Лидия. Головная боль академии. Книга 2 (СИ)

Глава 22. Веские аргументы

Лидия

В мамин день рождения, второго января, мысли у всех были не об имениннице.

Тётя Эвелин всё время тянулась к бокалу, который сама же и наполняла. Ибо никаких лакеев и виночерпиев рядом не было — темы для разговора велись, не предназначенные для посторонних ушей.

Дядя Ард, тётя Санта и Ламир срочно отбыли решать какие-то срочные государственные дела, связанные с предстоящим спасением темноэльфийского народа; Амавер не отходил от своей воительницы, которая решила побить рекорды по длительности сна; а Клами, хоть и сидела с нами за столом, но мыслями витала где-то очень далеко.

Обстановку немного развеяло появление Эмиля. Кажется, мой дядюшка капельку повзрослел и возмужал.

Хотя, нет, похоже, я поторопилась с выводами, потому что:

— Ли-и-и-иди-и-и-ия! — раздалось на весь зал, и меня принудительно схватили и закружили.

— Э-э-эй, поставь! — взмолилась я.

— Ты была права! Во всём права! Я больше не вернусь в Лорендейль к деду.

— Я рада. Но отпусти-и-и…

Да, жизнь идёт, но некоторые вещи остаются неизменными.

В итоге мама с тётей Эвелин, поделившись друг с другом горестями, банально напились, и к вечеру наше семейство покинуло дворец.

Оставшаяся часть каникул померкла на фоне предновогодней суеты. Всё-таки тайная свадьба кронпринца — это нечто.

Единственное, что запомнилось из моего пребывания в замке де Фиарби, — это знакомство Эмиля с Лессаром, прячущаяся от них обоих Кэт и мои любовные страдания, тщательно спрятанные за ежеминутной занятостью. Не хотелось бы этого признавать, но завалившие меня с головой дела герцогства помогли не сойти с ума.

Что называется: голосом разума забить голос сердца и плач души.

Кажется, я взрослею. Не знаю, как ещё объяснить тот факт, что я не подсела снова на зелье равнодушия. Даже не сварила его. Так что чувства во мне бушевали в полную силу, и я просто принимала и проживала их.

Под конец каникул я даже подумала: может, ну, на фиг, эту академию? Стану герцогиней, доучусь удалённо, как модно среди родовитых особ. И сразу осеклась: если дам слабину, заведомо проиграю. Так что жди моего возвращения, Эдриан. И бойся.

В академию мы с Кэт вернулись с обновками: по три комплекта формы, идеально скроенной из премиальной ткани, удобная зачарованная обувь, ультралёгкие тренировочные зимние костюмы, перед которыми меркнут даже купленные в Нортморе усиленные вещицы.

Красота!

Уставшая от маминой любви Розочка источала флюиды радости, вернувшись в родные пенаты.

Даже мне не досталось столько маминого внимания, как ей! Я-то вкалывала, как перпетуум мобиле, на радость родичам. А вот маман развлекалась с моей бархатной красавицей и склоняла ту к продолжению рода!

И знаете, что я окончательно и бесповоротно поняла? Родителям не просто нужен — им НЕОБХОДИМ второй ребёнок.

Эх, грустит зелье плодородия у меня в барсетке. Но однажды его время придёт! Чуйка велит мне не сдаваться и всегда иметь при себе пастилки.

Папа с Лессаром тоже настроились на учёбу и открыли отдельный переход в покои моего кузена. У них всё сложилось вообще шоколадно: сосед Лессара вылетел из академии, а его место досталось папуле. Правда, мой родитель не собирался ночевать в комнате, но об этом не положено знать остальным адептам, да и место для отдыха и складирования учебных принадлежностей ему пригодится.

Так что по легенде мой брат Лиэль живёт в комнате с моим бывшим парнем. Весело, однако!

Ночью, не успела я отойти в мир вечнозелёных эльфийских долин и добрых зверюшек, в нашей комнате открылся портал и угадайте, кто из него с грохотом вывалился (потому что портал висел под потолком)?

Да-да! Именно тот, кому пространственные переходы даются с трудом.

В общем, сладко посапывавшая Кэт подскочила на кровати, как и я.

— Вас можно исключить из академии за нарушение правил, господин Дарс, — неприветливо бросила ему я, а у самой сердце возомнило себя сумасшедшим барабанщиком и наяривало на пределе возможностей.

— Нужно поговорить, — он выпрямился после экстренного приземления, и я заметила в тусклом свете ночника, что у него разбито колено и в этом месте дыра на брюках.

Не-не-не, я не буду его жалеть!

— До завтра это не могло подождать?

— Завтра я буду занят. Идём. Я открою более удобный портал. Этот… сбился.

Вот, не хотела я идти. Да и что нового он мне скажет? Предложит перевести отношения в исключительно деловое русло? И на этом всё?

Страш-ш-шно!

Пока ректор магичил, я разглядывала его. Нет, я бы не стала, но взгляд как-то сам прилип.

Эдриан… похудел. Извечная чёрная рубашка уже не трещала на нём, как раньше, а сидела чуть свободно.

Интересно, по какому поводу он сел на диету?

С пятой нервной попытки Эдриан, наконец, открыл удобопроходимый портал, и мы оказались в его спальне!

Я даже разозлилась.

— И какого чёрта ты меня сюда приволок? — я ударила по его рукам, которыми он вцепился мне в предплечья.

— Лия, то, что моя мать наговорила тебе, неправда.

— С какой стати я должна верить тебе? Я своими глазами видела, как ты прогуливался по Нортмору с Анной и её сыном!

— Тогда я увиделся с ней впервые. Второй раз я обнаружил эту женщину у себя в гостиной и выгнал.

— Выгнал? — я не знала, то ли верить, то ли нет, потому что говорил он убедительно, но сама по себе информация была из ряда вон.

— Анна думала, что переписывается со мной, а на самом деле ей отвечала моя богатая на фантазии мать, — а вот в это я поверила, так как своими глазами видела, что женщина сидела и строчила в его покоях письмо.

— Допустим, что это так. Но как эти две особы оказались у тебя в гостиной?

— У мамы есть ключ. Она приходит прибираться, когда я завален работой… Точнее, приходила.

— И у тебя нет никаких чувств к этой Анне?

— Никаких.

— И она не твоя невеста?

— Никогда ею не была. Я вообще не планировал жениться.

Его признание резануло меня по сердцу. Не знаю, почему. Я замуж пока не собираюсь. Моё призвание — это зельеварение.

Почему же мне тогда обидно?

Ладно, проехали. Но я припомню эти его слова на всякий случай.

— Лия? Прости, что всё так вышло. Я был в душе, когда они пришли. И впредь, прежде чем делать выводы, поговори сначала со мной.

— Тогда и ты имей в виду: я не потерплю измены ни в каком виде.

Эдриан как-то горько усмехнулся, отошёл к тумбочке и достал оттуда скетчбук.

— Посмотри. Там зарисовки с самого твоего появления в моей жизни. Я ещё пытался вылепить твой бюст из глины, но у меня не получилось. Остались только портреты.

Я раскрыла первую страницу коричневой, изрядно потрёпанной книженции, и увидела отдалённо напоминающую меня девушку. Рисунок был выполнен тонким чёрным пером, мелкой штриховкой, которая, если не приглядываться, незаметна глазу. Удивительная техника. Представляю, сколько трудов стоило нарисовать штрихами целый портрет.

Дальше шли ещё несколько зарисовок, где лица слегка менялись, но всё равно чем-то неуловимо походили на меня. Я откуда-то знала, что здесь изображена я.

— Красиво. Это всё ты нарисовал?

— Да. Летом у меня было свободное время.

— Надо же… У тебя талант!

С каждой новой страницей мой образ становился точнее, и я задала закономерный вопрос:

— Как же ты меня не узнал, когда я поступила в твою академию?

— Наверное, узнал, но не верил. Думал, это простое совпадение, к тому же кое-кто обманул меня, что Дарси чистокровная эльфийка.

— При встрече в живую ты вёл себя со мной ужасно по-хамски.

— Извини. Я внушал себе, что ты мне не нравишься.

— И проиграл.

— Смотря что считать проигрышем. Как по мне, ты рядом — это лучшее, что могло случиться со мной.

— Правда?

— На все сто, — это были последние слова, прозвучавшие этой ночью, не считая громких междометий.

Ночевать в нашу с Кэт комнату я так и не вернулась. Всё-таки широкая кровать и любимый мужчина — это веские аргументы, согласитесь.