Любовницей не буду

Глава 37. Олег. Маленькая победа

— Значит так, красавица моя, — сказал я жестко, и Марго вдруг как-то подобралась. Почуяла силу. Интуиция у нее в этом плане хорошая, да и мы с крутыми деятелями сотрудничаем, все бизнесовые сильные и слабые стороны она знает. Поняла, что перегнула палку. Она видела много раз, как я продавливал наши интересы, как в переговорах о тендерах я мог обойти конкурентов, применяя гибкость и силу. Она хоетла со мной бодаться, ха-ха. Смешно.

— Истерику мы прекращаем, и говорить будем сейчас по-другому. Если, конечно, не хочешь под суд. С печками ладно уж. Здесь ты молодец, прижать тебя невозможно. Ты предложила, я согласился и все документы сам подписал, выглядит все убедительно, не придраться. Признаю, сам дурак, но разбираться не хотелось, я же тебе доверял. Пусть это будет на твоей совести. А вот танцевальные клубы и подлог… Это уже подсудное дело. С финансовой отчетностью не поспоришь.

Я набирал очки. Слава богу, она не беременна. Тогда было бы по-другому, она знает, что я не смог бы ее отправить на аборт. Но раз не сложилось, сила сейчас на моей стороне. Пойду после работы свечку поставлю. И к Маргоше под подол отныне ни-ни. Пусть не трясет своими сиськами.

— Интересно, что Алевтина скажет. Вряд ли захочет рискнуть своим креслом главбуха, оно ей непросто далось. Так что союзников у тебя в этом деле нет, Маргарита Андреевна, думаю, ты и сама понимаешь, что влипла, — я наконец-то перевел дыхание.

Марго слушала и даже не пыталась возражать. Она знала, что я прав, и что если захочу, я ее посажу. Даром что она учредитель. Конечно, адвоката хорошего она может найти, да и у меня неплохие, ну вот и будут они бодаться лет шесть за наши деньги. А нам продолжать работать! И вся эта история крайне негативно отразится на бизнесе. Нет ничего хуже, чем разлад у акционеров. Это считай, все, начало конца. Рыба гниет с головы. И гнильцой-то уже запахло.

Но сдаваться она пока не собиралась. Истерик закатывать, похоже, тоже. Хотя кто ее знает. Она даже не предполагает, как нервируют меня женские слезы, она не знает, что я на многое готов пойти, лишь бы не слышать этих рыданий и не видеть несчастных глаз. Блин, не хочется чувствовать себя мудаком, подлецом и абьюзером. А когда она выкрикивала свои обвинения, я именно так себя и чувствовал. Тошнотворно.

— Олег… Олежек… — она подошла и обняла меня. — Ну мы же так хорошо жили, неужели это ничего не стоит. Я просто хотела нормальную семью.

Я отодвинулся. Ни хера себе, как она быстро переобулась. Теперь ластится. Я просто офигел от такого поворота. Ох, женщины… существа, которых мне никогда не понять. Но я не дам больше себя отскакать на кривой козе.

— Маргарита Андреевна, что это вы? — я нарочито держал дистанцию. — Давайте обсудим сегодняшнее положение вещей, а не то, что было десять лет назад.

— Не десять лет назад! — выкрикнула она. — А десять лет подряд! Это совсем другое!

Я вздохнул и закатил глаза.

— Десять лен назад, десять лет подряд, какая разница! Вспомнила бабка, как девкой была. Жопа у нас сейчас, именно сейчас.

Внезапно в дверь постучали.

— Маргарита Андреевна, к вам Вадим Юрьевич, по срочному делу. Я до вас дозвониться не могу, — голос Маргошиной секретарши, Анечки.

— Сейчас, Анечка, — пусть подождет пять минут.

Марго лихорадочно метнулась к столу, уселась, достала из ящика зеркало, помаду, пудру и начала наводить красоту, не обращая на меня внимания. Невербально она как будто говорила: «дело превыше всего». Ладно. Это наша поговорка. Мы договорились в самом начале, что, что бы ни случилось, дело превыше всего, и эмоций, и разногласий, и недопонимания.

— Продолжим позже. Не буду отвлекать от работы, — сказал я саркастически, словно припечатав свою победу. — Пока я не буду давать ход делу, а ты подумай хорошо, как скомпенсировать убыток, который ты нанесла компании.

— Олег, ты что, охренел? — тут она оторвалась от зеркала. — Какой убыток? Это копейки для нашего бизнеса.

Я это знал. Но свои позиции сдавать не собирался.

— Из копеек, моя дорогая, складывается прибыль. Уж не мне тебя учить. Ты как-никак финансовый директор. А если каждый будет из прибыли брать на свои нужды…

— Я не каждый, — заорала она таким страшным голосом, что Вадим, за дверью, наверное присел, или даже испарился. — Я владелица этой компании, я акционер, и я могу себе позволить. Я не обязана перед тобой отчитываться!

Блин, она права, конечно. Я, кажется передавил.

— Ладно, — сказал я примиряюще. — Давай поговорим позже.

— Сегодня вечером в «Огниво»? — предложила она.

— Ладно.

— в 21–00?

— Давай раньше. Не хочу домой в три часа ночи явиться.

— Хорошо, в восемь тридцать тогда.

Она помахала руками перед лицом, освежая его и выразительно посмотрела на меня. Дескать, разговор окончен.

Я открыл дверь.

— Заходи, Вадим!

Вадим, на лице у которого было написано «вот же лютует, стерва», прокашлялся, выпрямил плечи, и твердым шагом вошел в преисподнюю.