Лоно Каридес

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Эти люди проникают под кожу, — вздохнул Кристос, — особенно если ты не привык.

— А ты привык?

— Увы, да. Нужно было предупредить тебя, что в таких местах это случается. Лучше всего никогда и ничего не говорить папарацци.

— Я запомню, — мрачно пообещала Бекка.

— Что ни скажи, они все равно переврут.

Если бы ты знал, что я натворила!

— Можно прочесть и то, чего никогда не говорил... По крайней мере, умышленно. О чем тебя спрашивал репортер?

Самое время сменить тему.

— Как думаешь, не пойти ли нам обедать? Родители, наверное, уже беспокоятся.

— Что это ты вдруг?

— Проголодалась.

Пожелав родителям доброй ночи, Кристос настоял на том, чтобы проводить Бекку до номера. Они дошли до дверей ее спальни

— Спокойной ночи.

Бекка повернула ключ в замке, потом вздохнула и обернулась. Кристос уже удалялся по коридору. У нее вырвалось:

— Нет! Не уходи!

Мужчина остановился и обернулся.

У Бекки пересохло в горле, когда он слегка склонил голову в знак вопроса. Расстроенная тем, что с такого расстояния невозможно разобрать выражение его лица, она неуверенно шагнула вперед.

— Тебе что-нибудь надо?

— Да, мне нужен ты, — после паузы произнесла Бекка. — Это... нет... не нужен. Я...

— Очередной удар по моему мужскому «эго»?

— Я не шучу. Мне надо сказать тебе кое-что... не очень приятное, — предупредила Бекка, входя в комнату, включая свет и усаживаясь на диван. — Не возражаешь, если я их сниму? — с этими словами она скинула туфли на высоких каблуках.

Кристос, стоя, ждал, пока Бекка устраивалась с ногами на диване. Ее юбка немного задралась, открыв край кружевных чулок и слегка обнажив бедро.

— Итак, что мне может не понравиться? — спросил Кристос, думая о том, какая шелковая у нее кожа.

— Твоя мама была очень мила со мной...

— Говорят, признание облегчает душу, — ослабив галстук, Кристос опустился рядом.

Бекка обиделась:

— При столь сомнительном родстве — не всегда.

— Думаешь, у супругов должны быть секреты друг от друга?

— Нет, я совсем не это хотела сказать, — Бека старалась не обращать внимания на искорки смеха в глазах Кристоса.

— Да? А я было подумал, что супруги должны следовать правилу «Чего не знаешь, то и не ранит»...

— Если надеешься, что я закрыла бы глаза на измену, даже не мечтай!

— Так ты ждешь от мужа верности? Большинство людей не назвали бы такое требование неразумным. Скажу больше: оно могло бы считаться само собой разумеющимся.

— Да, но у нас брак по расчету, и ты, наверное, полагаешь, что я не должна слишком возражать, если ты будешь флиртовать, как раньше.

— И как бы это выглядело?

Новый взрыв его веселья был встречен укоризненным взглядом Бекки.

— Я понятия не имею о стиле жизни плейбоя-миллиардера, но допускаю, что этот стиль позволяет делать, что хочешь... и с кем хочешь.

— Миллиардер не долго оставался бы таковым, если бы беспутствовал и предавался неумеренному гедонизму. При четырнадцатичасовом рабочем дне на пирушки и попойки времени не остается.

— Я знаю, ты много работаешь, — Бекка уже успела понять, что такой сумасшедший темп выдержали бы немногие, — но разве ты — монах?

— Нет, но то, что я делал до нашего решения пожениться, не должно тебя волновать.

— Меня волнует, что будет после свадьбы!

— Понимаю и разделяю.

— Что? Ты согласен? — Бекка моргнула, не в состоянии скрыть изумление.

— Конечно. Тебя это удивляет? — Кристос пожал плечами.

— Да!

— Ты хочешь, чтобы наш брак был не для вида?

— Я? Наверное...

— Тогда мы думаем одинаково... Я должен принять это на свой счет? — спросил Кристос, когда Бекка без причины перебралась на другой конец дивана.

— Извини, — она одарила его рассеянной полу улыбкой. — Не могу думать, когда ты рядом. Пожалуйста, не будь со мной таким милым! От этого я еще несчастнее. Слушай... Я не обижусь, если ты взбесишься.

— С чего я должен взбеситься?

— Это так трудно... — пробормотала Бекка.

— Тешу себя надеждой, что услышу объяснения до того, как поседею, — устало произнес Кристос.

— Когда ты спросил меня о том репортере, я скрыла... — закрыв глаза, Бекка глубоко вздохнула. — Я ему сказала кое-что... что, наверное, не должна была говорить. Но... Разумеется, я не имела этого в виду. Не знаю, как... Просто разозлилась, а он приставал, и оно само вылетело...

— Что ты сказала?

— Слово в слово?

— Как можно ближе к смыслу.

— Он спросил, почему я выхожу за тебя замуж...

— Так ты сказала ему о ребенке? Не так я хотел бы объявить об этом...

— Нет, не о ребенке.

Кристос тяжело вздохнул и прижал руку ко лбу:

— Бекка!

— Ладно, я сказала что-то вроде того, что ты очень хорош в постели и с тобой у меня был самый лучший секс в жизни. Хотя, в общем-то, мне, честно говоря, не с кем сравнивать. Я знаю, это вульгарно, но оно само вырвалось...

— Полминуты... Ты говорила с ним не больше полуминуты! Страшно подумать, что бы ты раскрыла мировой прессе, если бы я не подоспел.

Испуганный взгляд Бекки заметался по лицу Кристоса. Она корила себя весь нескончаемый обед, а он смеется!

Она выпрямилась и бросила на будущего мужа убийственный взгляд:

— Ах, тебе смешно?!

Кристос положил ладонь ей на затылок и принялся играть рыжими прядями:

— Думаю, ты была восхитительна.

Никогда не слышала, что на затылке есть эротические зоны, но его пальцы... кажется... их нашли... какое блаженство...

— Ты не сердишься?

— Это просто невезение.

— И не боишься, что у тебя будет жена, которая все выбалтывает прямо в камеру?

— Меня больше беспокоит, как бы не заполучить жену, которая не пустит меня в свою постель.

— Просто я в некоторой степени беременна... — Бекка не понаслышке знала, как выглядит женщина на четвертом месяце.

— Ты поэтому обрекла меня на муки? Я нахожу, что ты прекрасна и желанна, и мне довольно обидно слышать, как ты клевещешь на себя.

— Просто ты давно не видел меня голой, — возразила Бекка.

— Это можно исправить прямо сейчас!

— Кристос...

Он успешно подавил этот протест поцелуем и повел Бекку к спальне, по пути ухитряясь срывать с нее одежду. Через секунду глаза Кристоса сказали Бекке, что он переживает нечто такое, о чем она даже думать себе не позволяла.

Можно представить, как выглядит мое тело!

К счастью, Кристос не представлял — он был очарован новой тяжестью и чувствительностью ее груди, и небольшое возвышение живота совсем не показалось ему непривлекательным.

...Лежа рядом с ним в кровати, Бекка касалась его теплой кожи и вздыхала:

— Я действительно рада, что...

— Ты удивительная, — сказал Кристос, приподнявшись на локте и разглядывая ее роскошные волосы. — Я хочу отведать каждый дюйм твоего тела.

— Это займет много времени.

— У меня оно есть.

Она улыбнулась медленной, почти непристойной улыбкой и пробежалась пальцами по плоскому животу Кристоса.

— В таком случае, может быть, и я отведаю тебя?

У него лихорадочно заблестели глаза.

— Я весь твой.

Бекка поймала его на слове.

В четыре утра такси подъехало к лондонскому дому Кристоса. Попросив водителя подождать, Бекка вышла и даже не заметила, что температура воздуха упала ниже нуля. Набираясь храбрости, она постояла мгновение, стиснув дрожащими пальцами кованые, посеребренные инеем перила.

Площадь с высокими, импозантными резиденциями эпохи короля Георга была пустынна. С бьющимся от волнения сердцем Бекка поднялась по ступеням, ведущим к сверкающей парадной двери, и нажала кнопку домофона. Бестелесный голос отозвался почти сразу. В нем не было никакого намека на изумление, только вежливая просьба назвать свое имя и изложить дело.

— Имя... да, конечно. Меня зовут Бекка Саммер, и я пришла сказать Кристосу, что не выдержу свадьбу.

Знать не зная, что эти слова вызвали шквал активности в недрах дома, она слегка кивнула в ответ на последовавшие (с легкой заминкой) заверения, что ей сейчас откроют.

От волнения Бекка стиснула ледяные руки, не подозревая о том, что камера над головой фиксирует каждое ее движение.

Буквально через минуту входная дверь распахнулась.

Потрясенная Бекка увидела босоногого Кристоса с темной взъерошенной шевелюрой и со свежей щетиной на обычно тщательно выбритых щеках. На нем был черный халат до щиколоток и, насколько она могла судить, ничего больше.

Пришлось втянуть в легкие глоток морозного воздуха. Под тканью — Бекка это знала — его теплая и гладкая кожа.

Острое желание пронзило низ ее живота.

Бекка прерывисто вздохнула:

— Не спишь?

— Спал, — ответил Кристос, запустив обе руки в шевелюру. — И сохраняю надежду, что все еще сплю и это не более чем ночной кошмар.

— Мне неловко тебя беспокоить... но... не могу ждать. Дело в том, что я не выдержу эту свадьбу.

— И что?

Расстроенная Бекка нахмурилась.

— Это не шутка! Я совершенно серьезно.

— Я так и понял разбудившую меня ради такой новости экономку. Ты все время обсуждаешь личные дела с незнакомыми людьми?

Бекка вспыхнула:

— Я не подумала.

И тут же потерпела очередное поражение в мыслительном процессе, потому что сосредоточилась на развязавшемся и повисшем на узких бедрах Кристоса поясе халата.

Что, если он соскользнет еще немного?

Бекка мысленно раздевала этого мужчину и невольно чувствовала возбуждение.

Она улыбнулась и... встретила непроницаемый взгляд Кристоса.

А вдруг он рассердится... или, хуже того, спросит, чему я улыбаюсь... А я скажу...

— Прости, что не выгляжу потрясенным, но я уже понял, что поступать странно — твой стиль жизни. Если помнишь, всего несколько часов назад ты выгнала меня из своей постели. Предупреждаю, мне не очень нравится быть сексуальной игрушкой.

Бекка хихикнула, но, поймав его убийственный взгляд, зажала рот ладонью:

— Я хотела провести ночь с тобой, но боялась увидеть твое лицо, когда ты прочел бы утренние таблоиды.

— Не являюсь поклонником бульварной прессы.

Бекка собрала остатки воли в кулак:

— Позволь мне объяснить...

— Я не собираюсь обсуждать личные дела на улице. Тем более, что ты одета не по погоде.

Как может человек говорить так твердо и строго, а выглядеть невероятно сексуально?

— Нет... конечно, нет, — Бекка неловко оглянулась через плечо, — но... таксист... ждет. Сказать, чтобы уезжал?

— А есть проблема?

— Вроде того. Дело в том, что... ну... я вышла из дома без денег и...

— Ты вышла без денег? — изумился Кристос.

— Не нарочно. Мне нужно, чтобы ты заплатил человеку. Я потом верну!

Он откинул голову и рассмеялся:

— Только я подумал, что ничего более нелепого не услышу, ты тут же доказала, что я неправ.

Кристос развернулся и направился в дом, поманив Бекку за собой.

Бекка откликнулась на его жест и вошла. В тепле освещенного шикарной люстрой холла она поняла, как холодно снаружи, и запоздало вздрогнула.