Любаша (СИ)

9

Джонатан Мюррей

Незнакомая комната. Густой воздух звенит от молчаливого напряжения. Взгляд слева на право. Пятеро мужчин вокруг. Дикая головная боль, закусываю губу покрепче.

Белая мгла пустоты в голове…. Почти ничего не помню.

Обострившиеся инстинкты вопят об опасности, каждый присутствующий враг. Мышцы ноют от необходимости атаковать, обезопасить себя. Тормозит бездействие противников. Быстрый взгляд — за спиной стена. Удобно. Дернул рукой почесать зудящую шею. Глухо звякнул металл. Медленно опустил глаза на собственное тело. Цепи… Атаковать будет сложнее. Надо выждать момент. Это все может быть игрой больного сознания или наведенными галлюцинациями.

— Джонатан? — осторожно привлек внимание светловолосый, находящийся ближе остальных. — Скажи что-нибудь?

Он казался знакомым… Неясные обрывки воспоминаний силились выстроиться в целую картину. Сильнее заболела голова. Брат? Нет… Кто-то близкий. Важный… Друг. Велдон.

Четверо напротив потели. Страх, радость, настороженность, враждебность, облегчение смешались в тошнотворный запах эмоций. Между ними и Велдоном чувствовалось невысказанное противостояние. Взять хотя бы то, как они прожигали его взглядом.

— Что произошло?

— Капитан! — чуть выступил вперед один из держащих цепь, крупный шатен со шрамом на ухе. — С возвращением! — искреннее облегчение.

— Погоди, — оборвал его Велдон, напряженно всматриваясь в мои глаза.

Не знаю, что он там искал, но у меня были свои планы:

— Мне нужно к Элиз, — резко дернул руками, выбивая цепи из не ожидавших натиска рук. — Она ждет. Мы женимся.

Велдон напряженно застыл на миг, деланно расслабился и приблизился, водя руками рядом с моим телом. Те, что стояли напротив, бросили оставшиеся цепи на пол и помогли выпутаться. Жутко хотелось остаться одному.

Внезапно, шатен со шрамом на ухе, выхватил нож, полоснул себя от запястья до локтя и совершенно не логично подсунул это мне под нос. Его финт оказался полезен. Не знаю, чего добивался зачинщик, но аромат свежей крови, привлекательно собирающейся на мягкой коже, заполнил ноздри. Чужая кровь. Настоящая.

Значит, это реальность. Я выбрался.

— Мне нужно к Элиз. Убирайтесь все, — прорычал, отталкивая ненормального.

Застывшие на местах люди улыбались…. Они все идиоты?

— Простите, капитан. Вынужденная проверка. Разрешите доложить обстановку? Дела не терпят отлагательств, — шаг назад, поклон головы.

Велдон, бурча под нос ругательства, подошел и затянул порез. Мне нужно было сосредоточиться. Попытаться вспомнить хоть что-нибудь. Окончательно успокоиться.

— Вон! — рявкнул на них от души.

— Я останусь, проконтролирую, — спокойно подошел Велдон. — Дайте ему время прийти в себя. Не советую накалять обстановку, — покачал головой.

Люди нехотя вышли, кидая на него неприязненные взгляды. Определенно, вражда. Надо будет выяснить причины… А мне какое дело? Собственные мысли путались, вызывая раздражение.

Велдон

Внимательно изучал друга. В своем уме, но определенно не в себе. Инстинктивно сжавшись, он проверил периметр, приравняв всех нас к угрозе, попытался принять удобное положение и был сбит с толку цепями. Сканирование тела подтвердило физическое здоровье, но капитан постоянно еле заметно морщился — я не ощущаю недуга. Скверно. Его пожелание остаться одному было на руку.

— Я ничего не помню, Велдон, — огорошил, отслеживая реакцию. — Кроме твоего имени и что мы друзья, значит, тебе можно доверять… Еще помню Элиз, предстоящую свадьбу… Там… когда мне было плохо, — ногти воткнулись в ладони, — она пришла, позвала, наполнила силой… Выбрался только благодаря ей. Наша любовь помогла преодолеть все препятствия. Я хочу к ней! — темные глаза фанатично блестели. — Проводи!

Это мой шанс…

Не было страха, сомнений. Все та же холодная злость властвовала внутри. Он жаждал подробностей своей жизни, рассказа и я дал его.

Подтвердил любовь к Элиз, к его матери, что тенью прошлой себя теплится в этом мире. Посоветовал быть осторожнее в первую встречу, опасаясь ухудшения. Все же, я не лекарь душ. Рассказал о коварстве его кухарки Любы, что пытается всеми способами пролезть в его постель, рассчитывая на лучшую долю. С одной стороны, подсветил ее непосредственное участие в ухудшении самочувствия невесты, с другой подчеркнул неоспоримый вклад идей в благоустройстве городка. Подытожив, что человек она, возможно, не плохой, но не для него.

— Не злись на нее. Женщина влюблена и делает все, что в ее силах. Не нужно на нее срываться или орать, достаточно просто уволить, приказав уйти, — повторил с нажимом.

Капитан надсадно дышал от ярости, что кто-то посмел причинить вред его избраннице.

— Опасайся старухи- травницы. Мне кажется, она подливает тебе что-то в питье. Старуха и Люба дружны, возможен сговор.

Рассказал об отваге Джоан и Элиз, как они прорывались с боем к нему. В общих чертах основные моменты.

— Свадьба завтра, если невеста очнется. Вы собирались… отпраздновать завтра, — еле выдавил из себя слова.

— Хорошо, Велдон, — стукнулся лбом Джонатан, крепко хватая за затылок.

Любаша

Охохонюшкиии… Все болит, ноюще ломит каждую косточку, как при гриппе. В голове надрывается невидимый звонарь, колокол- моя голова. Очень плохо. И твердо.

Когда все перестало расплываться и троиться, пришло понимание — кухня. Вопрос оставался один: почему я лежу? «На чем» не нуждалось в уточнении.

Отмахнувшись от сосущего чувства голода, задействовала все силы и приняла сидячее положение. Рядом обнаружилась травница, не реагирующая на слова. От страха уровень адреналина поднялся до небес, придав сил и ускорения.

Какие болячки, когда родной можно сказать человек в непонятном состоянии?!

Лихо соскочив, со всей дури шмякнулась на пол — затекшие от долго лежания ноги не разделили энтузиазма. Морщась, кое-как встала на колени и, чертыхаясь, доползла. Старуха была жива, исправно выдыхала через нос на подставленный обслюнявленный палец, сердце стучало, но она ни на что не реагировала. Это не есть хорошо. Кряхтя, дошла до двери. А там ожидал сюрприииз…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Велено не выпускать, — строго отчитал малознакомый страж, перегородив выход.

— А? — удивление и возмущение внутри не могли поделить первое место. — Там травнице плохо, мне нужна помощь, — попыталась объяснить. — Может она умирает? Я не разбира..

— Передам, — обрубил и толкнул обратно, высунувшуюся меня на пол корпуса в коридор.

Потрясла головой. Внушительная фигура продолжала невозмутимо стоять на пути. На моем пути.

Зря.

— Хорошо, — медленно прикрыла дверь. — Хорошоооо, — глубокий вдох, выдох. — Ох, хо-ррро-шооо, — меня заклинило.

Легко вспомнила последние события. Магия. У меня есть магия. Встряхнулась всем телом. Сколько не заглядывай внутрь себя, все одно — хочется жрать. Не то… Но тоже надо. Запихала в рот обеими руками ломоть подсохшего хлеба. Рот сводило от напряжения. Огляделась по сторонам, схватила сковороду и пошла, двигая челюстями как хомяк.

Охранник не знал на что смотреть: на пустую сковороду, сунутую ему под нос, или на возмутительно некультурно сыплющиеся крошки из моего мычащего нечленораздельные слова рта.

Давай, магия, яви себя! Хоть что-нибудь! Пшик, дуновение, грохот. Настраиваться некогда, только экспромт. Сковородка вихляла в дрожащей руке, словно кастрюля у волка в игре, что собирал падающие яйца. Ничего не получалось. Меня грубо пихнули внутрь. Из глаз брызнули злые слезы:

— Кофееел!!!! — отчаянно взвыла.

В парня полетели недожёванные крошки. Ну хоть плюну. Яркая вспышка заставила парня инстинктивно прикрыть руками глаза, сделав шаг назад. Сковородка мощным аргументом пригвоздила охранника к полу. Накатил запоздалый страх… А вдруг он того этого? Стало зябко. Сердце билось, кровь не текла. Обливаясь потом от страха, уговаривала себя, что по другому никак и вообще, тут магия, лекари, оклемается. Надеюсь.

Что я буду делать дальше не приходило в голову. Там вообще было пусто после собственного поступка. Знобило.

Дом пугал своей замершей тишиной и безлюдностью. Куда все подевались? Расшатанная психика рисовала жуткие картины. Мюррей очнулся не в себе и всех ранил. Не логично. Меня же «охраняли». На нас напали? Так нет звуков сражения. За окном смеркалось. Послышался лязг падающих цепей. Замерев сусликом в поле, прислушалась к доносящимся сверху голосам. Осторожно ступая, поднималась на второй этаж.

Ох и трусиха ты, Люба!

Топот ног. Четверка, охранявшая капитана, вышла из-за поворота. Кинула беглый взгляд: целы, довольны и раздражены.

— Капитан очнулся, — тихо сказал шатен со шрамом на ухе, оглядываясь назад. Парни фоном завели разговор на тему своих ожиданий. — Не суйся. С лекарем не чисто… Нутром чую. Мы за Рупертом и подмогой… Капитан малясь не в себе, Люба. Не ходи, — предупреждающе схватил за руку, мягко отобрав сковороду. — На обратном пути сам зайду, все увидишь.

— Кто приказал не выпускать меня из кухни?

— Не было такого приказа, — отрицательно помотал головой, переглянувшись с парнями. — Мы бы знали.

— Было, не было, а мужик в коридоре лежит. Я его… стукнула. Жив, — судорожно сглотнула.

— Странные дела творятся в доме капитана, — пробормотал шатен, потирая шрам. — Скверные… Пойдем вместе, тревожно мне за тебя.

— Не могу. Травница потеряла сознание. Побуду с ней на кухне.

— Добро. Дверь закрой и никому не открывай. Оставлю тебе двоих.

— Ага, — согласно кивала китайским болванчиком, спускаясь вниз. — Не, не, не! — торопливо зашептала. — Если что, вам там подмога нужна будет. Вдруг… заговор? А я это… вонючку открою, если что.

Такой аргумент устроил шатена. Парни уволокли тело горе стражника и отбыли. Шаги стихли. Выждав пару минут для страховки, тихонечко приоткрыла щель, осматривая глазом путь.

Мне надо наверх. В груди ныло. Хотелось увидеть его…

Держа пузырек наготове, быстро просеменила, поднялась по лестнице и напоролась на острый взгляд двух стражников, охраняющих покои невест. Оба схватились за рукоятки мечей, делая шаги в мою сторону.

Протянула пузырек вперед, придерживая крышечку второй рукой, готовая открыть в любой момент. В горле пересохло от волнения. По спине потекла капелька пота.

Все это неправильно. Что произошло, пока я была в отключке?

Побледнев, стражи прижались к двери. Быстро преодолела разделявшее нас расстояние, спиной пятясь дальше, не выпуская из виду опасность. Один из мужчин юркнул в покои, прикрыв дверь.

Сердце пустилось вскачь. Надо делать ноги. Пятая точка вопила ускориться. Резко развернулась, добежала до покоев капитана, влетела внутрь, хлопнула дверью и выдохнула, прислонившись пылающим лбом.

Сзади глухо зарычали. Внутри все рухнуло от сожаления. Не может быть… Медленно обернулась, встретившись с любимыми глазами.

— Вон, — оскалился Джонатан мать его Мюррей.

Лицо вытянулось от удивления, наклонившись чуть в бок и вниз. Не такой встречи я ожидала, ой, не такой. Мы, конечно… Да к черту! Никаких «мы». Личное подождет, хотя обидно до соплей.

— Капитан, — сухой тон, поклон. — Травнице плохо, она не приходит в себя, лежит мешком. Мне очень нужен Вледон! Вы не знаете, где он?

Я к нему на всех парах, душу на распашку, а он «вон». Наверняка последствия болячки, не до конца пришел в себя и еще сто пятьсот причин, но, блин…

Мне. Обидно. Очень!

И никуда от этого чувства не убежать. Любовь? Пф. Любить можно и на расстоянии, ничего от этой любви хорошего нет. Одни проблемы. Эх, Любка, не учит тебя жизнь! Раз за разом на одни грабли. Шишак на лбу от опыта, так нет, все стучусь в одном направлении. Василий, теперь Джонатан…

Магия внутри бушевала в такт негодованию. Теперь я знала, могла определить по внутренним ощущения. Зудели руки, так хотелось ей вырваться наружу. Пришлось сжать ладони, мысленно ставя барьер. Знать не ведаю, что за дар. Покалечу ненароком, первая же побегу лечить.

Все, надо идти искать самой, тут светловолосого нет. Развернулась на выход, стараясь не замечать перекошенное от злобы красное лицо. Котелок капитана пыхтел не хуже моего, даже громче. Не хватало пара из ушей для полноты картины. Сильная рука заставила обернуться всем телом. Треснула по ней от души.

— Где Велдон? — прорычал Мюррей. — Он у Элиз!!! Которую вы, на пару со своей аферисткой травницей, довели практически до выгорания! Моя невеста, которая любит меня, которая приходила и звала, не теряя надежды, пока я был без сознания! Наша любовь выдержала это испытание и…

— Чее-гоо?! — чувство самосохранения атрофировалось в пыль. Стало жарко. Поезд «Люба» сошел с рельсов. Пассажирам просьба пристегнуться. Мы едем до победного конца… до столкновения. — Ваша невеста-проныра лечила первым Велдона! Велдона, а не вас! И знаете почему? Потому что не хотела заляпаться!!! Влила кучу зелий в лекаря, чтобы только он лечил вас!!! — рявкнула так, что клацнула собственная челюсть. — Не хотела заразиться болезнью в стадии обострения! По-простому: чхать хотела, невестушка ненаглядная! Не любит она вас ни шиша!!! — больно ткнула указательным пальцем в тело мужчины. Больно мне. — Я, значит, места не находила, переживала за него! Мазь варила, змею эту скользкую за шиворот тащила, лечить заставила, подбадривала, пока валялся бревном! А он?!

Кажется, сзади скрипнула дверь. Возможно, у нас были зрители. Но кого это волнует, когда рушатся чувства? Пф, ерунда какая. Как же жарко…

— Вот вы и признались в содеянном!! — злорадно проорал капитан. — Не выйдет, я все знаю! Эта фальшивая любовь — желание выгодно устроиться через мою постель! Я умираю, в вас нет ничего святого! Сколько? Скажите, сколько стоит мое спокойствие, и я дам!!! Даже добавлю сверху! После свадьбы вы уволены. Собирайте вещи, катитесь из города. И старуху свою прихватите!!! Хватит мешать нам с Элиз быть счастливыми! Имейте же хоть подобие гордости, признать, что выбрали не вас! Это…

Словесные помои стекали по лицу. Внутри невыносимо горело и булькало. Господи, как же больно такое слышать. Хотелось, чтобы он замолчал… Пульсирующая ладонь сама сложилась в кулак, метнулась вперед и нанесла удар снизу вверх по подбородку. Из камня он сделан что ли? Раздался мерзкий хруст. Опять мой. Конечность полыхала огнем.

Но все не напрасно. Внутри чуть успокоилось. Голова капитана дернулась. На подбородке красовался алый след. Мюррей не отводил ошеломленного взгляда.

— Больно? — прошептала. — И мне. Только вот здесь, — показала на сердце.

Адреналин еще бежал по венам, скоро мне станет очень плохо. Следовало найти лекаря. Повернулась назад. В проеме стоял потрясенный Велдон и белая, как снег, Элиз. За ними маячили стражники. Ниже дна падать некуда, своими действиями можно сказать вырыла могилу в глазах общественности. Внутренний запал еще не прошел. Схватив лекаря за плечо, потащила вниз:

— Травница. Помоги.

Велдон не сопротивлялся. Было плевать на то, что происходит в его голове. Топает и ладно. Собственный мир катится под откос. В первый раз что ли? Вытерла непрошенные слезы. Потом. Все потом. Итак долго. Надеюсь, с ней все в порядке. Иначе не прощу себе.

Быстро добрались до кухни. Лекарь молча подошел, поводил руками с закрытыми глазами. Факт сияния его ладоней прошел безразличным фоном. Аккуратно подняв на руки бессознательное тело, перенес в мою комнату, уложив на постель, откуда я предварительно подняла неподвижно сидящую, всеми забытую Марджери.

— Угрозы жизни нет. Скоро очнется. Покой, постельный режим пару дней. Прошла по краю. Питание, свежий воздух…

Обида на Велдона жгла изнутри. Он все слышал, там у капитана, слышал и смолчал. Бредовые слова, что сыпались из Мюррея, как тараканы из грязной квартиры. Что же, выбор стороны ясен. А мне казалось, хорошие приятели, если не друзья… Впрочем, не важно. Я вообще, оказывается, смотрю на мир сквозь наглухо заколоченные окна.

— Уходи, — открыла дверь, не отрываясь от порозовевшего лица старухи.

Перед тем как выйти, он мимолетно коснулся моей руки. Стало тепло и хорошо, почти перестало болеть. Марджери увел с собой. Опустившись на колени перед постелью, уткнулась головой в теплый бок травницы и позорно разрыдалась.

Пошел эмоциональный откат.

Теперь можно. Никто не увидит.

Велдон

Сквозь закрытую дверь раздались рыдания. Это стало последней каплей. Лед брони сковавшей злости треснул. Внутри будто что-то надломилось. Я увидел себя со стороны.

Мерзкого, подлого слизняка.

Что я натворил? Взглянул на свои руки. Они по плечи покрылись черной копотью предательства. Запутался, заврался, безумно ошибся.

Посмотрел наверх. Не могу… Я сейчас не смогу взглянуть ему даже в глаза. Вышел на улицу к дежурившим стражникам. Кольцо охраны давно разошлось. Странно, что Руперт и вездесущий секретарь еще не прискакали на пару, проведать Джонатана. Оно и лучшему. Передал одному из солдат из рук в руки Марджери, наказав провести к капитану.

Было трудно дышать. Порвал рубаху на груди, но это не помогло. Кое-как добрался до своего угла. Настроение менялось волнами. Былая злость соперничала с совестью. Ни одна из сторон не могла взять верх. Озноб сменялся жаром. Одежда давно вымокла и противно липла к коже, но я не замечал всего этого.

В голове пульсировали слова:

— Я ничего не помню, Велдон. Кроме твоего имени и что мы друзья, значит, тебе можно доверять…

На грани слышимости шелестел зудящий шепот, но его не могло быть. Списал на бред воспаленного сознания. Позорно сдавшись, отыскал пару бутылок заначки и присосался к горлышку, надеясь заглушить боль внутри.

Голос в голове усилился, настойчиво советуя пойти к капитану и проследить, все ли идет по плану. В ответ болело в груди и буйствовала совесть, что так нельзя, нельзя! Пойло помогало плохо. Желая оторваться от какафонии звуков, вывалился на улицу и побежал. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, не забывая отхлебывать из второй стремительно пустеющей бутыли.

На пути выросла преграда. Храм. Я прибежал к храму. Пьяно расхохотавшись, почти не подавившись собственной горечью, круто развернулся на пятках, чудом сохранив равновесие. Ночной воздух холодил разгоряченное тело. С неба укоризненно сияли звезды. Светило спряталось за облаками. Нет мне светлой дорожки сквозь тьму. Не достоин.

— Хватит ныть! — громко гаркнули на ухо.

— Кто здесь? — кружился, силясь найти источник.

Никого. Я был здесь один.

— Бери себя в руки и ползи назад! — продолжал сочиться ядом невидимка. — Давай, пока они там раньше времени не консумировали свой брак!

— Аааааа!!! — запрокинул голову к небу, затыкая уши ладонями.

Махом допил все, что еще плескалось, и бросил бутылку, желая тем самым избавиться от голоса. Быстро, боясь не успеть, толкнул двери в храм и упал на пол, никто не запирал здание. Встать не получалось, пойло на голодный желудок с нулевым резервом после лечения сделали свое дело. Алкоголь наконец ударил не только в ноги, но и в голову. Все вокруг двоилось и расплывалось. А еще вокруг была…

Ти-ши-на.

Блаженная тишина. Покачиваясь, еле дополз до фигурок богов, сдвинутых чьей-то рукой в кучу, и благополучно упал прямо на них, больно ударившись всеми местами разом. Свернулся калачиком между ликами Тараниса и Ютарии. Слезы перемежались с хохотом, слова исповеди лились нескончаемым потоком.

— Я не хочу так! Надо все исправить! Помогите! Помогите мне преодолеть это, прошу вас!!!!! — закричал в вышину купола.

Спазм прошил тело. Еле смог отползти от сваленных фигур. Меня рвало, безобразно, на пол в храме. Вместе с желчью выходило безумие. Кажется, среди прочего на полу темнели черные разводы. Чего только не мерещится в полной темноте в состоянии бреда.

Полегчало. В животе и в голове.

Я все ему расскажу. Все, все. С самого начала. Теперь я знал, когда это началось и почему. Он поймет, должен понять. Прощения не жду. Надеюсь, еще не поздно исправить.

Сил не осталось. Прикрыл глаза, уплывая в сон.

Джонатан Мюррей

Идиотская улыбка расползлась от уха до уха — пришла, она здесь, моя Элиз! Какое счастье, просто видеть любимого человека! Остальное стало не важно. Хотелось подойти, сжать в объятых и никогда не отпускать. Любить, любить, любить!

Болезненный вид девушки охладил пыл. Зеленые глаза ярко выделялись на белом лице. По комнате плыл запах страха. Не мудрено, после такого поведения. Расслабил тело, не спеша двинулся в ее строну. Девушка застыла в напряжении. Намеренно прошел, чуть коснувшись плечом, мимо — закрыть дверь. Элиз рефлекторно сделала шажок в сторону. Осторожно прикоснулся тыльной стороной ладони к холодной щеке:

— Не причиню тебе вреда, клянусь, — рядом вспыхнуло, слова шли из глубины сердца.

Заметно расслабившись после этих слов, невеста положила голову на мое плечо, чуть прижимаясь телом. Хорохорящийся зверек перед хищником. Пришедшее на ум сравнение не понравилось.

Все не так.

Мысль царапнула, заставив нахмуриться. Я ждал… Чего? Счастья, облегчения, желания быть рядом, объятий — проявления эмоций. Вспомнил, что не красавец. Любит, значит принимает, видит истинную суть.

— Рада, что с вами все хорошо, — прошептала она, чуть отстранившись, заглядывая в глаза.

Наши лица оказались непозволительно близко. Слишком близко, чтобы я мог удержаться от искушения. Мне было это нужно, важно, почувствовать, что она настоящая, что я настоящий, нашу любовь. Медленно наклонился, давая шанс отстраниться, прикоснувшись к нежным губам. Зеленые глаза чуть округлились, внимательно рассматривая. Девичья рука обвила шею. Невинный поцелуй перерос в ураган. С трудом остановившись, прижался лбом к ее пылающему лицу. Счастливый, наполненный уверенностью в лучшее.

Элиз бледно улыбалась, пытаясь унять дрожь. Да, я тоже предвкушал грядущие события.

— Завтра, — осыпал ее лицо мимолетными поцелуями, — завтра, — ласкал пальцами нежную кожу шеи, по которой бегали толпы мурашек.

— Да, завтра, — решительно прошептала невеста, прикрывая глаза.

Крепко обнял, зарываясь носом в мягкий шелк светлых волос. Шаг назад, поцеловал тыльную сторону руки:

— Отдыхай, любимая.

— Спасибо, — благодарно выдохнула Элиз, улыбнувшись. По-настоящему.

Задержалась на миг, кивнула и ушла, оставив после себя шлейф аромата. Шумно втянул носом воздух.

Старуха травница

— Ыыыы….

Часто дыша, пыталась унять выпрыгивающее сердце. Не сомлеть бы, лететь долго, да приземляться… больно. Страх впивался тысячами жал и было от чего. Внизу — пропасть. Единственная преграда — пушистый туман по ногами. Вот жеж, ересь какая снится.

— Присаживайся, не шваркнешься, — насмешливо раздался сзади до боли знакомый голос наставницы, заменившей мать и семью.

Обернулась. Такая, какой запомнила в последнюю встречу. Шагнула и обняла, сжав крепко-крепко.

— Я скучала, — из глаз лились слезы. — Почему ты ушла? Куда?

— Да не ушла, глупая моя, сгинула… по дурости. Сама ведь догадалась, столько лет прошло, — ладонь ласково гладила по волосам. — Как я могла тебя бросить? — укоризненный взгляд.

— Я … тоже умерла?

— Нет еще, но очень старалась, — крепкий подзатыльник. — Притянула по связи нашей. Дух твой, аки тряпка на шесте, болтается неприкаянный. Богини смерти на месте нет, оттого и шалят некоторые, вроде меня. Разговор есть, слушай…

Сколько бы ни прошло времени, все равно мало. Крепко стискивала родные руки, не желая отпускать:

— Мы еще встретимся?

— Не сомневайся, куда ж мне деться отседова? — грудной смех. — Живи и живи, поняла? — внимательный взгляд. — Никогда не поздно бороться.

— Да, — моргнула, очутившись… уже в доме.

Из глаз катились слезы. Вытерла. Люба уловила движение, всхлипнула и прижалась, так и разводили сырость. Вместе. Сил было достаточно, Велдон щедро поделился.

— Дел много, — похлопала ее по плечу. — Шевелиться давай.

— Куудаа? Нет уж, лежи, — скрестила руки Люба, упрямо поджав губы.

— За заботу спасибо, — села, свесив ноги вниз. — Надо, Люба. Видение было. Опосля расскажу, не серчай.

По-быстрому сварганили поздний ужин из того, что было готово. Сыто, да ладно. Дрова гудели. Вода в котелке булькала, кружа в водовороте полезные травки.

— Запомни, ты еще не до конца в ответе за себя, — наставляла Любу. — Магия только вошла, тело подстраивается, стресс. Настроение может скакать. Головой думай, прежде чем делать.

— Уфу, — жадно ела… названная дочь напротив.

Да, именно так, названная дочь. Чего зря время терять. Надо жить и жить…

— Свари еще две порции, милая, — нацедила взвара в кувшин, — не подведешь? — прихватила две чашки.

— Куда ты? — встрепенулась Люба.

— Наверх. Элиз надо напоить, пока дров не наломала.

— Она еще без сознания! … Или уже нет? — медленно спросила Люба.

— Уже нет, — согласно кивнула. — Посижу там, слов пару ласковых скажу. Сделаешь, как прошу?

Люба нехотя кивнула, оставаясь на кухне. Не надо знать ей пока всего, дар не стабилен. Всему свое время. Особенно пинку под зад.

— Здрав буде, капитан, — притворила за собой дверь.

— Тыы!! — побагровел от злости мужчина, подскочил из кресла у окна и кинулся на встречу…

Дверь открылась, пришлось посторониться. Вошел стражник, осторожно ведущий за руку Марджери.

— Мама? — прошептал капитан. — Что с тобой? — прикоснулся к ее лицу. — Мама, ты меня слышишь? — потряс ее за плечо.

Голова, словно деревянной куклы, медленно повернулась. В глубине отрешённых глаз блеснула искра узнавания.

— Ааааа! — резко заорала Марджери, впиваясь пальцами в плечи сына.

Ноги леди не выдержали, разом потеряв опору. Так она и повисла, не переставая орать на одной ноте, в сильном кольце рук сына. Мюррей беспомощно смотрел, не зная, что делать.

Пф, ну и семейка. Дали же боги… Вот и надо оно Любе? Риторический вопрос. Сунула поднос застывшему стражнику, налила взвара в чашку, оставила. Влепила пощечину высокородной леди, от чего она разом заткнулась. Капитан затрясся от бешенства.

— Джонатан, — еле шевелила губами Марджери, — сынок, это правда ты? — умоляла женщина ответить. — Скажи, пожалуйста, что это ты…

— Да, мама, это я, — тяжело давались слова от волнения мужчине.

— Сынок, — трясущимися руками водила по лицу мужчины, не веря в происходящее, — дождалась, — целовала в щеки, прямо поверх шрама, — дождалась, спасибо мать-защитница, — плакала женщина.

Улыбнулась и обмякла без сознания. Джонатан стоял неподвижно, оглушенный горем матери, испытывая глубочайшую вину перед родным человеком.

— Капитан, — чуть слышно позвала. Мужчина мгновенно вскинулся, сузив глаза. — Надо ее положить на кровать, — показала глазами направление.

Нахмурившись, он кивнул. Осторожно перенес бессознательное тело. Я подошла, чуть расслабила шнуровку платья около горла, сняла чепец, пусть ничего не мешает. На подушку упали звездные косы — Марджери полностью поседела.

Пока Мюррей глотал воздух ртом, забрала поднос из застывшего статуей стражника, и вытолкала, попросив ворваться в случае криков. Моих. Нагло уселась в кресло у окна, наливая взвар. Себе. Сейчас отомрет и захочет отыграться, а рядом только я.

Так и случилось. Подскочил, весь страшный от гнева. Зрачок пульсировал, затапливая белок и втягиваясь обратно.

— Поговорить надо, — спокойно ответила, не отводя взгляда. — Если бы вина была за мной, не пришла. Нюхай чутьем звериным своим. Да, знаю об этом секрете. Оттуда! — указала пальцем на потолок.

Мимолетное удивление и неверие, капитан сел на второе кресло. Звериное начало было готово броситься в любую секунду. Предстояло найти и вытащить человеческую половину, дабы уравновесить личность, слить воедино.

Сделка есть сделка. Чтобы у Любы был шанс, надо его прежде отработать.

Налила взвара во вторую чашку, оставив на столе.

— Говори и проваливай, иначе разорву, — налитые кровью глаза не оставляли сомнений в реальности угрозы.

— Расскажу про Элиз после того, как выпьешь успокоительного. Я-то старая, мой век прожит. Там, снаружи, бегают дети, молятся старики. Хочешь их разорвать?

— Арррр, — вскочил, грохнул кресло об стену и уселся на пол, скрестив ноги.

Невозмутимо пила мелкими глотками, не забывая дуть. Горячо. Пусть беснуется, контакт есть. Хорошо, заранее выпила нейтрализатор. Мюррей залпом осушил чашку, выжидающе уставившись. Края шрама выпустили сетку черных прожилок, словно щупальца. Скверно.

— Тю, то моя была порция. Весь кувшин пей, мил человек. Про голос знаю, пей. Все расскажу.

Хитрость сработала. Про голос я знала ровно то, что он есть, ни словом больше. Так и не соврала ведь, учуял бы. Зло фыркая, вылакал положенное. Глухо звякнула в углу разбившаяся посуда.

— Убирать сам будешь, — предупредила заранее. — Голос внутри чужой, не твой он. Соглашаться нельзя, коли потерять себя не хочешь. Большего не скажу, ибо не ведаю. А теперь слушай, — лошадиная доза действовала, лицо напротив постепенно разглаживалось. — Не любит тебя, Элиз, — убрала чашку на стол. Мужчина впился когтями в пол, но встать уже не смог. — Не споришь, значит понял, да только признаться себе смелости не хватает. Тот, кто обмануться хочет, обманутым будет. Усек? Глазищи открой, по сторонам смотри, кто делает чего. Думай, сердцем думай, если злость в голове бушует. Вспомни себя, прямо сейчас. Вспомни, кто ты есть, — монотонно вещала, затягивая в транс. Под закрытыми веками мужчины беспокойно бегали глаза. — Найди истинное я… Соедини с тем, кем стал волею судьбы… Ты един, нет деления… Слушай свое сердце, оно подскажет верный путь…

Все что могла, сделала. Устало откинулась на спинку, переводя дыхание. Сил отняло прилично. Все же это не мой профиль, смежная малознакомая область. Вытерла испарину со лба. Взмокла, аки мышь. Встала, пошатываясь дошла до двери:

— Следи, — бросила стражнику.

Шатаясь, дошла до лестницы. Скачусь кубарем или упаду плашмя лицом? Дилемма.

— Все, я тебя больше никуда не отпущу, — грозно пообещала Люба, беспокойно прохаживающаяся внизу. Козочкой вспорхнула по ступенькам, подставляя плечо. — Хватит геройствовать.

— Да я жеж не спорю милая, — усмехнулась. — Не отпускай, — ласково чмокнула в макушку. — Отдохнуть бы, устала…

На моем и ее упрямстве дошли до кровати.

— Все будет хорошо. Посплю, малясь…

Дальше не помню.

Городок Амран того же дня

Лента утоптанной дороги брала начало возле новых ворот, пересекала пополам поле, чуть вихляя, пересекала подлесок, и катилась себе дальше, промеж расступившихся в стороны зеленых великанов, мимо трав, камней и пугливого зверья, до самого горизонта.

Рядом с оборонительной стеной устроили переговорный пункт: поставили стол и расстелили карту. Несколько мужчин напряженно совещались, вспыхивая от раздражения. Никто не был виноват, но нервы такая сложная штука, прямо как женщина, остается только принять и пытаться понять. Мятый клочок бумаги, что вызвал всеобщий переполох, валялся поверх карты. Так мало слов, так много опасности сулили они. Донесение читали, трясли им в воздухе, перечитывали, брали, мяли, раздраженно кидали… Как будто от этого могло измениться написанное.

— А я тебе говорю, надо собрать всех в одном месте, чтобы на виду были, — напирал старший группы по отправке и получению посланий на границе аномалии, ныне покинувший место службы со всем отрядом по причине серьезной опасности.

— Не войдут они все, — не соглашался секретарь Мюррея. — Две казармы под потолок — да. В одну — никак. Не на поле ж им сидеть бок к боку точно свиньям в загоне!

— Слабых в одну казарму, детей и стариков. Дать еды, воды, подготовить необходимое для будущих раненых, если до этого дойдет. Остальные организуют посменное дежурство. Вся местность должна хорошо охраняться, равномерно распределить силы. Вытащить запасы горючего, факелов, все, что можно жечь. Я хочу, чтобы было светло как в полдень. Исполнять, — обрубил Руперт.

Несколько солдат побежали передавать поручения. Гарнизон был поднят на уши и приведён в состояние боевой готовности. Маги легли спать в запас.

— Не проще ли всем составом налегке податься в город к Белду? Там и стена выше, и магов больше, и уплыть есть на чем в случае надобности, — не унимался старший группы с границы аномалии.

— Давай, — согласно кивнул Руперт, от чего секретарь возмущенно вскинулся, а вопрошающий горделиво подбоченился. — Вынесем всех нас магу крови на блюдечке. Тех, кого он не оприходует или оставит подыхать, с удовольствием схарчит то, что убило Камиллу и обглодало кости в могильнике. В самый раз, давно оно не жрало.

— Нашли хоть мага недоделанного, из-за которого сыр бор? — угрюмо пробурчал старший группы, признавая правоту говорившего.

— Бери выше: троих. Пять идиотов решили позабавиться: держа за ноги вниз троих мелких с крыши строящегося дома, грозились скинуть. Слабые, пользы ноль, значит не нужны. Два по пять, один семи лет. Последний обмочился. Державший его рефлекторно оттолкнул, тем самым таки скинув вниз. Двое заголосили от страха и дернулись — полетели в след… Итог: один воздушник, два земли — магия откликнулась на зов детей. Выброс был сам понимаешь, мама не горюй. Ваш спятивший менталист, вырезающий деревни магией крови, просто не мог пройти мимо, скоро будет здесь. Одни боги ведают, в кого он мог превратиться…

Старший группы с границы грязно выругался, смачно харкнув под ноги. Он бы хотел лично надрать задницы паршивцам, виновным в предстоящем кровопролитии, но Руперт был не преклонен. Дети будут отбывать наказание вместе — воспитательный процесс.

Время шло, неприятель не показывался. Напряженную тишину разрушил приход стражников-тюремщиков капитана. Весть о пробуждении Мюррея быстро облетела городок, подняв унылый настрой. Руперт отошел поговорить по личной просьбе одного из пришедших и был озадачен тем, что услышал.

Долго думать на эту тему не пришлось — дозорный завопил:

— Ааааа!!! Твари, твари!!

Лес это же время

Черные глаза недовольно смотрели вниз с макушки зеленого исполина. Следующая ступень безумия — шепот в голове жертвы, сожрал прорву сил. Не человек, а бездонная яма! Раздался глухой ворчливый рык.

Пришел, сожрал, отомстил — не получалось. Построили стену. Когда только успели? Тяжелый вздох. Сколько магов сейчас? Не известно. Пришлось задержаться, вынюхивая и выкорчевывая из укрытий мелких сошек на много шагов вокруг, всех, кого удалось найти. Сопротивлялись, боялись, убегали. Хорошая затрещина, сдобренная мысленным приказом — и вот они атакуют мерзких людишек. Скудно, всего десяток, должно хватить, чтобы оценить обстановку.

Вот сейчас станет известно, что за вкусный маг появился, «громко» вступил в силу, из-за которого пришлось все бросить и бежать, не в силах бороться с искушением. Такой огромный потенциал не сможет сидеть в стороне. Молодой, значит не опытный. Ринется в бой. Молодняк всегда кидается в бой, стремясь доказать свою важность, полезность. Глупцы.

Окружить, оттеснить, захватить — план прост.

Сосредоточившись, черные глаза полностью погрузились в созерцание, отдавая мысленные приказы, ведя подсчет и классификацию оборонявшихся.

Ветер игрался, топорща в разные стороны перья на крыльях могучей хищной птицы, кружившей в вышине в поиске пищи. Гордый профиль, мощный клюв, раздробивший не один череп, острые когти, не оставляющие жертве шансов.

Острое зрение голодной птицы заметило тушку крупного зверька, черные волосы частично просматривались сквозь листву на макушке дерева. Сложив крылья, хищник, предвкушая сытую трапезу, заложил вираж в низ. Крепкий удар клювом сопровождался атакой когтей, разрывающих горячую плоть. Птица изо всех сил толкнула жертву, намереваясь сбросить вниз, чтобы уже там спокойно отобедать разбившимся зверем.

Черные глаза, волею случая застигнутые врасплох, обалдели от наглости местной живности, но таки заторможенно полоснули в ответ. Огромная птица смогла увернуться, удар чуть задел бок. Издав протяжный, недовольный клекот-крик, летающий хищник поспешил убраться восвояси.

Атака клювом не прошел бесследно. Черные глаза, дезориентированные и покалеченные, от толчка полетели вниз. Сквозь волосы на голове проступала кровь. Удар о землю вышиб дух.

Разведать обстановку не удалось. Как глупо…

Амран

— Прорыв!!! — отчаянно горланил второй дозорный, изо всех сил трезвоня в колокол. — Проры-ы-ы-ыв!!!!

Народ бросился на позиции. Солдаты хватались за оружие, часть строилась возле ворот, часть бежала защищать стены. Лучники хватали колчаны, рассредоточиваясь возле горящих жаровен. Маги шептали заклинания, напитывая силой. Защитники выжидали, подпуская противника ближе. Несколько тварей, мерзко вереща, пересекли дальнее оборонительное кольцо, поверхность которого была облита горючим веществом — приказ капитана при постройке стены. Волосатые, лысые, склизкие, игольчатые, острозубые — темная лавина неумолимо приближалась, оглушая какофонией звуков.

— Давай, еще немного, ну же — напряженно шептал Руперт, стоя на стене, вглядываясь в даль. — Готовься, — крикнул он. Лучники подожгли стрелы. — Целься, — натянулись луки. — Пли! — небо над тварями расцвело, а затем обрушилось смертью и огнем.

Горючая смесь на дальнем кольце мгновенно занялась, вспыхивая стеной, отрезав часть нападающих. Второе загоревшееся кольцо хорошо подпалило тушки, внеся сумятицу в ряды тварей.

А дальше случилось то, чего никто не ожидал. Твари, словно ведомые чьей-то злой волей, организованно перегруппировались. Часть нырнула вниз, раскидывая комья земли в стороны. Подавшиеся в воздух ощерившиеся существа, прицельно кидали куски твердой земли, а затем и булыжники, выброшенные наверх землероями. Оставшиеся ринулись на стены, без труда взбираясь по камням с помощью цепких когтей.

Маги нейтрализовали одного летуна и парочку, успевшую добраться до стены.

— Они жрут ворота! — взвизгнул мужской голос.

Руперт кинулся проверить. Двое тварей, похожие на бобров, перегрызали зубами в ладонь величиной толстые стволы деревьев, сбитых в двери.

— Дерьмо! — выругался Руперт. — Лей! — махнул рукой.

На грызунов полилась раскаленная горючая смесь. Твари, вереща, откатились и вспыхнули факелами от пронзивших огненных стрел. Руперт упал, сбитый прицельно брошенным камнем, потерял сознание. В свете ярко горящих костров было видно, как задрожала земля с внутренней стороны стены, взбугрилась, рассыпаясь фонтаном, являя землероев и последовавших за ними остальных тварей.

Не известно сколько бы это продолжалось и с какими потерями для обеих сторон. Внезапно появившийся отряд во главе с Белдом ворвался в самую гущу, склонив чашу весов в сторону людей. Нескольким тварям удалось сбежать, остальных добили.

Белд возглавил отряд с магами, прочесав ближайшую местность. Ни портала, ни других тварей обнаружить не удалось, включая тех, что сбежали. Пылая бешенством, Белд вернулся и заорал:

— Джонатан, твою мать, где тебя носит?!

Подскочивший секретарь, кратко обрисовал ситуацию. Маги восстановили пласты земли внутри и снаружи, проложили рвы для новых оборонительных рубежей. Стражники спешно залили каналы горючим веществом.

Джонатан Мюррей

Не ощущая собственного тела, плыл в мутном разноцветном киселе. Молочный цвет, растворялся в оранжевой волне, рождая тона и полу тона. Все это безобразие парило лентами, пританцовывая в такт не слышимой мелодии.

Что за ерунда? Где я? Что происходит? Ни одной мысли, ни одного воспоминания.

Вдали появилось темное пятно. Оно стремительно росло и ширилось, вызывая безотчетный страх. Неоднородная поверхность бурлила, приближалась, уплотнялась, появились размытые очертания, затем человеческая фигура и лицо.

Мое лицо.

Окружающая картинка завертелась, смятой тряпкой втиснулась в узкую точку, выбросив в незнакомую пустую комнату. Половина залита светом, половина утопает во мраке так, на границе — огромное зеркало в пол в старинной тяжелой раме.

Вняв прямому намеку, встал с пола и подошел к зеркалу. Стараясь унять волнение, дотронулся до щеки. Ничего. Гладко. Шрама не было. Длинно облегченно выдохнул, недоуменно дернув головой. Почему меня это вообще волнует?

Отражение подернулось рябью, картинка сменилась. Среди клубящейся дымки черно-серого тумана, раскинувшего щупальца во все стороны, стояло нечто, похожее и не похожее на меня.

Черные без белка глаза на сером лице со знакомым шрамом, торчащие клыки, массивная, выпирающая челюсть. Гордая осанка зверя в почти человеческом воплощении. Когти. Холодный, гипнотический взгляд.

Двойник действовал синхронно. Я подошел ближе, отражение шагнуло навстречу. Поднял руку. С другой стороны проделали тоже самое.

Зазвучал знакомый голос:

— Вспомни, кто ты есть…Найди истинное я…

Двойник в отражении надавил на свой шрам. Я дернулся от боли. По моей щеке потекла кровь.

— … Соедини с тем, кем стал волею судьбы… Ты един, нет деления…

Я без памяти, а не идиот. Если бы это имело ко мне причастность, кое-какие крохи информации точно бы сохранились в голове. Такое забыть сложно. Если разбить зеркало, все закончится? Зверь оскалился, пригнулся и вылетел. Мелкое крошево брызнуло в разные стороны. Яростно сцепившись, покатились по полу, стараясь взять верх. Осколки вонзались в тело.

— … Слушай свое сердце, оно подскажет верный путь…

Сердце. Любовь. Из глубин тонкой стрункой по венам поднималось тепло. В голове взрывались картинки воспоминаний. Напал на Велдона, отрезал палец. Атаковал кухарку, вонзив когти ей в бока.

Кухарка. Люба.

Память со щелчком встала на место. Это сделал не я! Утроил напор. Зверь тоже. Надсадный хрип, руки, сжимающие шею противника. Перед глазами замелькали искры. Приложив остатки сил, надавил сильнее… и отключился.

Пришел в себя, вскочил, ошалело оглядываясь. Противник поступил так же. Спасло то, что вырубились одновременно. Ожесточенный бой. Саднящая губа, разбитый нос, отбитые внутренности. Снова темнота. Снова бой.

— … Ты един, нет деления…

Слова зародили сомнения. Очевидные факты заставили остановиться. Двойник застыл напротив. Как бы ни было тяжело себе признаваться… но да. Старуха травница права. Интересно, почему я вообще ее слышу?… Возможно, это игры разума. Отрицание собственной дефектности, отсюда раскол сознания… Не важно.

— Принимаю себя. Таким, какой есть, — обреченно прошептал.

Зверь молчал. Глядя исподлобья, внутренне бранясь, медленно поднял раскрытые ладони навстречу. Двойник проделал тоже самое, чуть с заминкой. Из места соединения рук выстрелили разноцветные путы, сковали два тела и впечатли одно в другое. Голова трещала от боли.

Со стоном открыл глаза, потирая затылок. Спальня в собственных покоях. Устало вздохнув, растянулся на полу.

Получилось. Вырвался.

В уши ворвались звуки: крики, ругань, топот спешащих ног. Мне дадут отдохнуть в этой жизни?!

Оглушительно треснула дверь, застряв рукояткой в стене. На пороге стоял взбешенный, запыхавшийся Белд. Стряхнув грязь с порванной одежды, зло вытер следы крови с заляпанного лица, стукнул кулак об кулак:

— Я тебя придушу! — радостно ощерился.

Руперт в коридоре дернулся. Отрицательно качнул головой. Белд вырвал дверь из стены, закрыл и бросился вперед. Неожиданно новые возможности тела: сила, скорость, реакция, как результат — короткая драка.

— Ты охренел? — спокойно спросил Белд, сплевывая кровь, набежавшую из сломанного носа.

Градоначальник лежал на животе, утыкаясь повернутой на бок головой в пол. Мой локоть не давал шевелится. Я сидел на его спине, фиксируя заломанные руки. Откатился. Белд перевернулся на спину, дыша через рот.

— Однако… Буду знать, — задумчиво протянул, сгибая руку, подкладывая ладонь под голову. — Выпить найдется? Устал, как собака. Скакал к тебе, аки рыцарь к прекрасной даме, в надежде спасти от чудовища. А ты, засранец, сам вроде как чудовище… Ошибочка вышла, — вытер бурые разводы под носом. — Сломал, теперь вправляй. Только нежно, — важно уточнил.

Хруст. Мычание.

— Ненавижу-у-у, — гнусаво простонал Белд, держась за лицо. — Лекарь! — зычно крикнул.

Вбежал паренек. Оценивающий взгляд, лечение, укрепляющее зелье.

— Все, все, катись. Не мешай говорить с другом, — отмахнулся Белд. — И скажи, чтоб пожрать принесли! — крикнул вдогонку. — Так, на чем остановились? А. Ты хотел рассказать, что за дерьмо творится вокруг, в частности с тобой… красавчик.

— Все сложно.

— А я не тороплю-ю-юсь, — театрально протянул… друг. — Веришь, вообще никаких дел!

Поговорили, приносили съестного. В свою очередь гость рассказал, что в округе появился спятивший маг крови, вырезающий и высасывающий кровь только из сильных людей.

— Пока спал, как принцесска, на твоей земле вступил в силу маг с огромным резервом. Ощутил каждый, в ком есть хоть капля дара. Ваша аномалия осталась верна себе, исказив действительность, словно эхо в горах, многократно усилила эффект, распространив… Даже не берусь судить о границах. Могло и до столицы дойти. Жди паломников, проверяющих, корону, церковь, наемников, глав семей… Всех, кому будет по карману притащиться в твою глушь, потому что потенциал — запредельный … Признаюсь, хапнул бы этого мага без зазрения совести, пока валяешься подыхаешь, и свалил в закат. Если бы не обстоятельства… Оказалось, что это не один, а три. Три ребенка получили дар в одно время, подробности у Руперта, — поморщился. — Наложились и усилили друг друга, аномалия исказила — жахнуло, мама не горюй. Плюс: готовая тройка потенциально сильных магов. Минус: все думают, это — один человек. Мои слуги проверили, действительно так. Пара неучтенных слабосилков не в счет… Ты пойми, Джонатан, я знаю, что делить нечего, другие не знают, — вдохновленно воскликнул Белд. — Надо брать, когда само идет в руки!!! — грохнул кулаком об пол. Возбужденно блестели глаза. — Пара ресторанов, постоялых дворов, торговая площадь и бордель — прибыль будет колоссальной. Людям надо где-то жрать, спать, проводить время, а это — деньги. И большие. Отложи помирать на полгода, — сел, став предельно серьезным. — Рабство отменили, значит надо вертеться в другом направлении. Стройматериалы, мебель, специалистов, ткани, персонал — все подгоню. Сделаю приличную скидку. И вообще, ты мне должен, — кисло улыбнулся. — За утайку информации, сломанный нос и Любу, от которой я отказался по твоей просьбе. Улавливаешь? — поиграл бровями. — Думай…. Партнер. Пятьдесят на пятьдесят! Я мыться. Воняю, — понюхал подмышки, скривился, — как потный медведь. Воспользуюсь гостеприимством и твоей помывочной, тащиться никуда не охота. Если нападут, постучись. Но не заходи! — шутливо погрозил пальцем.

Когда не в меру болтливый Белд таки убрался с глаз, дошел до кресла и рухнул, откинув голову на спинку. Столько всего навалилось…

Многострадальная дверь жалобно проскрипела, впуская пьяного в хлам Велдона. Лениво повернул голову в его сторону, поморщившись. Вот уж кто вонял, так вонял. Одежду лекаря живописными пятнами украшали следы блевотины.

Бедный мой нос!!!

— Щас, — пьяно кивнул Велдон, увидев мое лицо. Шатающейся походкой направился в нужник. Дернул, не открылось.

— Занято!!! — возмущенно рявкнул Белд. — Я тебе щас кое-что оторву! — пообещал, распахнув дверь, ударив тем самым лекаря в лицо, от чего он упал на пол. — Ты откуда? — воинственный запал прошел. — Фууу, пьянь! — отшатнулся. — Давай, умойся и катись. Я первый пришел, — посторонился, пропуская внутрь.

Велдон подполз на четвереньках, медленно встал, опираясь об стену, и ввалился в уборную.

— Боги, что за день! — простонал Белд. — Рубаху снимай и вали. Лекарь!!! — гаркнул.

Пулей влетел слуга, исполнил требуемое, скрылся.

— С-спасибо, — поморщился Велдон, сжимая в руках дурно пахнущую вещь. Опьянение сняли, лицо подлечили, а головную боль оставили.

— Наслаждайся, — злорадно обнажил зубы Белд, выталкивая наружу.

Не придумав ничего лучше, Велдон выкинул рубаху в окно. Потоптался и плюхнулся в кресло, понуро опустив голову.

— Прости меня, Джонатан, — вскинулся, отчаянно глядя в глаза.