Лорд-дикарь

Глава 21

Случилось то, чему суждено было случиться, и Ариэл не жалела об этом. Мистер Пенроуз все чаще находил причины придраться к ней, и она устала от его бесконечных обвинений. Ее терпение окончательно лопнуло, когда он в очередной раз заставил ее проверять счета, в то время как у нее самой было полно работы: составить план уроков на следующую неделю, проверить сочинения.

Ариэл едва сдержалась, чтобы не запустить бухгалтерской книгой в его пустую голову. Она промолчала, но выражение ее лица было таким, что мистеру Пенроузу ничего не оставалось, как надуть губы.

— Можете ничего не отвечать, — сказал он. — Похоже, вы просто не дорожите своим местом, а раз так, мне придется найти вам замену.

— Можете это сделать, — неожиданно для самой себя сказала Ариэл и сразу почувствовала облегчение.

— Осторожнее в выражениях, мисс Холлидей. Уверяю вас, я не шучу.

— Я тоже. Ищите замену, — ответила Ариэл, протягивая ему бухгалтерскую книгу. — Надеюсь, вам повезет и вы найдете человека, который сможет, как я, выполнять за вас работу, выслушивать бесконечные замечания, исправлять ваши ошибки и еще делать свою собственную работу.

Пенроуз почесал переносицу и захлопал ресницами:

— Что вы такое говорите, мисс Холлидей?

— Я говорю вам до свидания.

Ариэл не стала дожидаться упреков или возражений мистера Пенроуза, если таковые у него были. Выйдя из комнаты, она направилась к себе собрать вещи. Она не испытала радости, а только небольшое удовлетворение, когда ее бывший работодатель — как чудесно звучит слово бывший. — поймав ее у двери, стал настаивать, а вернее, умолять, чтобы она пересмотрела свое решение.

Ариэл наотрез отказалась, несмотря на то что Пенроуз обещал снять с нее часть работы и даже повысить зарплату. Она твердо решила начать все сначала. Возможно, новая работа изгладит из памяти тяжелые воспоминания, связанные с этим местом, и она наконец обретет душевный покой.

Ариэл отказалась от кареты, которую мистер Пенроуз, будучи джентльменом, предложил ей. Она намеревалась выйти на большую дорогу и дождаться почтовой кареты, едущей в Лондон. Быстро шагая по дорожке школьного двора, Ариэл внезапно пришла к выводу, что помимо горьких воспоминаний, связанных со школой Пенроуза, здесь она провела и счастливые минуты, которые были связаны с Леоном. Ариэл посмотрела в сторону дома, где они провели много приятных часов.

С тех пор как Леон исчез, а она вернулась в свою комнату при школе, Ариэл избегала даже смотреть в том направлении. Сейчас же ноги сами собой повернули к дому. Что плохого в том, если она бросит на него последний взгляд?

Передняя дверь не заперта. После того как Ариэл привела в порядок здесь всю обстановку, что, по всей вероятности, показалось Пенроузу настолько ценным, что он стал переносить часть мебели и некоторые произведения искусства в свой новый дом, коттедж, где они жили с Леоном, стал почти неузнаваемым. Многие вещи исчезли, другие, завернутые в белые чехлы, ждали своей очереди.

Ариэл бесцельно бродила по гостиной. Ей казалось, дом заселен привидениями. Она вышла в холл и стояла, облокотившись на перила, набираясь храбрости подняться наверх и посмотреть, что там еще осталось. В ушах у нее звучал громкий, так хорошо знакомый ей смех, а перед глазами стоял Леон, брызгающий в нее водой и растирающий капли, попавшие ей на шею и грудь. Сколько разных видений одного человека! Теперь их, как и мебель, остается зачехлить и навсегда забыть.

Ее сны наяву были прерваны громким стуком двери. Ариэл быстро взяла себя в руки и приготовилась выслушивать новые уговоры мистера Пенроуза, в приходе которого не сомневалась.

Однако это был не мистер Пенроуз.

Все внутри Ариэл похолодело. Она думала, что уже ничто не может испугать ее, однако ошибалась. Затаив дыхание Ариэл смотрела на незваного гостя.

Закутанный в одеяло, испачканный кровью дикарь, только что стоявший перед ее мысленным взором, исчез. Прислонившись к косяку двери, перед ней стоял элегантно одетый человек, в свежей рубашке и с аккуратно завязанным шейным платком. На его лице блуждала загадочная улыбка…

Тишина была такой, что случайный скрип половицы прозвучал для Ариэл как удар грома. Они молча смотрели друг на друга, не в силах сдвинуться с места.

Наконец Леон шагнул ей навстречу. Ариэл вся напряглась. Ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до нее.

Но ей так этого хотелось…

Прежде чем она окончательно определилась, чего же ей все-таки хочется, Леон посмотрел на голые стены, на покрытые скатертями столы и на то место, где раньше стояло фортепьяно.

— Мне нравится, как вы здесь все устроили, — сказал он с усмешкой. — Кажется, здесь раньше висела картина. — Леон указал на гвоздь, торчащий из стены. — Там был изображен человек с чем-то в руках.

— Да. С вилами, если вам известен такой предмет.

— На фоне чего-то темного, как я сейчас припоминаю.

— Можно сказать и так, если вам не знакома игра теней.

— Лично я предпочитаю светлые краски. Ну что же, вы прекрасно здесь все устроили. — Леон взял с каминной полки статуэтку и стал вертеть ее в руках.

— Я здесь ничего не устраивала, — ответила Ариэл. — Просто мистер Пенроуз решил перевезти в новый дом часть своих старых вещей.

— Готовится к приему новобрачной, я полагаю.

— Ошибаетесь, — резко ответила Ариэл.

Леон подбросил вверх статуэтку и поймал ее прежде, чем она упала на пол.

— Неужели ваш план с Пенроузом не сработал? Позор. Мы потратили столько времени, чтобы привести его в исполнение.

— Вы злой, неблагодарный человек! — закричала Ариэл, выхватывая из рук Леона статуэтку и ставя ее обратно на камин. — Я тратила свое время, чтобы спасти вас.

— Спасти меня? — От удивления брови Леона поползли вверх. — От кого же, позвольте вас спросить?

— От Каслтона и его компании, от вашей бабушки, от себя самого. От всех, кто хотел сделать из вас другого человека.

— Какое благородство!

— Но кажется, все напрасно, — заключила Ариэл. Прежде чем Ариэл успела опомниться, Леон протянул к ней руки и заключил ее в свои объятия. Ариэл замерла. Не в силах поверить, что все происходит наяву.

— Злой, неблагодарный. Кажется, ты так обозвала меня?

— Да, так.

— Ты действительно обо мне такого мнения?

— В данный момент — такого.

— Ты даже не представляешь, какими словами я обзывал себя всю последнюю неделю. Если хочешь, я тебе их перечислю, и ты сможешь ими воспользоваться всякий раз, когда я снова сваляю дурака. И тогда, — добавил он дрогнувшим голосом, — когда мне вдруг вздумается убежать, вместо того чтобы найти в себе мужество отвечать за свои поступки или, глядя тебе в глаза, сказать правду. — Одним словом, — продолжал Леон, не давая возможности Ариэл вставить хотя бы слово, — я не лучше тех, кого обвинял в том, что они пользуются твоим добрым сердцем. Я даже хуже, чем они, и прошу простить меня.

Глаза Леона были такими блестящими и такими нежными, что сердце Ариэл дрогнуло. Он грустно улыбнулся и дотронулся до камеи у ворота ее платья.

— Сирена, исполняющая желания, — сказал он.

— С тех пор как ты уехал, я постоянно ношу ее, — тихо заметила Ариэл.

— А я, перегнувшись за борт корабля, постоянно высматривал ее в волнах, чтобы загадать желание. Хочешь узнать, какое желание у меня было?

Ариэл покачала головой, боясь услышать ответ.

— Я желал, чтобы время повернуло вспять и я не делал бы тех глупостей, которые натворил перед домом вдовы. Нет, даже раньше. Мне хотелось бы начать с тобой все с самого начала. — Леон с нежностью погладил Ариэл по щеке. — Но ничего нельзя вернуть назад. Все, что я могу сделать, — это просить у тебя прощения за те глупости, которые натворил, за те обиды и неприятности, которые тебе доставил. Можешь ли ты простить меня, Ариэл?

— Конечно, могу, если тебе это так необходимо, — ответила Ариэл, сердце которой пело. — Но мое прощение не будет ничего значить, если ты сам не сможешь простить себя. — Ариэл посмотрела в глаза Леону. — Ты не виноват, что отец покинул тебя, не виноват в трагической смерти матери, нет твоей вины и во всем другом, что случилось так давно. Никто ни в чем не виноват. Ты борешься с тенями. И так как это сражение никогда не выиграешь, ты возненавидел весь мир и стал разбивать чужие носы.

— Ты имеешь в виду Локби?

— Он скоро поправится. К счастью, ты повредил ему всего несколько ребер. Твоя бабушка говорит, что он сейчас боится появляться на людях. Она считает, что ты вправил ему мозги.

— Если ей это служит утешением, то я поступил правильно, а вообще-то я вел себя как последний дурак, но теперь изменился.

Ариэл положила руку на грудь Леона и почувствовала, как бьется его сердце.

— Я искренне надеюсь, что ты не сильно изменился. Мне не нужен другой человек, а только тот, кого я полюбила.

Леон, закрыв глаза, вдумывался в слова Ариэл.

— Как ты можешь такое говорить? — спросил он, улыбаясь. — Неужели ты не хочешь, чтобы я изменился?

— Я сказала тебе правду. Ты не только самый упрямый и взрывной человек из тех, кого я встречала, но ты и самый добрый, сердечный и нежный, и я буду любить тебя всегда, где бы ты ни был.

В глазах Леона промелькнула надежда.

— Если бы ты только знала…

— Я знаю. Я все знаю. Например, я знаю, что ты сделал для меня и моей семьи. Спасибо тебе, Леон.

Если бы ты не уплатил долги моего отца, я бы никогда не решилась сделать то, что сделала сегодня.

— А что ты сделала?

— Я отказалась от работы в его школе. — Ариэл кивнула в сторону саквояжа, стоявшего у двери. — Более того, я швырнула Пенроузу в лицо его бухгалтерские книги. Пусть он теперь хоть вешается.

Леон усмехнулся.

— Так вот почему ты бежала к дому с вещами. Я думал… — Леон зябко повел плечами.

Ариэл с подозрением посмотрела на него:

— О чем ты думал? Надеюсь, не о том, что я переезжаю к Пенроузу? Как ты мог такое подумать?

— Я подумал, что он сделал тебе предложение и ты приняла его. Я думал, что ты даже не догадываешься, что я освободил вашу семью от долгов. Я думал о том, что вернулся для того, чтобы просить у тебя прощения за то, что чуть на твоих глазах не убил человека, а вместо этого собирался убить другого.

Ариэл покачала головой и дотронулась до руки Леона:

— Ты глупый, невозможный, чудесный человек.

Леон посмотрел на ее пальчики, такие маленькие и тоненькие, прикосновение которых сняло тяжесть с его души. Он молча подхватил ее на руки и понес наверх, в свою кровать, где он провел столько бессонных ночей, мечтая о ней. Они наслаждались любовью, но недолго, так как он очень устал.

Леон взял руки Ариэл в свои и перецеловал ей все пальцы.

— Я не заслуживаю тебя, — сказал он. — Даже не могу обещать, что стану таким человеком, которого ты хочешь видеть. Но обещаю, что буду очень стараться.

Леон посмотрел Ариэл в глаза.

— Я не такой, как мой отец, — сказал он, отпуская ее руку. Ему хотелось немного подумать. — Я все время думаю о Рестомеле, — сказал Леон. — Бессонными ночами я ходил по замку, по всем его бесконечным залам, пытаясь представить, что так привязало его к нему, если он ради этого бросил любимую женщину и своего сына, но я так ничего и не понял! Я не могу этого понять и уверен, что никогда не пойму. Возможно, это было для него долгом чести… Я готов такое допустить и постараться все забыть.

— Ты уже давно все забыл, Леон, забыл и простил.

— Нет. Это всегда жило в моем сердце, пока я не встретил тебя и ты не открыла мне глаза. Спасибо тебе, — продолжал Леон. — Сейчас я больше его жалею, чем ненавижу. Он встретил женщину, которую полюбил, и оставил ее ради чувства долга. Я же чуть не расстался с любимой из-за дурацкого чувства мести. — Леон подошел к Ариэл и заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, Ариэл, и всегда буду любить, если ты мне это позволишь и вручишь мне свое сердце.

— Оно твое. Ты большой ребенок. Я поняла это тогда, когда увидела, как ты, стоя на коленях, кормишь кролика.

— Принни? — Лицо Леона стало серьезным. — Хочу надеяться, мадам, что Нос не заберет его в свой новый дом.

— Глупая идея. У Принни сейчас великолепное помещение. Я велела построить ему загон, где он сейчас и живет.

— Загон? Ты хочешь сказать — клетку? Меня не было всего две недели, и ты посадила бедного Принни в клетку?

— Должна заметить, Принни там очень счастлив. Дверца его клетки всегда открыта, и он может гулять где угодно. Он не приспособлен к жизни в доме и любит свободу.

— Это чувство мне хорошо знакомо, — сухо заметил Леон.

— Я нашла ему крольчиху, и сейчас он вполне счастлив.

— Как благородно с твоей стороны, — улыбнулся Леон. Он положил руки на плечи Ариэл и притянул ее к себе. — Ты, наверное, приготовила клетку и для меня?

— Даже не пыталась. Ты волен жить там, где захочешь. Выбор за тобой.

— Я хотел бы жить в этом доме, где я был так счастлив с тобой. — Леон еще крепче прижал Ариэл к груди. — Я выбираю тебя, Ариэл, с этого момента и навсегда. Ты выйдешь за меня замуж?

— О да. — Ариэл засмеялась счастливым смехом. — Я готова стать твоей женой здесь, на далеком острове, в любом месте и в любое время, которое ты сочтешь нужным.

— Я хочу этого прямо сейчас, — ответил Леон. — Что же касается места… Лучше всего, чтобы это был Рестомел. Мне он нравится, и мы там будем счастливы. Там мы установим наши собственные традиции.

Ариэл понимающе кивнула. Леон наклонился и взял ее губы в свои. Они стояли так, пока хватило дыхания.

Леон отпустил ее губы, но ему хотелось целовать ее снова и снова. Он мог целовать ее целую вечность, нежно и страстно, долго и мимолетно, целовать всеми поцелуями, которые знал. То, что она принадлежит ему и будет принадлежать в любое время дня и ночи, делало его необыкновенно счастливым и огнем разливалось в крови.

— Какая ирония! — сказал Леон. — За все, что отец отнял у меня, он расплатился сполна, дав мне такое богатство, как ты, которым я буду дорожить вечно. Если бы я был лордом Сейджем, а не лордом-дикарем, которого надо учить, я бы никогда не встретил тебя.

— А я думаю, что если бы ты был лордом Сейджем, а не лордом-дикарем, то ты бы не был для меня таким привлекательным и таким соблазнительным.

— Повтори.

Ариэл сделала вид, что не поняла.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Как сильно? — потребовал ответа Леон. Ему очень хотелось услышать слова, которыми он раньше пренебрегал.

— Я не могу, — ответила Ариэл, беря в руки его лицо. — Во всем мире не найдется таких слов, какими я смогла бы выразить свою любовь к тебе. Я могу продемонстрировать ее, но на это уйдет вся жизнь.

— У нас с тобой впереди вся жизнь, — прошептал Леон.

— И этого недостаточно. Мне понадобится вечность.

— Вечность, — повторил Леон, целуя Ариэл. — Ты будешь иметь ее.

Он ни в чем не мог отказать Ариэл, потому что она была его сердцем, его душой, его жизнью.

Если для этого суждена вечность, то он готов дать ей целую вечность.