Наверху действительно уже горит свет, и снова все работает.
Я быстро ополаскиваюсь в душе, заворачиваюсь в свежее полотенце и переодеваюсь в кашемировый свитер и мягкие домашние брюки. На корпоратив я взяла с собой роскошное сияющее платье, открывающее мои длинные «ноги раздора» так высоко, как только можно. И туфли, делающие их еще длиннее. Но до начала торжества я лучше похожу в чем-нибудь удобном.
Открываю ноутбук и пытаюсь поймать интернет, однако, увы, не вижу вайфая вообще. На телефоне призраком мигает одно деление сети, но потом пропадает, как и не было.
Это как?
А как же Гарри, который велел «звонить», если что понадобится?
Куда звонить? В колокола?
Ко всему прочему свет несколько раз тревожно моргает и на несколько секунд загорается намного тусклее.
Потом возвращается к норме, но это меня беспокоит.
Кстати, что-то там говорили про спутник? Надеюсь, речь шла не только о телевизоре, и тут есть нормальный доступ в интернет!
Выхожу в обнимку с ноутбуком из спальни и спускаюсь на первый этаж. В «командном центре» под лестницей перемигиваются разноцветные огоньки, но ничего похожего на маршрутизатор или роутер я не обнаруживаю. Осмотр телевизора тоже ничего не дает – провод антенны уходит в стену. А куда он дальше – кто его знает?
– Чем занята? – выглядывает из кухни жующий Афанасьев.
– Ищу интернет, – отзываюсь я уныло. – Спутник, модем, роутер, телефонную линию, хоть почтового голубя!
– Ты бы его еще в подвале поискала, – дожевывая, язвит он. – На чердак надо. Пошли.
Мы с Афанасьевым и ноутбуком обходим весь второй этаж три с половиной раза, пока я не соображаю, что вход на чердак наверняка тоже хорошо спрятан, как и дверь в подвал.
И точно – после более пристального осмотра в углу коридора находится сливающийся с обоями шнурок, за который мы и тянем – в потолке со скрипом открывается люк и из него спускается лестница.
– Что, опять мне лезть? – обреченно спрашивает Свят, глядя в очередную темноту.
Но так, для видимости спрашивает, потому что тут же цепляется за перекладину и ловко взлетает вверх.
– Давай руку! – высовывается он. – Или останешься без связи?
Вместо ответа я закрываю ноутбук, протягиваю ему, и пока он отвлекается, чтобы его положить, самостоятельно так же быстро и ловко взбираюсь по лестнице.
Я однажды полгода даже в секцию скалолазания ходила! Но потом тренер повадился меня «подсаживать», тщательно ощупывая подсаживаемое место, и я, как блудная дочь, вернулась в свой фитнес-клуб к девочкам.
На чердаке тесно и пахнет сухими луговыми травами. Света достаточно – он льется из люка, указывая путь к интернетному хозяйству.
Домашние роутеры я приручать умею, но здесь какая-то сложная схема – рычажки, огоньки, провода, все перемигивается и щелкает. И никаких признаков знакомых разъемов и кабелей.
Присаживаюсь на корточки в надежде все-таки понять – где тут что-нибудь можно перезагрузить или включить, или хотя бы воткнуть сетевой шнур. Свят устраивается рядом, так что его локоть то и дело задевает мой, а бедро так близко, что приходится себя контролировать, чтобы не коснуться случайно. Он ведь наверняка все не так поймет! От этого напряжения начинают ныть мышцы и копиться раздражение.
– Что-нибудь понимаешь? – спрашиваю я полушепотом.
– Неа, – тоже полушепотом отзывается он, но зачем-то нажимает несколько кнопок, прежде чем я успеваю среагировать.
– Да блин! Свят!
Но абсолютно ничего не происходит, хоть мы и замираем на долгие секунды в ожидании.
– Здесь пахнет, как у твоей бабушки на чердаке, – шепотом говорит Афанасьев. – Как будто сеном и сушеными яблоками. Помнишь?
Я чувствую его дыхание на своем лице, но отодвинуться тут некуда.
Втягиваю носом воздух – и тоже на мгновение проваливаюсь в тот сентябрь, который мы проводили на бабушкином сеновале в обнимку с учебниками, планшетами и друг другом.
Свят медленно наклоняется ко мне, и я вижу, как блестят в полумраке его глаза.
Ближе.
И еще ближе.
Почему-то не могу сказать ни слова.
Он протягивает руку и заправляет за ухо мою еще влажную после душа прядь волос.
– У тебя тогда выгорели волосы и были точно такого же оттенка, как сено, – говорит он с полуулыбкой.
– Это не комплимент, Святослав Семенович! – говорю я раздраженно и пытаюсь подняться на ноги.
Но они затекли, и я чуть не падаю – приходится ухватиться за приподнявшегося Свята. И вся равно я практически бросаюсь ему в объятия. Он встает, поднимая меня за собой, но не спешит убрать руки с моей талии.
Свитер задрался, и его горячие пальцы касаются голой поясницы. От этого кожу слегка покалывает и разбегаются острые мурашки.
Я делаю глубокий вдох…
И Свят снова начинает наклоняться, не отрывая взгляда от моего лица.
Сердце колотится так, что почти выпрыгивает из горла, но я быстро делаю шаг назад, что не падая в люк.
– Мне надо р… работать! – быстро говорю я.
– Конечно, конечно, – он протягивает мне ноутбук, держа чуть крепче, чем нужно, так что приходится приложить усилие, чтобы выдернуть его из цепких пальцев. – А я отдохну.
– А готовиться к корпоративу? Представиться коллегам? – удивляюсь я.
– Вот ты и готовь мое представление. А я справлюсь экспромтом, – он присаживается на корточки, упирается ладонями в края люка и спрыгивает вниз.
Без интернета мне заниматься нечем. Все, что я хотела сказать о Святославе Семеновиче Афанасьеве коллективу, я уже сказала в курилке, дополнительного шоу не требуется.
Поэтому заваливаюсь на диван и решаю включить телевизор в надежде, что спутник все-таки есть. Но нет – экран встречает меня шуршанием «снега» и подключаться куда-либо отказывается.
Афанасьев тем временем притаскивает в гостиную свой собственный ноутбук и включает на нем какой-то фильм. Судя по обрывкам фраз – интересный. Однако вместе посмотреть не предлагает, лежит, хихикает в одиночестве.
Я бы, конечно, гордо отказалась, но он даже не пробует!
Зато предлагает кое-что другое.
– Ренат! – лениво зовет он с дивана. – Сделай чего-нибудь перекусить, с утра не жрамши.
– Сами сделаете, Святослав Семенович, – с удовольствием отбриваю я.
– Это разве не ваши рабочие обязанности, Рената Романовна? – он садится, откладывая ноутбук и с интересом смотрит на меня.
– Вы меня путаете с секретаршей, Святослав Семенович, – уведомляю я. – Кроме того, у нас и секретарь тоже обычно занят рабочими делами, а не бытовым обслуживанием руководства. Если вы привыкли к таким взаимоотношениям, отвыкайте.
– Не обслуживанием? – усмехается он. – Что, даже спать с секретаршей нельзя?
Игнорирую последний выпад, но мысленно помечаю себе, что на случай, если он начнет приставать к Леночке, надо тоже продумать план. Камера, микрофон, трусы с кодовым замком и готовые свидетели за дверью.
Пожалуй, это даже будет хороший вариант!
Владелец нашей компании – человек суровый и занятой, скандалу рад не будет и предпочтет сменить директора, а не устраивать разборки.
Идея так меня радует, что я встаю с дивана и направляюсь на кухню.
Я, между прочим, тоже проголодалась.
– Мне с сыром и помидорами! – кричит вслед Афанасьев, нисколько, кажется, не сомневаясь, что я сдалась.
Себе я делаю с бужениной и маринованными огурчиками. Потом смотрю на сыр… И понимаю, что тоже хочу. Ну уж если взялась резать, мне что – настолько жалко на несколько кусочков больше откромсать?
Раскладываю все бутерброды на тарелке, засовываю в микроволновку, нажимаю кнопку…
И тут все опять вырубается.
Свет, микроволновка и даже вентиляция.
Стою в темноте и тишине и размышляю о жизни.
Это все Афанасьев со своим сыром! Если бы не он, я бы и холодные съела!
Легок на помине – он появляется в дверях кухни, смотрит на меня с ножом в руках рядом с микроволновкой и привычно спрашивает:
– Опять в подвал идти?
Фонарик стоит рядом с потайной дверью, так что он следует знакомым маршрутом.
Я открываю дверцу микроволновки и вытаскиваю бутерброды. Кажется, электрический чайник тоже не стоит включать. Предупреждать же надо!
Кошусь на темный провал подвала. Телефон я снова забыла, и мне опять становится неуютно и страшно в темной кухне одной.
Черт, но не признаваться же?
– Святослав Семенович, вам петрушкой посыпать? – кричу я в темноту подвала.
Но там снова ничего не слышно, и мой голос так страшно вязнет в густом мраке, что я больше не решаюсь ничего говорить.
Странно, что даже с первой ступеньки не видно отсвета фонарика.
Как будто он туда спустился и его просто сожрали.
Ам – и нету Свята.
Почему-то эта версия начинает мне казаться самой правдоподобной.
Вот чего он молчит? Если бы хотел меня напугать, уже бы выскочил опять.
А тут – тишина, темнота, да и времени уже прошло многовато.
Еще Шерлок Холмс говорил, что надо откинуть все неподходящие варианты и тот, что останется, даже самый невероятный – и будет правдой.
Тут, вообще-то, колдуны жили. И ведьмы. Мало ли какие монстры, неизвестные науке теперь по подвалам шарятся?
Я так себя накручиваю, что когда вдруг слышу скрип подвальной лестницы, выставляю перед собой нож, готовясь дорого продать жизнь подвальному монстру. Почему-то печет глаза, но об этом я подумаю потом.
Светлая голова Свята появляется из темного провала, и я чуть было не вонзаю в него нож.
– Вернулся! – цепенящий ужас отпускает меня мгновенно. – А чего фонарик выключил?
– Да тут светло же, – он ставит выключенный фонарь на стол. – Ты чего дерганая такая, Ренат?
– Ничего… – я откладываю нож на стол и шмыгаю носом. – И хватит меня на ты называть! Мы, Святослав Семенович, с вами на брудершафт не пили!
– Не пили, – соглашается он охотно и подходит ко мне. Наклоняется и говорит на ухо: – Мы гораздо хуже вещи делали…
Резко втягиваю носом воздух и делаю шаг в сторону.
Это бегство, но иногда лучше тактически отступить и сохранить войско, чем позорно проиграть войну и сдаться.
– Что там с генератором? – спрашиваю я.
– А… – он опирается на стол и легким движением откидывает светлую челку со лба. – Не понимаю, что происходит. Вроде топливо есть, но не заводится. Я подергал, кнопки понажимал – ноль эффекта.
– Значит, пора звонить Гарри.
– Точно! – радуется Афанасьев, выуживая телефон из кармана. – О, черт, тут не ловит же. Пойду на чердаке попробую.
– Там тоже не ловит, – радую я его.
– Да? – он не выглядит расстроенным. – А тут есть высокая сосна, чтобы на нее залезть?
– Н-н-не знаю, – растерянно отвечаю я.
– Ну, значит, придется все-таки попробовать на чердаке. Может, если подпрыгнуть…
Он смеется надо мной, что ли?
Без него я тоже не скучаю. Зажигалку в одних лишь отсветах огня не найти, но я помню, где лежат каминные спички, нахожу их и принимаюсь зажигать витые свечи, расставленные по подсвечникам в гостиной. Наверняка часть из них – просто предмет интерьера и зажигать их не предполагалось, но суровые времена требуют суровых мер.
Половину свечей оставляю на будущее. Ну, мало ли что…
Афанасьев возвращается минут через десять.
Спускается в гостиную, где я сижу, завернувшись в плед, и пялюсь в огонь.
Свечи стоят на каминной полке, на столе, на подоконнике, отражаются в заиндевелых стеклах и зеркалах, и дом немножко похож на таинственный венецианский особняк, где проходит роскошный бал. Обстановка совершенно сказочная – живой огонь, метель за окнами и затерянная деревня ведьм…
В таком месте хорошо застрять на пару недель с кем-нибудь очень близким. Чтобы не нужен был никакой интернет и телевизор – хватало бы поцелуев и разговоров.
Но нам с начальником глубоко не повезло.
– Ну что? – спрашиваю я, сонно потирая глаза.
– Сеть поймал, но до нашего хозяина не дозвонился, – докладывает он. – Ничего страшного, он ведь утром обещал приехать. Так что наша задача – просто дожить до возвращения Гарри с молоком и булочками.
Вздыхаю. Дрова, вообще-то, не бесконечны. Рядом с камином была сложена симпатичная фотогеничная поленница, но я уже ее разорила. Надо выяснять, где есть еще.
А пока я выползаю из-под пледа, чтобы подложить большое хорошее полено в глубину камина и добавить крепких березовых чурбачков.
– Разгораться будет долго, – поясняю я сунувшему нос Афанасьеву. – Но зато и тепло продержится до утра. Учитесь, Святослав Семенович, пока я жива.
– Пока ты училась костры разводить, – фыркает он, заваливаясь на диван и устраивая ноги на подлокотнике. – Я стажировался в Нидерландах и Бельгии.
– Ну и толку? – пожимаю я плечами, вновь устраиваясь на своем диване с пледом. – Мы фактически на одном профессиональном уровне. Только я еще и огонь умею разводить.
– Посмотрим на твой профессиональный уровень, когда замуж выйдешь, – фыркает он, закидывая руки за голову.
– Не собираюсь замуж.
– Почему?
– Опыт был неудачный.
– Вообще-то, – с легкой обидой говорит Свят. – Это ты меня бросила!
– Вообще-то, – в тон ему отзываюсь я. – Это ты мне врал.
– Когда я врал?
– Ой, все, – морщусь я. – Сейчас начнется: «Умолчание это не лооооожь, это для твоего же блааага…»
– Рената… Давай нормально…
– Пойду поем! – сердито говорю я, отбрасывая плед и отправляясь на кухню за забытыми бутербродами.