Любовь без выходных

12.

После тяжелого разговора Свят, на этот раз без стенаний, берет фонарик и отправляется в подвал, буркнув:

– Гляну, что там с генератором.

Я же сижу в теплой гостиной, раскидав листы бумаги по кофейному столику, и черчу на них какие-то бессмысленные схемы, пытаясь понять, как теперь перенаправлять рабочие процессы. Павел Андреевич на самом деле даже не в последние полгода перевалил все дела на меня. А куда раньше. Это происходило постепенно, и я даже не замечала, что он лишь «свадебный генерал» на переговорах.

Суровым мужикам в грузоперевозках действительно проще общаться с кем-нибудь мужского пола. Зато когда дела идут наперекосяк – им уже все равно, кто разруливает проблемы и на кого орать.

– Сима? Сима, ты слышишь меня? – раз в час звоню своим, узнать, как продвигаются дела. – Где вы?

– В автобусе! – радостно кричит наша младшая бухгалтерша. – Песни поем!

– В автобусе – это прекрасно, – терпеливо вздыхаю я. – А автобус где?

– Где-то на дороге! – делится она ценной информацией. – Тут кругом снег и елки!

– Замечательно… Ну ладно, хоть едете…

Обшарив дом, нахожу еще несколько березовых чурбачков в прихожей и притаскиваю из зимнего сада сухой хворост, сложенный в уголке. Надеюсь, что это не какие-нибудь ценные образцы. Но между замерзнуть насмерть или жечь мебель я все еще выбираю замерзнуть. Но уже начинаю склоняться в сторону выживания.

– Сима! Вы как?

– Пьем!

– Что пьете?

– Что находим, то и пьем! В основном коньяк!

– А почему песен не слышно?

– У нас колесо пробило, водитель менять пошел!

– Час от часу не легче… – вздыхаю я. – Надолго он?

– Говорит – полчасика еще и поедем!

Каждый раз слезая обратно с чердака, где торчу из окошка, я бросаю взгляд на сплетение проводов интернетного хозяйства в слабой надежде, что у Афанасьева что-то получилось и он запустил генератор. Но огоньки не горят, ничего не гудит, а в доме становится все холоднее. Приходится даже надевать куртку, чтобы лазить на чердак.

– Представляешь, у водителя понос, не может выйти из сортира на заправке, застрял! – Сообщаю я Святу, спустившись в подвал.

Наверху одной смертельно скучно, не хочется ни работать, ни читать, и я решаю развлечь его новостями.

Он разгибается и трет щеку тыльной стороной ладони, оставляя на ней грязный след. Белая рубашка давно измята и тоже вся в черных пятнах. Однако ему, как ни странно, идет.

Изможденный вид, грязь на щеке, закатанные рукава рубашки, падающая на глаза светлая челка – ух! Прямо механик из романтических девичьих грез, медленно вытирающий руки ветошью перед тем, как наброситься с поцелуями.

Свят, правда, с поцелуями не спешит.

Щурит темные в полумраке подвала глаза и язвит:

– А золотухи там ни у кого нет?

– Говорят, уже послали водителя на подмену! – радую я его. – Посмотрим! Кстати, а что такое золотуха?

– Загугли, – бросает Свят, присаживаясь на корточки рядом с генератором. С него снят кожух, но я совершенно ничего не понимаю в сплетении поблескивающих в тусклом свете деталей.

– Какое там загугли… – тоскливо говорю я.

Однако в очередной раз, когда я перебираю по очереди все номера, но так и не дозваниваюсь ни Гарри, ни Павлу Андреевичу, в углу чердака вдруг что-то слабо пикает, и зажигаются красно-оранжевые огоньки.

– Ура-а-а-а-а! – несусь вниз, чуть не ломая ноги сначала на чердачной, потом на подвальной лестнице. – У тебя получилось? Получилось!

В порыве чувств бросаюсь на шею перемазанному Святу и чмокаю его в грязную щеку – правда, в последнюю секунду он подставляет губы.

– Не знаю, – честно говорит он. – Посмотрим.

Генератор тарахтит, но как-то неуверенно – то и дело чихает и повизгивает.

Но электричество есть, и я несусь обратно наверх, чтобы поставить на зарядку телефон, ноутбук, пауэрбанк – хочется зарядить что-нибудь еще, но я не нахожу ничего подходящего и тогда просто притаскиваю в гостиную обогреватель. Просто на всякий случай.

Свят, однако, из подвала не поднимается, что уже начинает меня беспокоить. Я ставлю на зарядку заодно и его телефон с ноутбуком и несусь на чердак, чтобы выяснить, как там продвигаются дела с поносом и золотухой.

– А у нас бензин кончился! – объявляет Сима с такой радостью, что я начинаю вспоминать, есть ли у нас в полисе ДМС психиатрическая помощь. Но тут она нервно хихикает и становится понятно – с головой у нее все в порядке, просто она тоже в шоке от абсурда ситуации.

– Совсем? – глупо спрашиваю я.

– Не знаю, может, на донышке осталось! – ржет она. – Стоим посреди абсолютно белого и ровного поля, даже посрать некуда сбегать, прикинь?

– Та-а-а-ак… И что делать? – растерянно спрашиваю я.

– Ну, наши пока играют в «мафию», – говорит она. – Я мирный житель. Меня просто в первую же ночь вырезали, поэтому я сижу молчу. А вот Марина Матвеевна уже второй раз Крестный Отец!

– Давай я позвоню начальству вашего водителя, попроси у него номер! – предлагаю я.

– И что они сделают? Он пока на дороге ловит дальнобоев.

Выключаю телефон и в очередной раз спускаюсь с чердака. Пока электричество фурычит, можно приготовить какой-нибудь еды по-быстрому. Включаю плиту и успеваю замутить спагетти с безумным количеством фарша, резаных томатов, бекона и сыра, прежде чем раздается щелчок и плита, холодильник и светильник вновь вырубаются.

Спускаюсь в подвал прямо с лопаточкой, которой мешала еду, и застаю Свята, задумчиво стоящего над генератором.

– Ничего не понимаю, – говорит он. – Бензин есть, заводится… А потом берет и выключается. Ой, а чем это так пахнет вкусно?

– Вкусно? – удивляюсь я. – Раньше ты говорил, чтобы я ушла с кухни и не смела портить продукты.

– Ты приготовила пожрать! – оживляется он. – Знаете, Рената Романовна, пожалуй, я выпишу вам премию в первый же рабочий день!

– Ой, спасибо, Святослав Семенович! Даже не знаю, как еще вас отблагодарить!

– Знаете, Рената Романовна, – ухмыляется этот наглец. – Только давайте в этот раз без пощечин.

Фыркаю и взбегаю по лестнице вверх.

Мы притаскиваем мою стряпню в гостиную, где еле-еле теплится камин и с таким наслаждением наворачиваем эту нехитрую снедь, какое и не снилось наверняка гостям этого коттеджа, привыкшим к устрицам на льду и тарталеткам с черной икрой под дорогое шампанское.

– Ни черта не понимаю в генераторах, – вдруг делится со мной Свят. – Первый раз вот вчера увидел.

– А чего полез тогда? – удивляюсь я.

– Ну, в смысле? Я же мужчина! Лидер, технарь и добытчик!

– Угу… У нас дрова, кстати, кончились, добытчик, – спускаю его с небес на землю. – А генератор так и не заработал. Что делать будем? Ты же мужчина и лидер, ты и решай.

Некоторое время он увлеченно жует с таким аппетитом, с каким никогда не ел то, что я готовила.

– Кстати, – вспоминает он внезапно. – Я тебя с кухни выгонял не потому, что мне не нравилась твоя еда.

– Внезапно! – удивляюсь я. – А почему?

– Потому что не хотел, чтобы ты там убивалась с кастрюльками, когда есть дела поинтереснее.

– Я хотела быть хорошей женой! А ты не оценил!

– Зачем мне какая-то хорошая жена, когда у меня была ты? Хотя теперь я вижу, что зря отказывался, – Свят доскребает остатки еды и явно едва удерживается от того, чтобы вылизать тарелку. Я ему и так в два раза больше положила!

Вот даже не знаю, что мне чувствовать – гордость или злость. Ну что он за человек такой! Живешь себе спокойно своей жизнью – появляется этот обаятельный нахал и меньше чем через сутки ты уже целуешься с ним! Как у него это выходит уже второй раз за мою недолгую жизнь?

– Поел? – я встаю и отбираю у него тарелку, пряча свою растерянность за грубостью. – Вали дрова рубить, раз назвался мужиком.

– Не пойду.

Свят закидывает ноги на подлокотник, вытягивается на диване во весь рост и закрывает глаза предплечьем. Точь-в-точь мой дедушка. Он точно так же ложился после обеда на веранде и дремал пару часов, пока мы ходили на цыпочках.

Потому что знали – до обеда он успел выкопать половину пруда, сейчас поспит – и выкопает вторую. А завтра смастерит мостки, выложит камнями берега, запустит туда рыб и пригласит всех любоваться своей новой «безделицей». Такое у него было хобби – что-то все время делать руками.

Он говорил, что так отдыхает от работы мозгами.

Я присаживаюсь на край дивана и едва удерживаюсь от того, чтобы погладить Свята по голове. Тихо спрашиваю:

– Устал?

– Нет, – ворчит он. – Просто не хочу, чтобы ты меня эксплуатировала!

Возмущение вскипает во мне так резко, что я едва удерживаюсь от того, чтобы не вонзить ему острые ногти в морду.

– Ну, значит, я сама пойду нарублю! – взвиваюсь, но Свят успевает поймать меня за… ну за что дотянулся, и усадить обратно.

– Успокойся, – говорит он, насмешливо глядя на меня. – Сарай с дровами по крышу занесло, я уже ходил.

– Вот сходи раскопай, заодно согреешься!

– Я лучше об тебя согреюсь… – его горячие ладони ныряют под все мои десять одежек и безошибочно находят голую кожу. Я едва удерживаюсь от стона – так становится тепло.

Ладони скользят дальше на спину, щедро делясь своим жаром, и я сама не замечаю, как Свят притягивает меня к себе. И когда между нами почти не остается пространства, он просто приподнимается и целует меня.

Он такой теплый, такой уютный, что в этот раз я даже не сопротивляюсь, отвечая на поцелуй. И тоже ныряю под рубашку пальцами, согревая их о его горячий живот.

Свят шипит и дергается.

– Да ты реально замерзла! – он вытаскивает мои руки и дышит на них, согревая. – Слушай, а ведь в бане наверняка есть дрова про запас, я там видел маленькую печку. Погоди, схожу проверю.

И он ловко выскальзывает из-под меня, на ходу заправляя рубашку обратно в брюки.

Пытаюсь подавить в себе приступ разочарования.

– Я пока сбегаю, позвоню нашим еще разок, – говорю беспечным голосом и тороплюсь на чердак, по пути то и дело прикладывая ледяные пальцы к пылающим щекам.

На улице уже стемнело, холодный ветер бросает в лицо ледяную крупу, но если как следует не высунуться в окно, телефон не ловит сеть, поэтому я стою на цыпочках, не обращая внимания на больно врезающийся в живот край окна.

– Сима! Вы как там? Не замерзли? Нашли бензин? Когда приедете? – забрасываю я вопросами бухгалтершу, попутно продумывая, как ее обрадовать отсутствием электричества, кейтеринга и вообще живых людей.

– Ой! Ренаточка, я и забыла! – охает она в трубку.

– О чем забыла?.. – ко мне из темноты чердака подкрадывается нехорошее подозрение.

– Ну, мы, короче, пересели тут в чужой автобус, потому что никто не останавливался, а уже темнело, такие хорошие люди, у них тут аккордеон и вообще весело, нас завезли по дороге на свадьбу, так что все хорошо!

– На какую свадьбу? Какой автобус? Какой аккордеон?

У меня начинает кружиться голова от полного бреда, который она несет. Может, я номером ошиблась?

– Ну по пути, они ехали на свадьбу, нас увидели и спасли, говорят, заезжайте, а мы уже замерзли и проголодались, тут еще коньячок и рыбка!

– Какая, к черту, рыбка, Сима?! – я в таком шоке, что перегибаюсь через край окна как могу далеко и почти вываливаюсь на крышу. – Вы на корпоратив ехали? Где водитель? Дай его!

– Ой, не могу, у меня телефон садится совсем! – кричит она в трубку и просто отключается.

– Сима! Сима! Да что ж такое?!

Я тупо смотрю на телефон.

Перезваниваю – абонент недоступен.

Звоню Гоше – и у него недоступен.

Карену, Егору, Виталику, Ленке – отбой, отбой, недоступен.

Наконец, откликается телефон главбухши.

– Марина Матвеевна! – начинаю я с места в карьер. – Не знаю, что происходит, но вы-то взрослый ответственный человек! Можете сказать, что за бред творится?

– Даже взрослым людям, Ренаточка, надо иногда расслабляться, – крайне довольным голосом сообщает она мне. – В конце концов, корпоратив – это же для нас? Так у нас все хорошо, мы отдыхаем. Приедем завтра, нас обещали подкинуть. А пока веселимся без начальства. И ты не скучай.

Чуть не перепутав, в какую сторону вываливаться, я сползаю на пол чердака и растерянно моргаю, глядя на свой отключившийся телефон.

Предатели!

– Представляешь! – возмущенно врываюсь в гостиную. – Распоясались! Их там подобрал какой-то автобус и увез на чью-то свадьбу! И они отказываются ехать к нам!

– Твои подчиненные? – уточняет Свят.

Он сидит на корточках у камина и подкладывает туда деревянные чурбачки. Нашел все-таки! Живем!

– Наши подчиненные! – тоже уточняю. – Дай сюда, ты все не так делаешь!

Сажусь на корточки рядом и быстро раскладываю дрова так, чтобы они нормально прогорели.

– Ничего страшного, – говорит Свят, усаживаясь у самого огня. – Выйду на работу и надену ежовые рукавицы, которые мне Павел Андреевич завещал.

– В смысле – ты? – теряюсь, только сейчас понимая, кому я нажаловалась на проблемы с подчиненными. – Я сама справлюсь!

– Все сама-сама? – смеется он, придвигаясь поближе. – Дай сюда ладошки.

Он сжимает мои руки в своих, растирает их, снова горячо дышит, пока покрасневшие от мороза пальцы не теплеют.

– Вот видишь… – говорит он.

– Ага…

Несколько долгих секунд он смотрит на меня в упор, глаза в глаза. А потом кладет руку мне на затылок и притягивает к себе.