Лучший колдун короля

Глава 40

Я резко распахнула глаза: белое пятно с меня размером возникло прямо на пути к двери. Края его были неровными, а, значит, оно могло исчезнуть в любой миг. Действовать предстояло стремительно, но сердце отчаянно сопротивлялось любому решению.

Осторожно, едва касаясь, я разбередила кэрсадрис, не давая ни капле просочиться наружу. А, когда он был активен, но вынужденно заточён в клетке, он причинял боль, и у меня замельтешило перед глазами. Надо было справиться любой ценой, ведь я отвыкла от тяжести колдовства, способного причинять страдания. Я совсем забыла, каково это — идти напролом, сквозь страх и отчаяние, но теперь тень Доура снова встала за спиной.

Едва заметный поток вёл в портал, в неизвестность, будто приглашая меня окунуться в мутное прошлое. Я хорошо осознавала, что потеряю доверие мужа, но зато спасу его, и, возможно, когда-нибудь Кайрн меня простит. Но даже если нет — он будет жить, ведь Преальд стоял прочно именно благодаря силе короля.

— Пора.

Шаг к накидке, шаг к пятну — и меня охватил липкий холод перемещения, а сразу после него — горячий жар. Место было незнакомое и жуткое, но я поняла, куда идти дальше: между скал во мраке отчётливо виднелись следы — это магия давала мне подсказку. Я старалась ступать так тихо, насколько возможно, но уже спустя два десятка шагов различила впереди большую тень.

— Милостивые боги… Кайрн!

— Что ты здесь делаешь, Ива?! — отозвался мужчина рассерженным шёпотом. — Как ты тут оказалась?..

— Ты ранен? — выговорила я, вцепляясь в его протянутые руки.

— Ничего серьёзного.

— А где остальные?

— Вперёд ушли. Ты ответишь на мои вопросы?

— Д-да. Я с бабушкой говорила. Это она привела меня. Сказала, что тебя нужно спасать, что миг настал, что…

— Ты с ума сошла, Ива! Злые духи гор… Ты нарушила приказ! Глупая, упрямая женщина!..

— Прости… Я думала, тебе нужна помощь…

— Твоя бабушка безумна! — отозвался он дрожащим от напряжения голосом. — Разве ты не понимаешь, она не счастья тебе желала…

До меня медленно дошло, что прошлое и настоящее не стыкуются, но было поздно. Страшный грохот отбросил нас прочь, и тьма вокруг стала непроглядной. А потом нечто зашевелилось совсем близко, скользнуло болотно-серой дымкой по склону, и квакающим голосом произнесло:

— Лю-ди. Люблю лю-дей.

— Ива, ты должна…

Я знала, что он хотел, чтобы я бежала как можно быстрее, но договорить Кайрону не удалось, потому что монстр показал себя целиком, перекрывая нам пути к отступлению. Он был громаден, до самого неба, и с головой из дрожащей жижи. В двигающейся пасти не торчало ни единого зуба, но, учитывая, что он пожирал души, они ему были и не нужны…

— Вкусное, — протяжно сказал онтрикс, и Кайрн отшвырнул меня за свою спину.

— Ты её не получишь.

— Тогда… видимо… тебя? — прохрипел монстр, и мне почудилась усмешка на его волосатых губах.

— Вернись в логово, — твёрдо и спокойно приказал Кайрн. — Или я тебя уничтожу.

Монстр задрожал, словно засмеялся беззвучно, а потом резко прянул вперёд… но наткнулся на вспыхнувший пурпуром щит, который отбросил его назад.

— Тебя надолго не хватит, — пророкотал он.

— А я не один, — отозвался Кайрн.

Я только в этот миг осознала, что кругом нас собралось множество призраков, и онтрикс прошипел:

— Каков же выбор? Ты идёшь на меня со своим войском и умираешь, становясь одним из них, и обрекая супругу на вечное одиночество, или я съедаю её и обрекаю на одиночество тебя. Но так, по крайней мере, будет жив Преальд, и все, кого он обрегеает.

— Ты не получишь Иву, — ледяным голосом сказал Кайрн. — Не получишь город. Вернись за границу тьмы!

— Уверен ли ты в своём решении, Призрачный Правитель?

— Я уверен в том, что и тени твоей здесь быть не должно.

Онтрикс ринулся вперёд, и Кайрн ответил ударом на удар. Магия потекла багрово-фиолетовой рекой, испещрённой ядовито-зелёными полосами, от которых плавились камни. Они сражались, нанося друг другу энергетические раны, и мне тоже было больно. Как я могла помочь, чтобы не сделать хуже? А если монстр сказал правду, и Кайрн мог победить его только ценой своей жизни?.. но потом в бой ринулись призраки, и онтрикс стал отступать. Медленно, неохотно он делал по полшага назад, теряя всё больше ядовитой крови, трясясь, искажаясь, хрипя, но неожиданно гаркнул оглушительно и противно — и едва заметным щупальцем ударил прямо в середину пурпурного щита.

Магия раскололась, длинное жало устремилось в грудь Кайрону. Ни сам правитель, ни призраки не могли помешать этому удару, ведь он был последним, отчаянным — магия онтрикса истощилась. Для меня одной время замерло, словно вставая на мою сторону и давая шанс всё исправить, уберечь, сохранить. Поступить так, как я должна была изначально.

И я ринулась в бой. Вспыхнул нестерпимым золотом кэрсадрис, руки стали мечами, а алое сияние чувств добавило клинкам прочности. В этот раз создать броню разумности не получилось, но она была и не нужна. Я отрубила жало, искромсала в куски щупальце, достала единственный жёлтый глаз монстра… и вдруг поняла, что не чувствую тела.

Моя душа воспарила, превращаясь в туманное облако. Там, внизу, осталась тяжёлая физическая оболочка, которую я успела осознать как собственную. А ещё я слышала, как кричит Кайрн, и страшнее этого звука не было ничего. Магия разъедала пространство, превращая в ничто духов, и скалы, и моё покинутое тело, и самого онтрикса. Всё стиралось, словно привычный мир грозил исчезнуть целиком.

— Кайрн! Кайрн!.. Прости меня! — беззвучно завопила я, понимая, что мы превратились в пустоту. — Я всегда буду любить тебя…

И снова полный страдания звук — уже далёкий, перечёркнутый полосами времени. Между нами разверзлась пропасть миров. Мы погибали.

— Не уходи! — завопила я. — Останься, прошу!..

Ответом мне была тишина и могильный холод чёрного пространства. Смерть оказалась ничем иным, как безразличной, усталой пустотой, превращающей чувства в серость. Тогда почему мне было так больно? Почему я по-настоящему рыдала — так, как не умела при жизни? Душа распадалась на мелкие части, которые я теряла одну за другой в сумрачной вечности. И когда осталось всего три искры, крепко друг за друга держащиеся, боль отпустила меня.

Зато нашло другое, смутно знакомое чувство, принадлежащее небезразличному мне человеку.

— Молодец, — сказал голос. — Ты всё сделала правильно.

— Бабушка?

— Я внушила тебе правильную судьбу. Теперь всё будет так, как нужно мне.

Мне показалось, что одна из трёх искр сейчас тоже отправится в пустоту, так сильно она задрожала.

— О чём ты? Я мертва?

— Да. Ты далека. Ты — вне времени. И он, я надеюсь, тоже.

— Что?!

— В пустоте твоё отчаяние звучит ещё печальней, дитя. Твоя жизнь оказалась коротка, и подчинена моим целям.

Она знала. Она вела меня к смерти упорно, хитро, путаными тропами. Она предала меня!

— Я изо всех сил запрещала тебе любить, чтобы ты подумала, будто это моя истинная цель, — продолжил голос. — Но на самом деле, ваша любовь была самым важным условием для того, чтобы сбылось моё предсказание. Да, да! Мне нужно было, чтобы вы с королём сыграли свадьбу! И все препятствия на твоём пути создавались как раз за тем, чтобы у тебя возникло желание их преодолеть. Если бы всё шло гладко и мирно, разве обрела бы ты ещё большую силу? Нет. К тому же, у меня было несколько вариантов.

— Как ты могла? — выговорила я. — Зачем? Кто ты есть?

— Я та, которой нужна его сила. Как и было задумано, он защитил любимую, и вы погибли вместе. Ну а Преальд… он отныне будет моим!

Её довольный смешок был похож на пыхтение жрущего свежую плоть хищника.

— Ты — не моя бабушка!

— И никогда ею не была. Твоя мать тебя мне продала, потому что знала, что не сможет прокормить, а я вырастила из тебя то, что мне было необходимо. Ты ведь стала лучшим магом короля, не так ли?

И снова она рассмеялась, сотрясая пространство гулкой дрожью.

— Бедная, бедная девочка. Ты думала, что будешь жить долго и счастливо? Твоя жизнь никогда тебе не принадлежала! И замужество с королём было единственным её счастливым, но коротким мигом.

— Верни меня к нему! — завопила я.

— А не к кому возвращаться, дитя. Там теперь только пустота. И ты сама пуста. Ты теперь — ничто.

Я заорала, пытаясь противостоять медленному движению сквозь пространство, но все усилия была тщетны. А «бабуля» продолжала смеяться, рассказывая мне подробности своих планов, делясь сокрытыми кусками моей памяти, и радуясь, что боль моя безмерна.

— Такая доверчивая. Такая глупая. Такая беспомощная… — Внезапно голос её оборвался, а потом прозвучал резко, со свистом: — Что? Нет, не может быть!

Остатки моего сознания разорвало в клочья.