Любовь незнакомца

12

Мэг в оцепенении смотрела, как граф Ратледж, держа под руку совсем юную девушку с черными вьющимися волосами, шел между рядами столов, и не могла отвести от него взгляда. Персиваль рассказывал девушке что-то смешное, она улыбалась.

Наконец Мэг опомнилась, быстро закрыла лицо вуалью и опустила голову. Когда граф с девушкой миновали Мэг и направились дальше, она с облегчением вздохнула. Граф Ратледж, увлеченный беседой со своей юной спутницей, которой, как показалось Мэг, было не больше семнадцати лет, не заметил ее — ту, которую ищет, мечтая отомстить за убийство любимого брата.

Пока Кинкейд прощался с приятелями и назначал новую встречу, Мэг продолжала стоять около стола, пытаясь отогнать от себя нахлынувшие горестные воспоминания, навеянные неожиданным появлением ее злейшего врага. Перед ее лицом возникла искаженная злобой физиономия Филипа, когда он увидел искривленный рот новорожденного сына, и сардоническая ухмылка Персиваля, ненавидевшего Мэг за ее красоту и благородство.

— Ты готова, дорогая? — Голос Кинкейда отвлек Мэг от страшного прошлого.

Она медленно подняла голову и краем глаза посмотрела на Персиваля. Граф Ратледж говорил не умолкая, очевидно, желая завоевать сердце девушки. Но Мэг-то знала истинную цену его доверительным разговорам и шуткам. Она сознавала, что все зло исходило не от Филипа, а от его брата Персиваля. Украдкой глядя в его уродливое лицо с заячьей губой, она жалела юную девушку, которая и не подозревает, с каким коварным, злым и подлым человеком общается.

— Мэг!

Она вскинула голову.

— Да… я готова.

Кинкейд взял ее под руку и повел через весь зал к выходу. В этот поздний час в таверне было шумно, собралось много посетителей, явившихся поужинать после театров, прогулок и свиданий.

— Мэг, с тобой все в порядке? — Кинкейд внимательно взглянул в ее застывшее лицо. — Что-то случилось?

Мэг попыталась улыбнуться. Она волновалась, что Кинкейд может заметить ее замешательство и испуг.

— Все хорошо, дорогой, — с видимым спокойствием произнесла она. — Просто я немного устала и хочу поскорей вернуться домой.

Она взяла его под руку и подумала, что если бы даже граф Ратледж и увидел ее, Кинкейд не позволил бы ему увести ее силой или позвать полицию.

Они сели в экипаж, и тут Мэг вдруг вспомнила о Монти.

— А где твой друг? Разве он не поедет вместе с нами?

Кинкейд захлопнул дверцу экипажа и лукаво подмигнул Мэг.

— Он познакомился с молодой красоткой и предпочел остаться в таверне вместе с ней. — Он немного удивленно взглянул на Мэг. — Ты разве не помнишь? Мы же говорили с ним перед уходом из таверны!

— Я… — Мэг судорожно теребила в руках кожаные перчатки. — Я засмотрелась на посетителей таверны и, очевидно, прослушала ваш разговор.

Она подняла голову и, глядя на красивый профиль Кинкейда, вдруг тихо спросила:

— Когда ты предлагал мне вместе с тобой уехать куда-нибудь в дальние страны, например в американские колонии, ты этого искренне желал?

Кинкейд повернул к ней голову, и в его глазах мелькнула надежда.

— Мэг! — воскликнул он. — Разве можно фальшивить в серьезных делах? Я мечтаю увезти тебя на край света и сделать счастливой!

Мэг прижалась к нему и взяла его за руку. Наконец сбудется ее мечта, и она забудет о прошлой безрадостной жизни, исполненной горем, страхом и отчаянием!

— Давай уедем как можно скорое! — в волнении прошептала она. — Давай навсегда покинем Англию! Я не хочу больше здесь жить!

Кинкейд настороженно посмотрел на нее.

— С тобой все в порядке? Почему ты так взволнованна? Мы провели чудесный вечер, повеселились… Тебе что-то пришлось не по душе?

— Нет, все было просто великолепно. — Мэг заставила себя улыбнуться. — Кинкейд… — Она умоляюще смотрела на него. — Хочешь, покинем Лондон сегодня ночью! Мы отправимся в Америку… Знаешь, я ведь могу устроиться в какую-нибудь таверну, буду готовить еду, мыть полы… Я на все согласна, лишь бы как можно скорее уехать! Я не хочу и не могу больше оставаться в Лондоне!

Кинкейд приподнял вуаль, и тусклый свет масляной лампы осветил ее бледное взволнованное лицо.

— Мэг! Ты что-то скрываешь от меня!

Она отвела взгляд.

— Тогда к чему такая спешка? Почему мы сегодня ночью должны бежать из Англии? Ты… кого-то встретила или что-нибудь напугало тебя? Ответь мне, Мэг!

Она с детства не умела и не любила обманывать, а лгать любимому человеку считала вообще недопустимым. Но рассказать Кинкейду, что несколько минут назад она чуть не столкнулась со своим злейшим врагом, который жаждал поквитаться с ней за смерть брата, Мэг не могла.

— Не волнуйся, со мной все в порядке, — с видимым усилием выдохнула она. — Мы замечательно провели вечер, и мне все понравилось. Просто… ты несколько раз предлагал покинуть Англию, вот я и подумала, а почему бы не сегодня? Мы начали бы новую жизнь — только ты и я! Разве ты сам этого не хочешь?

Кинкейд поцеловал ее руку, обтянутую тонкой кожаной перчаткой.

— Я хочу на тебе жениться, Мэг! Я уже много раз говорил тебе об этом. Давай поженимся и сразу же отправимся в Америку или куда ты пожелаешь. Хочешь, я сегодня же приглашу пастора и он обвенчает нас?

Мэг помолчала.

— Не надо никого приглашать. Разве нам плохо жить так? Знаешь, я уже однажды вкусила семейную жизнь. До сих пор без слез не могу вспоминать об этом… Мы с тобой оба свободны, любим друг друга, чего же еще нам нужно для счастья? По-моему, у нас все есть!

— Мэг, пойми… — Кинкейд крепко сжал ее руку, а она приблизила свое лицо к его лицу и поцеловала его в губы.

— Молчи, — прошептала она.

Кинкейд вздохнул и решил отложить на время свои попытки уговорить Мэг выйти за него замуж. Она практически ничего не рассказывала ему о своей прежней жизни, но по обрывкам фраз он догадывался, что семейная жизнь его любимой Мэг не была счастливой. Он знал, что ее муж и ребенок умерли, но при каких обстоятельствах? Значит, следует набраться терпения и ждать, пока она сама не поделится с ним своей тайной.

— Мэг, любимая моя… — нежно прошептал он.

Она приблизила к нему свое лицо и прочла в его горящем взгляде сильное желание. Обняв его за шею, Мэг прижалась к Кинкейду и стала целовать его в губы. Почувствовав у себя во рту его язык, она застонала от удовольствия. После долгого и пылкого поцелуя Кинкейд приподнял ее и посадил к себе на колени.

Странное чувство овладело Мэг. Ей на минуту показалось, что вокруг не существует никого, кроме ее любимого, и единственное, чего она сейчас желала, — быть с ним.

Кинкейд распахнул ее шерстяную накидку, расстегнул несколько пуговиц на ее платье и стал настойчиво ласкать ее грудь. Затем его рука скользнула под нижние юбки, и Мэг обожгла волна страсти.

Она сползла с его колен и опустилась на пол, увлекая Кинкейда за собой. Он стал пылко целовать ее глаза, щеки и лоб. По телу Мэг разлился жар, но она жаждала большего, не только страстных поцелуев. Она расстегнула его бриджи, теплой рукой скользнула внутрь, и он потерял обо всем представление. Он закрыл глаза, волны истомы пронзили его. Он поднял ее. Мэг поспешно задрала свои нижние юбки, борясь с ярдами ткани. Они оба были голодны и жаждали освобождения. Кинкейду удалось посадить ее на свое копье. Их тела ритмично задвигались вверх и вниз. Ритм достиг апогея. Он дрожал от страсти. Оба стонали в экстазе.

Мэг закричала, он последний раз прижался к ней, а затем опять опустил ее трепещущее тело к себе на колени. В жизни Кинкейда было много женщин, их имен он уже и не помнил, но ни с одной из них ему не было так хорошо, как с Мэг.

— Кинкейд! — тихо позвала Мэг. — О чем ты задумался?

Он улыбнулся и нежно прижался лицом к ее щеке.

— Мэг, любимая моя… — прошептал он.

Она поцеловала его в губы, и он почувствовал, какие они горячие и влажные. Неожиданно две слезинки пролились из ее широко раскрытых глаз и покатились по щекам.

— Мэг… — позвал Кинкейд и нежно смахнул слезинки. — Я очень люблю тебя, сердце мое.

В этот момент экипаж остановился, и кучер постучал им в дверь. Кинкейд едва успел застегнуть бриджи, а Мэг опустить нижние юбки. Дверь экипажа приоткрылась, и в проеме показалось лицо кучера.

Расплатившись с кучером, Кинкейд и Мэг забрали свои шерстяные накидки и, обнявшись, смеясь, зашагали по улице к дому мамаши Гудвин.

Мэг с нежностью и восторгом глядела на Кинкейда. Никогда в жизни у нее не было такого замечательного, наполненного радостью и любовью дня.

Поздно ночью Мэг и Кинкейд, уставшие после новых любовных утех, лежали тесно прижавшись друг к другу и делились впечатлениями о прошедшем дне.

У Кинкейда не выходила из головы настойчивая просьба Мэг увезти ее из Лондона как можно скорее, но на все его вопросы она лишь уклончиво отвечала, что ей просто хочется поскорее начать новую жизнь.

Кинкейд и сам был бы рад покинуть Лондон хоть сегодня, но у него оставались невыполненными несколько важных дел, и он не мог бросить их.

— Мэг? — Он ласково тронул ее за плечо. — Ты еще на заснула?

Она подняла голову и провела рукой по его груди.

— Нет, я не сплю.

— Послушай, дорогая… Ты хотела уехать из Лондона завтра, но, к сожалению, мы не сможем этого сделать ни завтра, ни в ближайшие дни.

Она приподнялась на локте.

— Но почему, Кинкейд? Разве у тебя в Лондоне есть какие-то важные дела?

Он немного помолчал.

— Я… не могу пока уехать. Некоторые обстоятельства не позволяют мне это сделать.

Мэг умоляюще заглянула в его глаза.

— Кинкейд, если тебе не хочется ехать в Америку, то мы придумаем какой-нибудь другой маршрут! На свете столько мест, где мы могли бы начать новую счастливую жизнь! Пожалуйста, дорогой, не лишай меня этой надежды!

Кинкейд взял руку Мэг в свою и стал разглядывать линии на ее ладони. Монти всегда утверждал, что по каждой из них можно прочитать прошлое и предсказать будущее, но он слова друга считал пустой выдумкой. Сейчас сожалел, что не знает значений линий ладони. А вдруг они подсказали бы ему что-то важное?

— Мэг, я не могу в ближайшее время покинуть Лондон, потому что у меня есть несколько обязательств, которые я должен выполнить.

Она внимательно посмотрела на него.

— Тебе их предстоит выполнить как Кинкейду? Джеймсу? Или капитану Скарлету?

— На этот вопрос мне трудно ответить, Мэг. Видишь ли… — Он немного замялся. — Я был не до конца откровенен с тобой…

— О чем ты?

Кинкейд вздохнул. Пришло время рассказать его любимой Мэг, что он не вор и не грабитель с большой дороги, а совершаемые им вместе с Монти набеги на кареты продиктованы не стремлением завладеть чужим имуществом, а желанием отомстить непорядочным и нечестным людям.

— Мэг, ты думаешь я действительно разбойник с большой дороги? — тихо спросил он.

Она пошутила:

— Ты, оказывается, так же невинен, как и грабители, которых суд отправляет на виселицу? Я правильно поняла тебя, капитан Скарлет? Разве меня бросили в тюрьму не как твою сообщницу?

Кинкейд задумчиво глядел в потолок на длинные причудливые тени от ярко горевшего огня в камине.

— Я останавливал кареты богатых не для того, чтобы разжиться их деньгами и драгоценностями, как полагает лорд главный судья.

Мэг придвинулась вплотную и попросила:

— Тогда, пожалуйста, расскажи мне обо всем.

— Ты не поверишь, но из этих денег я не взял себе ни шиллинга.

— В таком случае куда же исчезают они и драгоценности, отнятые у хозяев карет? — поинтересовалась Мэг. — Буквально на днях я читала в газетах, что неуловимый капитан Скарлет снова ограбил карету и отобрал у богатой леди очень дорогое сапфировое ожерелье. Газеты сообщили, что каждый камень в нем размером со среднюю сливу и стоит оно баснословные деньги. Так где же все это?

В голосе Мэг слышалось лишь любопытство.

Кинкейд, понимая, что Мэг не сердится на него, решил открыть ей свою тайну.

— Все отнятое у богачей я отдаю людям, живущим в беднейших районах Лондона — Уайтчепеле, Фисбери и Саутворке.

Мэг улыбнулась и прижалась к его щеке.

— Так ты современный Робин Гуд?

Кинкейд неожиданно смутился. Никогда в жизни он не мнил себя благородным рыцарем, а просто делал то, что считал справедливым.

— Никакой я не Робин Гуд, — пробормотал он.

— Скажи, а как ты выбираешь свои так называемые жертвы? — поинтересовалась Мэг. — Ведь, насколько я поняла, ты останавливаешь не все кареты подряд, а лишь избранные.

— У меня есть список имен богатых людей.

— Я догадалась об этом, — призналась Мэг. — Я поняла, что ты тщательно отбираешь жертв будущих ограблений.

Кинкейд встал с постели, подошел к столу и налил в стакан бренди, выпил и продолжил:

— Мы с Монти составили этот список в прошлом году, когда вернулись в Англию. И занесли туда имена тех, кто совершал преступления против своих соотечественников.

— Что ты имеешь в виду под словом «преступления»? — Мэг села на постели, опершись спиной на подушки.

— Эти люди занимали важные государственные посты, — объяснял Кинкейд. — Они лавировали между королем и парламентом, демонстрируя верность и тому и другому. Затем они окончательно переметнулись на сторону Кромвеля, предав короля и его сподвижников. Выгода была очевидна: они получали в награду за предательство огромные участки земли, скупали за бесценок поместья, конфискованные у сторонников короля.

Кинкейд налил еще бренди, и в его глазах полыхнула ярость.

— К таким людям относился и мой отец, тоже получивший немало выгод от своей подлости. Когда наш король Карл вернулся из изгнания, эти предатели переметнулись на его сторону и начали клясться ему в своей безграничной преданности. Король понимал их двуличие, но в интересах сохранения единства страны был вынужден с ними сотрудничать.

Кинкейд замолчал и взглянул на Мэг. Ее серьезное лицо и напряженный взгляд успокоили его. Он очень боялся, что Мэг воспримет его страстный рассказ как юношескую романтику и засмеет.

— Теперь ты наказываешь этих людей, грабя их кареты и отнимая деньги и драгоценности?

— Да, я отбираю лишь то, что находится при них, хотя их богатства огромны и нажиты преступным путем. Знаешь, когда из нашего списка будут вычеркнуты все имена, я намереваюсь написать и опубликовать сатирический памфлет, в котором расскажу о причинах, по которым я грабил этих людей, и о преступлениях, совершенных ими. Они лишатся доброго имени.

Мэг слегка улыбнулась.

— Ты пишешь стихи?

Кинкейд сконфузился.

— Друзья хвалят мои сочинения. Я никогда не говорил тебе об этом, потому что боялся выглядеть смешным в твоих глазах.

Мэг удивленно взглянула на него.

— Почему ты решил, что я буду над тобой смеяться? Скажи, а когда все имена в твоем списке будут вычеркнуты, ты станешь свободен?

Кинкейд кивнул.

— Да, когда возмездие будет совершено, предатели наказаны, тогда мы уедем с тобой хоть на край света!

— Сколько имен осталось в твоем списке? — спросила Мэг.

Кинкейд на минуту задумался.

— Не больше дюжины.

— Значит, как только ты покончишь с этим списком, мы действительно уедем из Лондона?

— Да, Мэг, я уже обещал тебе. Пойми, ты для меня — самое важное в жизни, но я не могу бросать дела на полпути. Я поклялся отомстить этим людям и должен сдержать слово! — горячо воскликнул Кинкейд.

Мэг встала с постели, подошла к нему и обняла его за плечи.

— Я понимаю тебя, дорогой. Дюжина имен… Как бы хотела, чтобы ты поскорее вычеркнул их из списка!

— Не так просто добыть информацию о них: куда поедут, в какое время, с охраной или нет, и по каким дорогам. Эти сведения я получаю от людей, знающих меня как Джеймса.

Неожиданно Мэг рассмеялась.

— У меня такое впечатление, что я живу не с одним мужчиной, а с несколькими! Джеймс добывает информацию о людях, чьи имена занесены в его черный список, а капитан Скарлет, или Кинкейд, грабит их кареты!

Кинкейд лукаво улыбнулся.

— А кто из них тебе больше нравится? — шутливо поинтересовался он.

— Я люблю всех троих! — воскликнула Мэг. — И мечтаю лишь об одном: чтобы твой список побыстрее закончился!

— Дело в том, что я не могу вершить правосудие каждый день. Я должен тщательно все подготовить, рассчитать… И ведь не каждый день они приезжают в Лондон!

— А вы с Монти нападаете на их кареты только в окрестностях Лондона? — спросила Мэг.

— Да, во-первых, так удобнее, а во-вторых, здесь мы хорошо ориентируемся в лесах и знаем дороги. А почему ты об этом спрашиваешь?

Мэг улыбнулась.

— Мне кажется, вы с Монти нуждаетесь в помощнике. Женщине.

Кинкейд изумленно взглянул в ее зеленые глаза.

— Что? Что ты сказала?

— А разве ты не понял? Тебе и Монти нужна помощница, и я хочу предложить свои услуги!

— Но… ты же не грабительница какая-нибудь…

— И ты тоже занимаешься этим не для забавы! — Мэг шутливо погрозила ему пальцем. — Не забывай, дорогой, что меня отправили в тюрьму как сообщницу знаменитого разбойника с большой дороги — капитана Скарлета!