекнули, что глава академии безнадёжен. Эдриан и сам это понимал. На кой чёрт в военной академии вообще устраивают этот бал? И, главное, кого за это нужно «благодарить»?

До бала осталось каких-то две недели. Может, Лия согласится с ним порепетировать?

Лидия

В день защиты патента мне не дали освобождения от занятий, а могли бы, ведь Грю Фенек на прошлой паре досрочно проэкзаменовал меня, а танцую я и так хорошо, в отличие от большинства адептов и, как оказалось, некоторых преподавателей.

Третьей и четвёртой парой стояли как раз танцы, и в качестве почётного гостя к нам пожаловал ректор.

Я в этот момент отплясывала двадцатый танец, перебрав до этого всех своих одногруппников, и мне уже порядком поднадоело вести слабых партнёров.

— Лия, подойди! — крикнула мадам Галин де До.

С одной стороны, радостно, что наконец-то передышка от беспрестанного спасения своих ножек от наступания на них, с другой, какого рожна Эдриан припёрся? У нас же конспирация!

Я подошла и вежливо, но не более, поздоровалась с нежданным гостем.

— Лия, будь добра, подари следующий вальс господину Дарсу, — обратилась тренер ко мне тоном, не принимающим отказа.

Предыдущий танец ещё вовсю звучал, и по залу кружились две нормальные пары парень-девушка и… парни в обнимку с соломенными куклами. Солома прорывалась сквозь грязно-белую хлопковую ткань и опадала на пол по траектории движения пар. Чья-то несчастная спутница потеряла ногу, после того как неумелый партнёр на неё наступил.

Да, нас ждёт незабываемый бал. Одно могу сказать точно: нужно пригласить побольше целителей, ибо с таким уровнем мастерства травм будет много.

Это суровая Северная академия, детка, — край голодных неотёсанных парней и мужиковатых баб. Есть, конечно, исключения вроде меня, Кэт или той же Шиары, но нас мало.

Когда начался следующий танец, я поняла, что всё познаётся в сравнении. Ребята из нашей группы ещё ничего так танцуют.

— Кажется, я понимаю, почему вам не дали соломенную даму, — тихо сказала я, имея в виду, что дама тут же останется без ног.

— Чучело не справилось, вы правы. Госпожа де До сказала, что только умелая партнёрша сможет сгладить мою неуклюжесть, а ваши лёгкость и грация, Лия, достойны похвалы и вдохновляют меня.

— Есть ещё Шиара де Бо. Она из знатного рода и будет счастлива составить вам компанию, — провокационно улыбнулась я.

— Я выбрал вас, Лия, — нагленько так ответили мне.

— Это жестоко! — я сделала вид, что расстроена.

— Не переживайте, адептка, я… компенсирую.

А вот это уже интересненько! И даже заманчиво!

— И как же? — спрашиваю, осознавая, что у нас дело движется в сторону интима. Мы вроде как скользим по залу, точнее, я скольжу, а Эдриан просто неуклюже шагает. К его чести, скажу, что он пока только раз наступил мне на ногу, и то в самом начале.

— Расскажу при личной беседе.

— Сегодня у меня защита патента в четыре.

— Помню, — кивнул. — Знаете, кто будет в комиссии?

— Понятия не имею. Надеюсь, что я их не знаю.

Эдриан как-то нервно качнул головой, но я не придала этому особого значения.

Как потом окажется, богиня на мои надежды скажет «ха!» и ещё раз «ха!».

По окончании танца мадам де До огорошила нас:

— Думаю, вы станцуетесь. Господин Дарс, вижу ваш прогресс. Репетируйте чаще, и к балу будете танцевать сносно.

— Благодарю, мадам.

— Старайтесь не смотреть под ноги и чувствовать, где находятся ступни партнёрши, — посоветовала мастер танца. — На балу она будет в платье, а не в брюках.

Действительно, наряды на нас были не для танцев. Адепты в форме академии, ректор в своей извечной строгой чёрной рубашке, которая сидела почти в облипку, и брюках в тон ей.

Да, Эдриан далеко не светский щёголь. Сомневаюсь, что у него есть наряд для бала.

Следующий час Галин де До повторяла и разучивала с нами элементы медленного фокстрота, ибо один лишь только вальс — это скучно.

Моим партнёром так и остался Эдриан, который не спешил вернуться к своим должностным обязанностям.

— Господин Дарс, вам есть что надеть на бал?

— Не слежу за модой.

Так я и думала.

Придётся заняться этим вопросом.

Мы снова кружили по залу (вернее сказать: крушили), делая вид, что никто друг другу. Эдриан, плохо скрывающий свой заинтересованный голодный взгляд, и я, изображающая ледышку.

Отличная конспирация, однако… химия между нами была бешеная, флюиды густо наполнили весь зал.

Наконец, две пары танцевальных пыток кончились и я полетела в лабораторию за оборудованием для изготовления пастилок и материалами для защиты.

Там-то меня и настиг Эдриан:

— Лия? Волнуешься?

— Не очень, — повернулась к нему лицом и улыбнулась.

А затем расстояние между нами как-то подозрительно сократилось, и я обезьянкой повисла на нём, жадно целуя. Губы у него такие горячие и мягкие, что мне уже ни на какую защиту идти не хочется.

— Приходи вечером ко мне? — Эдриан включил голос разума и отстранился.

— Снова в кабинет?

— Нет, в апартаменты. Я не в силах бороться с этим притяжением.

— У тебя узкая кровать, — я, конечно, мысленно уже согласилась, но кто мне запретит покапризничать?

— Ничего. Ты ляжешь на меня.

Ага. Как в камере смерти. Буду греть и беречь его сон.

— Я… подумаю, — ответила и отстранилась. — Пора идти. Мне нужно ещё расставить оборудование для показа.

— Да. Я провожу.

— А как же конспирация?

— Какая ещё конспирация? — Эдриан перешёл на суровый тон. — Моя адептка защищает патент перед высокой комиссией. Сопроводить вас, адептка Ферб, — это обязанность и правила хорошего тона. Как глава этого заведения, я обязан позаботиться о его репутации.

— Благодарю вас, господин Дарс.

И мы пошли.

Оборудование левитировало за нами по воздуху.

Как оказалось, времени было впритык. В аудитории зельеварения нас уже ждал профессор Грю Фенек и — тут меня чуть кондратий не хватил — комиссия из трёх… не совсем человек: мой дедулечка без личины, Амавер, тоже под своим именем, незнакомая мне тётка с постным лицом и — внимание! — четвёртый член жюри Келтон Гравис, наш академский работник!

Заса-а-ада! Я не рассчитывала на четвёртого. Что же мне делать с этим… членом?

Думай, Лидия, думай.

— Его высочество наследный принц Оросской империи Амавертиэль аль Дельнаири, — начал представлять комиссию профессор Фенек. — Его высочество принц Эльфийской империи Тернариэль аль Дельнаири, глава бюро патентов Аснесс де Тинс и господин Келтон Гравис — целитель-исследователь, старший научный сотрудник нашей академии. Уважаемая комиссия, это глава Северной магической академии имени Томаса Вилльмана магистр боевой магии командарм Эдриан Дарс и адептка второго курса лекарского факультета кафедры зельеварения Лия Ферб.

Я изобразила глубокий реверанс как подобает приветствовать монарших особ. Эдриан просто учтиво поклонился.

— Насколько мне известно, господин Дарс не будет присутствовать на защите? — ну, очень надменным и царственным голосом осведомился деда.

— Всё верно. Я ухожу, — и посмотрел на меня: — Удачи, адептка.

Я лишь кивнула, и мой разум тут же вернулся к насущной проблеме: кому достанется пастилка со стояком?!

Лорена! Как же так?

Я пропала. Это фиаско. Можно просто сказать: «Всем спасибо! Все свободны! Я просто пошутила!»

А если честно, это стыдоба-стыдобинушка.

Итак, какие три зелья у меня есть? Экстремально-эрекционное, мигренозное и галлюцинации в виде миленьких мохнатеньких паучков. Всё это доказанно безвредные зелья по стандартным рецептам, так что закон я не нарушаю. Ну, если только чуть-чуть…

Лот со стояком однозначно не подойдёт престарелой леди с унылой скучающей миной, паучки и вовсе могут довести её до сердечного приступа, так что ей великодушно достаётся мигрень!

Этому странному вонючему Келтону Гравису я стояк тоже не дам. Во-первых, он явно фригиден, раз от него несёт химикатами и потом, во-вторых, и главных, подозрительно хорошо знаком с Эдрианом, в-третьих, не хочу, чтобы его фейерверк салютовал в мою честь, бр-р-р… Что бы ему подсунуть? Получается, ту же мигрень? Пожалуй, да. Так он хотя бы будет меньше делиться впечатлениями с ректором. Решено!

Кому же выпадет острая эрекция? Хм-м…

Было бы странно и противоестественно, случись у дедулечки стояк в моём присутствии. Да и большой вопрос, подействует ли зелье, так как любовь-судьба сильно меняет гормональный фон. Так что, прости, дедуль, ты получишь паучков. Кстати, Розочка пришла сюда поддержать меня и сейчас внимательно следит за нашей изрядно учёной компанией.

Амавер, ничего личного, но ты поймал стояк. Обещаю потом загладить свою вину! Мне заранее очень-очень стыдно! Правда-правда! Кто ж знал, что вы с дедой будете в комиссии? Сами виноваты, в общем.

Я сделала глубокий вдох, мысленно пнула совесть куда подальше и… Понеслось!

— Здравствуйте! — я обвела всех фанатично-влюблёнными глазами и пошла здороваться лично. Начала с мадамы, пожала её сухую, с пигментными пятнами, кисть, попутно левитировав ей под рукав пастилку с мигренью. — Рада! Очень рада! Для меня это большая честь! — и двинулась к дедушке: — Ваше высочество! — хватаю его за руку и быстренько делаю своё дело. — Приятно шокирована вашим вниманием к моей скромной персоне! Постараюсь оправдать и превзойти ожидания! — и плавно перетекаю к следующей жертве: — Ваше высочество! Это великая честь для меня — пожимать руку будущему императору! Вас ждут… незабываемые впечатления!

Фух! Первый этап пройден. Надеюсь, деда с Амавером не возненавидят меня и не удумают мстить. А то мстителей мне только не хватало.

Я торопливо расставила горелку, котелок, колбочки и коробку с ингредиентами для веселящего зелья. Ибо именно его мои жертвы примут напоследок, прежде чем удалиться для обсуждения представленного мной эксперимента.

Да, я всё продумала: обозлённую комиссию надо задобрить и развеселить.

И — началось!

Я варила веселящее зелье (для гостей — зелье хорошего настроения) и комментировала каждый шаг.

«Чудеса» начались минут через пятнадцать после начала: Келтон Гравис нахмурился, Агнесс де Тинс потёрла виски, деда отмахнулся от кого-то невидимого, а Амавер… убивал меня взглядом!

Один лишь Грю Фенек как мой куратор и наставник просто сидел в качестве безучастного зрителя. Ему сегодня повезло, да.

Пока зелье безудержного веселья варилось, я поспешила объяснить ситуацию:

— На самом деле вы уже, сами того не подозревая, испытали на себе эффект наружных зелий, — огорошила я комиссию. — Никто из вас не заметил, как принял зелье.

— Через рукопожатие? — строго поинтересовался дедуля.

— Не совсем, — ответила я. — Это был отвлекающий манёвр, — и продолжила: — Итак, каждому из вас достались, пусть неприятные, но абсолютно безвредные зелья.

— Отмените немедленно! — скрипнула истеричным голосом мадама, и товарищ по несчастью Келтон Гравис дополнил её требование неприязненным взглядом на меня.

— Да, конечно. В случае с вами и вами, — я обратилась к ним, — как вы уже догадались, была мигрень, — пастилка отмены головной боли незаметно выскользнула у меня из барсетки и юркнула за шиворот Агнесс. — Через десять минут от неприятных ощущений не останется и следа.

Глянув на озверевшего Амавера, я поняла: дедушка подождёт.

— Ваше высочество, в вашем случае имели место некие ощущения интимного характера, и они тоже вот-вот исчезнут, — сообщила прекрасную новость и одарила наследного принца пастилкой отмены стояка.

Ну, а дедулю ждал сюрприз: как только исчезнут призрачные паучки, он увидит мою красавицу Розочку. Как же не показать любимицу деде?

— Розочка, стань видимой, — тихонько прошептала я.

Зря.

Если деда Терн с Амавером едва заметно вздрогнули, то мадам де Тинс охнула и замерла в паническом трансе.

— Прошу не пугаться. Это мой фамильяр.

Поздно. Всё пошло не по плану.

— Ы… Ы… Ы… — мадама вжалась в стул и начала сползать вниз.

— Розочка, скройся, — шепнула я, уже жалея, что решила похвастаться своей красавицей.

Кто ж знал, что Агнесс де Тинс арахнофоб?

Как-то невесело всё получилось. К моему прискорбию, все трое членов и одна члениха (или членка?) комиссии смотрели на меня волками.

Неужели не подтвердят патент?

Зелье варилось чертовски долго. Я высасывала свою речь из пальца, кое-где повторяясь, чтобы заполнить тягостную пустоту.

Наконец, я разлила зелье по формам, показала шкалу дозировок и предложила комиссии уже готовые пастилки для настроения.

Отказались все.

Тогда я продемонстрировала впитываемость зелья, прилепив пастилку к собственной шее. Мне разогнать печаль точно не помешает.

Попутно четыре пастилки юркнули за шиворот всем комиссионерам.

Так-то! Нечего портить мне защиту кислыми минами.

— Благодарю за внимание. Пастилки застынут через два-три часа, опыт окончен.

— Ожидайте решения комиссии в коридоре, адептка, — чуть ли не замогильным голосом объявил дедуля, на которого веселящее зелье, похоже, не подействовало.

Мы с профессором Фенеком вышли аки побитые собаки, а в коридоре мерял пространство широкими шагами Эдриан.

— Как всё прошло? — спросил, чем выдал подлинные эмоции. Переживал.

Ответил Фенек, но почему-то не ректору, а мне:

— Молитесь, адептка, чтобы вас не казнили за вопиющее непочтение к носителям императорского рода.

От такого тона даже я поверила, что мне хана.

Лидия

Профессор Фенек продолжил сокрушаться:

— Я должен был досконально изучить ваш план выступления! Нельзя было доверять вам! — он то снимал очки, то тут же надевал их, затем повторял свой ритуал по новой.

Мне даже стало его жаль.

— Вашей вины в этом нет. Я не включала эксперимент в официальный план. Считайте, это просто была наглядная демонстрация.

— О чём вы только думали?! — крик души профессора.

— Я не знала, что там будут эти… принцы!

Эдриан, до этого молча слушавший нашу, так сказать, беседу, мрачно спросил:

— Кто-нибудь объяснит мне, что случилось?

— Адептка Ферб применила запрещённый приём. Это могут воспринять как оскорбление императорских персон.

— Да они не… — я хотела снизить градус напряжения, но не успела: дверь в аудиторию открылась, и ржущий дедулечка грозно рявкнул:

— Профессор Фенек, адептка Ферб, зайдите.

Ага, то есть я-таки наказана. Деда суровости нагнал, будто пороть меня собрался.

В общем, если коротко: патент мой зарегистрировали, печати поставили, документы отправили в бюро.

Своего я добилась.

— Профессор, Госпожа де Тинс, господин Гравис, — обратился к ним деда, — я и мой племянник хотели бы поговорить с адепткой с глазу на глаз.

О-оу!

Стоило двери отрезать меня от окружающего мира, как на всю аудиторию прогремело:

— Это что, чёрт возьми, такое было?! — деда злился, но как-то по-весёлому.

— Почему вы не сообщили, что будете в комиссии? — огрызнулась я в ответ.

— А ты думала, мы пропустим твой первый секретный патент?

Отлично общаемся. Отвечаем вопросами на вопросы.

— Так сказать-то хотя бы можно было?

— Мы хотели сделать сюрприз!

— Сделали. Молодцы, — буркнула обиженно и отвернулась, сложив руки на груди.

— Так же сильно меня бесил только твой отец! — не остался в долгу дедушка.

— Ты посмотри на неё! Она ещё и обиделась! — вставил свои пару медяков Амавер и заржал, а вместе с ним и дед.

И потешались они надо мной!

— Пойду успокою Фенека, пока его удар не хватил, — бросила я им и шагнула к выходу.

— Стоять! — всё-таки у деды прекрасно поставленный командный голос.

Я встала.

— Так, значит, ты всё же добилась своего дикаря? То-то он мечется-нервничает за дверью, — что-то дедуля сегодня чрезмерно любопытен.

— Ты во мне сомневался? — я изогнула бровь.

— А почему он весь в чёрном? Носит траур по прежней жизни? — усмехнулся Амавер.

— Не всем же быть модниками, как ты! — зубки показывать я тоже умею.

— Жаль, не успел толком разглядеть будущего родственника, — вздохнул кузен.

— Вы сюда припёрлись только чтобы на Эдриана посмотреть? А как же мой патент?

— Ты молодец, конечно, — полунасмешливо ответил дед. — Мы чего-то такого и ждали от тебя. Но эрекцию и пауков мы тебе ещё припомним!

Как страшно! Боюсь-боюсь!

Деда с Амавером могли уйти порталом прямо из аудитории, так как получили от ректора разрешение и были внесены в систему безопасности как свои, но им хотелось ещё раз глянуть на Эдриана, как на диковинную зверюшку.

Посмотрели. Нахмурились оба и засобирались покинуть наше радушное заведение.

— Увидимся на балу, — кивнул нам напоследок Амавер, прежде чем шагнуть в портал.

А когда комиссия ушла, мой возлюбленный поинтересовался:

— Что они сказали тебе? — судя по тому, что он обратился ко мне на «ты» при Фенеке, его ситуация изрядно волновала.

— Пожурили слегка, но сказали, что патент зарегистрирован, — совсем даже не соврала я и обратилась к Фенеку: — Профессор, могу я оставить формы с зельем в аудитории? Их пока не рекомендуется перемещать, — большего я сказать не могла, так как Эдриану нельзя об этом знать.

— Да, конечно, — ответил Фенек и прямо при нас запер аудиторию. — Поздравляю с патентом, адептка. Пусть он секретный, но уверен, вы ещё порадуете науку открытиями.

— Благодарю. Буду стараться.

И мы разошлись.

Эдриан зачем-то пошёл со мной.

— Ты палишься, — прошипела я ему.

— Да я чуть двери в аудиторию не выломал, когда они тебя увели! А что если бы тебя прямо оттуда забрали? Тебя могли казнить!

Ну, просто драма-кинг, не меньше! Спасибо, что верил в меня. Я там всего лишь с дедулей и Амавером объяснялась, а он меня уже мысленно похоронил!

— Всё не так страшно.

— Не так страшно?! — о-оу, кажется, Эдриан перенервничал. — Знаешь, как скоро казнили заказчика и исполнителей, которые пытались меня убить?

— Тише, нас могут услышать… — снова прошипела, но кое-кому, похоже, было по барабану.

— В день допроса! Лия, пожалуйста, не отсвечивай больше! — это, что, меня пытаются в паранджу одеть и в темницу посадить?

— Не поняла?

— Будет слишком жестоко, если… — тут он осёкся, мотнул головой и заговорил о другом: — Возьми мантию-невидимку и приходи ко мне, хорошо? Только розовую бирку спрячь, а то заметят.

— Там, в душе, ты меня по бирке обнаружил?

— Да. Знаешь ли, это подозрительно, когда в воздухе висит вырвиглазно розовая штуковина.

Вот ведь… засада! Это, получается, и папа меня тогда по бирке опознал? Стыдоби-и-ища…

К Эдриану я отправилась не сразу: сначала предупредила Кэт, что ночевать буду не в нашей комнате, затем забежала в душ, после заглянула в лабораторию — проверить крыс (все тварюшки агрессивно зыркали на меня злющими глазюками), дальше мной были скуплены остатки пирожков в столовой, и только после этого я, тщательно проверив мантию, отправилась в пункт назначения.

— Ты долго, — Эдриан и безо всякой сыворотки пожирал меня голодным взглядом.

— Были дела, — кокетливо улыбнулась ему, уже зная, что, как только защёлкну замок на двери, он набросится на меня.

«Щёлк!» — и я тут же оказалась схвачена.

От рук Эдриана шёл жар. Мне реально было горячо в тех местах, где он касался меня.

— Еле дождался, — пояснил он, как будто и так было неясно. — Два раза принял холодный душ, пока ждал тебя. Крышу сносит. Не могу…

Меня, унесли в кровать, не обратив ни малейшего внимания на пирожки. Сумка на пару с мантией так и остались лежать на полу у входной двери.

Раздели меня по-военному быстро. Всё-таки в чём-то прав был дедуля, когда обозвал Эдриана дикарём. Романтическое предвкушающее медленное раздевание — это история не про нас.

Притормозил мой голодный зверь только когда вошёл в меня и ощутил, что вот-вот взорвётся. А удовольствие хотелось продлить.

— Как сдержаться, когда ты так невыносимо соблазнительна? — прошептал он мне в губы.

Он навис сверху, вклинившись мне между ног, и медленно двигал бёдрами. Смотрелось, ну, очень сексуально. Массивная, по сравнению с моей, фигура, горящие углями чёрные глаза, приоткрытый рот, и о, богиня, как он стонет! Он думает, что просто глубоко дышит, но тихие утробные стоны прорываются с каждым углублением в меня.

Мне понравились подлинные, неконтролируемые эмоции Эдриана. Оказывается, он такой чувственный! Вау! Просто вау!

А теперь расшевелим, раздраконим в нём дикаря!

Я обхватила ногами его бёдра и резко притянула к себе до упора, а губами впилась ему в губы.

О, как он кричал моё имя! Надеюсь, на этот раз Эдриан не забыл поставить полог тишины.

После первого излияния он не вышел из меня, потому что какой смысл? Боевая готовность вернулась мгновенно.

— Позволишь даме быть сверху? — я игриво закусила и облизнула верхнюю губу.

— Всё что угодно…

— А кричать можно? Нас не услышат?

— Я позаботился о защите.

Раз — и я в позе наездницы. Ощущения тут же стали другими, более острыми что ли. По спине пробежали мурашки и скрылись где-то пониже спины.

Я плавно начала движение вверх-вниз, чуть виляя бёдрами и попеременно то сжимая мышцы лона, то расслабляя.

— От одного взгляда на тебя хочется кончить, — сказал он… не глядя на меня.

— Это повод разглядывать потолок?

— Боюсь показаться тебе скоропалительным, — пошутил.

— Главное, что не равнодушным.

— Никогда…

Это были последние связные слова, а дальше помню только наши обоюдные крики и стоны, падение на пол, совокупление во всех местах и позах, даже в позе берёзки!

Кожа блестела от пота, ноги и руки дрожали от усталости, но гормоны трубили в голове: «Ещё! Больше! Больше секса!»

Собственно, кто мы такие, чтобы игнорировать гормоны? Надо, значит надо.

Особенно мне понравился крепкий дубовый кухонный стол. Идеальной высоты. Идеальной длины и ширины. Гладкий и не скрипучий.

Классный стол!

Я бы уснула на нём, если бы Эдриан меня, обессилевшую и впавшую в дрёму после очередного оргазма, не унёс на кровать.

Кажется, я никогда ещё не была так счастлива. Абсолютно. Полно. Эйфорически!

Засада подкралась незаметно.

Спустя полтора часа после нашего падения на постель прозвенел гудок побудки. И ладно бы это просто был короткий сон, так нет же — болело всё! И целительский дар слишком уж неохотно залечивал перетруженные мышцы и истёршуюся кожу.

— Лия? — помятый сонный Эдриан сел, смачно зевнул и посмотрел на меня. — Как ты?

— Мечтаю о выходном…

— Мне жаль. Пора вставать на тренировку.

— Ладно. Поняла. Уматываю.

Меня резко схватили и притянули к себе:

— Моя, — короткий «чмок» в губы.

— Укушу! — и я в доказательство своих серьёзных намерений тяпнула его за губу, а пока он возмущался, быстренько оделась, накинула мантию и была такова.

На утренней тренировке мне, невыспавшейся, не дали послабления. Господин Дарс ходил от группы к группе и раздавал «добавки». Вид у него был, как у накормленного досыта льва.

Мне ещё до начала тренировки захотелось сдохнуть или, по крайней мере, впасть в спячку, а теперь и подавно!

Изверг!

— Коз-зёл! — одними губами выругалась я в адрес нашего ректора.

Он это заметил и… улыбнулся! Коварно так! Всего на секунду, но я всё видела!

Я на тебе ещё отыграюсь, дорогой Эдриан. Я так на тебе отыграюсь, что мигом пожалеешь о своих зверствах!

Лидия

Следующую ночь я отказалась провести с Эдрианом. Послеследующую тоже. И до самого бала я великодушно репетировала с ректором танцы по вечерам, отвечала на поцелуи, но неизменно ускользала от него без объяснения причин.

Мне было чем заняться помимо отношений.

Лаборатория.

Агрессивные крысы никак не хотели становиться нормальными. Они погрызли даже свои миски с едой и водой! Анализы показали сильнейший скачок гормонов.

Подсаженные к вакцинированным самцам самки подверглись агрессивному спариванию, и мне пришлось отсадить их обратно.

Судить пока рано, но выводы неутешительные: вакцина провоцирует сильнейший сбой в организме, который не так-то просто нивелировать. Одно хорошо: тьмы и продуктов её распада в организмах подопытных образцов не осталось.

Я найду выход. Обязательно найду.

Выходные перед балом я провела с родителями, которые самым бесстыдным образом привлекли меня к работе! Видите ли, им срочно, не жить не быть, нужно сверить отчёты по реализации зерна, вина и хлопка.

И даже приведённые с собой Розочка и Дарси не спасли меня от бумажного ада.

Мама восторженно воскликнула при виде паучихи:

— Какая красота! Лидия! Почему ты столько времени прятала её от меня?

— Я думала, ты отреагируешь, как все, — пожала я плечами.

— Когда это я реагировала как все? Хотела бы и я иметь такую защитницу. Смотришь ей в глаза и кажется, что она всё понимает.

— Она и понимает. Розочка разумная. Мы общаемся мысленно, — сказала я и тут же пожалела, потому что:

— Лидия! — мамулины глаза загорелись алчным огнём. — Мне срочно нужен такой страж!

— Мам, Розочка из Хаоса!

— Хаос необъятен. Она же там не одна такая. У пауков выводки по сотне особей!

Не говорить же ей, каким образом мне досталось моё сокровище. И я решила схитрить:

— Если вдруг попадётся паук, я доставлю его к тебе, — пообещала я.

— Мне не нужны обычные пауки! — мамины глаза сузились. — Я хочу такого же!

— Ладно, мам. Я подумаю, как можно достать тебе стража.

Мама удовлетворённо кивнула, а я уже пожалела, что подписалась на всё это.

— Расскажи про своего возлюбленного. Когда ты нас познакомишь? — сейчас мама старалась вести себя, как моя подружка, но я-то знаю, что надо строго фильтровать базар.

— Он не из знати. Ректор академии. Почти ваш с папой ровесник, — коротко ответила.

— Приведи его к нам познакомиться?

— Не могу, мам. Мы пока встречаемся как бы тайно.

— А к чему тайны? У тебя любовь-судьба, деваться некуда.

— Думаю, он пока не готов к знакомству с моими родителями. У нас ещё не та стадия отношений.

— Ну хорошо, — улыбнулась родительница.

Раз мама легко сдалась, значит, ей не слишком-то и хотелось, ну, или в её мятежной голове уже вызрел коварный план.

Надеюсь, первое.

— Лидия, ты помнишь, что со второго полугодия я буду учиться в твоей группе? — с такой же милой улыбочкой осведомился папуля.

Нет, они явно что-то задумали. Это заговор! И тотальный контроль!

— Конечно, помню, пап. Добро пожаловать в жизнерадостную атмосферу серых стен академии!

— Язвишь… — усмехнулся он.

— Нет, что ты! Уверена, профессор Фенек будет без ума от твоего потенциала.

Папуля скривился.

— Что? — я сделала невинное личико и вопросительно посмотрела на маму.

Та удовлетворила моё любопытство:

— Лисс сдал Фенеку зачёт с… какого раза? С шестого, кажется?

— Ну, с тех пор папуля постар… кхм, в смысле, повзрослел и поумнел, — после этих моих слов лицо у родителя стало таким… сулящим изощрённую мстю. — Папуль, да ты не переживай, я замолвлю за тебя словечко. Фенек во мне души не чает!

— Он просто плохо тебя знает, — вздохнул папа.

Так в пикировках и подколах и прошёл субботний вечер. Спать я отправилась с ощущением, что мои деньки относительной вседозволенности в академии сочтены, и хорошо бы покутить напоследок.

День бала настал.

С утра ко мне в комнату явился Амавер и вручил новое платье для танго.

— Модистка просила передать тебе его, сказала, оно лучше прежнего. Примерь оба и выбери. Хорошо?

Вещица, даже аккуратно свёрнутая, сияла так, что у меня дух захватило.

— Вау! Оно сверкает ярче звезды!

— Эльфийский бифлекс. Эксклюзив, — разрекламировал обновку Амавер. — Оно совершенно.

— Спасибо! — теперь вместе с платьем засияла и я.

— Твой дикарь изревнуется.

— Так ему и надо! — фыркнула я.

— Что, уже успел провиниться?

— Есть такое. Я разберусь.

— Тогда до встречи в большом актовом зале. Постарайся встать в первом ряду, чтобы я тебя заметил. Я открою бал с тобой.

— Замётано!

Надо же, Амавер даже не припомнил мне конфуз на защите патента. Неужели отомстит исподтишка? Интересно, как?

Об этом я узнаю вечером, когда будет слишком поздно.

Платье село на мне великолепно, и я не раздумывая выбрала для бала его.

На первый взгляд, если смотреть анфас, оно было более закрытым, чем предыдущее. Но это только на первый взгляд.

Сзади его длина до пят, спереди чуть ниже колена, но при этом на бёдрах два запахивающихся разреза юбки, которые открывают ногу целиком, стоит только сделать шаг. А спина — это и вовсе отдельный вид искусства и… экономия ткани. То есть сзади видно мою, собственно, спину. А она у меня такая, что и показать не стыдно. Лишь тонкие, как паутина, тесёмки сзади удерживают края платья от моего полного разоблачения.

Я пребывала в таком восторге от своего нового наряда, что мне не терпелось исполнить любимый танец и поразить зал.

А вот Катарина, напротив, нервничала. Танцы для неё — это интимное действо, а тут придётся всё время танцевать с разными партнёрами. Так что платье она выбрала лиловое, неприметное, чтобы её меньше приглашали.

После того как однажды мне в волосы прилетела жвачка от Шиары, я решила явиться на бал в мантии-невидимке. Ибо хочу блистать, не отвлекаясь на чесотку седалища, колтуны и икоту.

Уже в зале я передала мантию спустившейся с потолка невидимой Розочке и прошествовала в первый ряд ожидающих появления кронпринца адептов. Протиснулась легко, ибо всех представительниц прекрасного пола выставили вперёд, так как нас мало, и принц должен из кого-то выбрать.

Бац!

Заиграла торжественная музыка.

Оркестр был явно не местный, слишком уж легко и виртуозно играл. И репертуар свежий, столичный.

Створки отворились, и вошёл Амавер под руку с Клами, своей младшей сестрой.

Ага, и она явилась посмотреть на будущего родственника. Ибо все уже в курсе, что у меня любовь-судьба.

Все, кроме Эдриана.

Амавер по случаю надел тёмный костюм, чтобы контрастировать со мной. Ему, длинноволосому блондину, наряд шёл неимоверно, но так он меньше походил на эльфа.

Следом за принцем и принцессой прибыли… придворные дамы! Штук пятьдесят! И все разряженные, как манекены в столичном бутике.

Да, мечта Кэт сбылась: теперь её точно не заметят.

Полчаса любезных приветственных речей я выдержала с трудом, потому что на меня ревниво косил взглядом Эдриан, стоявший на ступеньках перед оркестром рядом с остальными преподавателями.

— Могу ли я выбрать даму, с которой открою бал? — поинтересовался кронпринц у ректора.

— С удовольствием предоставлю вам такую честь, — слегка склонил голову Эдриан.

Эх, он не испытывал бы такого удовольствия, если бы знал, кого выберет будущий монарх!

Ведь в зале было полно прекрасных дам на любой вкус и цвет.

И я — в сверкающем алом платье с глубоким декольте и прозрачным кружевом.

Манящая. Яркая. Царственная.

Адепты и гости застыли по краям зала в ожидании, кого же выберет принц. И когда Амавер пошёл в мою сторону, стоящие рядом со мной девушки заохали.

Кто-то с противоположной стороны зала выкрикнули:

— Ваше высочество Амавертиэль, я люблю вас! — и автор признания активно и призывно замахала поднятыми вверх ладошками.

— Польщён, — кузен приложил руку к груди и… направился прежним курсом!

— Ко мне? — не веря своим глазам, прошептала Шиара, стоявшая в десяти шагах справа от меня.

Амавер, улыбнувшись моей неприятельнице, прошествовал мимо неё и протянул руку мне.

— У-у-убью, шавка безродная! — прошипела за моей спиной Шиара.

Но мне уже было всё равно.

Мы вышли на середину зала, затем, как дуэлянты, разошлись на двадцать шагов в разные стороны.

В тишине раздавался лишь стук наших каблуков.

Все молчали.

Амавер щёлкнул пальцами, и полилась музыка — интригующая, слегка игривая и временами импульсивная, нагнетающая.

Зажглись два прожектора, осветив нас.

И тут зал ахнул. Кто-то воскликнул:

— Оно прозрачное!

А до меня, наконец, дошло, как Амавер отомстил мне. На свету платье как бы «тает».

Н-ну, паразит! Я тебе этого не забуду!

Эдриан зло смотрел то мне в лицо, то разглядывал моё тело и явно порывался пресечь непотребство, но не рискнул. Сердить будущего императора чревато.

А я сосредоточилась на принце. Этот танец наш с Амавером, и только. Наша игра в страсть и месть.

Мы осторожно, будто сомневаясь, двинулись навстречу друг другу. Остановились на полпути. Я развернулась боком и протянула партнёру руку, как бы желая преодолеть расстояние и дотянуться.

Томительные мгновения ожидания…

Ещё девять шагов навстречу, и остаётся последний. Я падаю в страстные объятия, но тут же отстраняюсь, как бы говоря, что пока не завоёвана.

Меня притягивают снова и шепчут:

— Как тебе сюрприз? Это тебе за стояк!

— Твой стояк хотя бы не видела вся академия! — не остаюсь в долгу я и отталкиваю нахала.

Любовная игра захватывает нас обоих: мы то кружимся в обнимку, то «расстаёмся», то я падаю к его ногам…

И снова слияние: он склоняется к моему лицу будто для поцелуя, я глажу его по щеке, а затем плавно отворачиваюсь. Меня со спины подхватывают сильные руки, и я гнусь в сторону гибкой лозой, подняв ногу и как бы невзначай ткнув Амавера в зад каблуком.

Рывок — и я свободна. Кружусь, перестукивая каблучками и радуя публику высокими захлёстами ног назад.

Сегодня моё нижнее бельё разглядели все.

Все мужчины остались довольны, кроме Эдриана. Тот стоял, похожий на грозовую тучу и, кажется, даже увеличился в размерах.

Чую, грядёт буря.

Прогремел последний аккорд, и мы с Амавером замерли, прижавшись друг к другу.

Несколько мгновений тишины, затем бешеные рукоплескания и возгласы.

Мы взялись за руки и синхронно поклонились публике.

— Объявляю бал открытым! — возвестил Амавер, проводил меня до моего прежнего места и поцеловал мне руку. — Благодарю за танец.

— Это честь для меня, ваше высочество, — соблюла этикет я.

Разберусь с негодником позже. Когда переоденусь. А ещё, кажется, у нас с Эдрианом назревает ссора.

Воспользовавшись хаосом среди ищущих себе пару адептов, я пробралась к выходу из зала, мысленно позвала Розочку и потребовала мантию.

Переодеться! А там можно и бурю переждать.

Не успела я затянуть шнуровку на классическом бальном платье, как в дверь постучали. Очень требовательно и как-то злобно. Ещё одного такого стука дверь не выдержала бы.

Пришлось открыть, одной рукой придерживая шнуровку, чтобы платье не свалилось.

— Что это было? — в комнату, оттеснив меня, вошёл мой ревнивец.

— Танго, — ответила как ни в чём не бывало.

— Почему принц выбрал тебя?

— Наверное, потому что мы знакомы. Ну, он меня запомнил на защите.

— Лия, для принца ты никогда не станешь кем-то большим, чем фаворитка, — словно плюнул в меня словами он.

Нет, дорогой мой, тут ты не прав, но тебе пока рано об этом знать. Так сказать, во избежание шокового обморока.

— А кто сказал, что я собираюсь ему кем-то становиться?

— Ваш танец… Со мной ты так не танцевала!

— Ох-х! Это танго! За два месяца танго не выучишь!

— А ты откуда знаешь этот танец?

— У меня были превосходные тренеры. У моей семьи хорошие связи.

— С другой стороны, многие девушки будут рады и роли императорской любовницы, — это была уже явная провокация в мой адрес.

— Эдриан, прекрати, пожалуйста. Будущий император не интересует меня как мужчина.

— Да неужели? Так не интересует, что ты падала ему в ноги?

— Ладно. Поступим по-другому, — я достала из шкафа свой извечный кинжал, села на кровать, чтобы платье не сползло в ноги, и полоснула себе по руке. — Клянусь, что не испытываю к кронпринцу Амавертиэлю любовных чувств и влечения.

Богиня клятву приняла, и рана на руке затянулась.

— Хм, — кое-кому нечего было сказать.

— Мне неприятно, что ты мне не веришь, Эдриан. Уйди, пожалуйста. Мне нужно переодеться в нормальное платье.

— Нет, не уйду. Лия, что происходит между нами? Ты отдалилась от меня после защиты.

— Не после защиты, а после того, как ты загонял меня на тренировке после бессонной ночи.

— Ах, это… Прости. Обычно тренировки помогают мне почувствовать себя бодрее.

— А мне чувствовать себя бодрее помогает крепкий ночной сон.

— Почему ты сразу не сказала, что тебе не понравилось ночью?

— Потому что мне понравилось! Но я не знаю, может, у тебя есть ещё какие-то бзики, помимо измывательства надо мной на тренировке!

— Что ж, это Северная академия, адептка, а не пансион для благородных девиц! Возможно, вы ошиблись заведением, — и он вылетел, хлопнув многострадальной дверью.

Но по-настоящему многострадальной сейчас чувствовала себя я. Это ж надо поругаться из-за такой ерунды!

Что это было, блин?!

Похоже, меня только что бросил мой любимый мужчина. А я… а я превращаю сердечную боль в злость, одеваюсь и иду в зал — веселиться!

Танцуют все!

Лидия

Злость выплеснулась из меня как цунами, и я так дёрнула шнуровку, что порвались и петли на корсете, и сами завязки.

Я подумала-подумала и… снова надела алое платье!

Легко, удобно, эпатажно — то что надо!

По залу как ни в чём не бывало вальсировали пары. Мимо меня пронёсся с партнёршей блистательный Тео де Торвальди в достойном императора шикарном тёмно-синем костюме с серебристой оторочкой и стрельнул глазками, намекая, что на следующий танец пригласит меня.

Амавер тоже кружился по залу с придворной красоткой. И где-то на другом краю зала мелькнул Лессар.

Мрачный Эдриан присутствовал на празднестве лишь номинально. На меня нарочно не смотрел, хотя, уверена, боковым зрением следил за мной.

Пока ждала начала следующего танца, мысленно успокаивала себя, что мы помиримся. Невозможно расстаться из-за такой глупости. Мы оба понимаем, что погорячились. Ерунда же!

Но даже если нашим отношениям конец, я не пропаду. У меня есть семья, любимое дело и целых два фамильяра! Да, без взаимной любви к мужчине жизнь станет похожа на пресный овсяный кисель, но я привыкну находить и в этом что-то позитивное.

Когда Тео протянул мне руку, приглашая на быстрый фокстрот, я с улыбкой согласилась.

Потом меня переманил Лессар, за ним снова Тео, затем я удостоилась чести быть повторно приглашённой кронпринцем, и после меня опять отвоевал герцог де Торвальди.

Так что с партнёрами по танцам мне сегодня определённо повезло. Что ни говори, а куда приятнее танцевать с тем, в кого этикет вбивали с детства.

Мне даже почти удалось забыться, как вдруг в груди больно кольнуло, и я остановилась посреди танца. Встала столбом, перестав слышать музыку.

Что-то не так. Что-то серьёзно не так!

Ректора на постаменте не было, среди кружащихся пар тоже. Он вообще ни разу сегодня не встал в танцевальный круг. А теперь исчез.

— Лия, в чём дело? — окликнул убегающую меня Тео, но мне было не до него.

В коридоре я издалека заметила спешно ковыляющего в сторону подземелий Бартоломью де Уолша и поспешила за ним.

Дикое везение!

Догнать старика труда не составило.

— Что, опять буря в колодце? — вместо расшаркиваний, спросила я в лоб.

— Вернитесь к празднику, адептка.

— Не могу. Дело в том, что мой фамильяр — страж Хаоса, так что я вам нужна.

Старик оказался на удивление понятливым и сговорчивым, в отличие от Эдриана. Он даже философски отнёсся к тому, что его вместе со мной схватил громадный паук и с пугающей скоростью доставил к цели. Миновав длинный подземный коридор, мы приземлились у замаскированного входа в пещеру, где находилось окно в Хаос.

— Как давно был последний всплеск? — поинтересовалась у проректора.

— Неделю назад. А десять минут назад Эдриан отправил мне сигнал тревоги с чёрным кодом. Это значит, что, если тьма успела захватить его тело, я должен буду его убить.

Я промолчала. О том, что не дам старику укокошить своего суженого, предупреждать не стала. Пусть этот туз пока останется в моём рукаве.

Как только проход открылся, Розочка по потолку прошмыгнула вперёд.

Я мысленно дала ей указание: «Не дай Уолшу убить Эдриана».

«Будет сделано», — пришёл ответ. Розочка, как всегда, лаконично немногословна.

Внутри горели факелы, значит, Эдриан уже там.

Я побежала на шум, оставив проректора позади. Он велел мне остановиться, но магию применять не стал — берёг силы.

Возле колодца развернулась настоящая битва.

На полу лежали переломанные и мёртвые сородичи Розочки, из пропасти высунулась чудовищная инфернальная сущность, которую смолянисто-чёрными щупальцами душил Эдриан.

Я узнала его только по фигуре и одежде, которая уже была изорвана и перепачкана чем-то липким.

Розочка стрельнула в чудище ядом трижды, прежде чем порождение Хаоса вернулось обратно в колодец.

На усыпанном камнями и пылью полу стоял, пошатываясь, Эдриан…

Или уже не он.

И хотя щупальца снова приобрели форму рук, в его глазах чернела тьма и сам он был похож на демона из преисподней.

— Эдриан, возвращайся! Всё закончилось! — крикнула ему.

Зарычал. Агрессивно. Невменяемо.

Сзади с заготовленным смертельным заклинанием подкрался старик де Уолш.

— Не делайте этого! — мой крик снова отразился от стен и от чужих голов.

— Адептка, отойдите от него немедленно! Это уже необратимая стадия! Мы его потеряли.

Я шагнула к Эдриану, тот оскалился и развернулся так, чтобы быть готовым атаковать и меня, и проректора. В его чёрных руках вспыхнули заклинания.

Ко мне пришло осознание, что сама я не справлюсь.

«Розочка, обезвредь де Уолша и спеленай Эдриана».

Старик упал сразу, потому что, во-первых, не видел паучиху, а во-вторых, ждал удара с другой стороны. Паралитический яд действует долго, но он не смертелен, так что за проректора я не волновалась.

Вторым свалился на камни Эдриан, но бушевавшая в нём тьма слишком быстро рвала сеть из паутины.

Внезапно мне в голову пришла идея, и я подставила запястье под его клацающие зубы. А дальше Эдриан всё сделал сам: тяпнул меня, как распоследний упырь, да ещё и потрепал, как собака кость. Зараза! Больно было, чуть слезу не прошибло.

Судя по тому, что моя кровь зашипела у него во рту, тьма сейчас забьётся в агонии.

И действительно: запястье моё отпустили, потому что на смену злости пришла боль. Адская!

— Эдриан, прошу тебя, вернись! — требовала я, но безрезультатно.

Он перестал рвать паутину и теперь по-звериному рычал, пытался разодрать себе горло, выгибался от боли, всё ещё не становясь собой.

Похоже на фольклорный ритуал изгнания дьявола. Только вот мы не в сказке, и всё может закончиться плохо, как с подопытными крысками, которым я вколола свою кровь.

Всё, что я могла, это тихо сидеть рядом и, окончательно разодрав его рубашку, отпугивать тьму, прижавшись ладонями к его груди. Смотрелось бы весьма интимно, не будь всё так печально.

Чёрные агрессивные кляксы на груди расползались от моих прикосновений, как будто я добавила пятновыводитель в краску. Красиво. Вдруг поможет?

Надежда на лучшее окрепла во мне, когда звериные клыки Эдриана превратились в нормальные человеческие зубы, рык прекратился, а с кожи исчезли подвижные чёрные узоры.

— Эд?

— Зови меня… — еле слышно прошелестел его голос.

— Всё позади. Мы успели вовремя, — поспешила я его успокоить.

— Мы?

— Там рядышком лежит Бартоломью де Уолш. Пришлось обезвредить его, чтобы не натворил глупостей.

— Значит, я перешёл черту…

— У тьмы не было шансов против меня. Так что даже не помышляй о смерти! — предупредила его.

— Смерть — это облегчение.

— А как же я?

— Ты молодая красивая девушка без ограничений вроде тьмы. Зачем тебе я? — чернота из его глаз ушла, и теперь осталась только краснота лопнувших от перенапряжения сосудов. Смотрелось по-прежнему жутко.

Надо бы его подлатать.

— Я что-то не поняла, ты, что, пытаешься сейчас слиться под благовидным предлогом? А как насчёт того, чтобы побороться за девушку, которая тебе нравится? Где твой охотничий инстинкт?

— Боюсь поломать тебе жизнь.

— А ты не ломай. Нам ничто не мешает быть счастливыми.

Наконец, его губы тронула улыбка.

— Ты, правда, хочешь быть со мной?

— Да, — я склонилась к нему для поцелуя и одновременно принялась лечить. Я же будущий целитель.

Эдриан вдруг замер.

— Почему я не могу пошевелиться? Это, что, паутина?

— В спасательных целях пришлось накрыть тебя сетью. Не переживай. Сейчас залечим твои раны, и будешь как новенький.

— Магия не отзывается.

— У тебя магическое истощение. Полежи ещё немного. Раны я заживила. Силы скоро вернутся.

— Барт не пострадал?

— Нет. Он парализован, но цел.

— Хорошо, — Эдриан смотрел на меня с нежностью. — Есть ещё кое-что, Лия…

— Что?

— Мы мало знаем друг о друге. Пора познакомиться ближе. Как считаешь?

— Мудрая мысль! — обрадовалась я. Действительно, будет легче, если мы раскроемся друг перед другом.

— Паук может доставить Уолша в лазарет?

— Да.

— Распорядишься?

Спустя пять минут ни Розочки, ни проректора в пещере уже не было.

Эдриан сидел, освобождённый от паутины, и приходил в себя.

— Дойдёшь до своих апартаментов или побудем здесь? Я видела по пути комнатку, — ту самую, памятную, из наших эротических снов.

— На тебе неподходящее для такого антуража платье.

И мы в обнимку поковыляли в преподавательское крыло. Объятия — вынужденная мера, потому что Эдриана штормило. После магического истощения автоматически страдает и тело. Кое-кому не помешает отоспаться.

Розочка оставила мне мантию, но я, как могла, поставила на нас обоих полог отвлечения. Боюсь, моего спутника мантией не скроешь.

На удивление, бал ещё не закончился. Нам как раз это было на руку, потому что по пути мы встретили только караульных, которые нас не заметили.

И, наконец, мы оказались в апартаментах, наедине.

— Схожу в душ, если ты не против, — сказал он и достал из шкафа полотенце и смену белья.

— Если не вернёшься через десять минут, я присоединюсь к тебе.

— Я справлюсь, не переживай.

Я видела, что он пытается скрыть головокружение, но не стала настаивать на сопровождении. Пусть мой герой погеройствует.

Переживала я зря. Эдриан вернулся чистый и свежий, правда, тут же лёг в постель.

— Дать тебе мою майку? Или рубашку?

— Зачем?

— Хотел предложить тебе остаться со мной. Интим не предлагаю.

— Заманчиво… — я загадочно улыбнулась, а в это время мне выдали чёрную майку из прикроватной тумбочки.

— Не будем откладывать разговор на потом.

Меня не пришлось долго уговаривать. Переодевшись, я устроилась на кровати боком, как и Эдриан, так как для нас двоих там было тесновато.

— Спрашивай первый.

— Кто ты такая, Лия?