Любовь и нежность

ГЛАВА 4

Чериш проснулась на рассвете. Костер совсем погас, и вокруг все было неподвижно. Она протянула руку и поняла, что Брауна рядом нет.

Недалеко прокричала ночная птица, и у девушки холодок пробежал по спине. Она слыхала, что очень часто индейцы переговариваются голосами лесных животных. На сердце давило сознание своей беспомощности. Чериш так хотелось позвать Слоуна, но она боялась привлечь к себе внимание.

Неужели эти ужасные люди вернулись и убили спящего Слоуна?

Девушку уже охватила паника, когда появился ее спаситель и наклонился к ней. От его внезапного появления она чуть не потеряла сознание.

— Ах, Слоун, я уже думала…

Он только приложил палец к ее губам и, растянувшись на земле, прошептал Чериш на ухо:

— Кто-то к нам приближается.

— А это… не они? — Она с трудом переводила дыхание.

— Не знаю, но выбора все равно нет. Сознание его силы успокаивало девушку.

Он завернул ее в одеяло, поднял на руки и отнес в чащу, подальше от поляны.

— И что нам делать? — спросила Чериш, когда он посадил ее на землю у подножия огромного дерева.

— Прежде всего надо узнать, кто это, — тихо ответил Слоун.

Девушка схватила его за руку.

— Слоун! Пожалуйста, не бросай меня здесь! — Она вся тряслась.

— Но я должен идти. Я вернусь. — И повторил, освобождая свою руку от ее цепких пальцев: — Я вернусь.

Чериш обуял страх. Она почувствовала удушливую волну; она вот так же боялась, когда спасалась от охотников. Крепко закусив нижнюю губу, Чериш изо всех сил вглядывалась в просвет между деревьями, где должен был появиться Слоун.

Он вернулся бесшумно. Поставил их мешки на землю возле ног девушки. Опустившись на колени, вгляделся в испуганное лицо.

Не сговариваясь, они протянули друг другу руки. Обвив его шею, Чериш изо всех сил прижалась к своему защитнику. Он позволил себе помедлить так с минуту, потом взял ее за руки.

— Не бойся, — прошептал Слоун. — Браун останется здесь сторожить тебя, да и я буду недалеко. — И с этими словами бесшумно исчез за деревьями.

Пес был начеку. Он принял боевую стойку, вытянул шею и подошел к девушке ближе. Эта поза была уже знакома Чериш.

Теперь ее помыслами целиком завладела тревога о Слоуне. Она старалась не думать, что с ним может случиться. Ведь за такой малый срок он стал центром ее жизни, надежным защитником среди этой дикой, непредсказуемой природы.

Вдруг Браун навострил уши, махнул хвостом. Чериш не слышала ни звука. Пес подошел ближе. Она протянула руки и обняла его за шею.

Браун чего-то терпеливо ждал. Было ясно, что он почуял приближающуюся опасность.

Прошло несколько минут. Чериш услышала голос, говоривший непонятные слова, и чей-то громкий смех. Негромкий, спокойный тон Слоуна вызвал у нее вздох облегчения. Кто бы то ни был, но все же друг, это ясно. Она откинулась назад и стала ждать своего спасителя.

Когда первые лучи солнца стали пробиваться сквозь листья, Слоун пришел за ней. Поднявшись, она почувствовала, что ноги уже не болят.

Ее ступни ощущали твердую почву, но не было и следа той жуткой боли, что мучила ее накануне. Потеря ночной рубашки, разорванной на повязки, была вознаграждена, хотя Чериш и жалела, что пожертвовала бельем.

Прежде чем девушка успела раскрыть рот, Слоун вытащил из мешка нечто, напоминавшее кожаные мешочки, стянутые сверху ремешками. Присев около нее, Слоун взял ее левую ногу, обул в это странное изделие и ловко подвязал под коленом. Пока он занимался правой ногой, Чериш встала на левую. Довольная улыбка пробежала по лицу девушки. Внутри этой обуви был мех, и она словно стояла на мягкой подушке.

— Как здорово! Спасибо!

Он посмотрел на нее снизу недоуменно, будто не понимая, о чем она говорит с таким жаром.

— Но ведь это было необходимо.

— Да, я знаю, все равно спасибо, ведь ты специально для меня их делал. — Глаза Чериш сияли, будто она получила в подарок драгоценность.

Взгляд его серых глаз смягчился, и необыкновенная теплота разлилась в душе при виде этого прелестного личика, обращенного к нему. Подумать только, она радуется из-за такого пустяка. Он поднялся, обнял ее за плечи и стал гладить пальцами нежную кожу. Чериш вытянула шею, уже подумав, что настал сладкий миг поцелуя, но руки Слоуна опустились и он стал перебирать вещи в походном мешке.

Чериш не могла сдержать разочарования и смотрела ему в затылок. Теперь она хотела остаться с этим человеком. Остаться с ним навсегда.

Слоун выпрямился, держа в руках ее шаль, которой стал укутывать девушку.

— Кто приходил? Этого человека ты определенно знаешь. — Чериш старалась говорить спокойно.

В ответ Слоун улыбнулся той чудесной редкой улыбкой, от которой сердце Чериш билось быстрее.

— Пойдем. Ты увидишь необыкновенного человека.

Браун устремился вперед, выбежал на поляну и, весело помахивая хвостом, направился к бородатому человеку, сидевшему на корточках у кучи валежника и сухих листьев и пытавшемуся раздуть тлеющий огонь.

— Как дела, Браун? — Он все дул на пламя, не оборачиваясь к псу.

Потом осторожно подсыпал еще сучков и листьев и все уговаривал костер разгореться. Когда старания увенчались успехом, он добавил дрова и поднялся.

— Да, пока ты, браток, разгоришься, можно и с ума сойти. Каких трудов стоит, а вещь незаменимая. — Он отступил и погрозил костру, словно живому существу.

— И ты, Пьер, надеешься уговорить костер?

— О да, мой друг, Пьер говорит с деревьями, с небом, с водою. — В его темной бороде сверкала проседь.

Чериш поначалу пряталась у Слоуна за спиной, а потом, чувствуя дружелюбие незнакомца, отважилась показаться. Гость оказался невысокого роста, но широк в плечах и крепок в кости. Если бы ее отец так же твердо стоял на этой земле, то спасся бы. Темные волосы кольцами падали на лоб. Борода была такой же кудрявой. Он так же внимательно разглядывал Чериш, как и она его.

— О Боже, Слоун! Где ты нашел этого ангела?

Взгляд его темных глаз был вызывающим. Чериш чувствовала себя неловко, еще не зная почему; незнакомец смотрел на нее так, будто Слоуна рядом не существовало, как будто пытался впитать ее запах, запомнить звук ее шагов, ощупать взглядом. Девушка вдруг застеснялась, и краска ударила ей в лицо. Она подвинулась ближе к Слоуну.

— Это Чериш Райли, — Слоун улыбнулся одной из своих редких улыбок, — а это, Чериш, — его глаза стали еще светлее, — дикарь, что глядит на тебя, будто никогда не видел женщин, Пьер Ласаль.

— Ах… мадемуазель, — голос Пьера благоговейно понизился, он стянул с головы меховую шапку и отвесил низкий поклон. — Мадемуазель, простите бедного Пьера, ибо ваша красота заставляет любого мужчину преклонить колени. Мои глаза бесконечно наслаждаются сим зрелищем и не могут оторваться, ибо красота ваша порождает воображение. — Он глубоко вздохнул.

Вконец оробевшая Чериш быстро пробормотала:

— Спасибо. — На губах ее проскользнула неуверенная улыбка.

Слоун опустил свою ношу на землю и присоединился к Пьеру.

— Пьер решил любезно поделиться с нами своим утренним уловом.

Пьер снова надел шапку, сдвинув ее набок, затем весело и бодро направился к ручью.

— Не обращай внимания на его взгляды.

— Слоун воспользовался моментом и решил предупредить Чериш. — Как и все французы, он любит все прекрасное.

Щеки девушки стали пунцовыми. Значит, ее спутник тоже считает ее красивой.

— Если хочешь, пойди прогуляйся в лесу поблизости. Браун будет охранять тебя.

Она кивнула. Удивительно, она не боялась чащи теперь, когда была вместе со Слоуном и Брауном, все страхи куда-то подевались.

Совершив свой утренний туалет, Чериш присоединилась к остальной компании. Пьер приготовил на завтрак копченую рыбу и испек лепешки. Во время трапезы Пьер посвятил Чериш и Слоуна в подробности своих расчетов с Моутом и Сэтчем. Оказывается, он шел по их следам.

— Да, в них будто сам дьявол вселился. Они искали добычу, ускользнувшую от них.

— Пьер пожимал плечами и улыбался Слоуну:

— Так искали, что стали браниться и драться. Да, ну и зрелище, скажу я вам! Хорошенько отдубасили друг друга. Но Пьер раскусил орешек; а? — Он хлопнул себя по ноге и лукаво посмотрел на Чериш. — Дрались, как собаки за кость. Из-за красавицы, не так ли?

Чериш снова покраснела и подняла глаза на Слоуна. Он ласково улыбнулся и, помня о том, как неохотно девушка поведала о своей жизни, рассказал ее историю сам, закончив на том моменте, когда состоялся торг между Бергессом и Моутом с Сэтчем, как только стало ясно, что брат Чериш из разведки не вернется. Слоун также описал, как бесстрашно она шла ночью одна по лесу и как они с Брауном, заслышав шаги, ждали ее у источника.

— Нет ничего удивительного, что они будто с цепи сорвались. Они ведь потеряли такое сокровище. — Пьер послал Чериш воздушный поцелуй. — Упустив такую жемчужину, я тоже сошел бы с ума.

Слоун поглядел на красное, как мак, личико и перевел глаза на Пьера, пустившегося было расхваливать прелести Чериш.

— Пьер, — сказал наконец Слоун, — не вгоняй девушку в краску.

— Ах, простите, мадемуазель. — Пьер сорвал с головы шапку и прижал ее к груди.

Видя, что он готов заплакать, Чериш забыла о своем смущении и подарила Пьеру нежнейшую улыбку.

— Мне приятно, сэр, что вы находите меня хорошенькой.

— Хорошенькой! Мой бог, ваша красота затмит всех ангелов на небе.

— Ладно, Пьер, ты меня до конца дослушаешь?

— О, конечно! — Пьер надел шапку и весь обратился в слух.

— Я проследил за Моутом и Сэтчем, пока Чериш спала, — признался Слоун. — Мне не нравилось, что они могут бродить вокруг да около, ожидая следующей возможности схватить Чериш. Кажется, Моуту особенно не хотелось без боя уступать девушку.

Белые зубы француза сверкнули в широкой улыбке:

— Да какой же нормальный мужик подобру-поздорову расстанется с таким подарком судьбы, мой друг!

— Я не должен был их упустить. Не знаю, но, возможно, они рассчитывали напасть на нас, когда мы уснем. Когда эти охотнички стали укладываться на ночлег, я дождался, пока они захрапят, и утащил их мешки со шкурами, чтобы как-то отвлечь ненадолго.

Пьер разразился хохотом:

— Как-то отвлечь? Ненадолго? Такие тупицы их до весны искать будут. Они же убьют друг друга, прежде чем догадаются взглянуть на вершину дерева.

— А помнишь, мы с тобой и Джоном Пятнистым Лосем отправились в Истфорк и украли у речного отребья те меха, что они сперли у нас?

— А как же! Эти идиоты пошли искать свою добычу вниз по реке. Ха! Да наверху в этом лесу можно устроить сто таких лагерей, как у них!

Пьер и Слоун пустились в разговоры о трудном деле зверобоя. А Чериш погрузилась в свои мысли. Поразительно, ведь всего день назад она находилась в омуте отчаяния. А теперь доверилась человеку, который так ничего толком о себе и не рассказал, готова следовать за ним куда угодно. Как же это…

Ее мысли были прерваны Пьером, который произнес женское имя: «Ада!»

Кто бы ни была эта женщина, но на его лице было написано явное отвращение. С Пьера Чериш перевела взгляд на Слоуна и поняла, что ему вовсе не по вкусу очередная тема разговора. Он помолчал и встряхнул головой. Потом наклонился и поворошил угли в костре. Что-то смутно подсказывало Чериш, что Слоун не хотел, чтобы она знала что-нибудь об этой женщине.

— И как долго тебя не будет? — спросил Слоун после некоторого молчания.

— Как знать. — И Пьер пожал своими широкими плечами.

— Возвращайся скорей, да перезимуй с нами. Где-то ко Дню Благодарения придет племя Пятнистого Лося.

— Дойти я смогу только до Огайо или сяду на судно, идущее в форт Питт. Ты ведь знаешь эти места? — Он вдруг сделал зловещую физиономию и пошевелил черными бровями. В черной бороде блеснули белоснежные зубы. — Вот вернусь в Кэрроллтаун и буду ухаживать за Минни Голубкой.

Слоун рассмеялся:

— А помнишь, что было в прошлый раз, когда ты пытался добиться ее внимания? Разве Минни не запустила в тебя гарпуном?

Пьер погрустнел:

— Да, Пятнистый Лось сказал сестре, что у Пьера лживое сердце. — Но потом снова рассмеялся: — Однако бьюсь об заклад, у Джона тоже рыльце в пушку. Он небось тоже бежит к речке, когда пчела его дома ужалит. И даже листочком не прикроется!

Теперь хохотали оба. Видно, они вместе многое повидали, да еще и в компании с этим Пятнистым Лосем. Чериш знала немногих индейцев, но все они не были так дружелюбны, как человек, о котором говорили мужчины.

Еще она удивлялась, почему бы Слоуну не пойти на восток, если не с ней, то со своим другом Пьером.

Вдруг ей пришло в голову, что можно пойти с Пьером до Огайо, а потом попросить его посадить ее на судно, идущее на восток. Так или иначе, она доверяла теперь и Пьеру. Она могла заплатить ему из денег Роя.

Да, но что дальше?

Чериш почувствовала на себе пристальный взгляд Слоуна. Неужели он думал о том же и хотел бы узнать, что она собирается делать? Глаза Слоуна из серых стали небесно-голубыми. Его лицо, будто немой вопрос, требовало ответа: останется она или уйдет. Выбор — за ней.

И если она решит уйти с Пьером, то должна сказать об этом сейчас.

Не слыша немого диалога между ними, Пьер тем временем тихо бормотал что-то себе под нос, собирая остатки рыбы и заворачивая их в большой лист, потом спрятал сверток в своем мешке.

Чериш неохотно отвела взгляд от Слоуна, посмотрела на свои теплые, удобные мокасины, стала вспоминать, сколько добра он ей сделал, и вновь подняла глаза на Слоуна.

Она улыбнулась. И это было ответом.

Ход мыслей никак не отразился на лице Слоуна, но он будто сбросил с плеч камень. Потом взял кусочек коры, служивший ей тарелкой, и вместе со своим швырнул в костер.