Лучший из мужчин

Глава 16

Когда сотрудница свадебного салона сказала Гриффину по телефону, что красная «хонда сивик» с номерами Айви все еще припаркована напротив входа, он резко нажал на газ и выехал с парковки на главную дорогу. Нарушая все правила движения, он мчался в Эпплвуд.

Машина Айви оказалась закрытой, никаких следов борьбы заметно не было.

Но где же она сама, черт возьми? Гриффин, оглядевшись по сторонам, задумался. В желудке вдруг появилась противная ноющая боль. Что делать? Сейчас он будет заходить во все подряд магазины, расположенные на Мейн-стрит, и спрашивать, не заметил ли кто-нибудь чего-то необычного, подозрительного.

Но ничего подозрительного или необычного никто не видел. По крайней мере в последние полчаса.

Но ведь не могла же Айви просто взять и испариться.

Гриффин начал расспрашивать прохожих, потом свернул за угол, на улицу, которая шла перпендикулярно Мейн-стрит, и прошелся немного по ней. Снова задавал попадавшимся ему навстречу людям все те же вопросы. И снова ему в ответ пожимали плечами и качали головами. Никто ничего не видел и не слышал.

Гриффин вернулся на Мейн-стрит и подошел к стайке десятилетних мальчишек на велосипедах.

– Привет, ребята. Я детектив из нью-йоркского отдела по расследованию убийств, – сказал он и показал им свой значок и удостоверение.

– Вот это да! – воскликнул худенький светловолосый мальчишка с усыпанным веснушками лицом. Его глаза расширились от удивления, восхищения и страха. Он потрогал пальцами значок Гриффина.

– Заткнись, Коннер, – прошипел другой паренек, – не то тебя тут же затолкают в тюрягу.

Гриффин сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

– А вы разве сделали что-то такое, за что вас надо сажать в тюрьму?

– Да не трогали мы никакие машины, – выпалил рыжий паренек в клетчатой замызганной рубашке. – Мы просто залезли во двор, чтобы посмотреть на них. Честное слово. А механик запустил в нас гаечным ключом. Но мы ничего там не взяли.

– Хорошо, парни, успокойтесь, я никого не собираюсь забирать в участок. Это вам понятно? – спросил Гриффин. – Я сам проделывал такие штуки, когда был в вашем возрасте. А теперь скажите мне, не видели ли вы тут где-нибудь красивую молодую женщину с короткими каштановыми волосами в голубых джинсах и красной куртке.

– Вы имеете в виду офицера Седжуик? – обрадовался Коннер. – Ой, она хорошая. Мы тут один раз случайно попортили клумбу миссис Тупая Голова, а офицер Седжуик даже не стала нашим мамкам жаловаться. И на нас не кричала. А эта миссис Тупая Голова такая злюка.

Гриффин присел на корточки перед мальчиком, чувствуя, как его сердце вдруг начало оглушительно колотиться в груди.

– А вы давно ее видели последний раз?

– Да, давно. Может, час назад.

– Она бежала по Морли-стрит, – снова вмешался рыжеволосый. – Но пистолета у нее точно не было. Мы еще хотели посмотреть, как она будет хватать преступника.

– А что? Там был еще какой-то преступник? – спросил Гриффин. Мысли в его голове неслись вихрем.

Рыжеволосый покачал головой:

– Да нет. Никаких преступников там не было. Одна какая-то тетка. И кажется, офицер Седжуик за ней и гналась. Но потом тетка забежала в подъезд дома.

– Как будто они играли в прятки, – улыбнулся мальчик с веснушчатым лицом.

– А как выглядела эта женщина? – спросил Гриффин. – Можете описать?

– Ну, такая, как и офицер Седжуик, только лицо у нее злое, – снова заговорил рыжеволосый. – И волосы такие пушистые, в разные стороны торчат. Не длинные и не короткие. На ней было черное пальто.

– А где Морли-стрит? – спросил Гриффин. – Можете мне показать?

– Еще бы! Bay! – дружно закричали мальчишки и повскакивали на свои велосипеды.

Мальчишки мчались впереди, Гриффин бежал за ними. Проехав два квартала, они остановились на пересечении Морли-стрит и бульвара Эпплвуд.

– А теперь, парни, самое главное, – тяжело дыша, проговорил Гриффин. – Офицер Седжуик не заходила, случайно, в подъезд какого-нибудь дома?

Коннер махнул рукой в сторону неказистого многоэтажного здания, похожего на общежитие:

– Она вон туда зашла. Я запомнил, потому что там на первом этаже окно разбито.

Рыжеволосый энергично закивал:

– Эй, смотрите, а вот и тетка, за которой бежала офицер Седжуик.

Гриффин быстро обернулся и бросил взгляд на вышедшую из подъезда женщину. Снова посмотрел на мальчишек.

– Спасибо, парни, – поблагодарил он их и дал Коннеру двадцатидолларовую бумажку. – Разделите на всех. Хорошо?

– Ура! Круто! – снова закричали мальчишки, вскакивая на велосипеды.

Женщина шла прямо на Гриффина. Он быстро достал мобильник и набрал 911 – вызвал бригаду. Со стороны могло показаться, что Гриффин звонит кому-то по самому обыкновенному делу. Женщина явно ничего не подозревала.

С беззаботным видом Гриффин опустил телефон в карман куртки. Он не хотел раньше времени привлекать к себе внимание. Женщина могла испугаться и броситься бежать, а он плохо знал эту местность, поэтому мог упустить подозреваемую.

Когда между ним и женщиной оставалось не больше ста ярдов, Гриффин придал своему лицу вежливое выражение и смущенно улыбнулся.

– Прошу прощения, – сказал он, обращаясь к незнакомке. – Я заблудился. Мне нужен магазин автозапчастей и ремонтная мастерская. Мне сказали, что это находится где-то здесь, на Морли-стрит.

Женщина махнула рукой назад, в ту сторону, где в конце тупика располагались магазин и автомастерская.

Гриффин быстро схватил ее за руки и надел на запястья наручники. Он вдруг заметил, что руки незнакомки испачканы в крови.

– Где Айви Седжуик? – спросил Гриффин.

– А тебе обязательно нужно это знать? – ухмыльнулась женщина и сплюнула в сторону.

– Где она? – повторил свой вопрос Гриффин.

– Ты, свинья, она подохла. – Незнакомка приготовилась плюнуть Гриффину в лицо.

Гриффин с трудом сдерживал себя, чтобы не схватить женщину за шею и не придушить ее. Пожалуй, впервые в жизни ему было так трудно себя контролировать. Через минуту послышался вой сирены, и на Морли-стрит въехали несколько патрульных машин с полицейского участка Эпплвуда.

Гриффин быстро объяснил ситуацию полицейским, и двое из них довольно грубо подхватили женщину под руки и повели к машине. Два других полицейских направились к подъезду дома, на который указали мальчишки. Старший офицер позвонил начальнику полицейского округа и сообщил ему, что совершено нападение на одного из офицеров полиции с их участка.

Когда полицейские вошли в вестибюль здания, оказалось, что внутренняя дверь заперта. Гриффин нажал на кнопку с надписью «комендант». Через минуту появился пожилой мужчина. Гриффин показал ему свой значок, и он пустил полицейских в дом.

– Айви! – громко позвал Гриффин. – Айви!

Ответа не последовало. Он быстро пробежал по коридору первого этажа и заглянул под лестницу. Там он обнаружил дверь, которая, по всей видимости, вела в подвал. Гриффин подергал ручку, но дверь не поддалась. Она была заперта.

– Там подвал, – объяснил комендант и ключом открыл замок.

Гриффин снова позвал Айви, и снова ответа не последовало. Он быстро спустился по узким крутым ступенькам вниз. Полицейские последовали за ним.

И тут он увидел ее. Айви лежала в луже крови. Повернутая к Гриффину половина ее лица представляла собой один сплошной синяк.

– О Господи, Господи, Господи, – в ужасе пробормотал Гриффин.

Послышался тихий стон. Она была жива…

Полицейские вызвали «скорую помощь», и вскоре на улице около дома раздался вой сирены. Гриффин держал Айви за руку до тех пор, пока санитары не положили ее на носилки и не унесли в машину.

Затем, убедившись в том, что криминалисты приступили к осмотру места преступления, Гриффин поехал в центральную больницу Эпплвуда, куда повезли Айви. И пока он ехал в своей машине, из его глаз, не переставая, текли слезы. С ней все будет в порядке, убеждал себя Гриффин.

Он вошел в ее палату и сел около кровати. Чуть позже приехала Аланна и расположилась по другую сторону кровати Айви.

– Ах, если бы я отпустила ее на минуту позже, если бы убедилась, что она села в машину и поехала… Ничего бы этого не случилось.

– Эта психопатка подкараулила бы ее на Манхэттене и затащила бы на какую-нибудь парковку. Или куда-нибудь еще, – сказал Гриффин. – Ты не смогла бы этому помешать, Аланна.

Как оказалось, палатным врачом Айви был жених Аланны, и это давало возможность быстро получать всю информацию о состоянии здоровья Айви. Когда врач в первый раз осмотрел Айви, он сразу же сказал, что с его пациенткой все будет в порядке. К счастью, у Айви были лишь множественные повреждения мягких тканей, внутренние же органы не пострадали. Переломов тоже не было. Поэтому Айви сделали обезболивающий укол, и врач пообещал на следующий день отпустить пациентку домой. Вскоре Айви заснула.

– Стоит ли звонить ее матери? – спросила Аланна Гриффина. – Дана сейчас отдыхает на Багамах и приедет только завтра. Я не знаю, нужно ли ее беспокоить.

– Мне кажется, лучше подождать, – сказал Гриффин. – Она просто с ума сойдет от беспокойства, пока будет лететь в самолете. А Айви этим не поможешь. К тому же Айви, видимо, теперь проспит до утра.

Аланна кивнула, ее глаза вновь наполнились слезами. Вот уже целый час она сидела около подруги и держала ее за руку. Аланне не хотелось выпускать руку Айви из своих ладоней даже на минуту. Гриффин очень хорошо понимал состояние Аланны. Он держал Айви за другую руку, и ему казалось, что этот физический контакт каким-то таинственным образом помогает Айви набираться сил. Прикасаться к этой маленькой теплой руке, держать ее, иногда слегка поглаживать было нужно и ему самому. В той же степени, в какой человеку нужен воздух, чтобы дышать.

Теперь Гриффин понимал, что все его подозрения относительно Аланны были безосновательны, и жалел о том, что говорил о них Айви. В больницу Аланна приехала сразу же, как только Гриффин ей позвонил. Она вбежала в палату бледная, с заплаканными глазами, руки у нее дрожали. Без сомнения, Аланна очень любила Айви и действительно была ее лучшей подругой.

А вот у него, Гриффина, никогда не было ни семьи, ни друзей. Его редкие попытки с кем-то сблизиться, к сожалению, оканчивались обманом и предательством. Поэтому такая вещь, как дружба, была ему не только чужда, но и, пожалуй, даже непонятна. Так продолжалось довольно долгое время. Все изменилось, когда в его жизни появился Джоуи. Именно тогда Гриффин понял, какой искренней, чистой, не ограниченной никакими условностями может быть дружба между людьми. И как радостно бывает не только получать, но и отдавать.

Вскоре Аланне пришлось покинуть Айви. Ей позвонил начальник полицейского округа и сказал, что она должна вернуться в участок, чтобы допросить Гретхен Блэк и осмотреть место преступления. Гриффин заверил Аланну, что позвонит ей сразу же, как только Айви проснется.

Один из офицеров полиции, который все еще находился в больнице, принес Гриффину чашку горячего кофе. Сделав глоток, Гриффин посмотрел на Айви. Ее грудь равномерно поднималась и опускалась. Взгляд Гриффина скользнул по ее щеке, распухшей и черной из-за огромной гематомы. В груди у него что-то сжалось. Гриффин стиснул зубы, он с трудом заставлял себя смотреть на это. На шее Айви были множественные неглубокие порезы, теперь обработанные и заклеенные. Нетрудно представить себе, какой страх она испытала, когда Гретхен Блэк тыкала в нее своим ножом.

Гриффин оставался с Айви всю ночь еще и по долгу службы – ей по-прежнему нужно было обеспечивать безопасность. Гриффину позвонили с участка в Эпплвуде и сообщили, что Гретхен Блэк работала секретарем в «Седжуик энтерпрайзис» и что на допросе сказала только то, что, по ее словам, рассказала и Айви.

Прежде всего Гретхен заявила, будто в ту ночь, когда была убита Дженнифер Лексингтон, она видела, как из подъезда дома Дженнифер выходила пожилая дама в длинном белом плаще; дама эта очень торопилась и заметно нервничала. Гретхен утверждала, что она сама даже не решилась зайти в подъезд и подняться в квартиру, так как напротив дома стояло несколько такси и из машин, разумеется, было отлично видно, кто заходил в подъезд, а кто выходил оттуда. Гретхен решительно заявляла, что к убийству Дженнифер Лексингтон она не имеет никакого отношения.

Получив эту информацию, Гриффин стал размышлять – благо на это у него была вся ночь. Что это за пожилая женщина в белом плаще? Свидетели, которых Гриффин и его люди уже опросили, ни разу не упомянули о таинственной пожилой даме, которая подходила бы под описания Гретхен.

…Гриффин глубоко вздохнул и в очередной раз посмотрел на Айви. Сквозь дешевые металлические жалюзи пробились первые солнечные лучи.

Айви медленно открыла глаза и увидела Гриффина. Она попыталась что-то сказать, но только издала тихий звук, похожий на стон. Гриффин приложил палец к ее губам и сказал, что он уже все знает о Гретхен Блэк, что ее задержала полиция и что Айви не должна ни о чем беспокоиться.

Айви заплакала, по ее щекам побежали слезы. Гриффин подсел к ней поближе и осторожно вытер глаза бумажным платком.

– С тобой все будет в порядке, Айви. Так сказал доктор.

Она покачала головой:

– Мою мать арестовали?

– Дану?

Айви посмотрела на Гриффина и снова закрыла глаза.

У Гриффина вдруг появилось чувство, что личность пожилой женщины в белом плаще будет очень скоро установлена.

– Нет, Айви, Дана не арестована. Она еще на Багамах. Сначала мы хотели связаться с ней и сообщить ей о том, что с тобой произошло, но потом решили, что с этим можно немного повременить.

Айви открыла глаза и облегченно вздохнула.

– Она не могла этого сделать. Не могла, я это точно знаю.

– Солнышко, не думай пока об этом, – мягко проговорил Гриффин и провел пальцем по щеке Айви. – Ну по крайней мере постарайся. Сейчас тебе надо думать только о своем здоровье. И восстанавливаться, физически и морально. Знаешь, вчера здесь очень долго была Аланна. Сейчас она занимается этой самой Гретхен Блэк. А все твое отделение сидит в вестибюле.

Айви улыбнулась, кивнула и сжала Гриффину руку. Потом снова закрыла глаза. Гриффин откинулся на спинку стула, который был просто невероятно неудобным и жестким, и тоже закрыл глаза. Сейчас он постарается пару часиков вздремнуть, чтобы хоть немного восстановить свои силы после бессонной ночи.

Гриффин открыл дверцу своей машины и помог Айви выйти из нее, потом подхватил ее на руки и вместе с ней спустился в «дом развлечений». Когда Айви отпустили из больницы, Гриффин предложил ей отправиться к нему домой, но она сказала, что предпочитает пожить некоторое время в доме Уильяма на Манхэттене. Айви сказала, что в этом секретном убежище она будет чувствовать себя спокойнее, чем где бы то ни было, так как о его существовании не знает никто, кроме них двоих.

Гриффин открыл ключом последнюю стальную дверь и внес Айви в дом. Войдя в спальню, положил Айви на кровать и накрыл ее одеялом. Затем прошел в ванную комнату и стал наполнять ванну водой. На полке он нашел пару розовых шариков, опустил их в воду, и через минуту ванна наполнилась разноцветными пузырями. Приятно запахло лавандой. Гриффин достал из шкафчика два больших махровых полотенца и повесил их на крючок.

Вернувшись в спальню, Гриффин обнаружил, что Айви поднялась с кровати и теперь рассматривает свои фотографии.

– Айви!

– Моя мать не убийца, – тихо проговорила она, глотая слезы.

– Скоро мы узнаем правду, Айви. Пока это все, что я могу пообещать тебе.

– Моя мать никого не убивала, – упрямо повторяла Айви. Вдруг она покачнулась и стала падать.

Гриффин успел подхватить ее. Взяв ее на руки, отнес в ванную комнату.

– Врач сказал, что тебе можно искупаться.

Она послушно кивнула. Слезы продолжали бежать по ее щекам. Гриффин стал раздевать Айви. Снял с нее свитер, лифчик, джинсы, трусики, носки. Попробовав рукой воду, он удовлетворенно кивнул и осторожно опустил в нее Айви. Она положила голову на пластиковую подушку и закрыла глаза.

– Я просто не знаю, что мне теперь делать, – глухо проговорила Айви.

Гриффин сел на мраморный пол, прислонился спиной к стене и обхватил руками колени.

– Айви, ты побывала в настоящем аду, и должно пройти время, чтобы ты пришла в себя. Тебе нужно взять тайм-аут. Ты должна провести как минимум неделю в постели, отвлекаясь на какие-нибудь веселые передачи, читая журналы и все такое…

– Я вряд ли смогу себе это позволить, – сказала она. – Не теперь, когда мою мать…

– Айви, мы пока не можем верить ни одному слову Гретхен. Она явно не в своем уме.

Айви кивнула:

– Да, я понимаю.

– Как тебе вода? Не слишком горячая?

Айви слабо улыбнулась:

– Нет, вода отличная. Но я чувствую себя так, как будто по мне промчалась целая футбольная команда. – Она немного помолчала. Потом снова заговорила: – Я бежала за ней, Гриффин. Я выследила ее, но потом вдруг ситуация вышла из-под контроля. Все случилось так неожиданно, что я даже не успела опомниться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной, как тогда, когда на меня набросился Деклан. Я снова опростоволосилась.

– Нет, Айви, не нужно рассматривать это как свой промах. Ты действовала по обстоятельствам. А никто из нас не застрахован от случайностей.

Айви не могла не признать, что Гриффин прав.

– Я не знаю, что со мной будет дальше. Вся моя жизнь пошла кувырком. Сначала эта свадьба, теперь вот встреча с Гретхен Блэк. Ноги моей не будет больше в Эпплвуде.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал он.

– Как мне быть? Разве я смогу после всего этого работать в полиции? Да и хочу ли я там работать? Имею ли я право на это? Все против меня. Из-за меня даже мою мать теперь обвинят в убийстве. – Из глаз Айви снова брызнули слезы.

У Гриффина сжалось сердце. Он пододвинулся ближе к ванной и взял руку Айви, покрытую клочками пены.

– Послушай, Айви, – заговорил он, – тебе не нужно сейчас что-то решать. И еще знаешь что? Да, твоя мать носит длинный белый плащ, но в таких плащах ходят тысячи людей. Манхэттен не маленькая деревенька на заброшенном острове. Этой женщиной в белом плаще мог быть кто угодно.

– Конечно, – прошептала она. – Но я очень боюсь, Гриффин. У моей матери много недостатков, но я люблю ее.

– Давай пока не будем ни в чем обвинять ее. Расследование идет своим чередом, – сказал Гриффин. – Пока нет неопровержимых доказательств, человека нельзя считать виновным в совершении преступления. Не забывай о презумпции невиновности.

Айви глубоко вздохнула и улыбнулась:

– Скорее бы все это заканчивалось.

– Не беспокойся, это закончится очень скоро, Айви. Сейчас, когда ситуация более или менее прояснилась, мы быстрее пойдем по следу и не будем тратить время на блуждание впотьмах. Версии, которые не подтверждаются, теперь не будут уводить нас в стороны.

– Мне хотелось бы быть такой же сильной, как ты. Ты просто кремень. Ведь ты разыскиваешь не кого-нибудь, а своего брата, и при этом так хорошо контролируешь свои эмоции.

– Я уже не люблю Деклана. И это упрощает дело.

– Но ведь раньше ты любил его, – тихо проговорила Айви. – И от этого чувства невозможно избавиться полностью. Никогда. Прошлого и своих прежних чувств нам не дано изменить.

Гриффин улыбнулся:

– Можно, Айви. Все течет, все меняется. Мой брат уже не ребенок, и он сам решает, что ему делать. Я больше не несу ответственности за его поступки. Я могу отвечать только за себя.

Айви кивнула:

– Наверное, ты устал быть моей нянькой.

– Поверь мне, нет.

Айви внимательно посмотрела на Гриффина. Он снова взял ее за руку.

Гриффин был готов сидеть вот так, держа ее руку в своих руках, сколь угодно долго. Ему было очень хорошо, сейчас он чувствовал себя совершенно счастливым.

Айви встала. Гриффин старался не смотреть на ее тело, такое красивое, но обезображенное сейчас кровоподтеками и порезами. Она стояла так близко от него…

– Ты очень красивая, Айви, – сказал он.

Айви улыбнулась, вылезла из ванны и завернулась в большое полотенце, которое Гриффин для нее приготовил. Он взял ее за руку и отвел в спальню.

Айви села на край постели, взглянула на Гриффина и молча сдвинула полотенце с плеч.

Он прикоснулся пальцами к ее подбородку и чуть приподнял его.

– Ты уверена, что хочешь этого, Айви?

– Уверена, – прошептала она и расстегнула его брюки. Потянула их вниз вместе с трусами от Кельвина Кляйна.

Ее рука коснулась его пениса. Захватила его в нежное кольцо. Опустилась вниз и снова поднялась вверх. Потом Айви прижалась губами к его животу. Он оказался горячим, и кожа на нем чуть заметно подрагивала. Ее губы скользнули вниз. Гриффин слегка запрокинул голову, и из его горла вырвался глухой стон.

Он снова посмотрел на Айви, снял с нее полотенце и уложил ее на кровать. Лег рядом и прикоснулся рукой к ее груди. Ему нравилось смотреть на ее большую, красивой формы грудь, нравилось ласкать ее. Руки Гриффина с превеликой осторожностью гладили тело Айви, он боялся сделать ей больно – на боку у Айви чернел огромный синяк.

Затем он встал на колени перед кроватью и поцеловал Айви в низ живота, его палец скользнул в глубь ее горячей влажной плоти.

Она застонала, тело ее изогнулось, и ногти с силой впились в его руку. Гриффин прикоснулся языком к тому месту, которое мгновение назад ласкал пальцами. С губ Айви снова слетел тихий стон.

Гриффин вошел в нее, одна его рука легла на ее грудь. Айви обхватила его талию ногами, и Гриффин стал двигаться внутри ее. Она приподнялась ему навстречу и поцеловала его в шею. Гриффин наклонил голову и накрыл ее губы своим ртом. Их тела слились в единое целое, они двигались в одном ритме, их обоих наполняло ощущение совершенной гармонии.

– Гриффин, – тихо прошептала она. Он быстро перевернулся на спину и заставил Айви сесть на него сверху, руками он крепко держал ее за бедра. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Не в состоянии больше контролировать себя, Айви громко вскрикнула. Но Гриффин не хотел, чтобы все кончилось так быстро. Он на мгновение остановился. Потом опять стал двигаться. Через несколько мгновений Айви не выдержала этой сладостной пытки и, застонав от наслаждения, упала ему на грудь. Гриффин остановился.

Перевернув ее на спину, он снова вошел в нее. Посмотрел в ее чудесные голубые глаза, наклонился и поцеловал ее в губы. Вскоре все было кончено. Он исторг звуки, похожие на рычание, по его телу пробежала судорога, и Гриффин опустился на Айви. Замер. Его дыхание, тяжелое и прерывистое, постепенно начало выравниваться.

– Ты хорошо знаешь, как заставить девушку выкинуть из головы все посторонние мысли, – прошептала она ему на ухо.

Гриффин вдруг засмеялся. Он смеялся и смеялся, не в силах остановиться. Гриффин не мог припомнить, когда вот так же искренне смеялся в последний раз.

– Это было чудесно, – пробормотал он, коснувшись губами ее пахнущей лавандой шеи. «Ты просто потрясающая, и мне очень хорошо с тобой», – хотелось ему добавить. Но эти слова он произнес только мысленно.

Гриффин закрыл глаза и стал прислушиваться к биению сердца Айви, это почему-то действовало на него успокаивающе. Ему казалось, что все в мире устроено справедливо, хорошо и даже прекрасно.